Погоня за хвостом

Глава 1

С момента приземления моего самолета не прошло и часа, а я уже доехала до дома и ждала, пока охранник соизволит открыть для меня ворота. Мой ключ отчего-то не сработал, что стало последней каплей, я буквально кипела от злости! Сначала мой рейс из Москвы трижды отложили из-за дурацкого тумана, после – Ромка не смог встретить меня в аэропорту и хоть немного успокоить. И это если забыть, что длительная поездка прошла практически впустую! Столько усилий, а я все топчусь на одном месте.

Но самое ужасное – позвонил отец и настоятельно попросил появиться дома. Видите ли, Март просуществовал еще один год и это обязательно надо отметить. И без меня тут никак. Традиционный семейный ужин сейчас ну совсем уж не к месту. Но папа – это папа, иногда приходится его слушать.

Ворота медленно поползли в сторону ровно в тот момент, когда я собиралась брать их тараном. Отчего-то это тоже разозлило: и тут облом. Хотя папу погнутые ворота не порадовали бы, определенно. Я заехала на парковку и приткнула машину на свободное место. Итак, что тут у нас? Два неприметных джипа, Мерседес-середняк и новенькая блестящая БМВ красного цвета. Ни одного знакомого автомобиля, стало быть, гости у нас собрались какие-то новые и мне неизвестные. Хоть одна хорошая новость: незнакомцев я любила, в основном потому, что они все такие серьезные поначалу. А после – впечатленные и растерянные после встречи со мной.

Погода не радовала, холодное начало весны. Пока я шла до дома три с половиной шага, меня успело продуть. Возможно, стоило одеться потеплее, но уж как прилетела. В Европе сейчас намного теплее.

– Привет, младшая! – из беседки возле дома послышался голос братца, виновника сегодняшнего торжества. Я повернулась и увидела, как Март машет мне из темноты, предлагая к нему присоединиться. Или его уже достали гости (Март тот ее интроверт и агорафоб), или он тут специально меня сидел поджидал.

Сменив траекторию, я подошла к беседке:

– Мои глаза меня обманывают?

– Всегда, – улыбнулся Март. Он сидел за столом, держа под рукой телефон – он никогда с ним не расставался, предпочитая всегда оставаться на связи. Рядом валялась пачка сигарет, чуть дальше – пепельница. Вот это уже выглядело странно, на моей памяти братец никогда не курил, в семье у нас я – кладезь плохих привычек и вечная тема для порицаний. И я с радостью взяла на себя эту роль когда-то, что значительно облегчило жизнь дорогому брату, у которого имелись некоторые проблемы.

– Присядешь? – предложил Март.

– Ты смог меня заинтриговать, – кивнула я на сигареты. – Теперь я не могу не принять твое предложение, чудик. Как там наше благородное семейство поживает?

– Благородное? Не смеши, официально ты – одна из нас, так что на благородство уже вся семья не претендует.

– Ты опять пересмотрел сериалов по Джейн Остин?

– Отличная была же эпоха.

– Ужасная, – замотала я головой. – Меня бы казнили еще в детстве.

– Никто бы не заплакал.

Губы мои дрогнули в улыбке:

– Я почти по тебе скучала, псих.

– Взаимно, чокнутая сестричка, взаимно, – рассмеялся Март, протягивая мне пачку сигарет. Ладно, я честно пыталась завязать целую неделю, но раз он предлагает… и рука сама собой потянулась к пачке. В конце концов, это в целях согревания, не больше.

Несколько минут мы сидели молча. Март наблюдал, с каким удовольствием я затягиваюсь и выдыхаю дым, а я просто готовилась к грядущему. Не разговору с братом даже, а всему тому, что за ним последует.

– И где ты пропадала все это время? – начал Март.

