000
ОтложитьЧитал
Пролистывая разрозненные документы, я сделала еще одно любопытное открытие. Один отсутствующий в каталоге, неподписанный лист начинался так: «Это очень личное… только семье или кому-то, кто захочет написать настоящую биографию Энни». Содержимое листа было провокативным, как и обещал заголовок, но я не могла сопоставить почерк ни с одним из тех, что видела в коричневых папках. Был ли это почерк Джесси? Или невестки Энни – жены Уорвика? «Когда Энни познакомилась с Петик Лоуренсами, они говорили о ней самым лестным образом, – было написано там. – После того как они покинули движение, их перья будто застыли в нерешительности, и в своих книгах они не посвятили Энни ни одной стоящей строки». По словам автора письма, таким образом они мстили Энни за то, что она встала на сторону Кристабель Панкхерст – против них. Хуже того, Петик Лоуренсы теперь требовали, чтобы Энни помогала им писать материалы Эммелин в газеты, хотя у них было три собственных секретаря. «И Энни, у которой нет служанки, которая сама делает работу по дому, и я, у которой все-таки есть своя жизнь, должны взяться и сделать это за них, потому что они либо были неискренними в отношении Энни перед уходом из Движения, либо так и не простили ее за то, что она не шагала в ногу с ними. И об этом необходимо помнить, глядя на этот сложный узел взаимоотношений».
Эта горечь так знакома мне по собственному опыту участия в феминистской борьбе. Даже память о великом триумфе у суфражисток приправлена оскоминой личных конфликтов. И все же в письме подчеркивается, насколько невероятным был успех. За десять лет в кампании приняли участие десятки Неудобных женщин: домохозяйки и аристократки, фабричные работницы и индийские принцессы. Их союз продержался достаточно долго, чтобы навсегда изменить жизнь женщин, предоставив им избирательное право – и право быть услышанными. Отныне политики должны были или реагировать на проблемы женщин, или видеть их неодобрение в результатах выборов.
Сегодня в парламенте по-прежнему доминируют мужчины. Лишь треть членов парламента, избранных в 2017 году, составляют женщины, их всего четверть в палате лордов. В палате лордов все еще числятся 92 наследственных пэра, что само по себе безумие, и их титулы в большинстве случаев переходят к старшему сыну, а не к старшему ребенку. Поэтому 91 из оставшихся пэров – мужчины, а это значит, что институционализированный сексизм сохраняется в самом устройстве парламента[25].
Это превосходство мужчин затрудняет жизнь женщинам – членам парламента. В 2010 году свежеизбранную Стеллу Крейси остановил мужчина, не дав ей войти в лифт, предназначенный для членов палаты общин. Он не мог поверить, что она тоже депутат парламента. В 2017 году газета Daily Mail освещала встречу премьер-министра Терезы Мэй и первой женщины-министра Шотландии Николы Стерджен с заголовком на первой полосе: «Брекзит – ерунда, вы сравните эти ножки».
Женщины до сих пор составляют меньшинство среди репортеров, работающих в Вестминстере. Лишь в 2018 году на площади Парламента рядом с Ганди, Черчиллем и еще девятью мужчинами появился памятник женщине. Это была суфражистка Миллисент Фосетт, изображенная с баннером в руках, на котором написаны ее слова о смерти суфражистки Эмили Дэвисон: «Храбрость повсюду взывает к храбрости».
Все не так уж плохо. В парламенте теперь есть детская комната, родители совсем маленьких детей могут голосовать по доверенности, а график заседаний был изменен, чтобы сделать его более удобным для людей семейных. Теперь женщины могут голосовать во всех странах мира, хотя в Швейцарии этого удалось добиться только в 1971 году[26].
Британские суфражистки были частью большой, медленной, но неудержимой волны, которая превратила женщин в политическую силу. Завоевав в обществе позиции независимых граждан, женщины получили возможность добиваться больших личных свобод – таких, например, как доступ к средствам контроля рождаемости.
