Система права денежного обращения как подотрасли финансового права Российской Федерации. Монография

ebooks@prospekt.org

ВВЕДЕНИЕ

Деньги, являясь всеобщим эквивалентом, служат главным инструментом в руках государства при реализации финансами распределительной, стимулирующей и контрольной функций. Сбор денег в фонды денежных средств и их последующее распределение дают возможность государству управлять экономическими и общественными процессами. Определяя цели и задачи направления денежных средств, государство тем самым стимулирует развитие тех или иных процессов. В свою очередь, уменьшение или перенаправление денежных средств ведет к противоположным следствиям, что и обеспечивает возможность эффективного управления рублем.

В условиях рыночной экономики возрастает роль информационной функции денег, которая предоставляет государству возможность качественно новой оценки результатов финансирования в хозяйстве, сопоставления затраченных ресурсов и полученных результатов, а также их последующего контроля. Чтобы оценить динамику изменения наблюдаемых процессов, можно сравнить их с аналогичными процессами в иных отраслях социальной и экономической жизни общества. В свою очередь, сравнение подобного рода возможно лишь при приведении анализируемых явлений в денежное выражение.

Предоставленная деньгами информация являет собой обратную связь, в соответствии с теорией прямых и обратных связей, примененную впервые в финансово-правовой науке профессором О. Н. Горбуновой. Существует опасность искажения подобной информации и, как следствие, принятия неправильных управленческих решений, основанных на полученной информации. В этой связи задача государства – обеспечить стабильность денежной единицы. Для реализации этой цели осуществляются полномочия по поддержанию стабильности денежной системы, защите и обеспечению устойчивости рубля.

Отдельно отметим, что регулирование экономических процессов – исключительная прерогатива государства не только в странах, прошедших путь от административно-хозяйственной экономики к рыночной, но и во всех экономических системах. Особенно это ярко отражается на примере денег как экономического и правового института, регулировании денежных форм и организации денежного оборота. При этом государственное регулирование, будучи альтернативой рыночному механизму, тем не менее не является антиподом по отношению к рынку^[1].

«…Развитие государственной жизни ведет к тому, что приходится регулировать правом не только устройство государственной власти, но и различные отрасли государственной деятельности: суд, общее управление, финансы»^[2], – писал в начале прошлого века Ф. Тарановский.

В этой связи представляется возможным привести слова П. Б. Струве: «Государство – это показывает вся история денежного обращения всего мира – не всемогуще, но и не бессильно по отношению к деньгам. Связь денежного обращения с государством и его интересами превращает денежную политику в широком смысле в подлинное управление. Секреты силы и действительности этого управления заключаются, с одной стороны, в реальной денежной и вообще экономической власти государства, с другой стороны, в ясном понимании и соблюдении границ этой власти»^[3]. Несмотря на давность этого изречения, оно в точности характеризует возможности государственного регулирования денежных отношений в современных экономических и правовых реалиях.

В российской юридической литературе проблемы правового регулирования денежного обращения не получили четкой научной разработки, что повлекло необходимость в более тщательном исследовании данного вопроса.

§ 1. ПРАВО ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ В СИСТЕМЕ ФИНАНСОВОГО ПРАВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Деньги как всеобщий эквивалент являются главным государственным инструментом при реализации финансами распределительной (перераспределительной), стимулирующей, дестимулирующей и контрольной функций. Аккумулирование денег в соответствующие денежные фонды и их последующее перераспределение дают возможность управлять экономическими и общественными процессами в государстве, определять цели и задачи направления денежных средств. Тем самым государство стимулирует развитие определенных общественных и экономических процессов. В свою очередь, уменьшение или перенаправление денежных потоков приводит к противоположным следствиям, что и обеспечивает невозможность эффективного управления рублем.

В условиях существования рыночной экономики намного возрастает роль информационной функции денег. Информационная функция денег предоставляет государству возможность качественно по новому оценить результаты финансирования в хозяйстве, сопоставить произведенные ресурсы и полученные результаты, а также осуществить последующий контроль в отношении подобного финансирования. Позволить надлежащим образом оценить динамику изменения наблюдаемых процессов возможно лишь при приведении анализируемых явлений в денежное выражение и путем сравнения их с аналогичными процессами в иных отраслях экономической и социальной жизни общества.

Таким образом, информация, которая заключена в деньгах, представляет собой обратную связь, в соответствии с теорией прямых и обратных связей, примененную впервые в финансово-правовой науки профессором О. Н. Горбуновой.

