Все события романа вымышлены автором, а все совпадения названий планет, городов, улиц, домов, рек и фамилий персонажей книги случайны.
Посвящается моей семье.
Отдельное спасибо Виталию Сергееву.
Часть первая. Да минует меня чаша сия?
Вместо пролога
И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса.
Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис)
ХЬЮСТОН. ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ КОСМИЧЕСКИМИ ПОЛЁТАМИ НАСА. США. Среда. 15 июля 1987 года. Местное время 18:01.
– Связь со спутником утеряна, мистер Фишер. Мы ничего не можем сделать. После столкновения антенна связи направлена в открытый космос, спутник медленно хаотично вращается вокруг своей оси.
Руководитель проекта нахмурился, нервно затушил сигарету в пепельнице и вновь энергично раскурил новую. Было видно, что он вне себя.
Просто. Вне. Себя.
Хотя и старался демонстрировать показное спокойствие или как минимум самообладание.
– Возможно такое, что когда-нибудь в ходе вращения антенна спутника вновь будет направлена на Землю и мы сможем восстановить контроль над аппаратом?
Руководитель смены сделал неопределенный, но полный скепсиса жест.
– Это крайне маловероятно, сэр.
– И что с ним будет дальше?
– Он постепенно будет терять высоту и в какой-то момент сойдет с орбиты и, вероятнее всего, сгорит в плотных слоях атмосферы. Но, опираясь на данные, это будет крайне нескоро.
Майкл Харриман уточнил:
– Мистер Коллинз, а возможно, хотя бы технически, что американский пилотируемый корабль подхватит этот спутник и вернет ему управление или доставит обратно в США? Хотя бы в теории? Это очень важный спутник, понимаете? Это вопрос национальной безопасности.
– Нет, сэр. Корабли системы «Спейс Шаттл» не летают на таких высоких орбитах. А других кораблей у нас нет. И у русских таких кораблей нет. Проще обосновать ассигнования на новую программу исследований и запустить новую тройку таких исследовательских спутников.
Харриман кивнул.
– Я понял вас, Коллинз. Вы свободны.
Начальник смены ЦУПа ушел, оставив высокопоставленных гостей одних.
– Что скажешь, Боб?
Боб Коннор мрачно затянулся своей сигарой, которую, как казалось, он не выпускал изо рта ни на миг, казалось, что он с ней спал, принимал душ и даже нырял в бассейне.
– Плохо, Майки. Очень плохо. Последний спутник программы «Грааль». И мы его тоже потеряли. И наших инвесторов мало будут интересовать оправдания, вроде столкновения с космическим мусором, который не смогли разглядеть станции на Земле. И никого точно не будет волновать, что мы и сделать-то ничего не могли, даже если бы вовремя заметили этот чертов метеорит, ведь для маневра времени бы у нас не оставалось вовсе. Так что проект этот наверняка закроют, а нас всех просто выкинут на помойку. Ты знаешь, какие деньги и какие Семьи стоят за этой затеей. Все они очень хотели получить «Грааль» – тайну вечной жизни и молодости, и я не завидую тому, кто скажет этим старым пердунам, что «Грааль» они по итогу не получат и помрут вскорости точно так же, как и все остальные…
Роджер Фишер затушил очередную сигарету и буркнул:
– Кто скажет, кто скажет… Ну, кто скажет, если я руководитель этого чёртового проекта?! Придётся ехать. Они уже собираются в здании Клуба и ждут известий.
Фишер с чувством захлопнул папку и, не попрощавшись, вышел из кабинета.
Майкл Харриман вздохнул:
– Не хотел бы я быть сейчас на его месте, Бог свидетель.
Третий член их руководящей команды лишь устало потёр виски. Наконец, Коннор подвёл неутешительный итог:
– Проект закроют, деньги на новый проект если и дадут, то дадут уже не нам. И дай бог, чтобы нас просто выбросили на помойку. Только лишь на помойку…
* * *
ХЬЮСТОН. БАР «ВРАТА В НЕБЕСА». США. Среда. 15 июля 1987 года. Местное время 20:45.