Энни Кенни умерла 9 июля 1953 года в возрасте 73 лет. В ее свидетельстве о смерти она записана как Энн Тейлор. Когда я вышла из библиотеки, мне стало грустно, потому что ее имя окончательно стерли из истории. Она была частью необыкновенного поколения, как и наша следующая героиня, которая поддерживала суфражисток… когда отвлекалась от исследований чувствительности собственной груди и достижения оргазмов силой мысли.
Вы готовы? Тогда давайте поговорим о сексе.
3. Секс
В тот день, когда для женщины любовь сможет стать не слабостью, но силой, когда она будет любить не для того, чтобы бежать от себя, а для того, чтобы себя найти, не для того, чтобы отречься от себя, а чтобы себя утвердить, – в тот день любовь станет для нее, как и для мужчины, не смертельной опасностью, а источником жизни.
Симона де Бовуар. Второй пол
«В качестве эротического ощущения проникновение пениса в вагину оставляет желать лучшего, – пишут Анна Кут и Беатрикс Кэмпбелл в книге о движении за равноправие женщин «Сладкая свобода» (Sweet Freedom, 1982)[27]. – В условиях свободного рынка подобные данные об уровне потребительской неудовлетворенности привели бы к изъятию продукта из обращения». Авторы удивляются, что в конце «свингующих 1960-х» столько женщин продолжали скучать в постели. Возможно, они достигали оргазма только при мастурбации. А может быть, так ненавидели собственное тело, что вообще не могли получать удовольствие от секса. «Считалось, что всем должно быть очень классно, но… в сексе многих ждал облом».
Среди всех незавершившихся феминистских революций право на качественный секс оказалось одним из самых трудноосуществимых[28]. Можно вести агитацию за законодательные реформы, например за избирательное право, путем протестных маршей, гражданского неповиновения, петиций и колонок в газетах. Но многие аспекты феминизма тесно связаны с нашим непокорным телом и с запутанной сферой личных отношений. Здесь трудно вести борьбу по иным причинам. Несмотря на все усилия эксгибиционистов и свингеров, сексом занимаются, как правило, вдвоем, в приватной обстановке. Бум онлайн-порно показал нам ошеломительный размах сексуальной активности людей, но не привел к эпохе новой открытости. Скорее, популярность сайтов-агрегаторов говорит о том, что зрители предпочитают бесконечные вариации одних и тех же сексуальных сценариев с участием столь же физически однообразных типажей. В Великобритании школьное сексуальное образование все еще прискорбно скудное. Учителя по-прежнему боятся говорить об удовольствии. Мы знаем, что женщины страдают от orgasm gap – неравенства в достижении оргазма. Институт Кинси установил, что только 65 % гетеросексуальных женщин «обычно или всегда достигают кульминации во время секса, по сравнению с 95 % гетеросексуальных мужчин». Мы стали более либеральными, но не более удовлетворенными. К тому же эпоха сексуального освобождения принесла с собой новые трудности: Кут и Кэмпбелл писали, что от женщин ожидалось, чтобы они «просто делали это, ничего не требуя. Чем больше они занимаются этим, тем более "раскрепощенными" их считают».
Подобные представления сохраняются и сегодня. Девушки боятся, что их назовут фригидными, а юноши чувствуют, что обязаны всегда быть «наготове». Низкий уровень полового влечения рассматривается как недостаток и даже граничит с моральным провалом. Подростки на Тумблере специально изобрели такие слова, как «демисексуал» (тот, кого сексуально привлекает только его возлюбленный) или «сапиосексуал» (тот, кого сексуально привлекают только умные люди), чтобы освободиться от обязанности вожделеть каждого встречного. Освобожденное общество одобряет людей, готовых заниматься сексом сколько угодно и с кем угодно, и при этом смотрит свысока на тех, кто «бережет себя до брака». Сегодня надо иметь смелость, чтобы сказать, что ты как женщина скорее можешь рассчитывать на хороший секс с тем, кого уважаешь и с кем можешь быть искренней, – а это практически исключает секс на одну ночь.
