Харьковские каникулы. Часть 1.
Глава 1. Предисловие.
Значительная часть моей жизни прошла в Харькове. Почему именно там? Да всё просто – у меня там жила бабушка. Вот к ней я и ездил. Хотя, вернее сказать, меня возили, т.к. по малости лет меня бы никто одного не отпустил. Возили на поезде, а чаще на самолёте. По прямой – около 1200 километров. Поездом – сутки, самолётом – час сорок. Уж не знаю, сколько тогда стоили билеты, но подозреваю, разница была не особо большой.
Первый раз я оказался в Харькове в 1971 году в годовалом возрасте, ну, а в 1983 году эти поездки завершились. Почему? Об этом тоже как-нибудь расскажу. Крайний раз я оказался в Харькове уже в 1995 году, после распада Союза, но это, опять же, отдельная история, и о ней я тоже как-нибудь расскажу.
Понятное дело, что бывал я там исключительно летом, на каникулах. Что поражало больше всего при перемещении из Ленинграда в Харьков? Обилие зелени. Вернее, так: её необузданное буйство. Нет, в Ленинграде зелени летом тоже достаточно. Но именно достаточно. А вот в Харькове – именно буйство, натуральные джунгли. Растёт всё и везде, на каждом шагу. А ещё потрясающим отличием, всегда меня поражавшим, было наличие в городской застройке огромного обилия кустов крыжовника, смородины (красной и чёрной). А также яблони, груши, вишня, черешня, абрикосы. По стенам домов, как само собой разумеющееся, вьётся виноград.
А жила бабушка Дарья Алексеевна на проспекте Гагарина, в 9-и этажном доме. И весь так называемый 8-й микрорайон – из нескольких девятиэтажных домов, да плюс к ним ещё и несколько 14-и этажных «точек». Как раз аккурат на границе Основянского и Слободского районов, там, где за пару километров до центра проспект Гагарина поворачивает налево (если ехать по направлению к центру) на 40-45 градусов.
Квартира была на последнем, 9-м этаже, шикарная, 3-х комнатная, с балконом, хоть и небогато обставленная. Ну, да меня это тогда не шибко волновало. Подумаешь, небогато! А у кого богато? Первым делом по приезду лез под кровать – там был заветный уголок, в котором все долгие месяцы моего отсутствия томился в темноте большой рыжий чемодан с моими игрушками. После того, как сладостно обмирая, я извлекал заветный «чумодан», был обязательный ритуал раскладывания на полу всех игрушек, детальный осмотр каждой, проверка работоспособности.
Вторым номером в программе (ну, помимо обязательного бабушкиного обеда или завтрака), был выход на улицу на разведку. А чаще всего это предварялось походом к моему закадычному другу Серёже Шакшуеву. Жил он в соседнем подъезде. И тоже на 9-м этаже. Подозреваю, что бабушка заранее оповещала его о моём предстоящем приезде, т.к. практически не было случая, чтобы я к нему пришёл в гости, а он меня не ждал, или отсутствовал (телефона ни у нас, ни у него не было). Надо сказать, бабушка моя, баба Дора, дружила с его бабушкой, бабой Клавой. Да и всю семью его я знал очень хорошо (но об этом позже). Серёжка был на полгода старше меня и на полголовы выше. Вот это мы, нам по 9 и 9,5 лет, лето 1979 года:
Глава 2. Брызгалки.
Второй интересный момент, что кардинально отличало Харьков от Ленинграда – жара. Вернее так – ЖАРИЩА. Если летом в Ленинграде 20-25 градусов норма, а тридцать градусов – это уже очень жарко, то в Харькове тридцатка – это блаженная прохлада. А так – 35-40 нормальная летняя температура. И не сказать, что там люди какие-то более жаростойкие. Просто привыкли, а, может, ничего иного себе и не представляют. Окна бабушкиной квартиры выходили на восток. Солнышко встаёт рано утром, ползёт по небу, и, если не закрыть окно шторами, то уже часам к десяти утра в квартире будет не продохнуть. В девять на улице ещё как-то терпимо – можно перемещаться по открытым местам относительно спокойно. Но к десяти утра – полный швах. Солнце палит так, что даже мы, пацаны, старались подолгу не находиться на открытых местах. Ну, минут 10-15, а потом в спасительный тенёк. Надо сказать, что при наличии огромного количества зелени тень можно было найти практически везде. А ещё был и такой вариант охладиться – зайти в тёмный, прохладный подъезд.