Вопрос мне не понравился по многим причинам. Я поморщилась, затушила сигарету и бросила ее в пепельницу. А Март умеет изгадить момент, ничего не скажешь! Но это не страшно, мне такое тоже под силу. Я широко улыбнулась и затараторила:

– Где я только не побывала за это время, дорогой братец! Во-первых, я навестила Розу. К сожалению, рассказать о нашей встрече я мало что смогу, мало что помню. Роза ведь англичанка, сам понимаешь… после этого пришлось два дня торчать у Джоша Вуда и возвращать себе черты прекрасной дамы, – я махнула рукой задумалась: – Что было дальше? Мое обычное зимнее расписание: горные лыжи, ты знаешь, как я их люблю. А вот сноубордистов терпеть не могу, так и путаются под ногами, как по мне, так их нужно запретить. На склоне я познакомилась с мужчиной, да. Прекрасным мужчиной. Он сказал, что у меня настоящий талант.

– К болтовне? – понял Март. – Тоже мне открытие! Но ты не отвлекайся, рассказывай дальше. Что с мужиком случилось? Жив или так и остался навечно в ближайшем сугробе?

– Март, снег имеет свойство таять, навечно он там не останется.

– Всегда об этом забываю.

– Что неудивительно, если видеть снег только из окна, – закатила я глаза.

– Точно. История хорошая, кстати, мне понравилась. Как я понял, это была репетиция перед встречей с родителями? Так могла не стараться, сестричка, твои рассказы всегда увлекательны, не подкопаешься. Хотя я бы подправил часть с потерей памяти на фоне алкогольных похождений, потому что всем известно: пить ты умеешь, как моряк на побывке и кого угодно в этом мире перепьешь. Хоть англичан, хоть самих ирландцев.

– Ты просто давно Розу не видел.

– И еще бы век о ней не вспоминал, – с готовностью заверил Март. – Я хотел перекинуться с тобой парой слов, пока ты не оказалась к окружении охочих до шоу зрителей и с ума не сошла от самолюбования.

Так и знала, что он специально меня здесь подкарауливал.

– Хочешь знать, где я пропадала?

– Да. Ведь твоя история по альпийские склоны – чушь.

– Ты проверял меня? – возмутилась я, не веря в такую подлость братца.

– По просьбе друга.

Уточнять, что за друг, надобности не было. У Марта только один друг, Андрей Вишневский. Внезапно воскресший, с ворохом тайн и недомолвок, хитрый и наглый до нельзя, Андрей Вишневский. Не слышала бы и не видела его еще лет сто, честное слово. Но обстоятельства сложились так, что некоторое время мне придется потерпеть. Иногда надо отступить и затаиться, и только после наносить удар и выгонять врага из города. Вот сейчас у меня как раз стадия «затаиться».

– Что ты ему сказал? – сдвинув брови, спросила я.

– Ничего обличающего, не волнуйся. Вообще-то я отказался за тобой приглядывать, но уверен, Андрей отлично справился и без моей помощи, связей и нужных знакомств у него хватает.

– Кто еще знает?

– Только Андрей.

– А папуля?

– Черт его знает, это же папуля, – рассмеялся Март.

– В общем, у нас все без изменений, – подытожила я. – Всевидящее око Симбирина-старшего следит за королевством, алчущие и жаждущие вокруг него вьются и примкнуть пытаются, а где-то на фоне стандартные скандалы, интриги, расследования…

– Возглавляемые его маленькой змеюкой-дочерью.

– Нахватался выражений от пиратского дружка, тоже мне, гений! – отреагировала я на поддевку, но на самом деле недовольство не испытывала. Отчего-то «змея» считается оскорблением, но это же смешно! Ядовитые существа, умеющие за себя постоять… как по мне, на них стоит равняться. И окрас у многих из них что надо.

– Гений – это я или все-таки Андрей?

На такое я даже отвечать не стала, достала еще одну сигарету и закурила. Март следил за мной с улыбкой и все чего-то ждал. В конце концов не вытерпел и спросил:

– Так ты расскажешь брату, что происходит? Я не из праздного любопытства спрашиваю, и не по чьей-то просьбе. Просто хочу знать, к чему готовиться.

– К войне, – скромно ответила я.

Март цокнул и головой покачал:

– Сестра, на твоем месте я бы подумал трижды. Андрей не подходит для твоих сумасшедших игр, он не какой-то лох, неспособный на ответ. Ты можешь пострадать на этот раз, вот что меня пугает. Ты слишком привыкла к безнаказанности и вседозволенности, у тебя нет рамок.