Спустя десятилетия после того, как противозачаточные средства надежно разделили секс и продолжение рода, многие из нас не получают желаемого. Почему у женщин не складывается с сексом? За ответом нужно вернуться на столетие назад.
* * *
Что такое секс? Это вопрос с подвохом. В 1990-е годы, когда выяснилось, что Биллу Клинтону делали минет в Овальном кабинете, он выступил с печально известным заявлением: «У меня не было сексуальных отношений с этой женщиной». Солгал ли Клинтон? Все зависит от того, что вы называете «сексуальными отношениями». Опрос показал, что только 40 % студентов колледжа полагают, что оральные ласки тоже «считаются». Это неудивительно, потому что наше законодательство считает проникновение пениса в вагину особой категорией секса – как в случае развода (только этот вид секса считается прелюбодеянием), так и в случае изнасилования (согласно английскому праву, «домогательство с проникновением» посторонним предметом – это другое преступление). Однако в Британии 1910-х годов этот вопрос стоял еще более остро. Что такое секс? Для тысяч людей базовые механизмы совокупления оставались тайной. Не имея ни малейшего представления о том, как происходит зачатие, женщины не могли его предотвратить.
Но не такова была Мэри Стоупс. Она родилась в 1880 году, и ее родители были рады дать девочке образование; она получила диплом, а затем и докторскую степень по ботанике. В 1910 году Мэри разменяла третий десяток, не обзаведясь ни мужем, ни детьми. Это не слишком ее тревожило, поскольку она считала, что интеллектуалки из среднего класса поздно выходят замуж, и она неторопливо подыскивала себе спутника жизни. Стоупс нашла его на второй день после Рождества в 1910 году, в День подарков: генетик Реджинальд Рагглз Гейтс был моложе ее на два года. В канун Нового года они обручились, а в марте состоялась свадьба.
Когда Гейтс переехал к Стоупс и ее сестре в Хемпстед, его ждала череда сюрпризов. Во-первых, Мэри ненавидела домашнее хозяйство и рассчитывала, что муж разделит с ней эту ношу. Она объявила, что не собирается менять фамилию. Она уже, несколько самонадеянно, начала работать над книгой о любви и браке, которая продвигалась с трудом. Вскоре она получила письмо от друга, писателя Мориса Хьюлетта, который советовал… впрочем, дадим слово дипломатичному Морису: «Это черновик произведения, которое в завершенном виде может быть романтичным, поэтичным, философским… Стихи не вполне уместны в этой книге». Пособие по сексу в стихах? Кошмар, кошмар.
Стоупс добросовестно сожгла бо́льшую часть рукописи и начала писать заново. В этот раз получилось лучше, но брак уже дал трещину. «Сексуальная жизнь доктора Стоупс и доктора Гейтса – это полный провал, – пишет ее биограф Джун Роуз. – На публике он обнимал и ласкал жену, смущая ее, он даже засовывал руку ей под одежду». Хотя Гейтс лапал Мэри на людях, Стоупс впоследствии признавалась, что у него были проблемы с эрекцией. К тому же он завидовал ее успеху, его не впечатлили ее подруги – синие чулки, и он чувствовал себя одиноко, будучи иностранцем в Лондоне. Он становился собственником.
В декабре 1912 года Мэри познакомилась с Эйлмером Модом, 54-летним биографом Толстого, который тоже был сексуально неудовлетворен в браке. После двух месяцев флирта и походов на танцы она привезла Эйлмера в Хемпстед с (возможно, неохотного) согласия мужа. Она стала писать Моду письма, что Гейтс «испорченный и неразвитый ребенок», и жаловаться на отсутствие близости.
