000
ОтложитьЧитал
Глава 1. Огонь
В голове раздался звон. Картинка в который раз перевернулась, и начала плыть. Я даже не ощутил, как оказался сидящим на пятой точке. Где-то далеко, казалось, в нескольких метрах, раздавался голос мужчины. Он выделялся на фоне всеобщего гула толпы. Он отсчитывал.
– Пять! Шесть!
Я открыл глаза. Надо мной склонился мужчина с седыми усами, одетый в белоснежную рубашку, на которой сверкали капли крови.
«Я в ринге. И я в нокдауне…»
На счёте восемь я подскочил на ноги, и тряхнул головой. В противоположном углу импровизированного ринга на месте прыгал коренастый лысый парень, старше меня буквально на пару лет. Рефери прекратил отсчёт, и взял меня за сжатые кулаки.
– Парень, ты уверен, что хочешь продолжить? Ты уже третий раз упал. Это не шутки.
Я положительно кивнул, несмотря на то, что совсем не помню два предыдущих падения. Мужчина снисходительно вздохнул, и кивнул головой. Затем хлопнул в ладоши, и дал команду на продолжение.
«Что я вообще здесь делаю?»
Соперник пошёл на сближение, и бросился на меня с правым хуком. Я попытался нырнуть под руку, но получилось только подставить лоб под удар острого кулака. У нас обоих на руках были только тканевые обмотки. Я контратаковал, и один из моих ударов достиг цели. Правый прямой наотмашь, который больше пугал, чем наносил вред, попал точно в дугу нижней челюсти. Это не свалило лысого, но заметно утихомирило напор. На глаза хлынула кровь. Я буквально ощутил то, как верхняя часть лба расходится, словно слабый шов на зашитой одежде. Обзор мгновенно скрыла красная пелена. Пришлось протереть фары рукой. Лицо противника было максимально чистым, разве что пара синяков. А та кровь, что присохла к покрытию, была моей. Хоть лицо и не болело, но скорее всего я этого просто не ощущал. На табло горела цифра два.
«Видимо номер раунда»
Лысый снова пошёл на меня с ударами. Пришлось уходить в глухую защиту, и ощущать каждый удар голых кулаков. Я упёрся спиной во что-то твёрдое, видимо это было что-то вроде ограды. Непрерывный ливень ударов длился с полминуты, после чего оппонент замедлился. Я убрал от лица руки, и столкнулся взглядами с лысым. Он начал очередную затяжную комбинацию руками, но я вовремя вспомнил, как здесь оказался. Без шести лет занятия каратэ я бы здесь не оказался. Хоть и техника ударов руками была совсем не как у каратиста. Всему виной адаптация под драки на улицах, а там красоту лучше не показывать, а валить наверняка. Один из старых товарищей научил меня маятнику, технике защиты в боксе. Она предусматривала вращения головой и корпусом для уклонения. Им я и воспользовался. Конечно, было кривовато, но это сработало. Соперник попадал по плечам, ветерком от ударов слегка трепало волосы на макушке. Роль сыграла усталость более мощного соперника. Я пробил дважды с левой, пытаясь нащупать печень. Вышло только со второго раза. Соперник схватился за пробитый корпус, и свалился на бок. Судья быстро оказался между нами, и начал отсчёт. Толпа за пределами маленькой арены скандировали одно слово.
– ВАЛЕРА! ВАЛЕРА! ВАЛЕРА!
«Надо же. Всю память из меня выбил. Я и забыл, как меня зовут…»
Я вальяжно пошёл к своему секунданту, попутно заливая всё в округе кровью. Владислав Лаврентьевич мгновенно окатил меня водой.
– Он выдохся! Не бросайся на него, жди момента!
Я облокотился на ограду, и стал ждать, пока соперник сможет продолжать. И стоит признать, этот бильярдный шар встал на ноги при счёте восемь. Я отчётливо помню, что эта двойка одной рукой в печень была моим сильнейшим движением. Судья снова дал команду продолжать бой, и мы ринулись навстречу друг другу. На этот раз я удачно нырнул под размашистый удар, и, совершив круговое движение, оказался сбоку соперника, который уже не махал руками, но и не смотрел в мою сторону.
