Шагнув за радугу

Пролог

 
Дети богини Дану не спят
В люльках своих золотых,
Жмурятся и смеются,
Не закрывают глаз.
Ибо северный ветер умчит
Их за собою в час,
Когда стервятник в ущелье слетает
С вершин крутых.
Я целую дитя свое,
Что с плачем жмется ко мне,
И слышу узких могил
Вкрадчиво-тихий зов.
Ветра бездомного крик
Над перекатом валов,
Ветра бездомного дрожь
В закатном огне.
Ветра бездомного стук
В створы небесных врат
И адских врат, и гонимых духов
Жалобы, визг и вой.
О, сердце, пронзенное ветром,
Их неукротимый рой,
Роднее тебе Мадонны святой,
Мерцания ее лампад.
Ее лампад.
Дети богини Дану не спят
В люльках своих золотых,
Жмурятся и смеются,
Не закрывают глаз.
Ибо северный ветер умчит
Их за собою в час,
Когда стервятник в ущелье слетает
С вершин крутых.
 

гр. «Мельница», «Неукротимое пламя»

Мгла – она не тёмная и не светлая, не добрая и не злая. Она – Пустота, в которой рождаются сны и иллюзия. И только сила мысли порождает действие, а вера – зажигает огонь души.

Последний Хранитель крови драконов окинул цепким взглядом спальню, проверяя, всё ли готово к родам. Люлька, теплые пеленки, за ширмой – инструменты и кадка воды, под которой горел зачарованный огонь, чтобы поддерживать нужную температуру. Королевские врачи ожидали за дверью, в любую секунду готовые приступить к своим обязанностям. Но Хранитель знал – Колхис не позовёт на помощь никого, покуда не завершит обряд, ради которого они и затеяли эту авантюру на грани фола. И ради которого «убили» его самого, осознав, что убийца не остановится, и третья попытка может оказаться последней и самой удачной.

Сердце больно кольнуло в груди: уйти за грань, оставив новорожденное дитя здесь, в мире, где драконов уже не осталось, а потому некому будет пробудить магию рода, когда придет время. Но оставить первый мир совсем без золотой крови нельзя: истонченные кровавыми жертвами нити мироздания без подпитки иссохнут, а к чему это приведёт известно Хранителям и золотым драконам. Мгла пробудится. Круг замкнётся. И всё начнется сначала.

«Может, и к лучшему, если богиня порождений проснётся и накажет своих избалованных бессмертием первенцев», – ядовитая мысль в который раз ужалила душу.

Убить ту, которую любишь больше собственной жизни, чтобы спасти от смерти более страшной. Оставить в неизвестности ту, которую не увидишь и не вспомнишь никогда – к этому его не готовили. Не было необходимости в такой жертве. До этого времени.

Мужчина тихо вздохнул, захлебываясь воздухом, но стараясь не разбудить спящую на кровати женщину. Её золотисто-русые косы рассыпались по подушке, создавая вокруг ореол света, заставляя сердце замереть в груди, чтобы вновь забиться с новой силой, глухо и с перебоями.

– Ар-Алыш, ты здесь? – женщина приподнялась на локтях, тревожно вглядываясь в полумрак комнаты. – Пора, люби-и-мый… – судорожный вдох сорвался с губ, но роженица тут же закусила губу, чтобы ни один звук не вырвался наружу, не потревожил врачей.

– Колхис… – мужчина стремительно подошел к кровати и взял женскую руку, сжатую в кулак, в свои ладони. – Колхис… – но возлюбленная не отозвалась, вглядываясь в темноту.

– Дженах, ты готова? – роженица, тяжело дыша, окликнула тень, неподвижно замершую в дальнем углу комнаты.

– Да, вилда, – фигура склонила голову и вновь замерла.

– Люби её всем сердцем… – прошептала женщина и выгнулась дугой, вспарывая когтями простыни и матрас от боли, пронзившей тело.