Получить развод было сложно без признания в измене, которое сделало бы ее виновницей случившегося. (А если она хотела, чтобы ее признали пострадавшей, нужно было доказать, что Гейтс обманывал ее и совершил еще какое-либо преступление против брака, скажем жестоко с ней обращался.) Аннулировать брак, т. е. признать его изначально недействительным, было бы куда проще. Как она рассказывала впоследствии, проблемы в браке привели к тому, что она начала читать медицинские трактаты в «кладовке» Британского музея – специальном хранилище непристойных книг с ограниченным доступом. Только тогда, по ее словам, она поняла, что у них никогда не было настоящего секса. Гейтс был импотентом, «таким вялым, что при попытке совокупления ему приходилось действовать пальцами». Такого описания, предъявленного суду, было достаточно, чтобы аннулировать брак.
К началу 1914 года ее личная жизнь превратилась в хаос. В мае, когда суфражистки вышли на марш к Букингемскому дворцу, она собрала вещи и уехала из Хемпстеда. Мэри жила у друзей, а летом – в палатке на побережье в Нортумберленде. Гейтс в конце концов понял, что от него требуется, и отплыл обратно в Канаду.
Когда ее брак распался, Стоупс начала вести сексуальный дневник – она называла его «Схема симптомов сексуального возбуждения в одиночестве». Аккуратно выведенное слово «одиночество» в заголовке подчеркнуто двойной чертой. «Те многие нежности и волнения, которые могут происходить при частичном или полном сексуальном контакте с мужчиной, в эту схему не включаются», – решительно отмечает она. Она регистрировала моменты, когда чувствовала себя усталой или перегруженной работой, и тем не менее ей удавалось достичь «одного или двух оргазмов в эти дни, но они определенно были вызваны действием воображения».
Через месяц ее грудь превратилась в настоящий аттракцион. Чувствительность постоянно менялась; в какой-то момент Мэри «осознавала ее форму», в другой – «груди тяжелели и словно натягивали поводок». Позже она отмечала, что «соски чутко откликаются на прикосновение», а завершила месяц слегка недоверчивым «они и впрямь сильно увеличены в размере». Ее «сексуальные части тела» тем временем то «пульсируют», то «отчетливо пульсируют при воспоминании», то «манят прикасаться к ним, пока не наступит оргазм». Все это записывалось в таблицу и сопоставлялось с ее менструальным циклом[29].
Мэри Стоупс не повезло: такое недоразумение, как Первая мировая война, помешало ее честным попыткам поделиться этим знанием с миром. Зато военные годы обернулись для нее ураганом литературного творчества: памфлеты, пьесы, статьи, черновики романов, письма Эйлмеру Моду. Ее проза была, мягко говоря, ужасна. Я пыталась прочесть ее пьесу «Наши страусы», поставленную в 1923 году в театре Ройал-Корт, и вынуждена была сдаться: это оказалось невыносимым. Прочитав одно из творений Стоупс, Джордж Бернард Шоу написал: «Я не в силах переписывать эту пьесу, могу только вырезать 20 страниц – просто чтобы показать вам, что следует сделать с остальным. Вы не дали себе труда пошевелить мозгами». Я нахожу в равной мере впечатляющим и ужасным тот факт, что Мэри продолжила писать, невзирая ни на что.
Стоупс также работала над руководством по сексу – «Любовь в браке». Не такая это была женщина, чтобы дать трагедии в личной жизни пропасть даром. Она знала, что трудно устоять перед историей о невинной, образованной «жене-девственнице» из среднего класса, беспомощно наблюдающей крушение собственного брака. В предисловии к «Любви в браке» она писала, что «заплатила ужасную цену за сексуальное невежество, но знания, полученные этой ценой, должны послужить человечеству». Она стала рассылать рукопись друзьям. Один из них предложил опубликовать ее по-французски, что ограничило бы ее аудиторию средним и высшим классом, а значит, вызвало бы меньше осуждения за непристойность. Но Мэри была настроена донести послание до как можно более широкого круга читателей.