«Скорость бьёт силу!»
Сильнейший удар правой в ухо отправил парня к прадеду. Летел он в той же позе, что и стоял. Судья даже не стал отсчитывать, сразу дал сигнал об остановке боя. Зрители взорвались криками, полными торжества и гордости за своего бойца.
«Представляю, как они переживали, когда я падал в нокдаун…»
Владислав Лаврентьевич перескочил через ограду, и поднял меня на руки, словно младенца. Он тоже радостно кричал. Противник был серьёзным, это видно по моему лицу. Когда адреналин отступил, я ощутил каждую сечку на своём лице, и слегка ноющие костяшки пальцев. Мы с наставником вышли под громкое восклицание моего имени, пока соперника приводили в чувство. Я не без помощи Владислава доковылял до маленькой комнатки с побитыми стенами. Он дал мне полотенце, а рядом стоящий катман обрабатывал рассечения и ссадины.
– Я пошёл общаться с организаторами. Сиди, отдыхай.
Я благодарно кивнул, и доверил своё истерзанное лицо доброму дяде доктору. В ход шёл вазелин, проспиртованные ватные палочки и какая-то обезболивающая мазь.
– Зашивать лоб будем?– с интересом в голосе спросил он.
– Хватит меня швами уродовать. И так пять раз зашивали.
– Как скажете, товарищ Романов. Конечно, как врач я бы рекомендовал…но сегодня в этом здании вы сильнейший человек. К вашим желаниям нужно прислушиваться.
Доктор говорил добрым и весёлым голосом, прямо как наставник. Хотя, Владислав скорее был человеком, что помогал меня забрать деньги после боя. Сейчас не то время, чтобы доверять богатым и высокопоставленным людям, особенно если проводишь подпольные бои в подвале бара нелегально. Мужчина в белом разрезал тугие обмотки на руках, и начал мазать травмированные костяшки той же обезболивающей мазью. Грубые руки работали довольно нежно, я даже не ощущал этих прикосновений.
«Теперь у меня снова есть немного денег. Красивая жизнь всё ближе и ближе»
И в этих мыслях было столько грусти, что не передадут никакие слова. Но вдруг неожиданно в раздевалку ворвался стильный мужчина. Высокий, с прекрасными волосами и сияющей улыбкой. И ладно бы он нём перед собой большое зеркало, отражающей частью вперёд… но нет. Я видел этого уважаемого несколько раз, когда он беседовал с расфуфыренными женщинами на VIP местах зала.
– Ах, прыткий молодой человек! Поздравляю вас с победой, вы сделали вечер намного прекраснее.
– Рад помочь. А вы, пан…
– Грицян Таврический! Но можно просто Гриша. Но без грубостей.
– Как скажете, Гриша.
– Геннадий Палыч, вы закончили здесь?– обратился он к катману. Тот учтиво кивнул, и, собрав свою сумку, покинул раздевалку. Мы остались наедине с этим мужчиной. Он так и сверкал дорогими часами на запястье, туфлями с острым носиком и идеально белым костюмом.
– Опрометчиво одеваться во всё белое, когда приходите на бои.
– Ох, молодой человек, приму ваше замечание к сведенью. Мне очень понравился ваш бой. Я директор этого заведения, а по совместительству и организатор этого всего. Вы уже несколько месяцев у нас выступаете, и мне это нравится. Хоть вы и не особо похожи на бойца…
Он окинул меня брезгливым взглядом. И я действительно был худым, а мышцы явно не соответствовали статусу спортсмена. По сравнению с той глыбой я какой-то шкет со двора.
– Но это не стоит моего внимания. А вот что действительно стоит, так это ваши выступления. Ваш блистательный ум компенсирует отсутствие мускулатуры. Вы мне определённо нравитесь. Да и не только мне. Публика была в восторге. А когда мои ожидания оправдывают, я плачу за это.
Он достал из пиджака пачку вечно зелёных, и протянул их мне. Я аккуратно, словно боясь, что они растают в руках, взял их.
«Пару лет назад я примерно столько же тратил на выпивку в неделю. Всё слишком скоротечно…»
– Спасибо вам, Грицян.