– А знаешь, Майки… спустя почти три часа и почти вторую бутылку виски, я тебе скажу, что где-то в глубине души я даже рад, что проект провалился… Ну, вот не лежала у меня к нему душа, клянусь тебе, черт ты плешивый. Даже иногда ночами просыпался от кошмаров! Клянусь! Но, если что, я буду отрицать всё, что тебе сейчас сказал, вот. Запомни это. Скажу, что я был мертвецки пьян, и это ты меня напоил, будь ты трижды проклят. Впрочем, в общем, да, в общем, оно-то так и есть, как по мне… Будь мы все трижды прокляты! Гореть нам всем в аду, попомни моё слово…
Коннор опрокинул рюмку, не дожидаясь, когда коллега поднимет свою.
Харриман лишь пожал плечами и влил в горло содержимое своей рюмки. Затем, после того как приложился к сырному ассорти на тарелке, всё же поинтересовался:
– И что тебя так беспокоило?
Собутыльник лишь крякнул неопределённо.
– Не знаю, Майки. Не должны люди своими грязными руками вмешиваться в Божественное. Да, я знаю, что ты скажешь, мол, ты же учёный и всё такое, как ты можешь верить во всякое такое. Ик… Прости. Я перебрал сегодня… Но совсем чуть-чуть! Да… Что я говорил-то?
Майкл вздохнул:
– О том, что ты рад закрытию проекта. Нашего проекта.
Боб скривился, словно от лимона.
– «Нашего проекта»… Скажешь тоже. То, что нас убили бы в случае успеха, я не сомневаюсь. И в том, что сейчас убьют, я тоже не сомневаюсь. Вечная жизнь – это всегда смерть для тех, кто её создал…
– Да тише ты, идиот! Чего орёшь на весь бар!
Коннор лишь пьяно отмахнулся:
– Плевать. Мы покойники всё равно. Людей жалко. И семьи наши жалко. Ради вечной жизни кучки паршивцев из самого верха могут погибнуть миллиарды, и ты это отлично знаешь. И я знаю.
Харриман прекрасно видел, что его коллега лишь изображает пьяного. Во всяком случае, пьян он не настолько, каким хочет казаться. Это лишь игра на публику.
Боб продолжал:
– И если ты думаешь, что всё закончилось, то я уверен, что так просто мы не проскочим. Где-то этот «Грааль» проявится. Скорее всего создадут новую исследовательскую группу, передадут им все наши наработки. И, клянусь, тебе, если бы я не был таким пьяным трусом, то я бы сжег результаты всех наших исследований. Но я боюсь, понимаешь? Не за себя, за семью боюсь. И за себя тоже…
Майкл промолчал. Но он и сам считал, что проект справедливо было бы назвать не «Грааль», а «Ящик Пандоры».
* * *
БОСТОН. 42–43 по БИКОН-СТРИТ. СОМЕРСЕТ-КЛУБ. США. Четверг. 16 июля 1987 года. Местное время 19:18.
– Джентльмены, вся неприглядная картина перед нами. Проект «Грааль» провалился. Сейчас для нас непринципиально, кто в этом виноват, они получат своё, нам важно определиться с тем, что мы будем делать дальше. Как вам известно, все попытки синтезировать Средство в условиях Земли также провалились, все наши лаборатории выдают пока отрицательный результат. Космос и условия микрогравитации пока также не принесли нам позитива, но и отрицательный результат пока не доказан, ввиду технических проблем со спутниками. Впрочем, как вам всем известно, многие наши эксперты вообще сомневаются в осуществимости этой затеи. Итак, джентльмены, ваше слово.
Джеральд Варух откинулся на спинку высокого клубного стула и не спеша раскурил сигару. В зале помолчали. Здесь ведь не биржа на Уолл-стрит, глотки драть тут не принято, да и не нужно никому из присутствующих голос повышать. Наоборот, окружающие должны внимательно вслушиваться с тихие голоса сильных мира сего, чтобы верно расслышать то, что им говорит один из Хозяев Жизни.