Золотой огонь вспыхнул, но Хранитель торопливым взмахом руки приглушил его сияние, принимая на руки новорожденную малышку и накидывая на неё покров молчания.

– Уноси, Дженах, – голос женщины дрогнул, когда она поцелуем запечатывала магию обряда сокрытия. – Я знаю, ты будешь ей хорошей матерью…

Молчаливая фигура бережно приняла драгоценный сверток и исчезла в портале. Хранитель легонько хлопнул в ладоши, стирая магию пути.

– Пора, любимый, – женский голос окреп и наполнился силой. – Я буду ждать тебя за гранью, Ар-Алыш, – улыбаясь, выдохнула Колхис, и раскинула руки.

– Ко-ол-хис, – тоскливый вой сорвался с мужских уст и обсидиановый кинжал вонзился в солнечное сплетение женщины.

Колхис, судорожно вздохнув, захлебнулась агонией и впала в кому. Хранитель вытащил орудие смерти из тела возлюбленной, в последний раз прикоснулся к губам жены и покинул спальню, чтобы умереть в другом месте.

Спустя сутки после рождения принцессы и её загадочного исчезновения из королевской опочивальни, Альфа Драконов умерла.

Глава 1. Верхом на радуге, или Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан

“Всякое явление на Земле есть Символ, и всякий Символ есть открытые врата, через которые Душа, если она к этому стремится, может проникнуть в недра мира, где Ты и Я, день и ночь становятся едины”.

Герман Гессе "Ирис"

С чего же начать рассказ о собственных приключениях? С того ли, что подружка переехала в Краснодар, и я стала чаще выбираться из своего уютного, но такого маленького и провинциального городка в так называемую столицу Кубани?

Или с того, что после авиашоу три практически свободные (в тот день и час) взрослые барышни решили: домой еще рано, дождь не помеха и не прокатиться ли им в Джубгу туда и обратно?

Как известно, для бешеной собаки семь верст не крюк, и девицы, заехав по пути в супермаркет, прихватив вино, сыр, штопор и энергетик водителю Маше, рванули по трассе в закат.

* * *

Наташкина подруга Маша оказалась своей в доску девчонкой и спустя час после ухода с авиа-шоу мы уже мчали по шоссе в сторону Черного моря. Просто потому, что в Краснодаре начинался дождь, нам было весело, свобода ударила в голову и взбудоражила кровь.

Джубга так Джубга, решили мы и помчались навстречу приключениям.

Мы летели по дороге, запивая песни под магнитолу красным вином. Скидывая селфи и пролетавшие за окном виды в инстаграм. Нам было весело, словно девчонкам-первокурсницам, впервые севшим за руль собственного авто и отправившимся на море самостоятельно, без опеки родителей.

В общем и целом, мой отпуск в кои-то веки начинался прекрасно. Я бы даже сказала, сказочно. В душе бушевала радость жизни, дорогу к которой я чуть не позабыла в кутерьме повседневных дел. И нас не волновали такие мелочи, как отсутствие купальников и перспектива всего лишь помочить ножки в Черном море перед тем, как вернутся обратно во взрослую, до безобразия размеренную обыденность.

Дорога была знакомой, но, тем не менее, замечательно-сказочной. И вот, наконец, мы летим по «серпантину» (Машка очень хорошо водит!). Слева – горы, справа – Черное море, под колесами – узкая дорога. И ура – вечернему морю, пляжу и едва начинающемуся закату.

Приземлились на нагретый песок, разлили по стаканчикам сухое вино и с наслаждением пригубили (мы с Наташкой красненькое, а Машуля – энергетик). Потом прогулялись к воде, помочили ноги. Селфи, восторг, праздношатающаяся публика и веранды бесконечных кабаков удержали нас от купания в неглиже, но не испортили настроение.

