Глава 1
Старые Вязы
1.
Моё имя Алексей Родионов. Моя жизнь была ничем не примечательной, до тех пор, пока я не переехал в посёлок под названием Старые Вязы. Именно об этой части своей жизни, я хочу поведать вам. И с вашего позволения, начну по порядку.
Со своей будущей женой я познакомился на первом курсе медучилища. Она мне сразу приглянулась. Мои попытки ухаживания увенчались успехом спустя год. На тот момент я считал себя самым счастливым человеком в мире, а потому уверенность в собственных силах была безграничной. И не удивительно, ведь она была очень красивой девушкой, вокруг которой хороводили многочисленные кавалеры. Для закрепления успехов на любовном фронте, я предложил ей руку и сердце. И она ответила согласием.
Вскоре она оказалась в интересном положении. Девочку мы назвали Лерой. И наша семья, состоящая из трёх человек, просуществовала всего пять лет. Счастливых, в большинстве своём, пять лет, пока мы не подали на развод. Нам не удалось продраться сквозь тернии бытовых проблем, оставаясь единым целым. Постепенно мы начали отдаляться друг от друга, и даже маленькая дочка не смогла стать причиной для сохранения семьи. Мы расстались практически без скандалов и взаимных обвинений, и на том спасибо. Суд, как обычно происходит в схожих ситуациях, постановил, что Лера останется жить с матерью, а я смогу навещать её два раза в неделю. Самым сложным оказалось не пройти через всю эту бюрократическую машину, и даже не общение с женой на личные темы в присутствии адвокатов, а разговор с дочкой и попытка объяснить ей, что нам придётся видеться реже.
Квартиру я оставил бывшей жене, не претендуя на вторую половину. А ещё мне пришлось уволиться с должности терапевта в больнице, в которой я работал после меда, а все потому, что здесь же работала и моя бывшая. Встречаться почти в каждый день в коридорах, у регистратуры или же в столовой во время обеда, не хотелось ни мне, ни ей. Взвесив все за и против и придя к выводу, что нам двоим будет тесно в одном городе, я решил поменять радикально свою жизнь. Изменения заключались в том, чтобы переехать в провинцию, где была нехватка молодых специалистов в медицинской сфере, преимущественно туда, где государство гарантировало бесплатное жилье и подъёмные. Такое место нашлось в сотнях километров от моего родного города. Путь туда занимал около десяти часов на поезде.
И вот, первого октября, собрав почти все свои вещи в две большие сумки, я купил билет в сторону посёлка Старые Вязы. Не буду описывать долго весь путь: как и чем пахло в вагоне, с кем я сидел рядом и какие пейзажи мелькали за окном в тумане. Для рассказываемой истории это не имеет никакого маломальского значения. Скажу только, что за эти часы я успел несколько раз передумать и столько же заверить себя в правильности своего решения.
Перрон в поселении был старым, грязным и пустынным. Стоит отметить, что я один вышел из вагона. А потому, когда поезд тронулся, забирая с собой клочки тумана, я остался единственной живой душой во всей округе, так как само поселение, а с ним и старовязовцы, находились практически в километре севернее, прячась за густыми кустарниками и деревьями, что росли по обе стороны железных путей.
Когда щебень, наконец, сменился потрескавшимся асфальтом, мои руки ныли от боли, и я проклинал себя, что взял обе сумки, а не простой рюкзак с самым необходимым. А все потому, что был уверен в отсутствии в Старых Вязах магазинов одежды, за исключением комиссионок. А носить за кем-то протёртые в промежности панталоны и пропитанные потом в области подмышек рубашки не было желания.
Первым жителем поселения, которого я встретил на улице, был побитый жизнью и жестокими подростками кот. Он глянул на меня единственным слезящимся глазом и протяжно мяукнул.
– Ну, привет, приятель. Как добраться до сельской больницы не подскажешь?
Что и следовало ожидать, кот ничего не ответил, скрывшись в высокой неухоженной траве, в которой наверняка водились клещи.
– Что же, пойду поищу кого-то более сговорчивого.