Джон Бокфеллер отпил содовой из высокого стакана и проговорил:
– Я не знаю, джентльмены, кому из нас сколько на роду написано, но мне явно осталось не так много, как мне бы того хотелось. Любой из нас, при должном желании и упорстве, может профинансировать исследования и даже космическую программу намного больших масштабов. Но для того, чтобы все винтики механизма были на своих местах, а шестерни крутились правильно, нам в этом деле нужен авторитет нашего Клуба и согласованность действий. Лично я голосую за новую попытку. И за продолжение наземных исследований, и за новую космическую программу. Мы не обеднеем, но если есть хоть какой-то шанс, то я – «за».
Через час с четвертью оживленной дискуссии мистер Варух подвёл итог:
– Что ж, джентльмены, решение принято. Мы начинаем новый космический проект и расширяем наземные исследования в части обретения бессмертия.
* * *
КОСМОС. ОКОЛОЗЕМНАЯ ОРБИТА. 2025 год.
Корпус спутника медленно поворачивался вокруг своей оси. Много лет вращался он вокруг планеты с того самого дня, когда мощный носитель вынес его и его собратьев на околоземную орбиту. Вынес и дал начало событию, которое изменит будущее всего человечества.
По странной прихоти случая одна из гигантских вспышек на Солнце, породив странные мутации среди «пассажиров» внутри аппарата, почти не повлияла на работу самой биолаборатории. Автоматика продолжала размораживать клеточный материал, добавлять в него вирусную начинку, выдерживать в тепле изотопных батарей и полученный концентрат аккуратно высушивать в вакууме и упаковывать в контейнеры. Запасов было много, но и спутник никуда не торопился.
Уже ушли со службы все те, кто давал распоряжение на его производство и запуск, отошли от дел или в мир иной все те, кто мог что-то рассказать. На вышедший из строя частный спутник давно перестали обращать пристальное внимание системы космического слежения, сделав в своих расчётах соответствующие пометки и «прицепив» к нему маркер. Траектория полёта спутника была относительно стабильна, высота над поверхностью планеты была достаточно высока и сход с орбиты, по всем расчетам, ему не грозил в ближайшие годы.
Космический аппарат мог бы летать еще долгие годы, если бы однажды, по капризу судьбы, его орбита не пересеклась с траекторией небольшой каменной глыбы, которая, по воле случая, летела из глубин космоса в сторону Земли…
Глава 1. Ангел, падший с небес
Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны.
Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис)
МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Среда, 9 июля 2025 года. Местное время 21:01.
– Господин Президент! «Молния» из Ситуационного Центра Штаба противоракетной и противокосмической обороны! По данным космического контроля отмечен сход с высокой орбиты крупного искусственного объекта неизвестного происхождения. Вероятно, произошло столкновение с каким-то телом, что заставило указанный аппарат резко изменить направление движения и устремиться в сторону планеты. Данные уточняются, но в течение четверти часа ожидается падение данного объекта в районе юга, запада и юго-запада Москвы или прилегающих районов Московской области. В числе потенциально опасных мест и ваша резиденция здесь, в Ново-Огарёво. Настоятельно рекомендую, господин Президент, проследовать в бункер.
Глава государства хмуро смотрел сначала на дежурного по резиденции генерала Беляева, то на начальника собственной охраны полковника ФСО Мезенцева.
Не было печали, черти накачали. Что ж, геройствовать глупо, полчаса можно поработать и в бункере, тот и ядерный удар выдержит, не то что какой-то там «неизвестный объект». Впрочем, в наше неспокойное время и такой «объект» может быть начинён чем угодно. Включая ядерный боеприпас. Так что…
…Уже сидя за своим столом в своём кабинете глубоко под бетонной землей, президент кивнул Беляеву:
– Какие меры предпринимаются?
Тот доложил:
– Господин Президент, началась операция по обнаружению предстоящего места падения космического аппарата с тем, чтобы скорейшим образом взять ситуацию под контроль, а сам аппарат под охрану. В воздух подняты военные вертолёты и вертолёты МЧС, наземные силы в районе подняты по тревоге. Времени до падения осталось минут пять-десять, много мы сделать не успеем, но сделаем всё, что только возможно.
– А если там что-то серьезное и упадёт не в чистом поле, а прямо на Москву? Что наше ПРО?
– Силы ПРО подняты по тревоге. Пока у меня нет данных о том, что объект уничтожен или хотя бы зафиксирован радарами систем ПРО города Москвы.