Бесконечные девчачьи разговоры стихли от шороха накатывающих волн, и мы увидели чудо. Радугу, по крутой дуге спускающуюся в море прямо из середины неба, словно мостик в другой мир. В вечную сказку, в детство с его волшебством и верой в чудеса.

Я видела ее так близко, что сразу нарисовала картинку: как мы подходим к краешку обрыва и ступаем на разноцветную дорожку, уводящую в сказку. Я представляла, какие нас там ждут приключения и как Наташка, наконец, выйдет замуж не за принца, но за короля.

Мудрость, помноженная на возраст, уверяет: принцы в основном малолетки. А если не малолетки, то это принц Чарльз. Но он давно, благополучно и даже второй раз женат, да и староват. А вот король – самое то для девушек в полном расцвете сил, которые уже давно знают, чего хотят от жизни и мужчин. Но иногда, забываясь, все еще мечутся в поисках того, не знаю чего.

Радуга манила к себе иллюзией близости. А я сидела и размышляла: поверить, что ли в чудо и сделать первый шаг? А потом неожиданно для себя поинтересовалась у девчонок:

– А вот если бы мы сейчас оказались на радужном мосту, вы бы рискнули уйти за радугу?

Маша ответила первой:

– Меня дома сын ждет, и муж скоро из плавания вернется.

В Наташке я почти не сомневалась (все-таки дочка у нее девочка уже взрослая и самостоятельная, а сама подружка в разводе давным-давно). Тем не менее, я обратила внимание, как загорелись ее глазищи, и Натали с пол-оборота начала придумывать себе приключение.

– А ты сама-то как? – спросила Натка.

И я ответила:

– А легко.

– А как же муж? – удивилась Маша.

– Так я ж ненадолго, загляну за радугу, выдам Натаху за короля и вернусь к своему ненаглядному.

Мы посмеялись над моей фантазией и снова замерли, потягивая вино, слушая песню моря, и думая каждая о чем-то своем.

Я не сводила глаз с радуги. Не знаю, чем она меня притягивала. Мне казалось, если подойти к воде, ступить на закатную дорожку, то можно легко очутиться у подножия радужного края, что купается в море. Но при этом я была абсолютно уверена, что вход в зарадужье находится с другой стороны: там, где кромка обрыва выступает над морем, и где нет никакого видимого шанса ступить на радужный мост.

Что меня подвигло позвать Натаху прогуляться по берегу моря, не знаю. Наверно, трехчасовое сиденье в машине. Но, оставив Машу, которая весь день была за рулем, наслаждаться тишиной и покоем, мы пошли по воде навстречу радуге.

Странности начались, едва навстречу перестали попадаться люди. Радуга словно поворачивалась к нам именно той стороной, где, по мнению моей бурной фантазии, открывалась дверь в другой мир. Получалось, что на обрывчик над морем подниматься нет необходимости, пресловутая «избушка» по собственному почину поворачивалась к нам передом.

И в какой-то момент я, ступив поглубже в воду на золотую дорожку, вытканную морской гладью из лучей солнца, ощутила странные колебания воздуха, словно сквозняк подул из раскрытых дверей. И это при отсутствии ветра! «Стоп, какие двери», – одернула я себя, – «не выдумывай».

Но меня несло дальше. Шаг… Еще шаг… И я понимаю, что глубины нет, хотя уже должно быть повыше колена (это вам не наш ейский лиман или залив, рай для малышни и воробьев). Это Черное море, где с берега нырять можно. Я делаю еще шажок и краем глаза замечаю округлившиеся глазищи Наташки. Смотрю под ноги и понимаю, что иду… нет, не по воде… по золотой дорожке, точнее, по золотой колее. По щиколотку проваливаясь в податливую, но упругую морскую гладь.

– Хм… что за ерунда? – воскликнула Наташка, делая при этом шаг за мной.

– Рискнем? – спросила я, кивая на радугу, которая была все ближе и ближе.

– А рискнем, – ответила верная боевая подруга, и мы пошли дальше.