Таковым оказался пожилой мужчина в старой застиранной одежде. Он вышел ко мне навстречу из трёхэтажного здания, на стене которого, словно родимое пятно, расплывалось жёлто-коричневое пятно, формой напоминающий африканский континент. Мужчина успел позвать какого-то «Тимофея» (изначально, признаюсь, я решил, что так звали его собутыльника) прежде чем запнулся, увидев перед собой незнакомца.
– Приветствую Вас, тов…сударь.
Мужчина осёкся, поняв, что в наше время, особенно со стороны молодёжи, было чуждым приветствие «товарищ».
– Добрый день, – выдохнул я, опустив поклажу на край пыльного бордюра. Пусть мне не хотелось пачкать сумки, я уже не мог их держать в руках. – Не подскажите, где здесь больница?
– С вами или с кем-то из ваших близких произошло несчастье? – не на шутку взволновался старик.
– Нет, – поспешил я его успокоить. – Со мной и моими близкими все хорошо. Я – ваш новый врач.
– О! – искренне восхитился местный житель. – В таком случае, я вдвойне рад нашему знакомству. Люди вашей профессии достойны уважения и почитания. В Старых Вязах есть немало жителей, которым требуются услуги хорошего врача.
– На первый взгляд он выглядит пустынным и малолюдным.
– Возможно. Но нас больше, чем вам может показаться. В шестидесятых годах здесь велись массовые стройки, в попытке превратить деревеньку в настоящий районный центр. Поэтому кругом немало многоэтажных жилых зданий, развлекательных учреждений – большая часть которых давно закрылись и пустуют – и даже есть парковая аллея,…заросшая, правда. Большая часть местных жителей – это остатки тех самых строителей, которые поднимали стены несостоявшегося городка. В том числе и ваш покорный слуга. Я как раз участвовал в строительстве больничного корпуса, который находится в двухстах шагах севернее. Если приглядитесь, то увидите крышу вон за теми двумя деревьями.
Я кивнул в знак благодарности, после чего мужчина подошёл ко мне ближе, слегка наклонившись вперёд, словно желая поделиться государственной тайной:
– Но, мой вам совет: не рассказывайте пока никому, кто вы и зачем приехали в наш посёлок.
– Это почему, позвольте спросить?
– Видите ли, в наших краях редко встречаются новые лица, а потому интерес к вашей персоне будет огромным. Но, стоит всем узнать, что вы – новый врач, тогда вам просто прохода не дадут. В посёлке живут в основном старики, как и я, а потому любимая наша темя – разные болячки и лекарства от них. Я же хочу сберечь ваше время, потому как вскоре его будет явно не хватать.
– Спасибо за совет.... – я протянул ему свою руку.
– Боже, где мои манеры, – старовязовец хлопнул себя по лбу, после чего пожал её обеими руками. Ладони у него были костлявыми и очень сухими. – Федор. Федор Дмитрич Пахомов.
– А меня Алексеем зовут. Фамилия Родионов.
– А по батюшке как вас величать? – старик, отпустил мою ладонь. Его глаза блестели добротой, а губ касалась добродушная улыбка. Федор Пахомов определенно мне понравился. Интеллигентный и тактичный – таких людей редко встретишь в наши дни. А может их и не так мало, просто выглядят они все как заядлые пропойцы. Позже я узнал, что он вовсе не был приверженцем злых привычек. Ни за курением, нм за распитием алкогольных напитков пожилой человек не был замечен ни до моего приезда, ни, тем более, после моего отбытия.
– Папу моего Дмитрием звали, как и вашего.
– Тёзки по батюшкам, значит. Ну, что ж не стану вас больше задерживать, Алексей Дмитрич. Рад был стать первым жителем посёлка Старые Вязы, с кем вам удалось познакомиться.
– Не совсем так, вас немного опередили.
– Вот как, – расстроено вымолвил Федор Пахомов. – И кто ж опередил меня, позвольте полюбопытствовать?
– Кот. Рыжеватый. С одним глазом.
– Тимошка, что ли?
– Не знаю, он не представился.
– А я его со вчерашнего дня ищу. Пройдоха не вернулся домой ночевать. Подскажите, пожалуйста, где вы его встретили.