Другие ее корреспонденты называли еще одну причину против публикации книги. Держать женщин в неведении – значит оберегать их изначальную невинность, читай: неосведомленность о «грязных» аспектах жизни. Идея о том, что у женщины могут быть свои желания – потребности, казалась им опасной. Наконец, образованная в вопросах секса, а значит, сексуально требовательная женщина – это определенно Неудобная женщина. «Мэри отрицала, что у "милых" дам нет спонтанных сексуальных порывов», – пишет Джун Роуз. Ее исследования «позволили женщинам осознать, что у них есть право на сексуальные импульсы и они могут не стыдиться этого».
В конце концов «Любовь в браке» попала к меценату Хэмфри Роу, в то время служившему в Королевском летном корпусе в звании лейтенанта. Он согласился анонимно поддержать публикацию книги суммой в 200 фунтов. Книга вышла в печать 26 марта 1918 года, в день, когда Мэри приехала к Хэмфри в больницу. Его самолет разбился во время бомбардировки на Западном фронте, и он вернулся на лечение в Англию. Период ухаживаний на этот раз длился еще меньше, чем ее судебные тяжбы с Реджинальдом Рагглзом Гейтсом. Через несколько недель они уже обсуждали, как назовут первого (еще не зачатого) ребенка, а Мэри объявила, что хочет выйти замуж за Роу и забеременеть, пока он не вернулся на фронт. Именно тогда он признался, что помолвлен. Отвергнутая невеста объявилась дома у Мэри и потребовала, чтобы новоявленная пара ожидала полгода, прежде чем она разорвет помолвку и разрешит им пожениться. Эта проволочка раздражала Стоупс. Ей было 37, и ее шансы родить ребенка ускользали.
«Любовь в браке», напротив, произвела настоящий фурор и разошлась тиражом 2000 экземпляров в первые две недели продаж.
* * *
Книга вышла как нельзя более вовремя. Первая мировая война принесла британским женщинам новую свободу: они вышли на работу и в социальном плане приблизились к мужчинам. Количество военных смертей, казалось, ослабило табу на секс до брака.
Сексуальная революция Мэри Стоупс сопровождалась экономической революцией, и этот паттерн в точности повторился в 1970-е годы. В «Сладкой свободе» Анна Кут и Беатрикс Кэмпбелл вспоминают, как расспрашивали женщин о том, что привело их к феминизму: «Нас поразило, что очень многие женщины практически в один ряд ставили забастовку на заводе Форда и статью американки Энн Кёдт». Во время забастовки у Форда 1968 года в Дагенхэме женщины-механики ушли с завода, недовольные тем, что их труд считают менее квалифицированным, чем мужской. Этот момент заметно радикализировал общественную жизнь. Статья Энн Кёдт, напротив, стала революцией в частной жизни, поставив под сомнение «миф о вагинальном оргазме».
Чтобы понять, какое воздействие произвела работа Кёдт, нам нужно вернуться к началу ХХ века. В 1905 году Зигмунд Фрейд описал следующую модель сексуального развития женщины. У девочек сексуальное возбуждение возникает в клиторе, где сосредоточено множество нервных окончаний, но удовольствие зрелой женщины исходит от вагины. А для чего нужна вагина? Разгадка кроется в латинском наименовании – «ножны для меча». И если глупенькие девочки фокусируются на той части тела, что столь очевидным образом способна вызывать оргазмы, признаком зрелой женщины считалось получение удовольствия от гетеросексуального соития. «При половом созревании, – писал Фрейд, – эрогенная чувствительность и ведущая роль частично или полностью переходит от клитора в область влагалища».