– И твой Вишневский уж точно не станет тем, кто в эти самые рамки меня сможет загнать. И завязывай обстановку нагнетать.

– Раньше я бы и не заикнулся о таком, но… я правда волнуюсь.

– Вот и волнуйся, а я пошла развлекаться, – и я ходко пошагала в сторону дома. В конце концов, холодно на улице, не хватало еще подхватить какую-нибудь пневмонию, у меня и без нее проблем выше крыши. Теперь вот еще и депрессивно настроенный Март прибавился.

Домашних в компании гостей я нашла в гостиной.

Мысленно вздохнув, я шагнула вперед и широко улыбнулась. Сказать ничего не успела, потому что сию же секунду меня заметила мамуля:

– Сентябрина, дочка! Я уже думала, что ты не придешь, – подлетев ко мне, она заключила меня в крепкие материнские объятия, но быстро выпустила и принялась разглядывать: – А похорошело-то как! Просто картинка! Только нос красный, замерзла? И почему ты так редко звонила? Март без тебя совсем заскучал, да и мы все…

Мамуля у меня на редкость эмоциональная личность, бывшая актриса. Талант к притворству и любовь к некоторой театральности я унаследовала от нее. А так же светлые волосы и красивое лицо. А вот тяжелый характер, твердолобость, любовь к махинациям и наплевательское отношение ко всякого рода нормам и правилам у меня от отца. А тот пошел в деда, если верить рассказам. Но я не верила, потому что знала свою бабку: вот уж где настоящий дьявол скрывался. В семействе бытовало мнение, что настоящая наследница вредной бабки – это я, а папуля лишь так, неудачная проба. Или просто мужчина: как известно, женщины всегда отличались такой хитроумностью, постичь которую не способен ни один, даже самый гениальный, мужчина. Но я прекрасно знала, что все с папой вышло удачно, просто родитель часто прикрывался маской деловитости и абсолютной невозмутимости, возможно, научился от жены-актрисы.

И во всем этом непонятном коктейле где-то на периферии болтался Март. Вроде бы и гений, но со своими тараканами, что в общем-то в нашу семейную концепцию вписывалось и вносило некое разнообразие. Не всем же быть хитроумными подлецами, в самом деле.

Отец поприветствовал меня тепло, как и полагалось приличному родителя. Но его взгляд показался мне напряженным, как будто он мысли мои пытался прочесть. Иногда мне казалось, что есть у него такая способность. И такие фантазии посещали далеко не меня одну, уверена, папины конкуренты (когда они еще были), тоже верили в паранормальное.

И тут пришло время обратить внимание на гостей. Двое мужчин, по виду – ровесники отца. И женщина неопределенного возраста, одетая в костюм жуткого розового цвета, да еще и с береточкой на голове. Наверное, она надеялась походить на француженку, но в результате получилась пугающая Долорес Амбридж. Интересно, чья она спутница? Палкообразного дядьки в сером костюме или его товарища с кустистыми бровями? Хотя мне какая разница!

Из гостей присутствовала еще Оксана в компании мужа. Оксана вот уже много лет работала на нашу семью, занимаясь всем сразу. У нее были помощники, но они менялись так часто, что я их не запоминала. А рядом с мужем Оксаны сидела… Рыжая! Поначалу я вообще глазам не поверила. Но сомнений быть не могло: оранжевая копна волос, круглое детское личико с веснушками, безумный взгляд абсолютно круглых глаз. А она тут какими судьбами?!

С Ольгой Верховцевой, или Рыжей, как я ее называла, мы познакомились не так давно, примерно перед моим отъездом в Европу. Обстоятельства нашего знакомства были весьма неординарными, а кому-то и вовсе могли бы показаться пугающими. Рыжая решила что я ей жизнь спасла (что неправда, спасла ее не я), вот и вертелась рядом, пока я из города не уехала. Мне казалось, все складывается идеально: меня не будет, а Ромка отвезет чрезмерно благодарную гостью в ее родной город, где она пристанет к кому-то еще. Видимо, что-то пошло не так, раз Рыжая проникла аж на семейный праздник.