– Буквально в тридцати шагах отсюда…, – я повернулся, чтоб указать в нужном направлении, как вдруг кот сам вышел из густой травы и пружинистым бегом, побежал в нашу сторону, жалобно мяукнув, заметив хозяина.
– Тимофей! – пожилой мужчина присел на корточки и вытянул вперёд руки. Кот послушно подошёл к нему и, заурчал, стоило его телу прижаться к грубому ворсу свитера из овечьей шерсти. – Вот ты разбойник. Пойдём скорее домой, я тебя молочком угощу.
Кот повернул голову в мою сторону и уставился на меня своим единственным глазом, словно зовя в гости на чашку молока. Я, молча поблагодарив его, отказался от приглашения.
– Спасибо, что помогли найти кота. Он – единственное, что у меня осталось от прежней жизни.
Я не знал, что скрывалось за этими словами, но понимал, что в истории жизни Федора Пахомова было немало чёрных полос, о которых не расскажешь первому встречному.
– Я, собственно, мало чем помог.
– Отнюдь, у вас светлая аура, а коты это чуют. Поэтому, Тимошка и вышел из своего укрытия. Будь вы плохим человеком, он продолжил прятаться в траве.
Я не стал спорить. Его слова были приятны моему слуху.
– Хорошего вам дня, Федор Дмитриевич. И вашему коту также.
Старик кивнул в знак благодарности, после чего зашагал обратно в сторону подъезда дома, нежно поглаживая кота по голове.
Держа в уме советы старика, я направился в сторону здания, чья крыша выглядывала из-за деревьев. Но, общаться мне больше не пришлось, потому как местные жители – в основном старики – глядели на меня с настороженностью и редко кто отвечал робким кивком на моё приветствие. Даже говорящие на повышенных тонах пьяницы, что стояли у дверей магазина с потрепанной вывеской «Продукты. Фрукты. Напитки», умолкли при виде меня, возобновив интеллектуальные споры, стоило мне выйти из поля зрения.
Я, не сбавляя шаг, приближался к больнице, которую уже видел целиком, а не только крышу. Сумки все еще тяготили меня, вызывая боль в моих руках и усталость в спине. Именно они были главной причиной столь откровенной настороженности со стороны сельчан. Видимо, решили, что я – свидетель религиозного культа, и вот-вот начну доставать из баулов буклеты, в попытке обратить «безбожников» в свою веру.
Добравшись, наконец, до здания больницы, над входом которой виднелся силуэт головы Владимира Ильича, я вошёл внутрь. Самого бронзового лица вождя пролетариата, глядящего в светлое будущее, не было, но его призрак все еще жил в этих краях. Попав в холодное помещение, я оглядел с нескрываемым удивлением несколько десятков хмурых физиономий, которые с раннего утра заняли очередь на приём к врачу. Пахомов оказался прав: Старые Вязы были далеко не пустынным селением, как могло показаться, хоть и состояли в основном из пожилых людей.
Приветливо улыбаясь я прошёл мимо ждущих пациентов, – в основном это были женщины, – направившись к регистратуре, которую занимала маленькая худосочная старушка с белыми, как лунь волосами. Глаза ее прятались за очками с толстыми линзами на пять диоптрий. В этот момент она очень мило беседовала с другой старушкой, её голос был тихим и при этом дрожал как при скачке на своенравном жеребце.
– Сссергей Ссстепанович, сссчитает, что это проссстое недомммогание, милая моя. Тттебе нужно ббберечь сссебя и вввсе…
– Здравствуйте, – перебил я беседу пожилых дам. – Не подскажете, как мне найти…
Я не успел договорить, как меня тоже перебили.
– Вас здесь не стояло!
Я обернулся, чтобы столкнуться лицом к лицу с сурового вида дамой лет шестидесяти. Видимо с учительницей старших классов. Она как раз была следующей в очереди на регистрацию, прежде чем я посмел пройти без спроса.
– Мне только спросить, – выпалил я, не сразу поняв, что стал и вовсе похожим на наиболее презираемый вид людей – пациента-интересующегося.