– Можешь считать это бонусом за нокаут вечера. Соскучился я в последнее время по хорошему боксу.
В раздевалку зашёл Владислав Лаврентьевич, и увёл с собой организатора. Я же поняв, что разговор окончен, сунул деньги в носок и стал одеваться. Одежда у меня была не лучшая. Старые потрёпанные спортивки Adibos, спёртые на рынке, футболка с пропагандой, благо надпись я сумел сошкрябать. И сверху добротный жилет, импортный. Но по степени заношенности не уступал остальным моим вещам. И только на ногах сверкали новенькие берцы, начищенные, словно я офицер Гестапо. Их я купил с гонорара за прошлый бой. Тогда, кажется, парень отказался от боя после первого раунда. К слову, один раунд длится около десяти минут. Один из моих ударов разорвал ему мочку уха, и это оказалось невыносимо больно. При чём сегодня я победил тем же глубоким нырком и уходом от соперника в сторону. Это можно было бы назвать пивитом, если бы я умел его делать. Всё-таки уровень не тот, да и не боксёр я, по сути. Каратисты ногами бьют, а здесь так нельзя. Я вышел на улицу, захватив небольшой аперитив на барной стойке. Бармен заметно повеселел, когда я с ним заговорил. Видимо тоже смотрел бой. Но стакан пришлось оставить в здании. Я сел на заборчик напротив бара. На улице уже давно стемнело. На дворе средина апреля 1988 года, суббота. Одесса, мой родной город. Он смотрел на меня сверху вниз, как я когда-то смотрел на людей. Увидев в таком наряде меня можно спутать с обычным бродягой, бомжом. Хотя, таким я и был. Несовершеннолетним беспризорником, беглецом.
Я достал из кармана жилета хорошую резную трубку, и набил её табаком, который был не достоин этого курительного приспособления. Подкурив её я сделал затяжку, и выпустил густой и едкий дым через нос, чуть не закашляв от вкуса этого дрянного табака. Не удивительно, ведь я сам его выращивал. У себя, в подвале. Тяжело потягивая трубку, я стал вспоминать, как я докатился до такой жизни. Ведь для представителя золотой молодёжи недопустимо сидеть в обносках, и курить отвратительный табак. Но так было не всегда
Ещё три года назад, когда мне было всего четырнадцать, я прожигал жизнь. Алкоголь и сигареты были только верхушкой айсберга. Мефедроновые будни, девушки, друзья. Я всегда видел вокруг себя людей старше себя самого. Родители не видели, как я быстро взрослею, и относились ко мне как к ребёнку. Многочисленные тусовки, бессонные ночи с обдолбанными дамами, криминал, конфликты. Всё это было моей жизнью. Я был среди нас самым отъявленным гулякой и наркоманом. Мне всё время говорили, что я живу так, словно у меня два сердца. Когда этот человек, который мне это сказал, умер у меня на руках, я набил в память о нём татуировку на правой груди.
«Two of Hearts» Два сердца, проще говоря.
