Не только про полезные свойства гекконов
Великан сидел на краю земли, опустив ноги в воду залива. Солёная вода едва доходила ему до щиколоток, она была тепла, приятна, с легкими желтыми волнами; ветер гнал их с другого гористого профиля. И застревал в зелени этой стороны.
– Замечательно, – сказал великан, когда очередной порыв теплоты проскользил по щеке и запутался в волосах.
Он сидел, посматривая на эти ощущения и укладывал на отрезанный ломоть хлеба: рыбу, листья, сыр. Придавливал пальцем и ровнял так, чтобы созданный рельеф не пропал. До этого он тщательно и неторопливо своим широким мечом размазывал густой, масляный, яичный соус; конечно собственного приготовления.
Подравнивал, возвышая остриё, собирая тем самым масло в горы. А потом дойдя до пика резко обрывал другую сторону и создавался утёс. И так у него получилось девяносто девять гор.
Великан совершенно не спешил, он посчитал и выровнял их все. Аккуратно, полил для вкуса, между ними, еще и коричневый соус, который вчера специально собирал у коптильни.
Красиво, – заключил он, – Что тут ещё скажешь.
Он преподнес бутерброд на уровень глаз. И улыбнулся.
Не бутерброд, а творение самой природы. Такие горы, как на подбор. Такая зелень, – сказал он в предвкушении, что сейчас отведает самый красивый бутерброд, самый вкусный, самый питательный.
Пальцы ног болтались в водичке, он сощурился солнцу, возвысил бутерброд к небу, и только потом вернул ко рту и откусил.
Он жевал и всё больше разливался в улыбке. Бутерброд был великолепный.
Едва он укусил второй раз, как в его руку вонзилась стрела.
И бутерброд подпрыгнул… перевернулся…
За этим действом, оказалось, наблюдал кто-то ещё и так обзавидовался, что не удержался и решил заполучить любым путём оставшийся кусочек бутерброда.
Перевернулся…
И пока шло сражение…
Бутерброд камнем упал в воду.
Немного крошек рассыпалось поодаль…
Наш ароматный дом
Пар приготовления поднимается через мой нос в небо.
Наверное, поэтому над нами так много дождей из белых облаков. А из-за этой повисшей сырости и прохлады ещё больше создаётся горячей еды. Чая из лемонграсса с имбирем, и жирненького бульона с этими же ингредиентами для супа. И вновь пар поднимается, туманом в прожилках рельефа. Растягивается и вновь опускается, зелеными, отбитыми и порезанными пучками на дно чашки.
Скоро будут пить горячий чай.
Все знают, что духи питаются ароматами, у нас дома им точно хорошо живётся. Тут полно вкусных запахов. И остаётся, вовремя, этот самый аромат укладывать на алтарь. Добавляя цветов, что обвивают дом; и класть рядом фрукты, что растут на земле вокруг.
Наш дом стоит в окружение сада. А сад в окружении леса и гор. И конечно других домиков, что плавно превращаются в город.
Пряный пар поднимается из чашки. И его хлюпают, что бы горючесть на этот раз попала во внутрь.
Сейчас четвертую гору от дома не видно. И все остальные горы, перекаты, спрятались в тумане. Все деревья укутаны пеленой. Серой, должно быть прозрачной, но взглядом её не разгрести.
Мне нравится наблюдать, когда идёт дождь. А по горе можно понять, насколько он сильный. Откуда и куда проносится, где задерживается.
Я сижу на втором этаже дома и слежу, чтобы в открытые окна не набрызгал ливень. Ветер умело обходит дом то с одной стороны, то с другой. И пол становится мокрым. И тогда я закрываю голубое окошко со стороны горы, которая вовсе пропала из вида.
На меня брызжут маленькие капли с противоположного окна, я наслаждаюсь каждым порывом и скольжением.
Остываю и припоминаю, что позавчера было очень жарко, так жарко, что цветочная лиана, которая лежит на крыше веранды создала плотность красного аромата, куда плотнее, чем этот дождь и полностью захватила пространство своей историей.
Тем вечером, когда фонари немного покачивались, а окна были настежь открыты, в этот образованный коридор и улёгся аромат. Я лежал в это время на подоконнике и не мог пошевелиться. От жары я подтаял, а от аромата забыл, что у меня есть туловище.