– Ишь ты какой! Спросить только он собрался. Да ещё со своими сумками лезешь напролом. Ни проехать, ни пройти. Не хватало, что приезжий, так ещё и хам! Надо записаться к врачу? Тогда жди своей очереди! А раз спросить только, тогда поезжай в свою Москву, и там спрашивай!
Я не москвич, хотелось мне ответить, но решил, что это не возымеет положительного эффекта.
– Правильно, Тамара Валерьевна, – подхватил старичок в панамке, опирающийся на самодельную кривую трость. Лет ему было под восемьдесят. Пальцы были жёлтыми от никотина. – Нахалов надо ставить на место. И кто знает, что у него в этих сумках? Вдруг что-то взрывоопасное.
– Террорист! – тут же взвизгнула другая дама, прикрыв ладонями рот, а следом раздались два крика.
– Я не террорист! – повысил я голос, пытаясь успокоить разрастающуюся панику. – Вам следует поменьше смотреть вечерних новостей. – «Это я вам, как врач говорю», про себя добавил я. – И даже не пациент. Мне просто нужно увидеться с главным врачом.
– Сссергей Сссстепанович зззанят, – протарахтела бабушка с регистратуры. – Он пппринимает пппациентов. Он не ммможет удделить всссем вввниманнние ррразом. Жжждите сссвоей очереди. – При каждом слове её голос становился все более непреклонным и более дребезжащим.
Поняв, что я одинок в этом крестовом походе стариков, я отошёл в сторону, опустил сумки на пол. Прижав их к стенке, я занял очередь за стариком в панамке. Передо мной было семь человек. Старушка-регистратор была настолько медлительна, насколько это было только возможно, а потому моя очередь дошла только спустя полчаса. За это время, старичок передо мной раз десять оборачивался и поглядывал на меня, то недоброжелательно, то с опаской. Пару раз он хлопал ладонями по карманам своих брюк и жилета. Опасался, что я мог незаметно украсть у него пачку сигарет, либо СНИЛС.
– Что вввам угодно? – спросила старушка, когда я вновь оказался перед стойкой регистратуры. Она, так и не сменив гнев на милость, сурово глядела на меня через толстые линзы, слегка тряся головой.
– Мне нужен главврач, – со вздохом ответил я. – Я могу его видеть?
– Ммможете, сссразу, как тттолько дддойдёт ввваша очередь.
– Опять очередь? И какой я по счёту в этом ряду?
– Я вввам не учитель ммматематики, милый мой. Хххотите, сссами сссчитайте. Вввсе те люди, что ссстоят вдоль кккоридора запписаны ккк нему на ппприём.
– Но здесь пятнадцать человек! – воскликнул я.
– И что? Вы мммолоды, и у вввас мммного вввремени, а ссстарики ждать не мммогут. К тому же не фффакт что пппятнадцать.
– Это как понимать?
– Очень пппросто, есть пппациенты, кккоторые пппроходят по записи, есть те, кккоторым ммможет пппонадобиться сссрочная ввврачебная пппомощь. Если вам ппповезёт, – «А я надеюсь, что не повезёт», читалось в её глазах, – тттогда тттаких бббудет не бббольше тттрёх. Гипппертоники и диабббетики пппринимаются вне очччереди.
Я смирено развернулся и направился к своим сумкам. Прислонившись спиной к стенке, я принялся ждать.
И ждать мне пришлось почти три часа. Как оказалось, главврач в Старых Вязах был также единственным терапевтом на близлежащие три селения, а потому поток пациентов к нему тянулся немалый. Я даже повёл плечами, представив, что вскоре все эти люди будут ходить ко мне за диагнозом. И чтобы хоть как-то скоротать время ожидания, принялся эти самые диагнозы составлять тем, кто более-менее внятно рассказывал собеседнику о своих симптомах.
– Как самочувствие, Кларочка?
– Да вот, все чаще чувствую слабость во всем теле, не успею проснуться как уже уставшая. Часто голова болит и кружиться. А ещё, ноги и руки мёрзнут даже на солнце.