Когда мне становится тяжело, я вспоминаю причину, по которой я оказался на улице. И татуировка тесно с ней связана. В один из вечеров, когда нас сопровождали наркотики и алкоголь, мы с компанией из пяти человек нарвались на каких-то лысых спортсменов. Сами они были тоже пьяны, да и каждый из нас со спортом был на «ты». Но никакое каратэ и кикбоксинг не помогут против ножей. Не стоит объяснять, кто вышел победителем. Из четверых нас выжил только я. Один словил нож в горло, двое других умерли по пути в больницу. Да и я сам выжил чудом. Шрам на левой груди до сих пор покалывает, если на него надавить. Да и в суде тот парень сам признался, что метил мне в сердце. Вот только он не знал, что из-за одной генетической особенности оно у меня расположено в правой части грудной клетки. Лезвие задело только мясо. Не знаю, чем мы тогда думали. Каждый из нас знал, что деньги это сила. Но никакие деньги не воскресят их. Да и я уже не хочу. Как я смогу смотреть в глаза парням? Я скатился. Потом наступила чёрная полоса. Сначала отца убил какой-то криминальный авторитет, и отобрал бизнес. А на мать с помощью финансовых махинаций, перевесили огромный госдолг на сумму двух миллионов долларов. Даже для нашей семьи эта сумма была неподъёмной. Пришлось продать всё имущество, и перебраться в однокомнатную квартиру. Но оплачена была только половина долга. Я, конечно же, пошёл работать, не смотря на малолетний возраст, но это быстро надоело. У меня не вышло отвыкнуть от этой жизни. Красивой, полной веселья и избавленной от ответственности. В итоге я ограбил какого-то парня в центре города. Снял с него часы, украшения, отобрал даже обувь. Но меня смогли опознать, и притащили в участок. Боюсь вспоминать лицо матери в тот момент. Всё усложнял один момент. Парень не стал добровольно отдавать свои ценности, и полез в драку. Я сломал ему челюсть одной уширой в голову, но почему-то не смог остановиться. В итоге к челюсти прибавились выбитые зубы, сломанная лицевая кость и левая рука. Меня хотели отправить в колонию для несовершеннолетних. Лет на восемь. Но я смог выбраться. Отпросившись в туалет, я выбрался в окно, предварительно сперев у одного из следователей ствол и украв свои документы со стола. Меня хватились слишком поздно, я уже был в другом квартале.
Нагревшаяся трубка обожгла руку, которой я её держал.
– Твою налево! Опять завтыкал.
Я высыпал сгоревший табак, и направился в сторону своего дома, коим был одинокий подвал в районе неподалёку. Там почти не ходит милиция, да и тихо более менее. Трубку сунул в карман жилета, отложив чистку курительного приспособления на несколько часов. Жилет…помню, как я его получил. Я выследил того подонка, из-за которого за мной охотилась милиция. Вроде Лёшей его звать. Тот ещё обмудок. Я увидел его в заброшенном доме, в компашке каких-то парней. И узнал в них себя со своими друзьями. Только мы предпочитали снимать отельные номера или целые частные дома для таких посиделок. Я дождался пока он отойдёт отлить, и вломил ему кирпичом в башку. Отобрал все деньги, нож в кармане нашёл, и всё это добро вместе с жилеткой забрал. Это было больше похоже на джинсовку без рукавов. Она очень хорошо подходит под мою чёрную кофту, которая лежит дома. Они даже не заметили, как я скрылся, оставив их друга лежать в луже собственной мочи без сознания. С тех пор прошло уже больше полугода. И этим летом будет ровно два года, как я слоняюсь по улицам. Подвал, который я обжил, это лишь кратковременное облегчение моего существования. Очень сложно было оборудовать садик для выращивания табака. Как и достать сам табак-самосад.
За очередным поворотом меня встретил человек в знакомых старых ботинках.
– Сивый! Старик, как жизнь молодая?
Я бросился жать руку своему знакомому. Им был похожий на меня бродяга наркоман по кличке Сивый. Это из-за его цвета волос. Нет, он не седовласый, но очень светлый блондин.
– И тебе привет, старик. Выглядишь потрёпанно. Побил кто?
– Да так, бизнесом занимался.
– А, ну я даже знаю каким. Мне парни уже рассказали. Хотел поговорить с тобой завтра… но раз уж встретились, то прямо сейчас всё расскажу.
Мы присели на ступеньки перед закрытым продуктовым магазином, и он начал вещать.
– Твой соперник, Черновой Александр, которого ты сегодня одолел. Он связан с очень серьёзными людьми, которые поставили на него крупную сумму. И ожидаемо проиграли. Процент от ставок на твой проигрыш наверняка сейчас у тебя в кармане лежит.
– К чему ты клонишь?
– Лучше тебе уехать из города, пока они не разузнали, где ты живёшь. Твоего менеджера уже взяли за яйца. У тебя есть максимум сутки.
– И…и куда мне бежать?!
– Правильный настрой. Я боялся, что ты собираешься дать им отпор. Там действительно страшные люди, они тебя не пощадят. Советую вообще валить с территории Украины.
– Куда?!
– Да хоть в Ленинград! Там и город красивый, и искать тебя там точно не станут.
– А если ты меня сольёшь?