Через пару метров уперлись в нечто, напоминающее стену, но очень сильно невидимое! А за прозрачным барьером начинался край радуги, ведущий в вышину.

– Ну и что будем делать дальше? – интересуюсь у напарницы по галлюцинациям. «И ведь вроде вино брали в приличном магазине, – подумалось мне. – А надо же, как глючит!»

Натаха протянула руки и несмело прикоснулась ладонями к призрачной стене. Я попробовала сделать шаг вправо, но нога тут же ощутила прохладу морской воды, недостаточно прогретой для июня.

– Черт, вправо-влево никак. Засада, – пробурчала я вслух. – Тут теперь либо назад, либо каким-то образом вперед. И вот, самое смешное, тянет меня вперед, представляешь?

– Представляю, мне тоже хочется вверх по радуге, – прижавшись обеими ладошками к преграде, заявила подруга.

– Ага, – заметил мой скептицизм. – В кино именно так все и начинается: заманили сказкой, оказались в логове маньяка.

– Да ладно тебе! Все будет хорошо! – объявила любительница приключений, отмахнувшись от моего привычного занудства, которое я называла разумной осторожностью.

– Ну и что делать-то будем? – вздохнула я. – На радугу хочется, а как прорваться – не знаем.

– Что в таких случаях в сказках делают? – поинтересовалась Наташка.

– Да кто его знает. В восточных говорят «сим-сим, откройся»… В русских обычно кто-то Ване-дураку помогает… У кого на что фантазии хватает.

– Будем слова сочинять?

– Идеи есть? – поинтересовался мой скептицизм.

Мы задумались…

– Слушай, ну кроме бреда в голову ничего не приходит, – вздохнула я.

– И какой бред на этом раз?

– А помнишь детскую считалочку про цвета радуги?

– Помню…

– А попробуем вслух произнести?

– А давай, все равно терять нечего, – махнула рукой подруга, оторвавшись от созерцания потустороннего пространства.

И мы начали.

– Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан… – отчетливо произносили мы вслух. И вдруг я увидела или скорей ощутила, как вздохнула, а может просто всколыхнулась прозрачная защита другого мира, в полотне появилась радужный разрыв, в лицо дунул легкий цветочный ветерок.

Мы переглянулись, взялись за руки и шагнули вперед. В тот момент две великовозрастные девицы ни о чем не думали: что творим, куда идем, зачем нам все это надо. Впереди переливалась разноцветным сиянием радуга. Назад оглянуться было страшновато. Нас вел азарт и жажда приключений.

Шаг, второй и вот мы у края радужного моста. Он узкий и крутой. «Как мы на него забираться будем?» – мелькнула шальная мысль, и я, отпустив Наташкину руку, приподнимаю правую ногу и опускаю на мостик. Словно сквозь вату слышу подружкин вскрик, сердце испугано замирает, чтобы через секунду понестись вскачь:

– Ну, ничего себе эскалатор! – кричу я в восторге, пытаясь сохранить равновесие.

Оглядываюсь через плечо, подруга поднимается следом, стараясь удержаться и не сорваться в море. А моря уже и нет… Одна радуга и под нею густой туман, затопивший все подпространство под нами. И вот тут здравые мысли начинают лезть голову: «Какого лешего мы полезли непонятно куда и непонятно зачем!» Но назад хода нет: прореха закрылась, мост несет нас ввысь. Остается только не визжать от испуга, и ждать, куда радужная кривая вынесет.

И она вынесла. Большим плюхом в какое-то озеро. Хорошо хоть возле берега. И не успели мы выбраться из воды, как радужный мост исчез, и на нас обрушился шквал запахов и звуков нового мира.

«Добро пожаловать домой!» – мелькнула в голове непонятная мысль, глупое сердце забилось в странном предвкушении, а зрение обрело небывалую остроту. И я на секунду увидела новый мир, словно через увеличительное стекло: в мельчайших подробностях и на таком расстоянии, что стало страшно.