«У тебя, тётя Клара, к тому же явная бледность. А в совокупности с остальными отклонениями, могу с уверенностью заявить, что у тебя анемия. Тебе стоит сделать анализ крови на определение цвета, формы и размера эритроцитов. В качестве лечения нужно есть продукты богатые железом, фолиевой кислотой и витаминами В-12 и С. Следующий!»
– Уже и не знаю, что делать. Все время хочется в туалет. А ещё боль внизу живота ноет и ноет. Не хватало мне аллергии на цветы, так тут ещё и это… Все, не могу больше терпеть, Ленок. Я в уборную, а ты придержи моё место.
«Так, пациентка страдает не только болями в зоне мочевого канала, а также от аллергии, которая, собственно, и могла стать причиной цистита. Стоит сделать общий анализ мочи, УЗИ брюшной полости, почек и мочевого пузыря, цистоскопию, бактериологическое исследование. Принимайте препараты от цистита – тот же Бисептол, – пейте клюквенный сок, не ходите по холодному полу босиком и вообще, соблюдайте постельный режим. Не стоит благодарностей, а также конфет и коньяков, я просто делаю свою работу. Следующий!»
– Ты чего чешешься? Блохи чё ль?
– У тебя самого блохи, Григорич. И псина твоя от тебя их подцепила!
– Да ладно, разобиделся он тут. Уж и пошутить нельзя.
– Шутки у тебя дурацкие. Не блохи у меня, а вот чё.
– Батюшки! Крапиву голыми руками рвал для щей и салата?
– Если бы. Не люблю крапиву ни в каком виде. В отличие от грибов. Кстати, я вчера жареных грибочков приготовил. Ай да ко мне после этого. Рюмашку дерябнем, грибочками закусим.
– Прекрасное предложение, Иннокентич.
«Не советую. Именно грибочки могли стать причиной возникновения крапивницы».
Пока главврач принимал одного пациента, я успел поставить диагноз трём жителям.
Спустя три мучительных часа я всё-таки услышал своё имя. При этом старушка с регистратуры произнесла его с таким выражением лица, словно это было самое скверное ругательство, какое только можно представить. В тот день я нажил себя чуть ли не самого злейшего врага.
– Сссумки оставьте ззздесь!
– Вы за ними присмотрите?
– Ещё чччего! Это в мммои обббязанности не вввходит.
– До тех пор, пока в вашей больнице нет камер хранения или же охранника, обязанность следить за вещами пациентов и посетителей лечебного учреждения возлагается на работника регистратуры. А потому, будьте любезны, чтобы мои сумки, – а также их содержимое – остались в целости и сохранности до моего возвращения.
Поставив заносчивую старушку на место, я, довольный собой, направился в кабинет главврача. Была ли правда в моих словах? Я сам понятие не имел. Да это было и не важно, главное я знал, теперь мои вещи никто не растащит.
Постучав в дверь с табличкой «Селин Сергей Степанович. Главврач» и услышав бодрое: «Войдите!», я вошёл.
Приемный кабинет был небольшим, но солнечным. С огромным окном с видом на неухоженную площадь. За столом сидел человек плотного телосложения, черноволосый, коротко стриженный, с густой бородой. Его халат был ослепительно белым, а под ним скрывалась синяя рубашка и чёрный широкий галстук, плотно сжимающий толстую шею владельца.
– Добрый день, – настороженно произнёс главврач, увидев перед собой незнакомое лицо.
– Здравствуйте, моё имя Алексей Родионов. Я по поводу работы.
– Работы? – переспросил главврач. В его глазах все ещё можно было прочесть непонимание. Но, прежде чем я успел обескуражено что-то объяснить, он мигом переменился в лице. – Аааа! – Селин встал из-за стола и пожал мою ладонь двумя руками. – Я даже перестал надеяться, что министерство, наконец, найдёт желающего поработать в нашем захолустье. Вы не представляете, как мы вас долго ждали. Извините, что с места в карьер, но когда вы сможете преступить к непосредственным обязанностям?
– Да хоть сейчас. Только позвольте где-то переодеться и складировать сумки.
– Сумки?
– Да, с вещами. Я оставил их за дверью. Их сторожит очень милая старушка с регистратуры.