– Я и так собирался уехать отсюда. Толкнул каким-то кавказцам паршивую наркоту, они меня ищут теперь. Завтра я уже буду далеко отсюда. И тебе советую.
Сивый похлопал меня по плечу, и пошёл дальше по своему маршруту. А я так и остался сидеть на ступеньках.
«Вот и всё. А я говорил про кратковременное облегчение. Надеюсь, табак созрел…чёрт! Почему всё так! Что за люди?!»
Я пнул мусорку рядом с магазином.
«Закон Мёрфи. Если что-то может случиться, оно обязательно случится. И чаще всего это что-то очень плохое. Ну, ничего, я покажу этой судьбе, кто из нас двоих альфа-самец! Сбегу ото всех! И никто меня не найдёт. Ни друзья, ни враги. А, впрочем, первых у меня и вовсе нет»
Я стремительным шагом пошёл к своему убежищу. Всё было решено.
Глава 2. Мистический компаньон.
До дома дорога оказалась достаточно спокойной. Кроме пьяных компаний на дворовых лавочках и стай диких собак я никого не увидел. Подвал, в котором мне приходилось жить находился около детской площадки, которая прилегала к пятиэтажному многоквартирнику. Входная дверь была заперта на замок, ключ от которого я всегда хранил в надёжном месте. Спустившись по небольшим ступенькам, я поддел ножом один из кирпичей, из которых состояло моё жильё, и вынул его из паза. Под ним была небольшая выемка, в которой и лежал ключик. Также там было лезвие, которое использовалось для того чтобы распороть швы на одежде…или вены на руках. Не знаю, зачем я его туда положил. Может, чтобы было лень вскрываться? Возможно. Этого я, наверное, никогда не вспомню. Отперев убежище, я вставил кирпич обратно, а ключ взял с собой. Благо на навесной замок можно было всё запереть изнутри. Вообще внутри всё было несколько минималистичным. Голые стены, состоящие из кирпича, стол, два стула, кушетка, которая состояла из поддона и матраса, который я обнаружил на помойке. Был ещё план подключиться к электросети, но времени в обрез. Ещё была тумбочка, грамотно украденная с помойки. Удивлён, что такую хорошую вещь выбросили. Над ним висел табак на длинном, но тонком канатике. Я легонько ощупал край одного из листов.
«Полностью сухой! Идеально!»
Повторив процедуру со всеми листами, я снял их, и выложил на стол. Ножом я всё грамотно нарезал, и ссыпал в железный короб, в котором я обычно и хранил все курительные смеси. Это заняло не так много времени, и я решил заняться другими делами. Была идея расставить здесь парочку ловушек, но лучше обойтись. Нужно как можно скорее отсюда свалить. Я одел вместо футболки свою любимую кофту с длинным рукавом. Она была полностью чёрной, и это, наверное, единственная стильная вещь в моём гардеробе. И капюшон имеется. Но вся его фишка была в нашитых вовнутрь рукавов карманов. В такой легко поместится игральная карта, или маленький нож, на крайний случай острый гвоздь. Обычно я носил в них пару скрепок, чтобы вскрывать замки. Скинув в рюкзак различную полезную мелочь, которая, наверное, была бесполезнее, чем ёжик на заводе презервативов, я покинул свой родной подвал. Хоть и прожил я в нём не долго, но он успел мне полюбиться. Напоследок я разлил на пол немного керосина, и оставил примус включённым. Открыв дверь, они перевернут его, и загорится сама горючая жидкость. Если за мной и придут, то обнаружат только обоссаный матрас. Покинув двор, я быстро выцепил глазами таксиста, и сел на заднее сиденье. Водителем оказался низенький грузин.
– Ей, парень, куда едем?
– На вокзал. Не останавливайся, если увидишь что-нибудь странное.
Я сунул ему парочку долларовых купюр. Таксист удивлённо похлопал глазами, а затем широко улыбнулся.
– Клиент всегда прав! Поехали!