* * *
Семья Марковых (возраст на момент начала повествования):
Аристарх Иванович Марков, «Деда», глава семьи, генерал ВКС РФ, стратегическая авиация (95 лет).
Мария Антоновна Маркова, «Ба», жена Аристарха Ивановича (88 лет).
Иван Аристархович Марков, профессор, старший сын Аристарха Ивановича Маркова, не женат (70 лет).
Антон Аристархович Марков, композитор, писатель-баталист, в прошлом военный переводчик в горячих точках, бывший офицер 10-го ГУ Генштаба МО РФ, младший сын Аристарха Ивановича Маркова (61 год).
Вера Александровна Маркова, третья жена Антона Аристарховича Маркова, мать Ольги (40 лет).
Дмитрий Антонович Марков, пилот гражданской авиации, майор ВКС запаса, в прошлом пилот военно-транспортной авиации, сын Антона Аристарховича Маркова (30 лет)
Ольга Антоновна Маркова, студентка Московского Государственного университета, дочь Антона Аристарховича Маркова (18 лет).
Екатерина Александровна Маркова, жена Дмитрия Антоновича Маркова (30 лет).
Михаил Дмитриевич Марков, сын Дмитрия Антоновича Маркова (11 лет).
Мария Дмитриевна Маркова, дочь Дмитрия Антоновича Маркова (5 лет)
ОЛЬГА МАРКОВА
ОКРЕСТНОСТИ «РОДОВОЙ УСАДЬБЫ ГРАФОВ МАРКОВЫХ». ГОРОД ПОДОЛЬСК. МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. Среда, 9 июля 2025 года. Местное время 21:01.
Из динамиков, сквозь открытые двери машины, звучал бессмертный Виктор Цой.
Дима вздохнул, сидя рядом со мной на садовой лавке, которую когда-то собственноручно сколотил наш бравый Деда.
– Потрясающая песня. Цой – гений. Умел уловить нерв.
Я покосилась на брата. Тридцатилетний детина, а всё такой же романтик, как и раньше. Может, поэтому мне с ним всегда так легко, несмотря на разницу в возрасте в целых двенадцать лет.
Хмыкаю, всё так же глядя в романтический закат:
– Да, Цой – жив, кто спорит. Величина, конечно. Сама иногда слушаю его. Пусть и не так часто, как ты. И знаешь, мне всегда больше нравился «Queen». Особенно их «Who Wants To Live Forever». Кто хочет жить вечно. Печально-романтично и одновременно так величественно. У Цоя этого нет. Во всяком случае, не так.
Димка не был бы Димкой, если бы не съязвил на ровном месте и дребезжащим старческим голосом не проблеял:
– Ты хотела бы быть ве-ечной стар-р-рушкой и скрипеть на ветру костями? Типа Бабки Ёжки?
Бороться с таким настроением старшего брата можно только встречным, полным снисходительного сожаления, взглядом и чем-то типа:
– Дмитрий Антонович изволят плоско шутить. Фи на вас, молодой человек. Всё вы умеете опошлить. Ваша фамилия случаем не поручик Ржевский?
– А если серьезно, ты реально хотела бы вечно коптить это небо? Старушкой, которая не помнит ни кто она, ни где она, не узнает даже близких родственников?
Грустно усмехаюсь.
– Нет, конечно. Так не хочу. Если так, то лучше вовремя умереть.
Но вредина был сегодня в ударе:
– А что так? Будут к тебе на день рождения всякие, прости господи, мэры приезжать, вручать цветочки разные, ключи от заводного дивана в доме престарелых, всякую памятную дрянь и пиариться по ящику на твоём фоне. Красота просто! Соглашайся!
Увиливаю от ответа:
– Я подумаю, если только у тебя есть рецепт бессмертия.
Но старший брат напирает:
– Ну а вдруг?
Ни фига ему тут не обломится, не на ту напал. Знаю я его как облупленного. Стоит только сказать хоть «да», хоть «нет», так подколов с его стороны хватит на целый вечер.
– Вот, когда это «вдруг» наступит, тогда и обращайтесь, молодой человек. Обсудим.
Смешок:
– Надежды девушек питали. Сам всё волшебно-вечное съем и буду тут центровым, как Кощей Бессмертный. Ты с нами едешь в Москву или остаешься?