– А, Мада. Она всем кажется милой на первый взгляд, пока не узнать её поближе, – усмехнулся главврач. – Человек она ответственный, но, палец в рок не клади.
– Странное у неё имя. «Мада».
– Так это и не имя вовсе. Мада – прозвище. – И уже шёпотом. – Только не вздумайте её так назвать в лицо. Наживёте себе врага. Лучше обращаться к ней – Магдалина Алексеевна Калинкина.
– Ага, выходит это сокращение от ее настоящего имени.
– И да, и нет. Это скорее аллюзия на «Мадагаскар». Знаете, такой мультфильм, забугорный? «Плохая киса!».
Я припомнил, и тут же все стало на свои места. Магдалина «Мада» Алексеевна и вправду напоминала старушку из упомянутого мультфильма.
– Ну да ладно, как уже упомянул, я очень рад вашему приезду. Не хочу пугать, но работы в Старых Вязах для вас будет предостаточно. Зачастую придётся и перерабатывать.
– Меня это не пугает. Скажу честно, я даже привык работать допоздна. Людей в приёмной много, но я уверен, что смогу принять их всех, к тому же останется время и для чашечки кофе.
– В приёмной? – опять непонимающе произнёс главврач, и вновь его лицо осенилось пониманием спустя мгновение. – Ах, я же вам не сказал, чем именно вы будете заниматься.
– А разве не терапией? – уже я перестал что-либо понимать.
– Терапией, дорогой друг, в этом посёлке пока есть кому заниматься. Я хоть и главврач, но ещё и терапевт. Не люблю хвастаться, но очень даже хороший терапевт. С двадцатилетним стажем. – Он положил ладонь мне между лопаток и подтолкнул к столу, предлагая занять свободный стул. – В Старых Вязах не хватает специалистов немного иного профиля.
– И какого же?
– Патологоанатомов.
– Патологоанатомов?
– Да, патологоанатомов.
– Простите, это какое-то недоразумение. Я никогда этим не занимался. В университете, разве что присутствовал…
– Не волнуйтесь вы так, – попытался меня успокоить главврач, хотя его слова меня скорее взбесили. – От вас никто и не требует широких познаний в этой области медицины, достаточно общих. К тому же у вас будет наставник.
– Сергей Степанович, я первоклассный специалист, могу даже показать вам свои рекомендации с прошлого места работы. Меня не хотели отпускать, но я все же решился на столь рискованный шаг. Я покинул родные места и зону комфорта, пересек длинное расстояние, ради чего? Вскрывать трупы?!
– Профессии каждые нужны, профессии каждые важны, – чуть ли не пропел главврач, и, слава Богу, что не пропел, иначе я бы накинулся на него с кулаками. – Патологоанатом, друг мой, очень важная личность для Старых Вязов. Население у нас пожилое, ведущее мало здоровый образ жизни, а потому не проходит и дня, чтобы кто-то не отправился в гости к Богу. – Ну, тут он немного преувеличил, как мне стало известно позже, в Старых Вязах люди и вправду частенько умирали, но происходило это не чаще чем раз-два в месяц, а то и реже. – И нам, впрочем, как и всем жителям земли, нужен свой Аид, который проведёт каждого, рано или поздно, по тёмному тоннелю к свету.
– Ваши лирические отступления никак не переубедят меня остаться здесь. Либо я буду терапевтом, или же: кардиологом, пульмонологом, неврологом, педиатром, – либо я собираю вещи и уезжаю немедленно.
Я даже встал со стула, готовый покинуть кабинет, а потому главврач тут же поспешил посадить меня обратно, слегка надавив ладонями на мои плечи.
– Тише-тише, ну что вы так взбеленились. Чем вам мертвецы не угодили? Я, если хотите знать, наоборот, с пониманием и смирением отношусь к данной части нашей жизни. Все там будем.
«Вот и проваливай сам в подвал препарировать трупы!» чуть ли не вскрикнул я вслух. Конечно, теперь я понимаю, что вёл себя немного некомпетентно, ведь патологоанатом такой же врач, чьи обязанности куда вариативные тех, что первыми приходят на ум. И всё же могу найти оправдания своему негодованию. Не каждый сможет сохранять самообладание, когда тебе в ресторане приносят «гороховый суп», хотя ты заказывал «черепаховый» по той же цене.