– Сенечка! – завопила Ольга Верховцева, вскакивая с дивана и пытаясь меня обнять. Можно подумать, мы подруги. Да даже если бы у меня нашлась хоть одна подруга, подобные фамильярности я бы все равно не потерпела.

– Меня зовут Сентябрина, – поправила я, отцепляя от себя ее руки. – И как ты вообще здесь оказалась?

– Приехала, как же еще.

Понятно, Ромка с заданием не справился и теперь получит нагоняй. У меня тут война намечается, рыжие шпионы мне ни к чему. Как я уже говорила, Рыжую лично я не спасала, это сделал кое-кто другой. Андрей Вишневский, если уж начистоту. И все это уже дурно пахнет и в перспективе может выйти мне боком. Хотя Ольга на шпионку не особо тянула, но я вполне допускала, что она может быть толковее, чем выглядит. И она не уехала домой, что аргумент не в ее пользу. Есть вариант, что к войне готовлюсь не одна я.

Мы уселись за стол и я зашипела Рыжей:

– Ты город спутала или как?

– Или как, – весело поддакнула та. – Ромочка предложил мне остаться и присмотреть за твоим жильем, а я все равно не хотела домой возвращаться.

– Ты в моей квартире жила вместе… с Ромкой?! – в такую подлость со стороны друга категорически не верилось. А еще не верилось, что она назвала его «Ромочкой». Если Рыжая и впрямь шпионка, то явно гениальная.

– Он сказал, что без тебя там делать нечего: пустые стены, пугающие картины и полно выпивки в баре. Этак и алкашом недолго стать… тут я с ним согласна, что за тяга к мрачному искусству? Посмотришь иной раз на того страдающего типа, что висит у тебя в кабинете, и жизнь видится безрадостной. Вполне можно спиться на фоне острой депрессии.

– Еще одно слово о моих картинах, и я воткну тебе вилку в руку.

– Ромка говорил, что ты не шутишь, – и Рыжая предусмотрительно отодвинулась от меня подальше.

Это стало последней каплей. Что еще успел наболтать ей Ромка? Хоть один секрет цел остался, или можно о таком уже не мечтать?

– Сенечка…

– Сентябрина! И еще одно слово, и вилка окажется у тебя в руке.

Град вопросов о моем продолжительном отдыхе отвлекли меня от мыслей о непутевом Ромке и его выходках. Хотя, немного расстроенная, я играла без огонька, без задора. Отвечала на вопросы и даже в подробности не вдавалась. И всеми силами старалась не смотреть в глаза отцу. Уверена, он и так уже все знает. Знает, но молчит. И продолжит молчать. Игра у нас такая: кто кого перемолчит, и игра эта далековато зашла.

Раньше меня все устраивало, но в последнее время… папа начал расстраивать. Даже не так: я начала чувствовать вину, хотя раньше за мной подобных глупостей не водилось. А теперь в душе что-то саднило. Ожидания, которых я пока не оправдала, или вот это бесконечное молчание, как сигнал о готовности мириться с моими выходками вечно и убирать за мной же грязь. В надежде, что когда-нибудь глупая Сентябрина сможет исправиться и все понять. И лучше бы отец орал на меня за каждую историю, в которую я влипала (а их ох как много случалось), лучше бы грозил лишением наследства и привилегий, чем вот так вот. Потому что скоро наступит момент, когда я не смогу сидеть перед ним и с улыбкой нести чушь. Наступит момент, когда я стану другой.

Но пока я держалась и продолжала нашу игру.

Глава 2

Оказалось, дома немало новостей. Об одной из них шепотом поведал Марк, когда я отметила, что за столом кого-то не хватает. Вроде и людей много, но все равно что-то не то.

– Ты так пытаешься вызнать, где Макар пропадает? – хмыкнул брат. – Так он уехал неделю назад по делам. Вроде в понедельник должен прилететь обратно.

– Прилететь?

– Так точно, сестричка.