Вчера уже был небольшой дождь, точнее маленькие облака, которые носились от горы до горы и стекали в море. И тем самым быстро собирали людей под ближайшей крышей, а через минуту-другую, показывалось солнце. Люди вновь шли по своим делам, хотев успеть до следующей тучки. Но этого короткого дождя было недостаточно, чтобы развеять духоту тех дней. Улицы дребезжали и парили, а мокрость тут же улетучивалась.
А сейчас, с самого утра, полностью белая туча несётся через остров. Усиливается, рассасывается, наваливается. Ветер кружится. И я осматриваю привычный вид. Прохладный и приятный.
За нашим домом зелёное поле, на зелёном поле растут острые пучки лемонграсса, между чем-то и всей остальной зеленью ходят курочки. За полем видно пару домов, а за ними, за деревьями, плавная гора. За этой горой – залив между странами. А левее от дома за четвёртой горой, середина острова; всего на нашем острове девяносто девять маленьких гор.
Внезапно, разнесся глубокий звук после полуденного колокола, я вздрогнул, звук разносился и скользил по холмам и горам. Уносился и терялся.
Когда неожиданность проходит, в этот момент, всегда, чувствуется странное тепло. И все откладывают свои дела и зажигают ароматные палочки корицы.
Так происходит и каждое утро. С вершины горы, там, где расположен монастырь, разносится звук колокола. Он проходится по всей округе, пролезает в чащу леса и разгоняет холод и опустошение долгой ночи со всего острова. Проникает в каждый тёмный угол, и выгоняет оттуда чёрных призраков в капюшоне.
Подготавливает дорогу или предупреждает, потому что через какое-то время выходит солнце, озаряет всё, что только может, даже если это сплошные облака. Но оно непременно выходит и отмеряет тем самым новый день.
В нашем доме, состоящим из двух домов живут: мама Ку, папа Кю их два сына Алан и Ан Ан. Бабушка и дедушка, – они мама и папа Кю; они живут рядом с кухней, а вся остальная семья в соседнем доме.
Также у нас есть две собаки: бежевая с коричневыми полосками и коричневая с практически чёрными. Я слышал, как многие говорят, что только на нашем острове есть такие полосатые собаки с поднятой шерстью на холке.
Ещё есть кошечка она объединяет в себе цвета наших куриц. Это я понял, когда смотрел, как кошка сидела на ступени веранды и смотрела за курочками. Пять курочек белоснежных и шесть толстеньких, цвета, конфет из кокоса. Но похожи они больше на абрикос, такие же кругленькие.
На веранде у нас небольшое кафе. Когда вечером, за столами собирается народ, это представляется мне собранием лягушек. Так усердно они перекрикивают друг друга, точно тон беседы, не дать не взять – лягушки.
Если, вскользь, кто-то жалуется на боль в животе. Бабушка срывает с дерева миндалевидные листья и даёт ему.
Не горько, нормально, заваришь все эти листья, отваришь семь минут и два дня будешь пить, всё пройдёт.
Или перед едой протянет чашку с оранжевой водой, сваренную из резных, сухих листьев, и всё, жалоб больше не слышно.
Бабушка и дедушка заведуют кафе, варят, парят, собирают травы; вся кухня заставлена снадобьями в баночках, вид у них не очень привлекательный, но одна капля, может излечить любой недуг.
Дети конечно помогают. Мама Ку печёт банановые блины, это уже после долгих лет, когда её не пускали на кухню. Бабушка никак не могла понять, что она врач. Считала, что она сама, лечит людей куда лучше, чем эти так называемые врачи. Но когда мама Ку начала использовать травы и учиться у неё, всё пришло в гармонию. Мама Ку ушла из больницы и начала принимать больных тут, дома, вместе с бабушкой, конечно исключительно в разных комнатах. Но как они выяснили путём споров, один метод лечения никак не противоречит другому, даже помогает, когда знаешь все болезни и откуда они идут. И вдвоём можно охватить, и помочь большему количеству людей; разные методы тоже на руку пришлись. И настала в доме благодать – никто никому не мешает, каждый занят своими делами, по способностям, а не по убеждению.