– Я вам не рассказал самого важного. Давайте я опишу вначале все прилагаемые вам льготы за согласие остаться в Старых Дубах, а потом вы дадите своё окончательное решение. Ну, так как?
Мои эмоции начали утихать, и я дал главврачу шанс меня переубедить. Не для того я ехал в столь далёкий посёлок, чтобы тут же его покинуть.
– Я вас слушаю.
– Прекрасно. – Селин вернулся в своё рабочее кресло, сплетя пальцы рук. – Первый плюс – заработная плата. Врачи патологоанатомы в нашей стране получают сущий мизер, не стану скрывать. Да вы и сами знаете. Но, у нас, благодаря в том числе моим стараниям, люди данной специальности практически сравнялись с коллегами из Магадана и Камчатки. У нас вы будете получать пятьдесят тысяч рублей в месяц.
– На прошлой работе я получал восемьдесят.
Самодовольная улыбка сползла с лица главврача. Но, по правде сказать, совсем ненадолго.
– Позвольте я закончу.
Я иронично развёл руки, позволяя хозяину кабинета продолжить.
– Как работник нашей больницы, вы сможете обедать бесплатно в нашей столовой. Хочу отметить: только обед, завтракать и ужинать придётся дома или же в местном кафе. Признайте, четверть вашей зарплаты уходила на обед и общественный транспорт. Здесь вы сможете существенно сэкономить.
– Звучит заманчиво, но не недостаточно.
– И самое главное, – продолжил главврач, с нажимом, явно желая переубедить меня. – Вы получите бесплатное жилье, расположенное в десяти минутах ходьбы от места работы. Вам только надо будет платить за коммунальные услуги.
Все по совокупности, не скрою, звучало не плохо, и все же я не смог перебороть в себе ту неприязнь при мыслях о подвале, секционном зале и посиневших трупах. Уж слишком я привык к работе с живыми, пусть и не слишком здоровыми, людьми.
Главврач пристально глядел на меня в ожидании положительного ответа. К сожалению для него, я не смог его дать.
– Не стану тратить своё и ваше время, Сергей Степанович и скажу прямо: я вынужден отказаться от всех предложений и покинуть Старые Вязы. Надеюсь, какой-нибудь другой молодой специалист с радостью вольётся в ваш дружный коллектив и станет счастливым обладателем всех тех привилегий, что вы озвучили.
– Вы седьмой наш отказник, – тяжело выдохнул главврач. Мышцы его лица расслабились, а взгляд принялся блуждать по поверхности стола, спотыкаясь о бумаги, полки и канцелярию.
Я встал и попятился к дверям, в надежде, что Селин не станет больше доставать очередной козырь из рукава, дабы убедить меня остаться. И он не стал.
Попрощавшись, я вышел за дверь и тут же столкнулся с Мадой. На её лбу устроили соревнование морщины старости со складками недовольства.
– Ккак вам не ссстыдно! – воскликнула она своим дребезжащим тонким голосом. – Даже сстарики не тттребуют к себе ссстолько вввнимания! За то вввремя, сссколько вы пппробыли в кккабинете ггглавврача, Сссергей Ссстепанович усспел бы пппринять пппять пппациентов.
Это было громко сказано, так как по моим подсчётам, я пробыл там не больше двадцати минут, и все же не стал оправдываться и что-то объяснять. Вместо этого, я спросил:
– Надеюсь, мой багаж цел и невредим.
Она хотела что-то произнести, но запнулась, видимо ожидала от меня иных слов.
– С ними вввсе ввв пппорядке. А вы, милый мой…
– Вот и отлично. – Я обогнул её стороной и пошёл к своим вещам, ступая широким шагом, чтобы старушка не поспела за мной.
– Нннадеюсь, бббольше не увидеть вввас в нннашей бббольнице! – крикнула она мне в спину.