К несчастью, все эти предположения были ложными. Во влагалище по сравнению с клитором очень мало нервных окончаний. Точка G столь же неуловима, как лох-несское чудовище[30]. Всего 30 % женщин достигают оргазма от одного лишь вагинального проникновения без дополнительной стимуляции клитора. Теория Фрейда привела к тому, что женщины несколько десятков лет ощущали себя неудачницами. Сценарий, который предполагал, что проникновение непременно должно приводить к оргазму, оставлял их в недоумении, что же неладно с их собственным телом. Некоторые авторы считали, что даже небольшая помощь рукой – это недостойная уловка. «Представьте, что женщина играет с клитором во время соития, – писал в 1986 году философ Роджер Скрутон. – Эта особа оскорбляет любовника нескромным показом своего тела, ведь, наблюдая ее в таком положении, любовник ощущает свою ненужность. Женщина становится ему противна, и его желание может угаснуть». Поняли, дамы? Ради всего святого, не пытайтесь достичь оргазма. Ему это не понравится.
Да-да, я знаю, о чем вы подумали. А что, если во время секса с проникновением пенис случайно толкает в клитор? Может быть, это и есть ответ на наш вопрос? К сожалению, нет. У многих женщин клитор находится слишком далеко от входа во влагалище, и стимулировать его во время проникновения не удается. За это знание нам следует благодарить одну французскую принцессу.
Мари Бонапарт была праправнучкой Наполеона, а также подругой и пациенткой Зигмунда Фрейда. В детстве няня застала ее за мастурбацией, сказала, что эти забавы приведут ее к смерти, и заставила носить ночную сорочку c завязками внизу. Мари, которая не могла стать студенткой, поскольку была девочкой, остаток жизни занималась независимым исследованием сексуальности. Одним из объектов этого исследования была она сама. Прекратив мастурбировать, она обнаружила, что не может достичь оргазма в миссионерской позе с мужем (вероятно, гомосексуалом) или с кем-либо из любовников[31]. Поэтому она решила проверить свою теорию. Мари измерила гениталии 243 женщин и в 1924 году опубликовала результаты в научном журнале в статье «Заметки об анатомических причинах фригидности женщин». Примерно пятая часть осмотренных была teleclitoridienne – «женщины, у которых клитор отдален» более чем на 2,5 сантиметра от уретры. Этим женщинам было особенно тяжело достичь оргазма только от проникновения. Эти измерения подтвердились позднейшими исследованиями: если клитор и влагалище находятся друг от друга дальше, чем на расстоянии с большой палец, достичь оргазма только от совокупления как такового вам будет трудно. Мари Бонапарт нашла радикальное решение проблемы. В 1927 году она переместила клитор ближе к уретре путем хирургического вмешательства, попросив хирурга из Вены перерезать связки, которые держали его на месте. Она повторяла эту операцию еще дважды – в мае 1930 года и в январе 1931 года. Это не сработало.
Я прочитала о Мари Бонапарт в исследовании Мэри Роуч по истории сексуальности «Bonk». В изложении Роуч история звучит анекдотически. Но этот анекдот грустный. Во-первых, Бонапарт решила, что проблема в ней, а не в том, как она занимается сексом. Во-вторых, она потратила годы, пытаясь соответствовать концепции Фрейда о «зрелой» женской сексуальности и добиться оргазмов только от проникновения. Наконец, она пошла под нож хирургов, решая несуществующую проблему, – и все для того, чтобы реализовать модель сексуального удовлетворения, в которой центральное место занимают мужчины и всемогущий член. Гораздо проще было бы попробовать другую позу, например сверху, – или попросить мужчину проявить чуть больше изобретательности.
Заметим дополнительно, что в 1940-е годы Бонапарт провела интервью с двумя египтянками, которые подверглись женскому обрезанию, потому что в их сообществе считалось, что так женщины «восходят» к вагинальному удовлетворению. Однако они не испытали магической трансформации, как мог бы предположить Фрейд. «Обе женщины – хотя они отмечали, что достигают оргазма при проникновении, – продолжали мастурбировать клиторально, по своим шрамам», – пишет Роуч.
Все это замешано на страхе мужчин быть отвергнутыми или потерпеть неудачу. Если пенис… не то чтобы не важен, но второстепенен для сексуального удовлетворения женщины, это бросает вызов нашим привычным представлениям о том, что такое секс. Это должно также вызывать сочувствие к мужчинам, которые доказывают свою мужскую силу перед лицом непреодолимых препятствий: если их партнерша не достигает оргазма в результате проникновения, это не значит, что они плохие любовники; им просто нужно расширять свой сексуальный репертуар.
