Я снова один.
Уже который день я не вижу мира, хотя знаю, что вскоре он предстанет передо мной: такой красивый, огромный, настоящий. Но с ним я увижу и людей…
Люди обманули меня. Ввели транквилизаторы, сковали за спиной руки. Глаза, уставшие наблюдать за коррозией, – за гниющим, паразитирующим монстром, пожирающим мир, спрятали под пластиковым шлемом, закрепленным на затылке. К голове подключили датчики…
Они сказали, что хотят помочь, что так надо для моего же блага. Что запереть меня здесь – единственный шанс оградить и спасти от всепоглощающей скверны.
Со временем я многое понял. Понял, что ошибался. Что шлем защищает не меня, а моих смотрителей. Что я здесь не ради себя, а ради них.
Я не знаю их. Не знаю, кто приносит еду. Не знаю, кто бреет, стрижет, укладывает меня в капсулу…
Я потерял счет времени. Шлем не позволяет видеть моих тюремщиков, хотя рядом, за дверью, всегда кто-то есть… Иногда я различаю шум гидравлического механизма и слышу, как массивная дверь сдвигается в сторону. Звучит щелчок, за которым следует острая боль. Меня парализует, и я падаю во мрак.
Меня окружают стены и одиночество. Возможно, это и к лучшему. В них я уверен. Они никогда не лгут.
А еще есть окно. Я видел его до того, как на голове защелкнулся шлем. Я запомнил высокие сосны и ели. За изолированным от внешних звуков окном живут воспоминания, возвращая меня в реальность. Пробуждая желание убивать…
***
У меня есть Бог – маленький сверчок. Я видел множество подобных в детстве, но никогда не думал о них, как о божествах. Сверчок стрекочет, и изредка я подпеваю ему. В такие дни я улавливаю движение за дверью – мои надсмотрщики беспокоятся. Я знаю, что они боятся. Чувствую.