Обернувшись к подруге, увидела ее изумленный взгляд, но не успела понять его значения, как рухнула на землю. И, конечно же, как в любом дешевом фэнтези, тьма поглотила меня.

Мне показалось, очнулась я довольно быстро. Тем не менее, небеса уже несли в себе сумерки. Лежала я под деревом, похожем на иву. Видимо, Наташка перетащила подальше от воды на всякий случай. Но самой подруги рядом не было и это привело меня в чувство быстрее. С трудом поднявшись на ноги, я потянулась всем телом, неожиданно ощутив прилив сил и горячечность кожи. «Давление поднялось, первый признак, – решила я. – И немудрено, с таким-то перелетом в никуда. Но это лирика. Куда делась Наташка?»

Паники не было. Пока. Оглянулась, оценивая остановку. Мир как мир. Озеро, судя по всему глубокое. Вокруг поле не поле, полянка не полянка. Недалеко то ли роща, то ли начало леса. Ни тропинки, ни русалок с феями, ни говорящих лошадей пока не наблюдалось. Как и Натальи.

Я, наконец, решилась и позвала негромко:

– Ната, ты здесь? – осмелев, позвала громче. – Наташка, кончай шутки шутить! Ты в кустах заседаешь что ли? – шутка не удалась и не помогла.

Опустившись на колени, я решила поиграть в следопыта и попытаться «прочесть», что тут происходило, пока я валялась в отключке впервые в жизни. По всему выходило, что никто подругу за длинные косы не хватал, на круп вороной не закидывал, и ушла она своими босыми ножками по направлению к деревьям.

«В лес так в лес», – решила я и потопала том же направлении, куда вели следы. Но не успела я сделать и пары шагов, как из «лесу вестимо» вышла подруга, в руках держа огромный лист лопуха или чего-то вроде. Увидев меня, ускорила шаг.

«Улыбается, значит, все в порядке» – решила я, уперла руки в бока и стала поджидать пропажу.

Пропажа подбежала, бросила лист на траву, обняла и, заглянув в глаза, выдохнула:

– Ну, ты даешь!

– Я? – вместо возмущений удивленно вопросил мой скептицизм.

– Нет, блин, я! Не успели приземлиться, как она в обморок рухнула, при этом еще и светиться начала странным светом! – возмутилась Наташка.

– Я? – вырвалось у меня потрясенное. – Светиться?!

– А то! Да еще как!

– Так… Спокойно, Маша, я Дубровский! И можно помедленней, я записываю! – пошутила я, пощупала лоб подруги и поинтересовалась. – Ты сильно головой при падении приложилась?

– Да ну тебя, – фыркнула вредина. – На-ка лучше, поешь, глядишь, мозг включится. А то заладила: «я, я». Ты, ты! Кто же еще?!

– Это что? – я перевела взгляд на ягоды, высыпавшиеся с листа при падении.

– Похоже на землянику, – ответила довольная подруга.

– Нет, ты вообще, нормальная?! А если они ядовитые?!

– Да ладно тебе, как видишь, жива-здорова, в меру упитана и даже не голодна. Чего и тебе желаю, – улыбнулась моя оптимистка, закидывая ягоду в рот. – Кроме того, я видела, как их белки трескали за милую душу.

– Белки? Какие белки? – удивилась я.

– А фиг его знает. Может, и не белки, но очень похожи. Короче, ты есть будешь? – возмутилась Наташка.

– Ладно, давай сюда свою землянику, – отбирая лопух с ягодами, вздохнула я. – И рассказывай, с чего это тебе привиделось свечение. Может, все-таки головой приложилась или воздух здесь такой, глюченный?

