Отдаленные последствия. Том 2

Были времена, когда я зачитывалась книгами Александры Марининой о доблестном следователе-аналитике Анастасии Каменской, усердно следила за появлением новинок и старалась не пропускать ни одной. Потом интерес к серии несколько угас, и я как-то упустила из виду, чем и как дышит героиня и что происходит в жизни её родных и сослуживцев. Эта дилогия (ибо речь пойдет сразу обо всей дилогии, бессмысленно писать рецензию на каждую из частей, коль скоро они представляют собой единое целое) попала мне в руки случайно и поначалу меня даже обрадовала возможность в компании хорошо знакомой героини окунуться в расследование какого-нибудь заковыристого преступления. Однако что-то пошло не так.То ли Анастасия Пална постарела и поскучнела вдали от любимой работы, то ли то, что новые её партнёры по осуществлению мозговых штурмов мне совершенно незнакомы и, по большому счету, безразличны, то ли автор несколько поисписалась, но до тех, первых книг о Каменской этой куда как далеко. Проблематика затронута интересная и небанальная (на самом деле, о сопутствующих, так называемых, «рикошетных» жертвах преступлений говорится преступно мало, а ведь это и правда огромное количество людей, нуждающихся в помощи и поддержке), да и серию преступлений типичной не назовешь (где это видано, чтобы маньяк – да не мучил своих жертв? нонсенс какой-то), так что действо могло бы выглядеть захватывающим и брутальным. Но отчего-то автору куда важнее оказалось вылить на читателя своё собственное мнение относительно современной правоохранительной системы – мол, погрязли наши доблестные полицейские во взяточничестве, двурушничестве и большой политике, некому и убийц искать стало (правда, вопреки этому утверждению, найдут и убийц, и мотивы их выяснят). Крик души автора вместо ожидаемого увлекательного детектива – это совсем не вдохновляюще, знаете ли. Да и любимая Каменская явно сдала. Возраст, наверное. Всё больше времени она проводит не в полночных мозговых штурмах, а на кухне, готовя вкусные и полезные блюда из недорогих продуктов, выгуливает соседскую собаку, временно оставленную на их с Чистяковым попечение и тянется к детям (вот это было прямо совсем неожиданно – Анастасия Пална, преподающая в музыкальной школе…). Борозды она, конечно, не испортила, но, на мой взгляд, для основной героини цикла её тут было явно маловато.А между тем в Москве происходит череда странных убийств. Жертвами становятся взрослые мужчины и женщины, некогда допустившие наезд на пешехода, а результате которого люди погибли либо остались инвалидами, но не получившие строгого наказания, либо вовсе такового избежавшие. Их не мучают и не пытают, ничего такого. Просто подкарауливают в укромных уголках и одним движением ломают шеи. А вот почему и кто таким странным способом пытается восстановить вселенскую справедливость – загадка, в разрешении которой кровно заинтересовано полицейское начальство, со дня на день ожидающее перемен в высшем кадровом составе. Потому и следователем назначается многими нелюбимый, но очень результативный предпенсионер, и опергруппу с Петровки срочно усиливают молодыми специалистами с периферии, и журналистам воли не дают, утаивая от них очень важные обстоятельства произошедшего.А тем временем хорошая девушка Инга, посвятившая себя избавлению людей от боли, но совершенно не умеющая устроить свою собственную жизнь, изо дня в день занимается рутинной, привычной работой, тоскует о несбывшейся любви и навещает могилу своего бывшего пациента, вновь и вновь перечитывая строки из заветной тетради, которую он ей завещал. И не подозревает Инга, свято храня тайну усопшего, что эта искренняя исповедь умирающего – первопричина всех бед…Если абстрагироваться от душных внутрикорпоративных интриг, расследование серии убийств получилось достаточно интересным, тем более что личности преступников и их мотивы оказались весьма неожиданными. Но в целом роман меня скорее огорчил, нежели порадовал – уж очень он получился мрачным и беспросветным. Жаль прощаться с полюбившейся героиней, но становится очевидным, что ожидать чудес от Каменской уже не стоит. Разве только её заменит кто-то из новых молодых персонажей (кстати, здесь и кандидатура подходящая появилась). В общем, книга исключительно для убежденных поклонников цикла, к которым я, увы, уже не отношусь, а потому только 7 из 10.