Вздыхаю:
– Еду. Но, знаешь, я с удовольствием бы осталась со стариками, если бы завтра с утра не нужно было в универ ехать сдавать хвосты. А ведь мы так редко собираемся вместе. Чтоб вот так – всем большим семейством нашим. И Деду с Ба я давно не видела. Как и они меня, впрочем…
Дмитрий непроизвольно оглянулся на звук доносящихся из сада голосов и кивнул.
– Ты знаешь, я как раз думал над этим, пока ехали сюда. Мы действительно редко собираемся все вместе. И вроде бы всегда есть объективные причины, но не ищем ли мы просто отговорки? Причины, дела, обстоятельства, как часто мы ссылаемся на них, когда хотим найти причину того, что мы редко посещаем родителей, дедушек и бабушек. То то, то сё. То экзамены, то совещания. То грипп, то дети. То годовой отчет, то футбольный матч по телевизору. Очень важный матч, никак нельзя его пропустить. Поэтому мы говорим себе: поедем завтра. Или скорее послезавтра. Вот точно – в понедельник обязательно! Хотя нет, понедельник – день тяжелый, потому будем планировать на выходные. Только не на эти, а на следующие. На этих выходных у нас очень важный вопрос, никак нельзя перенести. Жаль, что не получается навестить. Но вот отпуск скоро и сразу завалимся в гости хоть на неделю! Вот сразу-сразу, как только вернемся из поездки, вы ж понимаете, купили тур, хорошая скидка, а так давно мечтали туда съездить. А тут война эта ещё… – В которой он успел поучаствовать в качестве второго пилота военного транспортника Ил-76. – В отпуск мне тогда вырваться так и не удалось. Много было полётов, в том числе и за «ленточку»[1]. И вроде причина уважительная, но… В общем, так и живем…
Он вздохнул и замолчал, глядя в сторону старого дома, который скрывался за прибрежными кустами. Дома, в котором поколениями жили их предки, в котором родился их отец, дома, в котором и поныне живут любимые Деда с Ба. Дом, который в семье в шутку зовут «Родовым имением графов Марковых». Понятно, что никакими графьями они не были. Просто услышали, что жили в этих краях до революции какие-то графы Марковы. И семейные байки, часто со смехом, нет-нет да и касались этой темы. А название появилось само собой. Просто Деда ненавидел ставшее вдруг новомодным слово «фазенда» и в пику всем прочим начал именовать свои владения «Родовым имением графов Марковых». Так и пошло.
Этот дом давно не видел столько гостей одновременно. Нет, порознь они нередко навещали старый дом, вернее сказать, тех, кто жил в этом доме вот уже многие годы. Кто чаще, кто реже, но большинство из них хотя бы раз-другой в год все же выбирались навестить стариков. Конечно, удавалось это не так часто, как хотелось бы. И неизвестно, когда бы они все вот так собрались, если бы непререкаемый Деда не объявил вдруг ультиматум – на свой день рождения желаю видеть всех! А кто не приедет, тот может больше и не являться!
И приехали, куда денешься. Да и как тут не приехать, если генерал Аристарх Марков поставил вопрос ребром. Его суровый характер был известен и всем многочисленным членам семьи Марковых, и всем его друзьям и бывшим подчинённым. Тем более что и как бы юбилей, да и возраст уже тоже, все-таки 95 лет, мало ли что может случиться. Да и нужно уважить старика.
Сегодня семейный день. Друзья и бывшие сослуживцы приедут завтра. Деда не хотел смешивать эти два мероприятия, резонно полагая, что детям и внукам будет скучно слушать старые армейские байки, а его сослуживцам будет неудобно в присутствии многочисленного семейства генерала. И лишь верная жена Мария не только терпеливо сносила все чудачества и выходки буйного мужа, но и прекрасно вписалась во все его компании, внося в каждую из них свой шарм, своё радушие и свою рассудительность, при этом нигде и никогда не оттеняя мужа, всегда позволяя ему играть первую роль. Прилюдно во всяком случае. Да и так, по жизни, тоже.