– Свечение мне не привиделось, ты ж меня знаешь, – упрямо возразила подруга. – Я вслед за тобой на берег выбралась, смотрю: ты замерла, стоишь столбом и вдаль смотришь. Ну, думаю, то ли короля моего увидала, то ли чудовища по нашу душу уже идут, – пошутила рассказчица. – А затем радуга утонула в озере. При этом на небе будто молния радужная сверкнула, но без шума и пыли. А затем от тебя сияние странное пошло. Словно твоя аура стала видимой, и она цвета радуги! Ты на меня оглянулась и вдруг упала.

– А дальше? – поинтересовалась я, пытаясь вспомнить хоть что-то после попадания в новый мир.

– А дальше я испугалась, подбежала к тебе. А ты лежишь и вокруг тебя слабое свечение, но уже какое-то золотисто-белое что ли… А потом над нами словно цветок лилии расцвел и все закончилось, – закидывая в рот очередную ягодку, вздохнула Ната. – Жалко… Красиво так было.

– И что это было, вот в чем вопрос. Я теперь что: ведьма какая-нибудь или фея? – вопрос повис в воздухе.

– Не знаю, но что-то произошло в этом мире с нашим появлением. Или с твоим, – встряхнув головой, решила Наташка. – И знаешь что…

– Что еще? – ее загадочный тон заставил меня напрячься.

– Кажется, я все ж таки ведьма, – с улыбкой заявила мне подруга.

– Э-э-э-э… – промычала я, наблюдая, как в ее руках распускается огненный цветок. При этом ни дыма, ни пламени не было. Осторожно дотронувшись до видения, я убедилась, в Наташкиных ладонях переливается оранжево-алыми всполохами иллюзия.

– Как? – в восторге глядя на чудо, выдохнула я.

– Не знаю, – честно призналась Наташка. – Волшебников не встречала, палочек волшебных не находила, ничего странного не ела. Ну, если не считать земляники…

Мы разом глянули на красные ягодки, взяли по одной: обнюхали, лизнули, ковырнули и закинули в рот. Задумчиво разжевали и решили, что к Наташкиному чуду ягоды отношения не имеют.

Первой пришла в себя я.

– Если вспомнить все фэнтези, прочитанное мной, ты не ведьма – это точно. Скорей, фея иллюзий или волшебница.

– Почему ты так решила? – поинтересовалась Натка, задумчиво переливая цветок с ладони в ладонь.

– Потому что ведьмам заклинания нужны, а ты их не знаешь. Хотя феям и волшебницам, судя по книгам, палочки необходимы. А последним всякие волшебные слова.

– Тогда что это?

– Честно? Ни одной идеи. Только вопрос: эта иллюзия случайно в костерочек не хочет перевоплотиться? Такой, чтоб обогрел, но не сжег.

– Не знаю, не пробовала, – задумчиво протянула новоявленная волшебница. Или фея. Или начинающая иллюзионистка. И мы решились на эксперимент.

– Черт…

– Что? – приподняла удивленно бровь Наташка.

– Чувствую себя полной идиоткой. Такое ощущение, что сейчас кто-нибудь выйдет из-за куста и скажет: улыбнитесь, вас снимает скрытая камера. Мы словно в дурацкой книге про попаданок с роялями в кустах.

– С роялями? – рассеяно удивилась Натка, аккуратно «сливая» цветок на траву. И тут же руками, едва прикасаясь к призрачным лепесткам кончиками пальцев, начала придавать диву дивному форму костра. В результате ее «волшебных» пассов перед нами спустя несколько минут красовался тюльпан без ножки и листьев. Но тепла он нам так и не прибавил.

– Форма, это ладно, – наблюдая за манипуляциями подруги, протянула я. – Ты сделай, чтоб он грел!

– Я и пытаюсь! – рыкнула фея без крыльев. – Но, как ты справедливо заметила, волшебных слов и магических формул не знаю. И как из этого сделать огонь, совершенно не представляю!

– А ты на него дунь, – пошутила я, понимая всю бессмысленность нашей затеи.

Наташка послушалась и подула на свое творение. Цветок заколебался от ее дыхания, но тепла это не прибавило.