– Уж это я могу тебе пообещать, старая кошёлка, – пробормотал я, забирая сумки и направившись к выходу.
С хмурым видом я побрёл обратно в сторону вокзала, пыхтя от тяжести сумок. Более или менее здоровые жители посёлка, которым в это утро не потребовался визит к врачу (в основном это были мужики, играющие в домино, да женщины, вывешивающие белье сушиться) опять же с ехидством глядели в мою сторону. Видимо посчитав, что я никому не смог продать коллекцию чудо-ножей или же циркониевые браслеты. До вокзала я добрался спустя двадцать минут, и все это время я размышлял о своих дальнейших действиях? Что теперь? Вернуться в родной город и поискать вакантные места в какой-нибудь частной клинике? Или же махнуть на все и отправиться на Камчатку в глухую деревеньку? И как мне тогда видеться с дочерью? После развода я и так физически почувствовал, как быстро отдаляюсь от неё в прямом смысле слова. А со временем стану и в переносном.
Мои размышления о дальнейших действиях оборвались, стоило мне добраться до перрона и увидеть знакомого рыжего кота, стоящего у будки кассира. Он смотрел на меня своим единственным глазом и немного нервно поддёргивал хвостом.
– Тимофей?
Кот быстро подошёл ко мне и принялся тереться о мою ногу. Опустив сумки, я взял его на руки. Старый кот не воспротивился этому, а даже наоборот – вытянул мордочку вперёд, желая обнюхать моё лицо. Его седые усы были ломкими, у ободранного уха виднелся островок гладкой розовой кожи, где шерсть перестала расти. Под моими пальцами билось горячее сердце. Золотисто-зелёный глаз пристально уставился на меня в надежде ввести в гипнотический транс. Но хвостатый Кашпировский то ли оказался шарлатаном, то ли переоценил свои мистические способности.
– Ты опять сбежал?
Прежде чем кот успел ответить на мой вопрос на перроне возникла группа мальчишек из пяти человек, самому старшему – явному лидеру местной шпаны – было около двадцати, в то время как младшему – не больше двенадцати. Они громко смеялись и предпочитали использовать в разговоре культурные и матерные словечки в соотношении – пятьдесят на пятьдесят.
Лидер местной банды бросил пустую стеклянную бутылку из-под пива в стену перрона, под одобрительный свист и крики своих «вассалов». Никто не любит дворовых хулиганов (кроме их матерей), вот и я к этой контркультуре относился всегда крайне отрицательно. И не только потому, что вырос в благополучной интеллигентной семье, но и потому что в детстве сталкивался с их братией. Мне приходилось прятаться, спасаться бегством, и даже возвращаться домой в порванной одежде или же синяком под глазом.
К сожалению, как и утром, перрон оставался пустынным. Если в будки и находился кассир, то он не решился выйти и сделать мальчишкам замечание. Я тоже не стал читать им мораль, и не потому что почувствовал страх перед ними. Спустя годы, особенно человека моей профессии, уже мало что может напугать, если только это не судебный пристав или же ещё хуже – приезд тёщи в гости на неделю. Но, чтобы быть с вами полностью откровенным, неприятный холодок все же пробежал по моей спине, стоило взгляду главного хулигана остановиться на мне. Вначале он замер на месте, словно встречающий на перроне человек, наконец дождавшийся нужного ему пассажира, затем на его губах проступила неприятная кривая улыбка. Его свита пару секунд ещё обсуждала силу и точность его броска, после чего замолчали и они.
– Здравствуй, дядя, – произнёс парень, плюнув под ноги сквозь щель зубов. – Куда путь держишь?
– А тебе какое дело? – голос мой был спокоен и, к моей великой гордости, пропитался жёсткими нотками уверенности. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы лидер хулиганов сменил свой тон и охладил свой пыл.
– Да так, просто интересуюсь, – пожал он плечами. Достав из кармана чётки, он принялся их вертеть в руке, видимо пытаясь вернуть утраченную решительность. Мальчишки, все ещё стоявшие за его спиной, пытливо ждали продолжение речи своего «гуру». – Редко увидишь в наших краях незваных гостей… А вот котяра мне знаком.