Но разве можно ограничиться такими полумерами, если тебе 8-10 лет? Не-е-е-е-т! Есть кардинальный выход – вода! Причём, не столько в разрезе «попить», как в смысле побрызгаться! Нет! Не побрызгаться. А реально пообливать друг друга! С ног до головы! Но где найти воду в изнывающем от жары южном городе? Лужи, те, что помельче, пересыхают быстро, а глубоких не так много.
И тут на сцену выступает его величество краник-барашек. Ну, такая железная крутилка с квадратным отверстием в центре – надел его на шпенёк крана с водой и крути, открывай, воду пускай!
Обладание этим девайсом (тьфу, не было тогда такого слова) ставило тебя в дворовой иерархии на ступеньку выше всех остальных, кто этой приспособой не владел. А почему? Всё просто.
Почти из каждого подвального окна,те, что от уровня земли и до колена, была выведена труба. На трубе кран. Я так думаю, что в частности, и для полива того, что растёт под окнами. Но чаще всего этим уличным водопроводом пользовались дворники – я неоднократно видел, как подсоединив шланг к соску крана, они поливали асфальт. Казалось бы, в чём проблема? Проблема была в том, что ни на одном кране НЕ БЫЛО БАРАШКА! Предусмотрительные дворники их снимали и носили в кармане!
И любой мальчишка-страдалец, возжелавший этой подвальной водички был бессилен – кран рукой не открыть. И вот тут появлялся на сцене счастливый обладатель краника-барашка, и одним мановением руки пускал струю такой желанной воды! Да-а-а-а, таких реально уважали и стремились с ними дружить. И у нас с Серёгой такой краник-барашек был!
А как обливались? Брызгалка – наше всё! Это сейчас в любом детском магазинчике вы найдёте водяные пистолеты на любой вкус. А тогда…. Тогда всё делалось своими руками. А надо сказать, что нынешнего разнообразия пластиковых флакончиков тогда не было. Это сейчас, куда ни плюнь тысячи и тысячи пластиковых емкостей любых размеров, фасонов и цветов. Тогда всё было скромнее. Но без брызгалок никто не оставался. Потому что было волшебное место, где мы находили если не всё, то почти всё. Это была помойка (кстати, тема помойки достойна отдельной главы, которая дальше по тексту). Так вот, на помойке мы находили то, что нам было надо.
Идеально условиям задачи отвечали серые, довольно мягкие, пластиковые бутылки из-под какой-то химической дряни – то ли моющее средство, то ли что-то вроде отбеливателя. Бывали они на пол-литра и на литр. Годились и те и другие. Ну, поллитровки это для начинающих, а вот литровки – это для профи. Дырки поначалу ковыряли чем придётся, пока мы с Серёгой не догадались прожигать их нагретым гвоздём. Это был технологический прорыв: если дырка, проковырянная кое-как, с бахромой рваных краёв, давала порой кривую, размазанную струю, то чёткая, с закруглёнными краями аккуратно прожённая дырка давала струю толстую, тугую, и повышенной убойности.
А когда, в процессе экспериментов, нами была прожжена дырка повышенного диаметра, миллиметра 3-4, то наступил качественный перелом: вес залпа повысился в разы, и появилась возможность одним мощным нажатием выпулить весь литр воды на противника буквально за 1 секунду. Это был прорыв! Первое время многие (те, у кого не было таких крупнокалиберных брызгалок) даже стали вякать о том, что, мол, так нельзя, мол, это нечестно. А чего нечестно-то?! Сделай и себе такую же!
В конечном итоге такими 1-литровыми крупнокалиберными водяными пушками обзавелись почти все. И тут случилась обструкция… хотя, пардон, сначала небольшая предыстория.