Видимо, сегодня меня хорошими новостями радовать никто не собирается. Как будто сговорились все, честное слово. Мало мне этой Рыжей жилички, так еще гадай теперь, что там с Макаром не так и куда он улетел. По приказу отца, разумеется. Как показало время, блондин исполнитель хороший, верный. Как пес. И что он в этот раз вынюхивает, спрашивается?

Задач становилось все больше и больше. И мы еще даже до десерта не добрались!

В остальном семейный ужин проходил вполне обыденно. Родители поздравили Марта первыми, объявили, что безмерно им гордятся. Звучало впечатляюще, особенно от отца. Братец от услышанного даже прослезился и молчал целях пятнадцать минут. Мама, отреагировав на его слезы, разрыдалась в голос, бормоча, какими взрослыми стали ее дети. Чувствительная актерская натура, что ж поделать. Я бы тоже поплакала, но мне еще войну воевать, а это дело такое… лучше не отвлекаться.

Когда поздравления наконец закончились, мои рассказы о прелестях горнолыжного отдыха иссякли, а папуля начал приставать к несчастному мужу Оксаны с занудными рассуждениями о политике, громыхнула входная дверь и по коридору раздались тяжелые шаги. Где-то с полчаса назад я собиралась перейти на сухой мартини с водкой и сейчас очень жалела, что не опрокинула пару бокалов. Или пару бутылок. Хотя Март прав, напиться до бесчувствия у меня еще ни разу не получилось. Наверняка во всем виноваты чертовы бабкины гены: по ее рассказам, она могла перепить любого, глазом не моргнув. Суперспособность, которая сейчас совсем некстати.

Андрей Вишневский собственной персоной, он даже в гостиной появиться не успел, а я уже представила, как мерзко он ухмыляется. Но ничего, когда-нибудь мы его этой вечной улыбочки лишим, пожалеет, что вытащил меня из того притона живой и невредимой. Мне очень хочется, чтобы он пожалел. Оказалось, быть спасенной очень неприятно.

– Добрый вечер! – оповестил Вишневский о своем прибытии.

Мама тут же вскочила и бросилась приветствовать очередного гостя. Его сегодня не ждали – я поняла это по реакции домашних. Папа приобнял Андрея, точно сына родного и похлопал по плечу. Мама всплакнула на вражеском плече. Март обнялся с другом. Удивительно, как быстро Вишневский проник в мою семью, и при этом Ромка до сих пор не вхож в наш узкий круг, ему тут не рады. Это еще одна причина недолюбливать врага, ведь моей семьей он ценится превыше моего единственного друга.

Выглядел Андрей как всегда отлично: очень высокий и длинноногий, ростом здесь он мог тягаться лишь с моим гигантским братом. Немного отросшие густые волосы он стал опять зачесывать назад. Его немного простоватое раньше лицо теперь украшали два выдающихся шрама, оба с правой стороны: один рассекал бровь ровно посередине, как бы приподнимая ее наверх; другой – точно так же приподнимал губу. Лицо стало ассиметричным, и теперь уж точно никому в голову не придет назвать его простым. Ну и, само собой, улыбка: демонстрировать ее этот гад всегда умел. В его улыбке не было ни капли добродушия, Вишневский улыбался как чудовище из сказки. Страшно, но как бы и можно преподнести себя ему на ужин – почему нет? Вот такая она, улыбка Вишневского.

Отношения наши были запутанными сколько я себя помню, а сейчас и вовсе представляли собой клубок из крепко связанных морских узлов. Если опустить детали, то на данный момент дела обстояли примерно следующим образом: восемь лет назад все его семейство погибло при загадочных обстоятельствах. То есть, тогда они загадочными не казались: здание рухнуло, похоронив под собой всех, кто там присутствовал. За долгие годы эту историю благополучно забыли, но вот незадача: якобы погибший сынок восстал из мертвых. Где он был все эти годы – загадка похлеще Ронгоронго, как выжил – тоже большой вопрос. Ясно одно: говорить об этом он не желает и по большей части врет. И вряд ли его вранье сулит что-то хорошее моей семье, которая с таким удовольствием его приняла. Опрометчиво получилось.