Конечно, старый и прожженный жизнью генерал прекрасно понимал это, но жизнь научила его быть мудрым, уступая жене темы, которыми самому заниматься решительно не хотелось, позволяя жене «спрашивать его мнение» по тому или иному вопросу. Конечно, почти всегда его мнение совпадало с мнением «пришедшей за советом» жены, которая была в теме и отлично умела отделять зёрна от плевел. Так они и прожили всю жизнь в относительной гармонии и даже, возможно, в простом человеческом семейном счастье.
Да и не так уж часто в прежние годы Деда бывал дома, проводя всё больше времени на дальних аэродромах, в служебных командировках «по обмену опытом» и в качестве военного советника по всяким заграницам, курируя развёртывание и поддержание, военных баз, а также аэродромов подскока для стратегической авиации и сил её обеспечения/прикрытия в том или ином регионе планеты. На одной только Кубе он бывал раз десять, а однажды прожил там с семьей целый год. Там и их отец родился. А дядя Иван родился в ГДР, где молодой старший лейтенант с молодой женой прожили полгода.
Из сада донесся мощный генеральский рык, и брат с сестрой рассмеялись.
– Опять Деда наш распекает дядю Ивана насчет женитьбы! И не угомонится же никак!
Дмитрий покачал головой.
– Да нет, это уже безнадежно. Если дядя Иван не женился за семьдесят лет ни разу, то вряд ли уже женится. Он же у нас убежденный холостяк.
Усмехаюсь:
– Ну, причина не только в этом, как я полагаю. Мне кажется, что он считает, что семья будет ему просто мешать заниматься наукой. А вообще, я восхищаюсь Дедой с Ба. Ему 95 лет стукнуло сегодня, ей уже восемьдесят восемь. И они такие молодцы, столько лет прожили вместе, столько всего пережили, и лет им уже почти под сто, но держатся бодрячком, и духом не падают, и голова еще соображает. В их возрасте мало кто на это способен.
– Это да, – кивнул брат, – тут ничего не скажешь. Нам бы дожить до их лет.
Пожимаю плечами.
– А я, кстати, не уверена, что хотела бы столько прожить. Разве что, если бы точно знала, что хватит и сил, и здоровья, да и мозгов на полноценную жизнь.
Ехидная улыбочка:
– Ты же только что хотела жить вечно, или я ошибаюсь?
Качаю головой:
– Нет, говорила же уже. Повторюсь, я не хотела бы встретить старость где-нибудь в доме престарелых, с такими же точно старыми маразматичками вокруг. Уж лучше не мучиться и уйти вовремя.
– Вам, девушка, не угодишь никак. То хотите быть вечной старушкой, то не хотите.
– Ну тебя, поручик Ржевский. Всё вечно опошлишь.
Они подошли ближе, и стали различимы слова доносившегося спора.
– Нет, сынок, твои отговорки не принимаются. Ты мне уже пятьдесят лет морочишь голову. Где мои внуки от тебя? Пятьдесят лет только и слышу – потом, потом, не сейчас, вот нужно на симпозиум съездить, вот диссертацию окончить, вот исследование завершить, вот монографию написать. Кому нужны эти твои заумные монографии?! Кто их читать будет? Мыши в архиве вашего университета?!
Мы весело переглянулись.
– О, знакомая песня! – Дмитрий покачал головой. – Это надолго!
Согласно киваю:
– И не говори.
Но тут спор прервал еще один голос:
– Так, позвольте прервать ваш высокоинтеллектуальный спор, первая партия шашлыка не будет ждать, пока вы наговоритесь.
Толкаю брата в бок.
– А вот и папка наш. Пошли-пошли, а то без нас съедят, с них станется. Тем более что пахнет упоительно. Я слюнками сейчас захлебнусь! Ты же не хочешь, чтобы твоя маленькая сестричка не дожила до дома престарелых? Ты меня, небось, и навещать не будешь, да?
– Оль, ну, какой еще дом престарелых? Да и как я тебя буду навещать? Столько ж не живут, я ведь тебя на двенадцать лет старше!
Шутливо толкнула его в бок:
– Ой-ой, не хочешь приходить, так и скажи, зануда!
Над садом очень низко пролетел вертолёт МЧС. За ним ещё один.
– Низко пошли. К дождю.