Эту миссию взяла на себя Энн Кёдт в 1970-е годы. Она хотела, чтобы пары оставили концепцию «нормального» секса, связанную с деторождением и главенством пениса, и нашли то, что работает для них обоих. Почему «миссионерская» позиция по умолчанию рассматривается как основная, хотя она почти не позволяет женщине стимулировать клитор? «Мы должны требовать, чтобы определенная позиция в сексе не считалась "стандартной", если она не приводит к обоюдному оргазму, – писала она. – Мужчины подозрительно хорошо осведомлены о силе клитора, когда хотят возбудить женщину и получить нужное количество смазки для проникновения. Прелюдия – это идея, которая отвечает интересам мужчин, но приводит к неравенству: как только женщина возбуждается, мужчина переходит к вагинальной стимуляции, оставляя женщину одновременно возбужденной и неудовлетворенной».
Конечно, выяснить, получает ли женщина удовлетворение в сексе, непросто по одной простой причине. Иногда мы врем.
* * *
Я тоже вру. Как и многие знакомые женщины, я имитировала оргазм десятки раз. Я измучилась, прежде чем решилась публично признаться в этом в печати. «Ах, извините, мы-то думали, что вы серьезный человек. Теперь мы видим, что вы человек сексуальный». Давайте перейдем от «исторической» части этой книги, оставив позади королей и войны, к чему-то более знакомому. Повседневность? Помоги себе сама?
Феминизм затрагивает как самые публичные, так и самые сокровенные аспекты нашей жизни (секс, деторождение, домашнее хозяйство, семья). В этом есть свои сложности. В жизни мужчин привычно видеть универсальные истины, а в жизни женщин – узкие, специальные темы. Представьте, что героини пьес Артура Миллера – женщины. Неужели проблемы Джейн Проктор и Лилли Ломен казались бы нам столь же значительными?
Вот почему литература и искусство должны открывать для нас женские голоса и опыт. На нас можно не только смотреть со стороны. Мы имеем право говорить сами за себя. Мы должны стать главными героинями литературных произведений и собственной жизни. Мы – не просто планеты, которые движутся по орбите вокруг великого мужского Солнца. «Один из элементов мужского шовинизма – отказ или неспособность видеть в женщине целостную, отдельную личность, – писала Энн Кёдт. – Скорее мужчины предпочитают описывать, как женщины улучшили им жизнь».
Итак, мне важно рассказать, что я имитировала оргазм. Потому что – какого черта? Я обманывала не только партнеров, но и саму себя, и читателей моих феминистских статей. Как можно утверждать, что вы сильная, независимая женщина, если вы не можете быть честной с самым близким человеком? Но дело не только во мне. Вина за это лежит и на построенных вокруг мужчины концепциях секса, которые окружали меня в детстве.
В феврале 2018 года я провела дискуссию с феминистским сообществом Оксфордского колледжа. О чем хотели поговорить эти молодые высокообразованные девушки (и несколько храбрых мужчин)? Оказалось, что многие читали статью о «цене, которую платит женщина за удовольствие мужчины». В ней Лили Луфбуро задалась вопросом, что имеют в виду мужчины и женщины, когда говорят о «плохом сексе». Она предположила, что для мужчины «хороший секс», как правило, означает достижение оргазма, а «плохой секс» – его отсутствие. «Но, когда женщина говорит, что секс был плохим, она имеет в виду принуждение, эмоциональный дискомфорт или, что еще более распространено, физическую боль». Примерно 30 % женщин признались, что испытывают боль при вагинальном проникновении, отметила она, и 72 % – при анальном сексе. У меня в голове что-то щелкнуло. Мои подруги часто говорили, что прерывали секс из-за того, что им было больно, – они не были возбуждены или только что извлекли тампон, недавно родили ребенка, приближались к менопаузе. А у мужчин есть такие проблемы – или их орудие… действительно тупое?