Задумалась о том, что авторы незавершенных циклов, особенно заключившие договоры с издательствами, – несчастные люди. Богатые, но несчастные. Никому нет дела до их настроения или вдохновения. Главное – сроки. Не можешь? А ты через не могу! Не хочешь? А мы заставим. Или накажем. В договоре все прописано: и штрафы, и неустойки, и прочие инквизиторские штучки. Вот и приходится кропать из-под палки и выпускать в печать всякие недоразумения, а потом огребать за них от недовольных читателей. Это я к чему? А к тому, что с прошлым романом Марининой, видимо, так и вышло. Зато новая книга меня порадовала. Во-первых, Настя перестала ныть о возрасте, научилась видеть в нем свои плюсы и, не скорбя, благословила осень своей жизни. Вместо этого хором заныли мужики: Большаков, Зарубин и Сташис. Их, видимо, догнал кризис среднего возраста и достала беспросветная коррупция органов, как внутренних, так и внешних. И так как мужики обычно ноют совсем в других тональностях, было нескучно и даже в чем-то познавательно. Во-вторых, в кои-то веки классическая, более-менее стройная и логичная детективная история. Мотив для меня был не совсем понятен, и даже нестарому Дзюбе он показался идиотским. Но, как говорится, o tempora, o mores: какие времена, такие и мотивы. Во всяком случае, главное злодейское лицо не появилось ниоткуда за двадцать страниц до конца, как в прошлой книге. И в первом томе оно не вызывало у меня даже тени подозрения. Во втором подозрения были, но не просматривался мотив, а так как он субъективно был дурацким, осадочек таки остался. А в-четвертых, темы философских рассуждений, которые стали визитной карточкой творчества «поздней» Марининой, в этот раз были интересны и актуальны.Тут примерыДТП. Водители и пешеходы. Упаси господь порядочного автомобилиста от внезапной бабушки в неположенном месте. Будь ты хоть трижды прав, чувство вины и рассуждения в сослагательном наклонении («а если бы», «а ведь я мог бы»), мне кажется, не оставят тебя до конца дней. Как, например, это произошло с Олегом Литвиновичем.Каково водителю, который ни в чем не виноват, а ребенок погиб или тяжело травмирован? Что он переживает? Может ли сесть за руль уже на другой день? Или у него появляется страх, а потом развивается невроз, в результате которого он теряет профпригодность? Как он ведет себя с близкими? И вообще, что с ним происходит? Как он справляется с чувством вины, если таковое у него возникает?Власть и коррупция, фальсификации, аппаратные игры. Мне кажется, это как онкология: в обозримом будущем лекарство, увы, не предвидится.Они знают, что ни в коем случае нельзя допустить никаких изменений режима, потому что новые начальники их сожрут за то, что они творят сегодня. И хорошо, если только сожрут, а то ведь и посадить могут, они ведь за годы службы много чего успели наворотить. И избивали людей вплоть до инвалидности, и у виновных деньги брали за отмаз, и невиновных сажали, и граждан, которые пришли заявить о преступлении, отфутболивали и месяцами мурыжили, только чтобы заявление не принимать и не регистрировать. Грехов у них полно, и больших, и малых. Власть сменится – и что им делать? Уходить со службы? Так они же ничего не умеют, разве что отписки сочинять, ведь раскрывать преступления они так и не научилисьРикошетные жертвы и отдаленные последствия человеческих поступков. Как найти в себе силы простить, забыть и попытаться жить дальше?Как зло порождает другое зло, так и одно горе может породить другие беды, которые будут до бесконечности расходиться кругами от исходной точки.Родственные узы. Как различить ту самую грань, отделяющую бедных родственников от пиявок захребетных? История взаимоотношений Инги с сестрой и матерью бомбила меня всю книгу. Помогать, безусловно, нужно. Но еще нужно уметь быть благодарным за эту помощь, а не принимать ее как обязательное и должное, особенно после того, как лишил ребенка мечты и усадил ему на шею, помимо себя, еще и все семейство второй, любимой, дочурки.– Ты могла бы помогать родной сестре не с такой мрачной рожей, – заявила мать, стоя за спиной у Инги… – Швыряешь ей деньги, как подачку, как будто мы у тебя последнее отнимаем.Другое дело, что Инга, пожалуй, так и не осмелится сбросить это ярмо, потому что психотип давно уже сформировался стараниями той же мамаши.А Инга спрашивала сама себя: «Я действительно такая добрая? Или мне просто нравится быть такой? Нравится чувствовать себя спасительницей, ангелом-хранителем, как внушила мама?» Ответа она не находила.свернутьТак что в этот раз Марининой от меня твердая четверка. Рейхенбахский водопад пусть пока подождет :-)Дополнительный контент: книжная полка, кинозал, плейлист и скатерть-самобранка.Послевкусие: дружеская беседа за чашкой кофе и кусочком сладенького.Послемыслие: как-то тревожно мне.Настя Каменская не знала и не могла знать тогда, во второй половине февраля 2020 года, что хорошо не будет. Не будет ни серебряной свадьбы, не шестидесятилетия, ни шашлыков на природе. Вместо них будут пандемия, карантин, болезни и смерти.Не-не-не, только не Чистяков, пожалуйста! И вообще, пусть все будут живы и здоровы!Друзья, берегите себя!

Конец истории о серии убийств, жертвами которых оказались виновники смертельных ДТП, оказался неожиданным. И это большой плюс. Что мне, собственно, нравится у Марининой – подозрительный не всегда оказывается виновным, а белый и пушистый – таким уж белым и пушистым. То, что в первой части книги мне казалось не очень связанным, сошлось в единый узелок, который блестяще разрубила Настя Каменская, имея перед глазами минимальное количество информации.О минусах книги: вырисовывается образ, как я предугадываю, нового человека, который займёт именно место Насти ( должна же когда-нибудь она стать настоящей пенсионеркой!) в расследованиях, – аналитик, а не оперативник. Это приданный следственной бригаде на одно расследование Витя Вишняков, молодой, медленный, но упрямый. И вот с ним-то и связан главный недостаток: очень уж много он про себя рассуждает, какой он бесталанный, тормоз, да как уже к этому привык. Не думаю, что человек столько может уделять внимания собственной серости, даже если он её прекрасно осознаёт. А в тексте, увы, это занимает много места, при том, что достаточно было бы разок об этом сказать и всё.И как ни странно, в этот раз у меня есть небольшая претензия к исполнению Игоря Князева: южный выговор следователя был натужным. Правда, если я попытаюсь говорить с фрикативным "г", мне тоже придётся себя контролировать и напрягаться))).