Димка пожал плечами:
– Так Остафьево рядом, так что летают тут часто, сама знаешь. Но это не повод остаться нам с тобой без шашлыка! Давай-давай, сестричка! Кусь-кусь!
Мы, смеясь, вернулись в сад. А там уже ждала вся честная компания – Деда с Ба, раздраженный дядя Иван, его младший брат и одновременно наш отец, наша мать, жена и дети Дмитрия, его тесть с тещей. В общем, в кои-то веки вся родня в сборе.
Восхитительный аромат мяса витал над столом и настраивал всех собравшихся на террасе на вполне определенный лад. Хотя позади уже было легкое застолье, но от фирменного шашлыка Антона Аристарховича никто не мог отказаться. Собственно, все его только и ждали.
– Антоша, ты как всегда бесподобен! – Мария Антоновна с любовью посмотрела на младшего сына.
Тот расплылся в гордой улыбке и произнес ничего не значащим тоном:
– Спасибо, мам, просто мясо было удачным, да и маринад получился. Ну, и какой творческий человек не сумеет почувствовать мелодию блюда и букета вкуса? Тут же не имеет значение, пишу ли я музыку или готовлю шашлык…
Старший брат буркнул:
– Я всегда подозревал, что композиторы должны иметь хоть какие-то полезные для общества способности. И судя по шашлыку, оказался прав. Хотя такая польза должна, пусть и условно, быть представлена к рассмотрению научным советом. Впрочем, печальный исход очевиден.
Держащий шампур Антон Аристархович снисходительно парировал:
– Талантливый человек, дорогой брат, талантлив во всем. Впрочем, откуда тебе-то об этом знать, ведь ты даже просто стрелять с двух рук не умеешь, не то что…
– Ой, вот только не надо! Я учёный, физик с мировым именем, не то что некоторые обалдуи…
– Отправить бы таких физиков на физкультуру или на полосу препятствий, а то сидят по кабинетам и лабораториям, штаны только портят…
– А некоторые вообще сидят за белыми роялями и письменными столами! Романы, прости господи, сочиняют! Сплошные убытки семье и бумагомарательство!
– У меня хотя бы семья есть, не то что у некоторых умников.
Иван Аристархович уже открыл рот, для ещё более едкого ответа, но тут вмешалась Ба, гася возможное развитие пикировки братьев прямо во время юбилея их отца. Тот, конечно же, тоже не останется в стороне и всё – пошло-поехало.
– Так, спорщики, хорош. Не нервируйте именинника. Кушайте и не отвлекайтесь на разные глупости.
Младший брат усмехнулся и кивнул:
– Да, мам, ты как всегда мудра и права. Я замолкаю.
Иван Аристархович вынужденно тоже промолчал, лишь смерил младшего брата полным раздражения взглядом и хмуро уставился на закат. Негласное соперничество двух братьев никого не удивляло и длилось, вероятно, всю их жизнь, принимая подчас довольно жесткие формы. Ничего нового в этом не было, а раздувать перепалку в такой день не хотелось даже соперничающим братьям.
Впрочем, остальные поддержали Ба и принялись наперебой расхваливать шашлык, который, кстати, действительно удался на славу. Мясо уплетали за обе щеки. Правда моя пятилетняя племянница Машенька умудрилась испачкать свое нарядное платьице, но даже Катя, на общем настроении, не стала ругать дочь за такую мелочь. Димка передал жене салфетки, и та привела внешний вид младшей из Марковых в условно относительный порядок.
Внезапно в небе сверкнуло, и со стороны берега Пахры что-то оглушительно грохнуло. Залаяли и завыли все соседские собаки, а собравшиеся на террасе дома Марковых с удивлением смотрели на белый след, стрелой прочертивший голубой небосвод. И конец этой стрелы упирался в землю совсем рядом с домом.
– Твою ж дивизию! – ошеломленно выдохнул генерал. – Было-было, но такого на моей памяти не было.
Его реплика словно сорвала стопор, и все заговорили разом.
– Так что это было?
– Может, метеорит?
– Ракета упала?
– Ага, ядерная.
– Может, самолет?
– Ага, подарок на день рождения! С неба прислали! Не глупи!
