Вольная русская литература

После 4-томной«Антологии самиздата» мне казалось, что я «в теме». Оказалось, что нет, многогоя не знал, а что-то забыл. Правда, в Антологии» упор делался на политическиетексты, а у Мальцева книга с анализом художественной литературы, но все равнолакуны огромные, даже для того, кто проблемой интересовался. Для многих же –это вообще терра инкогнита.Конечно,большинство слышало про Солженицына или Галича, еще с десяток имен наберется, нов исследовании Юрия Владимировича Мальцева показывается, что диссидентскаялитература – это не отдельные имена, а огромное течение, пусть и сокрытое отглаз. По сути, книга о вольной русской литературе – это такая «авиаматка», напалубе которой стоят десятки книг-самолетов, а существование некоторыхоставалось секретным». Да и остается.К сожалению,история «совка» во многом не понята, не осмыслена или примитивносхематизирована (о совкофилах, передергивающих карты, даже и говорить здесь нестоит). Работа Мальцева написана погорячим следам и фиксирует положение дел примерно на середину 1970-х годов.Семидесятые – это, по-моему, одно из самых загадочных десятилетий советскойистории, а, возможно, и самое непонятное. При внешнем спокойствии тогда в СССР что-то сильно «перебродило», и безэтого не объяснить цинизм постперестроечного «большого хапка» и т.д.. Слишком долго «социализм» царил в России и вэтом её отличие от Восточной Европы, гдесоциализм был навязан и ушел вместе с советской армией.Ю.Мальцевнепримирим к официальной совковой культуре, например к «полудисседентам» илитем, кого можно назвать «поэтами-песенниками». Слишком часто они шли на компромисс с властямии совестью, в отличие от самого Мальцева и героев его книги. (Всякие «евтушенки», как медхенфюраллес). Но тогда сложилось, как сложилось. Мне,например, нравятся душевные советские песни семидесятых или тогдашние приличныефильмы, хотя их можно и легко «деконструировать».Но то, что запомнилось в детстве-юности из памяти уже не выбросить. В томвозрасте многого хочешь, но мало получаешь, а то, что было, ценимо особенно.Мальцев же считает, что официальная советская культура (литература – прежде всего)– это «мертвечина», а настоящий духдышал «где хотел», то есть в самиздате. И если рассматривать самиздат не какотдельные всполохи, а как поток, то авторский вывод имеет свои резоны.Последствиясоответствующие, то есть плохие. Есливоспроизводишь «мертвечину», постоянно ее восхваляешь и ностальгируешь по ней,то «мертвый хватает живого». Можносетовать на недостаток информации, но можно глянуть и на господствующиеустановки. Словом, «на себя оборотиться».Биографии упомянутыхавторов занимают значительную часть книги. Многими заинтересовался, но далеко невсе тексты нашел. Пропали они куда-то, что говорит о том, что та литература невыглядела уже после «гласности» актуальной. Зря. Различные «павловские» хаяли «шестидесятников»,но поговорку про «те же грабли» никто не отменял.А Юрий Владимирович Мальцев – замечательный человек и умный исследователь, которыйпредставил не только литературоведческий, но и историко-социологический анализ «вольнойрусской литературы». Хорошо, что ему несколько лет довелось прожить витальянской деревне, любоваться пейзажами и слушать чудесные концерты птиц.Даже итальянскую «левизну» можно было перетерпеть – после переживаний советского инферно.