Однако существует большая вероятность искажения подобной информации, следствием чего может стать принятие ошибочных управленческих решений, основанных на полученной информации. В такой ситуации основная задача государства заключается в обеспечении стабильности национальной денежной единицы. Для достижения поставленной цели реализуются полномочия по поддержанию стабильности денежной системы, защите и обеспечению устойчивости рубля.

Отдельно отметим, что регулирование экономических процессов исключительная прерогатива государства в странах, прошедших путь от административно-хозяйственной экономики к рыночной (как, например, Россия), а также во всех экономических развитых системах. Это особенно ярко видно на примере денег как экономического и правового института, при регулировании денежных форм и организации наличного и базналичного денежного оборота. При этом государственное регулирование не является антиподом по отношению к рынку. Государственная деятельность регулируется исключительно правовыми нормами.

«…Развитие государственной жизни ведет к тому, что приходится регулировать правом не только устройство государственной власти, но и различные отрасли государственной деятельности: суд, общее управление, финансы»^[4],– писал в начале прошлого века Ф. Тарановский.

В этой связи представляется возможным привести слова П. Б. Струве^[5]: «Государство – это показывает вся история денежного обращения всего мира – не всемогуще, но и не бессильно по отношению к деньгам. Связь денежного обращения с государством и его интересами превращает денежную политику в широком смысле в подлинное управление. Секреты силы и действительности этого управления заключаются, с одной стороны, в реальной денежной и вообще экономической власти государства, с другой стороны, в ясном понимании и соблюдении границ этой власти». Несмотря на давность приведенного изречения, оно и сейчас в полной мере характеризует возможности регулирования денежных отношений в современных экономических и правовых реалиях со стороны органов государственной власти.

О. Н. Горбунова^[6] верно отмечает: «чтобы публичная власть действительно была демократичной, реально осуществляла бы суверенитет, обеспечивались бы в полной мере интересы населения и государства в целом, она должна обладать реальными финансовыми ресурсами. А вся деятельность по аккумуляции, перераспределению и использованию фондов денежных средств регулируются нормами финансового права».

Финансовое право как самостоятельная отрасль российского права обладает собственным предметом и методом правового регулирования, собственной системой и нормативно-правовыми актами. Именно наличие этих компонентов позволяет нам говорить о самостоятельности того или иного правового элемента.

По мнению Н. М. Казанцева^[7], «финансовое право обретает свое единство как отрасль, по мере того как законоустановление и урегулирование его институтов влечет образование сетевой мультииерархической системы, в которой каждый институт получает связь и согласование с другими институтами и образуется несколько разнокритериальных иерархий институтов. Особенность сетевой мультииерархической системы в том, что в ней иерархически высшие и общие институты по одним отношениям одновременно могут быть иерархически начальными или базовыми (низшими) в других межинституционных отношениях.

Понимание взаимоотношений между институтами в праве свойственно для научных воззрений, развитых в правовом отношении государственных юрисдикций.

Французский правовед П. Сандевуар пишет «об институтах основных, обширных и сложных» и «второстепенных юридических институтах»^[8].

Наличие одних институтов предполагает появление и других, которые должны обеспечить реализацию первых.

Традиционно под системой финансового права понимают объективно обусловленное системой общественных финансовых отношений внутреннее строение, объединение и расположение финансово-правовых норм в определенной иерархичности и последовательности. Построение системы финансового права должно быть обоснованно наукой финансового права, отвечать потребностям развивающихся в рамках предмета финансового права общественных отношений, отвечать в полной мере реалиям и тенденциям развития науки и практики, а порой определять тенденции в развитии финаносвых отношений и финансового законодательства.

Система финансового права структурно состоит из нескольких элементов, совокупность которых и составляет ее внутреннее строение. Элементы системы финансового права образуются финансово-правовыми нормами на основе единства предмета правового регулирования. В свою очередь, финансово-правовые нормы группируются в самостоятельные институты и подотрасли права. Предмет правового регулирования составных элементов полностью входит в предмет самой отрасли права, затрагивая лишь относительно обособленную ее часть.

Низшим звеном системы финансового права является финансово-правовой институт, который рассматривается как группа финансово-правовых норм, регулирующих однородные отношения, входящие в предмет отрасли финансового права. Будучи взаимосвязанным с другими отраслевыми институтами, любой институт финансового права сохраняет относительную самостоятельность по отношению к ним. Институты финансового права могут разделяться на подинституты, которые образуются финансово-правовыми нормами, регулирующими наименьший круг общественных отношений, входящих в предмет финансово-правового института.