Двигатель запыхтел, и машина тронулась с места. Следующим тронусь я. От паранойи. Был не слишком поздний вечер, и поезда должны всё ещё ходить. Проблема только в том, что мои документы могут узнать. Билет то просто кому попало не продадут. Но с этим можно совладать. Я бы с удовольствием зацепился за поезд и поехал снаружи, но пункт назначения слишком далеко для того, чтобы ехать зайцем. Лицо всё так же болело, но я был слишком напряжён для того, чтобы акцентировать на этом внимание. Доехал мужик довольно таки быстро. Я поблагодарил бомбилу за службу, и вышел из машины. Передо мной раскинулось здание одесского вокзала. На кассе я молча сунул документы кассирше, и назвал точное время поезда, на котором хотел уехать. Она несколько секунд смотрела на моё лицо, а затем начала переводить взгляд на то, что я ей дал. Почувствовав неладное, пришлось сунуть девушке слегка больше денег, превысив стоимость билета примерно в двое. У нас все на удивление охотно берут доллары. Хотя я их понимаю, это нисколько не стыдно делать, и они выглядят всяко приятнее рублей. Она мило улыбнулась, и дала мне мой билет вместе с документами. Молча выйдя из здания, я направился в сторону ларька с едой.
«В каком бы году я не жил, а деньги всё равно заставляют всех делать то, что тебе нужно. Это очевидно. Раньше любая девушка относилась ко мне с добротой и чуткостью, а особо гордые не выдерживали удвоения ставки. Всю свою жизнь я становился для людей самым дорогим и ценным человеком. Но считал ли меня кто-либо таковым на самом деле? Наверное, нет. И это угнетает. Разве есть чувство приятнее, чем то, когда в тебе нуждаются? Когда выберут именно тебя, а не кого-то другого. Когда от тебя не отвернутся, не смотря на большинство твоих минусов»
Кулак с силой влетел в стену. Девушки, стоявшие рядом на немноголюдном вокзале, испугались. Я смотрел прямо перед собой с суровым, и сжатым от гнева лицом.
«Я заслужил это. Валера, ты не смеешь ныть в такое моменты. Это только твоя вина»
Ларёк с едой оказался закрыт. Ожидаемо, он закрывается в восемь вечера. И если меня не обманывают мои внутренние часы, то сейчас около девяти. Может полдесятого. Очень не хватало карманных часов на цепочке. Поезд прибывает ровно в десять на первую платформу. Не придётся даже куда-то идти.
Поэтому я уселся на лавочку, и стал ждать.
«Как иронично. Я прожил жизнь конченого мажора, пропил своё детство, и повесил единственное счастья на люстре в старом частном доме. И как будто теперь отбываю своё наказание, и гнию на улицах города. Не дай бог начаться третьей жизни. Тогда я точно тронусь умом»
Почему-то начали всплывать картинки перед глазами. Я мало что помнил с тех без башенных тусовок и застолий, но кое-что всё-таки осталось в голове. Она. Однажды, напившись, я подсел к девушке, которую привела одна из моих многочисленных подруг. Я видел её впервые, но этого хватило. Длинные очаровательно пахнущие светлые волосы, песочные часы, красивое серое вечернее платье. Она была неотразима, но на неё не обращали никакого внимания. Я завёл разговор в типичной для себя манере. Но спустя несколько минут начал общаться так, словно я и не был собой. Мне показалось, что она видит меня насквозь, но ей не важно всё это. Мои деньги вмиг оказались пылью, а сленг и понтовая речь исчезли бесследно. Я помню как на уши давила музыка, а нервная система проигрывала в неравной борьбе метамфетамину, но я слушал её. Голос у неё был идеальным. Нежный смех, яркая милая улыбка. Помню, как чувствовал себя не в своей тарелке, ведь все мои козыри оказались вне игры. Без них я был беспомощен перед её простотой и открытостью. После этого я бегал за ней несколько месяцев. И слишком поздно осознал, что все те ухаживания она воспринимала как издёвку или прикол. Ведь я по её словам не умею любить. Я вообще мало чем схож с человеком. Не ясно, откуда ей всё это настолько достоверно известно, ведь она меня не знает так близко как нужно, чтобы делать такие выводы. Но слухи сделали своё дело, и я остался один. Хотя я и всегда был один. Друзья были такими же, как и я, бесхребетными и тщеславными. А девушки предпочитали проводить в моём обществе буквально пару ночей. Именно с той поры я дал клятву на крови, что никогда больше не раскрою душу человеку. Не положено моему собеседнику знать, что у меня на уме. Подлинные эмоции могут просочиться, но не мысли и чувства. Я бы с удовольствием вырвал сердце, и отдал бы его тому, кто в нём нуждается… кому оно будет нужнее.