А я недавно решила, что пора поставить точку. Вывести Андрея на чистую воду придется мне, и я уже начала действовать. Слетала в Европу, например. И теперь, после возвращения, каждый мой день будет посвящен тайне Вишневского, пусть и некоторые подробности могут сильно разочаровать.

Мама тем временем усадила «Андрюшку» напротив меня, не переставая наглаживать его плечо. Надеюсь, это она так руки вытирает, честное слово. Вишневский поцеловал мамину руку, видимо намекая, что нагладила она его достаточно, мама успокоилась и вернулась на свое место. А Вишневский, наконец, одарил взглядом меня. Смотреть он умел так, что более впечатлительные граждане на моем месте могли и в обморок грохнуться или заработать сердечный приступ. К счастью, я девушка натренированная, у меня такой же глазастый в близких родственниках ходит, каждую неделю на него смотрю. Я улыбнулась широко и ядовито, подняла бокал и сделала приличный глоток мартини. Подумав, глотнула еще пару раз.

– Как дела? – спросил он, все так же глядя на меня.

– Плохо.

– Почему?

– Самолет Сентябрины задержали, вот она и переживает, – пояснила мамуля.

– Переживаю я, потому что Ромка не смог меня встретить, хотя задержка рейса тоже неприятной получилась, – поправила я все с той же улыбкой. Вишневский Ромку не жаловал, считал его простоватым и чуть ли не уголовником, но это не главная причина этой самой нелюбви. Как говорится, нет ничего хуже ущемленного самолюбия, а у парня вроде Вишневского самолюбие размером с планету. Почти такое же большое, как у меня.

– Слышал, ты была в Исландии?

– Да. Наслаждалась отдыхом.

– Зимой?

– А что? Там отлично видно северное сияние.

– И больше ничего, надо полагать.

Ему-то какая разница, спрашивается?

Я сделала вид, что последний комментарий прошел мимо меня и завела разговор с Рыжей, раз уж та рядом присела. Хоть какой-то от нее толк, хотя собеседником она оказалась слабым и никак не могла сосредоточиться на разговоре. Подумаешь, я говорю невпопад? Можно ведь как-то подстроиться! Но Рыжая разве что у виска не крутила и все время вспоминала эту историю с вилкой.

К счастью, вскоре необходимость разговаривать с кем-то отпала: загалдели остальные, вспомнив про праздник Марта. Посыпались очередные поздравления, папа подсел поближе к мужу Оксаны и опять завел политическую тему. Возможно, он так пытается его из дома прогнать. Все отвлеклись на свое, и вот тогда-то Вишневский и решил нанести удар. Слегка наклонился над столом и шепнул:

– Думаю, скоро твой уголовник принесет новости.

Прозвучало угрожающе.

– Интересно, что ты будешь делать? – продолжил Андрей с явной издевкой.

А ведь Ромка не встретил меня в аэропорту, отговорился делами! Я сразу записала это в странности, даже обиделась… но вдруг у Ромки неприятности? Настолько крупные, что он приехать за мной не смог? И, судя по ухмылке Вишневского и его рвении нашептать гадость, так оно и есть, и враг в курсе происходящего. Но вопросов задавать ему я не стану, нечего радовать мерзавца. Еще час – и ретируюсь в сторону дома, вот тогда все и узнаю сама.

– Молчишь? – не желал успокаиваться Вишневский.

– Лучший ответ, который можно получить на глупый вопрос – это тишина, – равнодушно заявила я. – Поэтому я решила вообще не отвечать на твои вопросы.

– Поверь, тебе придется.

– И не мечтай.

– У тебя может не быть выбора.

– Пытать что ли будешь?

– А тебе бы это понравилось, верно?

– Еще как, – заверила я и стуком по бокалу привлекла внимание присутствующих: – Нет-нет, я не собираюсь поздравлять Марта. Просто хотела сказать, что мне нужная личная охрана. Андрей Вишневский только что угрожал мне пытками.

– Уверена, ты не так поняла… – начала мама. – Андрей?

– Я лишь пытался разделить интересы Сентябрины, – витиевато ответил тот.

– Если хочешь охрану – приходи завтра ко мне, а не разыгрывай комедию за столом, – был суров отец. – Вопрос закрыт, если это все.