Итог бессмысленного обмена вопросами подвел опять-таки старший Марков:
– Отставить разговорчики! Мужчины идут на разведку, это где-то рядом!
Впрочем, «на разведку» отправились всей «организованной» семейной толпой, вне зависимости от пола и возраста. Идти действительно оказалось недалеко и буквально в паре сотен шагов по направлению к реке они увидели большую дымящуюся воронку, в которой блестело что-то металлическое.
– Офигеть! Вот это подарок на день рождения! – потрясенно выдохнул Миша. – Как в «Войне Миров» с Ли Пейсом! Па, может это быть инопланетным кораблем?
Дима хмуро посмотрел на двенадцатилетнего сына и явно едва удержался от символического подзатыльника:
– Какие еще инопланетяне? Не видишь на корпусе флаг?
Действительно, на цилиндрическом и смятом при падении корпусе сквозь нагар виднелся звездно-полосатый флаг и надпись USA. Было еще что-то написано, но разобрать было трудно, а ближе подойти мешал жар, исходящий от упавшего аппарата.
– Думаю, что это спутник штатовский. – резонно предположил дядя Иван.
– Наверняка. – кивнул Деда. – Вот только зря мы тут стоим. В нем химии наверняка полно всякой нездоровой. Да и радиации хватает.
В этот момент из лежащего спутника донесся какой-то резкий треск и в воздух потянулась струйка какого-то пара.
– Так, пойдем-ка! Пойдем-пойдем! Нечего тут глазеть!
Наш Деда погнал всё большое семейство назад в дом. Кто-то шел, с опаской оглядываясь в сторону свежей воронки, кто-то шел притихший, еще не отойдя от произошедшего, а Миша только и тараторил возбужденно:
– Эх, жалко, что уходим, это ж крутая фишка, сейчас телевизионщики приедут! Па, дай хоть на телефон снять, я в сеть выложу, пацаны офигеют от зависти! Я быстро! Туда и назад! Па!
– Иди давай! – Дмитрий легонько подтолкнул сына в спину. – По тебе не сеть, а ремень плачет!
– За что это? – возмутился подросток.
– Топай давай и без фокусов! А то ты меня знаешь! Сеть ему подавай…
Так мы добрались до террасы, которую покинули всего лишь несколько минут назад. Пока все располагались вокруг стола, Деда молчал, явно что-то прикидывая в голове. Затем, не вставая, обратился к собравшимся родственникам с довольно краткой речью, которая больше напоминала инструкцию:
– Запомните, никаких разговоров! Сейчас приедут все кому не лень и прилетят все, кому положено по службе, вопросы будут нам разные задавать, так вот, повторяю, мы ничего не видели. Языком не трепать, особенно с этими вашими любимыми журналистами. Про особистов я уж молчу. Короче говоря, сидели тут и кушали шашлык. Грохнуло, но мы подумали, что это самолёт взял звуковой барьер. Тут часто такое бывает. Более ничего не видели, не знаем и не интересовались. Ввиду полного нелюбопытства, подогретого расслабляющей атмосферой празднества. Фантазировать не стоит, ибо запутаетесь в умных словах. В общем, ничего показать по существу дела не можем и всё такое. Хорошего всем дня, идите нафиг. Всем ясно? Короче, говорить буду я, остальным вежливо кушать, ибо разговаривать во время еды некрасиво.
– А почему такие репрессии, дед? – Дмитрий не понял причин для столь жестких мер.
– Тебе завтра в полёт? Нет? Или хочешь вместо Берлина с Парижем пару дней общаться с безопасниками и писать ничтожные пояснения? Или, тем паче, подписывать вдруг что, подписки о невыезде?
– За что это – подписки? Я ж не преступник какой.
Деда отрезал:
– С них станется. И, вообще, отец твой с Верой послезавтра на отдых собрались в Испанию, нет? Отец Кати, уважаемый мной Александр Михайлович, тоже вот завтра с женой летит на симпозиум в Самару. А спутник этот – американский, вероятно военный, возможно секретный. Кому надо, те разберутся и без нас, тем более что мы там ничего не трогали, да и не видели ничего особо. Но могут не поверить, если скажем, что болтались там рядом.
- Эра Вечности. Грааль