Воевать 1х1 это совершенно неинтересно. 2х2 это уже что-то, 3х2, 3х3, 3х4 уже гораздо интереснее. Чем больше народу с брызгалками, чем интереснее движуха. Обычно боевые действия заключались в активном маневрировании в «зелёнке» и городской застройке, выскакиванию из засад, кинжальном огне в упор. Если был краник-барашек, то старались маневрировать, не особо удаляясь от базы снабжения (кран в подвальном окне), или, зная несколько ближайших точек «подзаправки», перемещались от одной к другой. Часто бывало так, что волшебный барашек был и у противников, тогда разгорались настоящие баталии, в ходе которых кран с водой неоднократно переходил из рук в руки. Конечно же, источники влаги этими дворницкими кранами не ограничивались. Естественные водоёмы в виде глубоких луж тоже были в почёте. Вода там была, конечно же, погрязнее, и значительно погрязнее, но разве нас это могло остановить?!
Так вот, обструкция. Собралась нас как-то целая толпа, человек пятнадцать. Причём, в толпу пацанов замешалась ещё и кучка девчонок. Уж в каких пропорциях, не помню, но чуть ли не половина (обычно в этих баталиях участвовали только пацаны). Носились по улице, обливались, и как принято, охреневая в атаке, стали расширять географию конфликта: улицы показалось мало, поперлись в подъезд. А затем кучка девчонок из неприятельского отряда сели в лифт и поехали к одной из них домой то ли переодеться (некоторые из бойцов были уже мокрые с ног до головы), то ли подзаправиться водой, не помню. В чьей голове родилась дикая идея преследовать противника и ворваться «на его плечах» в его квартиру, не знаю. А может, идея была в том, чтобы тоже подняться на этот этаж и подстеречь их там, на площадке, когда они будут выходит из квартиры, не помню. Но точно помню следующую картину: толпа мальчишек и девчонок лет по 8-9, человек 10, набились в лифт, как сельди в бочку, и поехали на 9-й этаж. С брызгалками наперевес.
И вот, всей толпой едем в лифте на последний этаж! Все на взводе, стволы вперёд, «предохранители сняты, пальцы на курках»! Ведь противник может ждать нас прямо за дверьми лифта! Такое удобное место для засады! Короче все на взводе, слышно, как бурлит адреналин в юных телах!
Откуда ж нам было знать, что буквально в эти секунды на 9 этаже уже разыгрался первый акт трагедии местного масштаба: Таня Бобешко, заявившись домой в совершенно мокром и грязном платье (вода в этот раз набиралась исключительно из глубокой и грязной лужи), да ещё и притащив за собой в квартиру шоблу таких же грязных юных мурамоек, уже получила порцию звездюлей от своего папки, и её папаша, пылая праведным гневом, уже вышел на тропу войны. То есть выполз из своей конуры на лестничную площадку и поджидает лифт, который аккурат едет с кем-то к нему на 9-й этаж. Щас, мол, дождусь лифта, спущусь вниз, да и разберусь со всем этим малолетним хулиганьём. Лифт останавливается, створки двери разъезжаются в стороны, а там… хопаньки, вот они фулюганы, попались! Сами приехали!! Все разом, всей своей гадской толпой!!!
Да-а-а-а-а…. момент истины. Полсекунды стороны, остолбенев, смотрели друг на друга. В глазах ТанькиБобешкиного папаши метались, мгновенно сменяя друг друга, удивление, негодование, восторг охотника, радость внезапного отмщения и ещё много чего… За эти полсекунды его тело успело сделать только полвдоха, а далее произошло страшное: десяток мощных, толстых струй холодной, грязной воды ударили его в широченную, покрытую густым чёрным волосом грудь. Полсекунды шквального огня, мгновенно вымочившего его с ног до головы.
Почти одновременно с этим пальцы нескольких детских рук судорожно ткнулись в ряд кнопок, вбивая до упора кнопку первого этажа. Двери закрывались уже по душераздирающий рык Танькиного папки, обоссанного десятком струй грязной воды из придорожной лужи. Господи, как мы ехали вниз! Ужас метался в наших неокрепших детских душах. Все эти полминуты, что лифт катился вниз, нам казалось, что горя жаждой мщения Танькин папаша мчится, прыгая через две ступеньки, с этажа на этаж, чтобы поймать и сожрать нас живьём на первом!