До моих ушей донёсся бубнящий голос из громкоговорителя на столбе рядом со мной. Разобрать получилось только дату прибытия поезда.
«Десять часов. Жди меня, мой Хогвартс»
Я поднялся с лавочки, и пошёл навстречу тормозящему гиганту. Поезд принёс с собой неплохой поток воздуха, от которого с меня чуть не слетел капюшон. Начинало холодать, это ощущалось по температуре ветра.
В мой вагон стояло ещё два человека. Парень и девушка с чемоданами. На вид чуть старше меня.
«Может в отпуск собираются? Или с отпуска едут? Если они были на нашем море, то я им сочувствую»
Я мысленно посмеялся со своей же остроумной шутки, и протянул билет контролёру. Мужчина, которому явно пора на пенсию, даже не стал читать его содержание, а просто пропустил меня внутрь. И о какое совпадение, эта молодая пара обосновалась именно в моём купе. На верхней и нижней полках. Прочитав про себя цыганское проклятие, и занял свою законную верхнюю полку. Но её занял только мой рюкзак, самому мне было пока лень туда лезть. Стояли мы на станции не долго. Через пять минут машинист уже набрал скорость. Молодые люди активно общались сидя на одной полке, совершенно не обращая на меня не малейшего внимания. Ехать предстоит очень долго, и надо себя чем-то занять. В голову не пришло ничего лучше, чем сходить в туалет. Показалось, что в более расслабляющей атмосфере в голову придёт что-нибудь получше. Вагон был практически пуст, не считая храпящих стариков, чьи тела были сокрыты за дверью купе. В конце вагона у самого выхода в тамбур сидели четверо мужчин в тельняшках, и распивали водку. Один из них, который был более мускулистым, чем остальные, носил на голове голубой берет. Я бросил на них полный гнева взгляд, и вошёл в тамбур.
«Ненавижу таких уродов. Бухают в общественных местах, шумят. Прямо как я раньше…»
Эта мысль слегка выбила меня из колеи, и я застыл, держась за ручку двери в туалет.
– Всё в порядке? – спросила проводница, переходящая из другого вагона. В её глазах читалось недоверие и страх, так как выглядел я слегка жутко.
– Да, всё хорошо.
Я открыл дверь, а затем заперся в ней изнутри. Меня встретил запах туалета. Такой, который бывает только в туалетах поезда. Сделав все свои дела, и зацепился глазами за зеркало.
«Ну и уродец. Кошмар то какой»
Длинные волосы свисали небольшими сосульками до скул. Намочив руки, я кое-как привёл их в порядок. Но из зеркала на меня по-прежнему смотрел ужасный человек с кучей распухших рассечений, побитыми губами и слегка деформированным носом.
«А ведь в древности люди с кривым носом становились уважаемыми людьми. Если не ошибаюсь, начальниками. Плоховато помнится курс истории в той богатой школе»
Всё это украшали жёлто-серые, слегка кошачьи глаза. Довольно редкий цвет. Всегда он мне не нравится, меня постоянно узнавали по цвету глаз. Вряд ли в нашем городе были тёмные брюнеты с таким цветом глаз. Отсюда и узнаваемость. Всегда хотел, чтобы меня никто никогда не видел и не узнавал. Может именно для этого я еду сейчас в поезде…
Отражение ухмыльнулось, показав желтоватые зубы.
– Чёрного ворона на тебя нет, бродяга.
Я прополоскал рот водой из-под крана, и вымыл руки с мылом.
«Хоть где-то буду проходить на человека. Душу бы продал за то, чтобы привести себя в порядок»
Я покинул нужник, и снова зашёл в свой вагон. Мне вслед что-то крикнул один из пьяниц, но проявив чувство такта я проигнорировал этого джентльмена.