– Эх, – глубокомысленно вздохнув, улеглась я напротив иллюзии, и выдохнула разочарованно.

Призрачные лепестки взметнулись вверх и опалили лицо. Мы подскочили как ошпаренные, перепугано глядя то друг на друга, то на костер, внезапно появившийся вместо безобидного цветка.

– Натаха! Предупреждать надо! – рявкнула я.

– А я здесь при чем?! – завопила иллюзионистка. – Сама начудила, а я виновата!

– Каким образом? Это у тебя волшебные способности появились. Я, как видишь, до феи еще не доросла!

– Не знаю я, до кого ты там доросла в отключке. Но костёр только что разожгла без спичек, это точно!

– Я?

– Ты-ты! – передразнила Наташка и, усевшись возле уже не фантомного костра, посмотрела на меня ошарашено.

Я рухнула рядом. Мы, не сговариваясь, протянули руки к костру и тут же отдернули. Жар шел сильный. При этом ни треска, ни запаха, ни дыма не наблюдалось.

– Так … – прервала я молчание. – С чего ты все-таки решила, что это я… начудила?

– Да с того, что когда ты выдохнула на мой цветок, от тебя такой жар пошел… Словно огнем плюнула.

– Что ты несешь? Я огнем плюнула и не заметила ничего?

– А вот как-то так!

Наш разговор напоминал бред умалишенных и спор пятилеток в детском саду. Кто из нас троих сошел с ума: мы или окружающий мир, предстояло выяснить. Но как проверить действительность на реализм – вот в чем вопрос? Я незаметно ущипнула себя за ногу, поморщилась от боли, но правдивости происходящему это не прибавило. Мы сердито переглянулись с подругой и снова уставились на костер. Он по-прежнему горел, не требуя подпитки, как говорится «без шума и пыли».

Летние сумерки плавно перетекали в ночь. Взбудораженные, растерянные, полуголодные, ни черта не понимающие, мы уже не хотели никаких приключений. Двум сорокалетним девочкам хотелось «на ручки и платьичко»! Точнее, нам обеим хотелось со страшной силой на ножки и быстрым шагом, а лучше скоростным бегом, домой. И чем дальше от сказки, тем лучше.

– Может, все-таки перебрали? – тоскливо вздохнула я, сканируя свой организм на предмет алкогольного опьянения.

– Угу… И загораем сейчас в реанимации, – поддержала «умную» мысль подруга и мы снова замолчали, зачарованно вглядываясь в игру пламени.

– Ладно, что делать будем? – первой не выдержала Наташка.

– А давай подумаем обо всем завтра, как говаривала Скарлетт О'Хара, – предложила я. – И попробуем поспать. Только по очереди. Черт его знает, куда мы попали.

– Тогда укладывайся, я все равно не усну, – предложила Наталья.

– Да я уже выспалась, пока была в отключке. Так что давай-ка ты поспи. А как начнет меня в сон клонить, я тебя разбужу.

– А с костром что?

Мы покосились на «волшебный» огонь. И рискнули оставить все как есть до утра, не пытаясь не затушить, не залить его.

Натка свернулась клубочком, подложив ладошки под щеку. И так, задумчиво глядя на огонь, незаметно уснула. Я сидела рядом, опираясь на дерево, под которое мы перебрались в процессе беседы. Небо уже потемнело. Заката мы так и не увидели. Это было странно. Но не страннее, чем иллюзия в Наташкиных руках, и огонь, якобы зажженный моим выдохом.

Тишина стояла почти неестественная. Ни тебе кузнечика, ни стрекота сверчков, ни плеска рыбешки, ни лягушачьих песен.

«Куда же мы попали? И что нам теперь делать? – подумала я, проваливаясь в сон. – Фиговый из тебя сторож», – съязвила моя внутренняя амазонка, и это было последнее, что я помню, перед тем как окончательно отрубиться.