Двери лифта распахнулись…
Никого!! Только сверху топот и грохочущий в сумраке подъезда злобный мат. Задыхаясь от ужаса и отчаянно толкаясь, мы всей толпой вывалились на спасительную волю улицы.
Уж не знаю почему он нас не смог догнать – то ли Бобешко-старший был не настолько резвый бегун, то ли его набрякшие от воды треники предательски сползали на колени (а был он только в трениках и тапках). А может, нас спасли его растоптанные тапки системы «ни шагу назад», которые, спадая с ног, не давали ему развить нужную скорость спуска по лестнице. Не знаю…
Знаю только одно – в тот раз мы все счастливым образом избежали возмездия. А могли огрести по самое не балуй. Больше в подъездах мы не воевали.
П.С. всё это безобразие произошло в МОЁМ подъезде и на МОЕЙ лестничной площадке – Таня Бобешко, и её семья во главе с облитым нами её папашей, были нашими соседями по девятому этажу. Слава Богу, что Бобешко-старший не углядел меня в той разношёрстной толпе малолетних фулюганов, что уделали его залпом из брызгалок.
Глава 3. Помойка.
Тем, кто родился в эпоху тотального изобилия вещей, наверное, будет нелегко понять и принять то, о чём я напишу в этой главе. Это сейчас можно пойти в любой магазин и купить себе всё, что душа пожелает, «от и до». Были бы деньги. А тогда… гм… ну, как сказать? Победнее жили, и значительно победнее. Нет, тем, кто сейчас по собственному незнанию представляет эдакое царство дефицита всего и вся, я уверенно возражу: голодных не было, и в обносках по улице никто не ходил. И игрушки в магазинах продавались, и в немалых, надо сказать, количествах. Но было немного иное отношение к вещам и к воспитанию детей, в частности, в вопросах покупки игрушек.
Что я имею в виду? Сейчас поясню. Мой папа зарабатывал неплохие по тем временам деньги – 200…250 рублей в месяц. Мама – около 150…160. В сумме получалось 350…400. А вот, к примеру, при посещении игрушечного магазина (ну, какой ребёнок может спокойно пройти мимо, и не попытается затащить туда родителей?!), то, на что я мог рассчитывать, была сумма что-то около 30-40 копеек, 50 от силы. Выклянчить игрушку за 1 рубль было НЕВОЗМОЖНО. И в этом была великая мудрость: нефиг баловать, для подарков есть праздники (День Рождения и Новый Год и т.д.), вот тогда и получишь. Вот так я и прирастал игрушками. По праздникам. И так жили 90 процентов моих сверстников. Никого особо родители не баловали.
Понятное дело, что мы пытались себе компенсировать «игрушечный голод» иными путями. И у нас это неплохо получалось. Проще говоря, мы сами находили себе развлечения, в большинстве своём бесплатные.
Про брызгалки я уже писал в прошлой главе. Теперь настало время осветить такую тему, как помойка. Вернее, не так, а вот так: ПОМОЙКА.
Причём, что характерно, в Ленинграде, на Петроградской стороне, где я жил до 1979 года (ул. Малая Пушкарская), помойка из себя ничего особого не представляла, так, загородка с несколькими бочками-баками. А вот помойка в Харькове… вот это да! Кладезь всевозможных сюрпризов и ценностей, в мальчишеском понимании, конечно же.
На местности это выглядело так: построенные метрах в 18-20 перед домом, в ряд 4 гаража, одним куском, воротами к подъездам дома, задами во двор. Вот сзади гаражей-то помойка и была! Огромная куча! Где-то метров 15х5. И высотой метра 1,5 у стенки гаража. По моим прикидкам там едино моментно находилось несколько десятков кубометров мусора. Уж не знаю, почему так было, но это было именно так. Скорее всего, проблема была в несвоевременном вывозе этого добра, и дворники ничтоже сумняшеся вываливали содержимое мусоропроводов (а дома были, напоминаю, 9-и этажные) прямо на эту кучу. Вывозилось это в конце концов, или нет, я не знаю, могу сказать только то, что всякий раз, приезжая к бабушке на лето, я эту кучу мусора находил в её неизменном виде. Понятное дело, что, тем не менее, она как-то обновлялась и дополнялась, иначе зачем бы нас, пацанов, тянуло бы (фактически каждый день) заглядывать на эти развалы в надежде найти что-то ценное.