Коротко и по делу – как всегда. И опять обидно.

– «Все» наступит, когда в дом перестанет приглашаться всякий сброд, – я оглядела кучку незнакомцев. – Но сегодня проще будет уйти мне самой. Я устала и хочу домой, – с этими словами я гордо поднялась из-за стола, радуясь, что появилась возможность свалить пораньше.

Вишневский тут же подскочил:

– Я провожу!

– Только не ссорьтесь! – мама провожала нас со счастливой улыбкой на губах. Видимо, сделала какие-то свои выводы и радуется им, хотя реальность вовсе не такая позитивная, какой могла бы быть.

Под взглядом отца расхотелось устраивать сцену. Я поджала губы, поцеловала маму, приобняла отца и вышла из гостиной, напряженно чувствуя, как Вишневский бежит за мной по пятам. Огреть его чем-нибудь и сбежать? Отличный план, жаль только, что Андрей знает мой адрес. Очухается и прибежит мстить… или еще хуже: все равно придется выслушать, что он там от меня хочет.

– В машину идем, – мрачно бросил он и первым вышел на улицу. Надо же, все его показушное веселье так быстро испарилось! Хотя наедине со мной от всегда особенно злобный, уже не раз замечала.

– Иди, – разрешила я.

Команды я никогда не выполняю, вот и на сей раз спокойно прошествовала мимо катафалка Андрея к своей Ауди и даже почти успела скрыться в салоне. Но Вишневский оказался прытким, выдернул меня из машины, словно репку из известной сказки и весьма грубо потянул в другую сторону. Как бы он ни обзывал моего Ромку, у самого повадки далеко не джентельменские.

– Ты лучше меня отпусти, – посоветовала я.

– А ты меня слушай.

– А если мне не хочется, Андрей? Значит, можно за руки меня хватать, да в стену швырять? Удобно быть двухметровым детиной, можно мозги вообще не использовать.

– Язык твой использовать бы по назначению.

– Я уже, прямо сейчас. Как и мозги. А ты все еще держишь меня за руку и лишаешь выбора. Осталось только в машину против воли запихнуть.

К моему великому возмущению, Вишневский именно так и сделал. Бесцеремонно подволок к двери, затолкал внутрь и дверь захлопнул, а машину запел. Неспешно обошел ее по кругу, разблокировал двери и юркнул в салон. Запустил двигатель, чтобы бы от холода не окочурились, на том все телодвижения и закончились. И слова тоже, мы сидели в абсолютной тишине.

– Расскажешь, где была? – первым нарушил тишину Андрей.

– Не стоило опаздывать на ужин, там я все подробно описала.

– Наврала с три короба?

– Не стоило опаздывать, – повторила я. – Сам бы все услышал.

– По-хорошему у нас не выйдет, да?

– Выйдет, если ты объяснишь, что тебе от меня надо, Андрей. Я на твои вопросы отвечать не обязана, как и ты на мои. Все дело в личном желании. У меня его нет, и я вольна послать тебя к дьяволу.

– И в любой другой ситуации я не стал бы с тобой связываться, удовольствие это на любителя, – в тон мне ответил Вишневский. – Но сейчас на мои вопросы придется ответить, дорогая. Без вариантов. Твои личные желания меня волнуют мало, уж прости. Последний шанс: где пропадала, солнце?

– Я уже ответила.

Вишневский рассвирепел, без сомнений. Он с такой силой ударил по газам, что я едва не откусила себе язык. Потом пришлось со всей силы вцепиться руками в подлокотник, потому что развернулись мы практически на сто восемьдесят градусов. Было бы открыто окно – вполне можно было бы вылететь из машины. Хорошо, что проехать много мы не смогли, ворота впереди, как-никак. Тормозили, само собой, тоже экстремально.

Ворота открывались медленно, вот этим я и собиралась воспользоваться: аккуратно потянула ручку двери, но она не поддалась. Уже не скрываясь, я дернула ее еще трижды: безрезультатно. В гневе я повернулась к мерзавцу:

– Тут закрыто! – рявкнула.

– А чего ты ожидала? – удивился он.