Подотрасль как самый крупный элемент системы отрасли финансового права может включать в себя несколько взаимоувязанных и соотносимых институтов. Выделение подотраслей предопределено наличием большого количества однородных финансово-правовых норм, которые регулируют сравнительно обособленные и одновременно схожие отношения, входящие в предмет одной отрасли права.

В системе финансового права есть две общепризнанные подотрасли – бюджетное и налоговое право.

В последнее же время появилась тенденция выделения ряда новых подотраслей права в системе финансового права, например, таких как: финансовый контроль^[9], учетное право^[10], право денежного обращения^[11]и др.^[12]

Профессор Н. И. Химичева справедливо отмечает, что «по финансовому праву такой последовательной группировки правовых норм по разделам, подотраслям, институтам и по ее официальному оформлению пока еще не существует»^[13].

По мнению профессора И. И. Кучерова, правовое регулирование денежного обращения зачастую выпадало из фокуса предмета финансового права^[14].

Это объяснимо, поскольку под предметом финансового права рассматривались общественные отношения, возникающие в процессе собирания, распределения, перераспределения и использования государством фондов денежных средств. Под последними же традиционно рассматриваются исключительно средства формирования публичных финансов, в которые по умолчанию включались и общественные отношения, связанные с вопросами денежного обращения. Неоспоримо и то, что деньги и денежные обязательства, связанные с образованием, распределением и использованием фондов денежных средств являются объектом общественных отношений, урегулированных финансовым правом.

В свою очередь, в науке финансового права нормы, регулирующие вопросы денежного обращения (наличного и безналичного) и валютного регулирования, рассматривались в качестве двух самостоятельных институтов, входящих в Особенную часть системы. Такой позиции, в частности, придерживается профессор О. Н. Горбунова^[15], которая выделяет институт «деньги и денежное обращение» и институт «валютного регулирования». Профессор И. В. Рукавишникова по аналогии предлагает рассматривать институты денежного обращения и валютного права в качестве самостоятельных, регулирующих правоотношения, которые имеют «нечетко выраженную отраслевую принадлежность»^[16].

В науке финансового права можно столкнуться и с кардинально полярными точками зрения относительно места права денежного обращения в системе финансового права. В частности, профессор Е. М. Ашмарина^[17] выделяет право денежного обращения и валютное право в качестве самостоятельных подотраслей финансового права. В развитие этих положений профессор Е. М. Ашмарина приходит к выводу, что «необходимо выделить денежное обращение в институт Общей части финансового права»^[18]. Аналогичной позиции она придерживается и в отношении валютного регулирования.

В то же время профессор А. И. Худяков предлагает отнести институт «денежное обращение и расчеты» к предмету гражданского права, мотивируя это тем, что гражданско-правовые нормы регулирует весь спектр денежных отношений. По мнению автора, финансово-правовым является лишь институт «правовые основы денежной системы», который входит в состав Общей части, так как «этот институт имеет выход на все денежные отношения, в то время как финансовые отношения являются лишь частью их»^[19]. В этот же институт им включен и институт «валютного регулирования».

Аналогичной позиции придерживается Д. А. Лисицын, который отмечает, что «включение в состав финансового права таких институтов, как, например, «правовое регулирование организации страхового дела», «правовые основы банковского кредитования», «правовые основы денежного обращения и расчетов», является неправомерным, поскольку данные институты в настоящее время выражают частные финансы либо вообще выражают денежные отношения, не являющиеся финансовыми»^[20].

Противоположной представляется позиция профессора К. С. Бельского, который полагает, что финансово-правовые нормы, регулирующие денежное обращение, образуют правовой институт эмиссионного права, который рассматривается им как «совокупность правовых норм, регулирующих общественные отношения в области эмиссионной деятельности Центрального банка РФ и кредитных учреждений (банков), направленной на организацию в стране наличного и безналичного денежного обращения». Профессор К. С. Бельский утверждает, что «эмиссионное право образует правовой институт, который входит в состав финансового права… через банковское (публичное) право»^[21].

В свою очередь, профессор С. В. Запольский отмечает, что работа по формированию системы современного финансового права должна в первую очередь включать в себя создание общей части: а) единых принципов отрасли; б) субъектов финансового права; в) общих начал юридической ответственности за нарушение финансовой обязанностей и обязательств; г) правового режима учреждения финансового фонда, мобилизации в него денежных средств и финансирования расходов; д) общих начал регулирования финансовых процедур; е) правовых основ учета и контроля в области финансов. В то время как особенная часть должна состоять из шести крупных блоков (компонентов), в число которых профессор С. В. Запольский включает эмиссионное право^[22].