Находили мы там много чего: сломанные игрушки, всевозможные поломанные механизмы, в виде часов-ходиков, швейных машинок и радиоприёмников, и много-много чего иного полезного и нужного с мальчишеской точки зрения. Но наиболее отчётливо врезался в память один эпизод. Утро, палит солнце, жара градусов 40. Идём с приятелем Серёгой Шакшуевым мимо мусорки (именно так её именовали местные), и тут наше внимание привлекает совершенно круглая консервная банка. В смысле, максимально приблизившаяся своей формой к шару. Так её раздуло. Ясное дело, что ни один здравомыслящий взрослый человек не то что не возьмёт в руки такую банку, но и постарается даже не приближаться к ней. От греха подальше. Но у двух юных, 10-летних опездолов мысли в их головах текут совсем иначе… «Опа, банка! Зырь, какая круглая! А чё в ней? Посмотрим? А давай! А ну-ка об камень её! Никак… а ну-ка теперь камнем сверху! Опять никак… а давай-ка гвоздём, вот этим, здоровенным, да каменюкой сверху, по гвоздю! Да бей ты сильнее, придурок! Да бью я, бью, держи крепче!»
Бабах! Трах-тибидох!
Короче, опыт удался! Тонкая жесть банки, и без того раздутая изнутри напором протухшего содержимого, была успешно пробита гвоздём, банка громко фыркнула, и нас обоих с ног до головы обдало фонтаном такой вонючей и гнилой мерзости, что думаю, любой скунс просто бы обосрался от зависти. Да какое там! Сдох бы этот скунс, вот и всё! Более гадкой вони я за всю жизнь более не отведывал, то есть не унюхивал! Это было что-то… Жалкие попытки стереть эту мерзость с себя сделали только хуже – мерзость размазалась по нам тонким слоем и завоняла ещё сильнее.
Надо срочно отмыться! Но где?! Как назло, краника-барашка у нас тогда в наличии не было, нужно было искать лужу. А ближайшая лужа была от нас метрах в ста, не меньше.
Как мы бежали к этой луже! Неслись, как два сайгака, и нам казалось, что вонь бежит впереди нас, опережая нас на пару метров! И при первой же попытке остановиться и отдышаться, потоки этой вонючей гадости, облепившей нас жирным слоем, начинали распространять вокруг нас такое благоухание, что пришлось снова набирать темп, лишь бы встречный напор ветра относил подальше от нас это амбрэ.
Что потом? Долгое отмывание самих себя (ноги, руки, шея, лицо), попытки отстирать одежду прямо на улице, получение заслуженных звездюлей дома за уделанную одежду. Да-а-а-а, умные учатся на ошибках других, дураки на своих. Впоследствии мы такие вздутые банки обходили десятой стороной.
Глава 4. Карбид.
Желание что-то взрывать, видимо, заложено в генах у всех мальчишек. Это сейчас пошёл в магазин пиротехники и накупил петард, всяких-разных. А вот тогда-а-а-а… петарды приходилось делать самим. Но ведь это было ещё интереснее! Никто этому не учил, учила улица.
Нам лет по десять – одиннадцать. Выходим утром во двор, опять же, с закадычным другом Серёгой. А на асфальте стоит некая фиговина, типа пылесоса здорового, ну, бачок такой на ножках, от него вьются шланги. А вокруг насыпана комками какая-то серо-белая кака. Я в непонятках – что за дрянь? Мой товарищ был более прошаренным в этих делах:
– Это же карбид!
– Что за карбид?
– А щас покажу, пойдём, возьмём пару кусков!