Луфбуро предположила, что у женщин в целом меньше ожиданий от секса и их стандарты хорошего времяпрепровождения ниже. Нам легче доставить удовольствие, потому что мы привыкли, что вообще не получаем его. В базе данных PubMed находится 2000 клинических испытаний, исследующих эректильную дисфункцию, и гораздо меньше статей посвящено сексуальным проблемам у женщин. Считается, что их сложнее понять – и ими не так выгодно заниматься.
Девушки из Оксфорда спросили у меня, является ли «плохой секс феминистской проблемой». Я ответила: «Да». В мире так глубоко укоренены сексуальные различия, что практически любая проблема имеет отношение к феминизму. Но это не значит, что во всем виноваты мужчины. Когда я сказала другу, что имитирую оргазм, он спросил: «А ты не чувствуешь актерского волнения, когда изображаешь оргазм?» Я рассмеялась, а потом покраснела, потому что он все понял ровно наоборот. Я думаю, гетеросексуалки имитируют оргазм, потому что волнуются. Женщина имитирует оргазм с хорошим парнем, который ей нравится, с парнем, который, как она предполагает, хочет, чтобы ей «было хорошо». Женщина не чувствует себя достаточно уверенно, чтобы объяснить: нет, так мне не хорошо, или – извини, от проникновения у меня не бывает оргазма. (Привет, teleclitoridiennes.) Женщина не хочет огорчить партнера. Она боится быть утомительной. Все это происходит из представления, что удовольствие женщины вторично, это необязательный бонус, а не первоочередная цель ее соития с мужчиной. Женщина не хочет быть слишком требовательной, сложной, не хочет обидеть или умалить достоинство партнера. Хорошие девочки не просят слишком многого.
В сексе женщина очень часто дарит удовольствие, не рассчитывая его получить. Этому способствуют и сценарии секса, предлагаемые порно и Голливудом. 94 % кинорежиссеров – мужчины, и, возможно, поэтому в фильмах акцент сделан на том, что доктор Джен Гантер назвала «однообразным "три проникновения-закусить-губу-выгнуть-спину-и-стонать"». Как врач-гинеколог, заметив влияние сексизма на секс, она уже не могла сидеть сложа руки. «Что касается вагинальных выделений, – писала она в The New York Times. – Несмотря на то что недержание мочи – куда более общая проблема, именно эти выделения заставляют женщин в слезах обращаться к врачу… 1–2 мл нормальных выделений – признак здорового влагалища, а их производство во время соития, бесспорно, хорошая вещь. Но почему-то они оказываются табу, хотя эякулят мужчин, который выходит из той же трубки, откуда и моча, часто прославляют, особенно в порнографии». Гантер также видела пациенток, которые переживали из-за слабых мышц влагалища или оттого, что их малые половые губы слишком велики. Приготовьтесь к тому, о чем вы никогда не узнаете из порно: у 50 % женщин малые половые губы больше внешних.
В 2005 году пять женщин-ученых написали статью, которой я начала размахивать на вечеринках (что объясняет, почему меня не зовут на вечеринки). «В медицинской литературе удивительно мало описаний нормальных женских гениталий, – пишут Джиллиан Ллойд, Наоми С. Крауч, Кэтрин Л. Минто, Ли-Мей Ляо и Сара М. Крейтон в журнале по акушерству и гинекологии BJOG. – Напротив, измерения мужских гениталий широко доступны и впервые были опубликованы уже в 1899 году». Они воспроизвели работу Мари Бонапарт восьмидесятилетней давности и измерили гениталии 50 женщин. Испытуемым было в среднем 35 лет. У некоторых не было детей; у некоторых никогда не было секса. Большинство женщин – белые, но исследование включало и темнокожих женщин, азиаток и женщин из смешанных семей.