– Выпусти меня сейчас же!

Вишневский не только не выпустил меня, но и успешно покинул безопасную территорию родного дома. Не к добру это все. Возможно, в другое время я бы от души повеселилась и вытрясла бы всю душу из мерзавца, но конкретно сегодня меня Ромка дома ждал. Да и вообще… нечего нам обсуждать. Разговоры все путают и портят.

Мимо проплывали деревья и дома, мы гнали в сторону города с приличной скоростью. Вишневский проигнорировал светофор, что я сочла вредительством и еще одним неприятным качеством чокнутого пирата.

– Ты везешь меня домой? – нахмурилась я.

– Конечно.

– Чтобы найти применение моему языку?

– Что? – растерялся он, но я улыбнулась так, что на смену растерянности пришло нечто другое. Вишневский явно против воли опустил взгляд на мои губы, рыкнул и отвернулся. Все это произошло удивительно быстро. И просто.

Помолчав, я спросила:

– Так зачем мы едем, Андрей? Говорить или не говорить? Завершить начатое? Вот что не давало тебе покоя все это время? Дверь, закрытая перед твоим носом? Если бы я знала, что все так серьезно, я бы…

– Ты бы что?

– Ты знаешь, что.

– Нет.

– Я бы позволила нам обоим выпустить пар. Мне это тоже необходимо.

– Больше ничего не говори, – одернул он.

Солома подстелена, как говорился. Я старалась не улыбаться слишком очевидно, чтобы себя не выдать. Вместо этого время от времени поглядывала на врага и быстро отворачивалась. Поерзала на месте, закусила губу. Все это дешевые приемчики, очевидные. Но для Вишневского – в самый раз. Я знала, что он меня хочет. Против воли хочет, есть у него такая слабость.

Судя по направлению, он вез меня к себе домой. Вишневский жил в одной из двух современных новостроек, занимал часть одного из верхних этажей. Жуткое местечко, вроде и дома большие, а людей я там толком никогда не встречала. Хотя на первом этаже восседал консьерж, настолько я помнила. Можно будет его как-то использовать…

Но тут меня ждал облом: парковались мы не во дворе, а подъехали к воротам и спустились под землю. Подземная парковка на трех уровнях – жуткое и безлюдное местечко. И вряд ли на парковке имеется консьерж, мы вообще никого не встретим, сядем в лифт и окажемся прямо в квартире Вишневского! Ну и ситуация!

Вишневский припарковал подобие катафалка, умудрившись занять сразу три места. Похоже, от нетерпения, не стоило мне перебарщивать со взглядами. Хорошо, хоть стену не протаранили. Но кто ж знал что парня так понесет? Конечно, я всегда произвожу эффект на представителей противоположного пола, но чтобы вот так… похоже, я случайно оказалась права и Андрея беспокоила наша последняя встреча. Ему хотелось другого ее завершения.

Вишневский ходко выпрыгнул из машины и помчался помогать мне. Я подала руку и оказалась на воле. То есть, почти на воле: руку он все-таки не отпустил, остался настороже. Мы двигались в сторону лифта, а я отчаянно озиралась по сторонам: как на зло, никого. Хмуро глядя в спину врага, я от всей души желала ему споткнуться, вот был бы идеальный выход из ситуации!

И тут никак сама судьба вмешалась, и даже не один раз: во-первых, все четыре лифта оказались на верхних этажах; во-вторых, пока мы их ожидали (Вишневский – нетерпеливо сжимая мой многострадальный локоть, а я – все еще нервно озираясь по сторонам), на парковку въехал белый приметный джип. Выглядел он довольно неплохо, к тому же, я успела разглядеть, что за рулем сидел молодой парень в очках. Такой просто не способен бросить красивую девушку в беде. А если бросит – красивая девушка выберется из беды и обязательно все припомнит, так что лучше бы парню в очках оказаться рыцарем.

Не жалея собственной руки, я вывернула ее из цепкой хватки Вишневского (тот немного отвлекся на лифты и ругательства), я оказалась на свободе и на всех парах помчалась наперерез джипу, благо он ехал недалеко от нас и на маленькой скорости.