Сказано – сделано. Пара увесистых кусков была схвачена и утащена в ближайшие кусты. Там же, на расположенной недалеко помойке, была раздобыта стеклянная винная бутылка с пробкой. Далее мне был продемонстрирован нехитрый опыт с засовыванием карбида в бутылку и заливанием его водой. Ффффффссссссссс…. Пробку в тот раз плотно закрыть не получилось. Но суть я ухватил. Совместные опыты с привлечением прочих несовершеннолетних обитателей двора продолжались несколько дней (просыпанного сварщиками карбида мы тогда насобирали немеряно). Серёга тоже не очень силён был в этой науке, до всего приходилось доходить методом тыка, но даже наших мальчишеских мозгов хватило на то, чтобы понять всю опасность данного занятия. Ну, в самом деле: в момент заливания воды карбид начинает шипеть, выделять газ, потом ты тратишь драгоценные несколько секунд, чтобы плотно заткнуть пробку, которую газ так и норовит вытолкнуть обратно, да ещё и отбежать и спрятаться надо успеть…
В конце концов пытливый мальчишеский ум, уж не помню чей, всё же нашёл решение. А скорее, это было коллективное творчество. Дотумкали до чего: сначала в бутылку наливали примерно ¼ объёма воды, затем через горлышко запихивали плотный пучок сухой травы, примерно половину или 2/3 объёма бутылки, чтобы верхний слой травы оставался сухим. И чтобы вода не доставала до верха пучка травы несколько сантиметров. Сверху на пучок травы аккуратно сыпали карбид. Убедившись , что никакого газовыделения нет, не спеша и обстоятельно забивали пробку. Вуаля! А дальше бутылка переворачивалась, встряхивалась, и… убегай кто куда!
Было прикольно. Громкий хлопок – Быдышь! И бутылка разлетается на мелкие кусочки. Радости полные штаны. Обычно занимались этими опытами подальше от глаз взрослых – чтобы не получить на орехи. Идеальным местом были так называемые гаражи – это был такой длинный пустырь за домами в виде вытянутого треугольника длиной метров 120-130.
Та сторона, что выходит на Бутлеровскую улицу – это ряд тех самых гаражей, они и смотрят своими воротами на эту улицу (если посмотреть на спутниковый снимок этого места, там на фото чётко видны машинки, гаражи там, по видимости, действующие до сих пор). А вот вся «спина» этого «ГК Жигули» это ровная площадка, залитая толстым-толстым слоем гудрона. Плюс наслоения почвы, трава, мох, кустики, всякий мусор, крупный и мелкий. Короче, пустырь. Вот там-то мы и развлекались.
И вот, удачный день – нас толпа, человек 5-6, бутылок заготовили много, карбида ещё хватает… Бабах! Бабах! Бабах! Веселуха! Ну, всё по-умному: делаем «с пучком сухой травы, безопасным способом», ховаемся за какой-то надёжной преградой. И вот после очередного (кажется третьего) бабаха поднимаем головы и выглядываем в ту сторону, где в отдалении метров 10-15 от нас стояла бутылка.
И видим… прямо рядом с нами, метрах в трёх-четырёх совершенно невменяемого мужика с монтировкой в руках!!!
Ой! Да это же один из автовладельцев, из тех гаражей, что под нами! Видать, его задрали наши бабахи над головой, пока он там у гаража возился со своей машиной, ну, приставил он лесенку, да и полез на крышу этого гаражного кооператива, которая и была нашим полигоном. Ну, чтоб разобраться, как следует, с этим хулиганьём. А чтоб разговор вышел продуктивным (а вдруг их много окажется), прихватил с собой монтировку.
А самое-то прикольное, что в момент, когда он вылез, он никого не увидел – мы то всем гуртом заховались, ожидая очередного бабаха! А тут-то он и вылез, как чёртик из табакерки! А оно как бабахнуло! Чуть ли не у него по ногами (бутылку-то он, видать, и не заметил, он же хулиганов своим зорким взглядом искал).
А тут и мы из-за укрытия бошки-то повысовывали! И тут этот орангутан, только что оглушённый бутылочным бабахом, нас и увидел! Такой рык издал! Кинг-конг отдыхает! Мы с перепугу чуть не обоссались! Видели, как коты заполошно с места вскакивают, когда их чем-то сильно испугать? Вот так и мы вскочили, всей кодлой, когда этот мститель за нами ломанулся! Бляха-муха… как мы бежали, как бежали! Бежали так, будто за нами гнались все демоны из преисподней, так мы труханули. Больше такие опыты мы там не производили. Нуегонафиг.