«В следующий раз буду разминать ему рожу ногами. Руки болят после боя»
В купе я застал этих молодых любовников за началом очень постыдного для публики занятия.
– Батюшки! Бесстыдники!
Оба повернулись ко мне. Глаза по десять рублей, рты открыты от испуга. В ответ им довелось услышать лишь мой смех.
– Не ссыте, я на такое уже насмотрелся. Может продолжать.
Я запрыгнул на свою полку, и слегка приоткрыл форточку на окне. Затем захватил из рюкзака коробку с табаком и трубку. На нижнем этаже всё было спокойно. Парочка не воспользовалась моей рекомендацией, что было довольно занимательным. Девушка, стесняясь, смотрела на меня, а парнишка полез в сумку, чтобы что-то достать. Мне же осталось только поджечь табак в трубке, и неспешно её раскуривать.
– Не могли бы вы покурить где-нибудь в другом месте? – раздражённо спросил парень.
– Я форточку открыл. Прости, табак дешёвый. Зато сам выращивал.
В какой-то момент мы выехали на местность с полями, и лунный свет довольно хорошо осветил купе. До этого моим освещением было острое ночное зрение. Вид у моих попутчиков был довольно приятный. Парень был тощим, примерно как я, но повыше и с менее выраженной щетиной. Девушка была обычной милой блондинкой низкого роста с пышной гривой. И она внезапно достала фонарь из сумки, поставила его на столик и направила луч в потолок. После этого мои попутчики начали меня разглядывать.
– А что у вас с лицом? Вы боец? – спросила девушка.
– Грешен, каюсь.
– А какими боевыми искусствами занимаетесь? – встрял парень.
– Не совсем спортом…сегодня я дрался на голых кулаках в подвале бара. Название «Дикая охота» вам о чём-нибудь говорит?
– Да, я там иногда бывал. Не знал, что там проводятся подпольные бои.
– Об этом знали те, кто искал.
– Как круто! И с кем же вы дрались? – воскликнула девушка. Я всё так же продолжал неспешно курить.
– Я там провёл всего три боя. В первый раз мне дали какого-то здоровенного алкаша, и назвали его мастером спорта по греко-римской борьбе. Упал в первом же раунде. Три минуты меня побил, а потом сил даже чтобы высморкаться не осталось. А если ты устал в бою, то ты уже проиграл. Каким бы сильным и быстрым ты не был, усталость тебя уничтожит. Не скажу, что я прям какая-то кардио-машина, но выносливее меня я никого не встречал. Затем был боец из Узбекистана, вроде как профессионал. Но он не рассчитывал на то, что будет так больно. Сдался через восемь минут, просто постучал по полу. А третий оказался крепким юношей. Лысая гора мышц, жилы даже в глазах, гладкий как авианосец. Был он намного больше чем я, хоть меня и убеждали, что весим мы одинаково. В общем, он несколько раз отправил меня в нокдаун, я весь первый раунд от него бегал. Удар как кувалда. После того как я в последний раз встал, было такое ощущение что меня сбил КамАЗ, и покатался по мне ещё.
– Вы одолели его? – с волнением в голосе спросила блондинка.
– Конечно, одолел. Буквально сегодня вечером бой этот был. После первого раунда он замедлился, а я только разогрелся. Сначала он свалился от удара по корпусу, а потом и от прямого в ухо. Мне потом дали бонус за красивый нокаут.
– Это, наверное, очень больно, когда бьёшь без перчаток,– с сочувствием сказал спутник блондинки.
– Зато деньги платят. Я вообще базовый каратист, но людям больше по вкусу кровь и зрелище. Это тот тип меня так разукрасил. И я не жалею о том, что вышел против него.
– А почему вы уезжаете из Одессы?
– Да так…попытать удачу. Может и в Ленинграде есть такие заведения, а они по любому есть. И в городе этом…не слишком хорошо.
– Надо же, так мы тоже в Ленинград едем! С отдыха.
– Вах! На море были?
Они кивнули
– Сочувствую.
– Не наговаривайте! Море у вас там, как парное молоко! Тёплое, белое…