Профессор С. В. Запольский указывает на стремительное формирование эмиссионного права в качестве отдельной подотрасли, в которую также включается валютный контроль^[23]. Им отмечается, что «институционализация, т. е. появление относительно стабильных, однородных комплексов, регулирующих отношения определенного типа или вида, – верный признак зрелости отрасли права. Еще более говорит об этом наличие так называемых общих институтов, регулирующих отдельные стороны отношений, составляющих предмет отрасли»^[24], а Д. В. Винницкий указывает на то, что эмиссионное право (правовые основы денежного обращения), наравне с бюджетным и налоговым правом, выступает основным компонентом финансового права. По его мнению, систему эмиссионного права образуют: 1) институт, закрепляющий основы денежной системы; 2) институт, регулирующий организацию наличного денежного обращения; 3) институт, регулирующий организацию безналичного денежного обращения; 4) институт, закрепляющий основные инструменты и методы денежно-кредитной политики. При этом автор не выделяет в качестве института эмиссионного права валютное право, поскольку считает, что «валютные отношения не направлены на формирование, распределение и использование публичных фондов денежных средств»^[25] – отношения, материальным объектом которых является валюта, возникают в рамках налогового, бюджетного и эмиссионного права, а также в рамках иных институтов финансового права.

Предлагаемый автором подход сводится к формированию системы финансового права методом «от общего к частному». Отмечается заведомо лидирующее положение эмиссионного права, которое формирует структуру, порядок зарождения и осуществления всех имущественных отношений, протекающих в денежной форме, а система обязательств Банка России и обязательств перед ним является организующим началом, которое позволяет говорить об эмиссионном праве как о составной системы финансового права. Данной позиции придерживается профессор С. В. Запольский^[26].

Как отмечает С. М. Борисов, «многолетний и разносторонний зарубежный опыт убедительно показывает и доказывает, что с помощью одних только рыночных механизмов и частной инициативы невозможно достичь тех высоких стандартов, которыми отличаются организация и функционирование денежно-валютных систем передовых стран мира»^[27].

В то же время А. А. Тедеев придерживается одновременно двух противоположных точек зрения. Так, например, в учебнике «Финансовое право», он совместно с В. А. Парыгиной, высказывает позицию, из которой следует, что отношения в сфере платежной (расчетно-денежной) системы «регулируются правом денежного обращения, а в частности – нормами комплексной отрасли права – банковского права»^[28]. Отношения же в сфере валютной системы, по их мнению, регулируются «такой подотраслью финансового права, как валютное право, а также нормами комплексной отрасли права – банковского права»^[29]. Однако в учебном пособии «Валютное право» А. А. Тедеев уже констатирует, что отнесение валютного права к сфере финансово-правового регулирования представляется «слабо аргументированным»^[30]. Тем самым автор говорит о валютном праве как о подотрасли банковского права – самостоятельной отрасли права.

С точки зрения И. А. Журавлевой и С. А. Крысина, в рамках финансового права необходимо выделять подотрасль, объединяющую правовые нормы, регулирующие денежное обращение в Российской Федерации^[31]. Эта мысль была последовательно развита в диссертационном исследовании В. П. Васильца^[32], который отмечает, что право денежного обращения, выступая подотраслью финансового права, включает в себя институты наличного денежного обращения, безналичного денежного обращения и институт валютного обращения^[33]. Схожей позиции придерживается профессор И. И. Кучеров, который определяет право денежного обращения как одну из подотраслей финансового права, состоящую из финансово-правовых норм, регулирующих общественные отношения, которые складываются в процессе эмиссии, хранения, перевозки, инкассации, уничтожения и замены наличных денег, ведения кассовых операций, использования национальной и иностранной валюты при осуществлении наличных и безналичных расчетов, а также в рамках контроля за денежным обращением, применения санкций за нарушения порядка денежного обращения, противодействия легализации (отмыванию) денежных средств^[34].

Предлагаемые и озвученные мнения ученых-правоведов в сфере финансового права свидетельствуют о том, что вопрос о месте норм, регулирующих общественные отношения в сфере денежного обращения, в системе финансового права в науке до сих четко не определен. В существующих на сегодняшней день работах ведущих специалистов финансового права не наблюдается единства мнений на этот счет.

Детальное рассмотрение понятийного аппарата и отнесение институтов денежного обращения и валютного регулирования к предмету правового регулирования финансового права позволяет рассматривать вопросы обращения национальной и иностранной валюты в рамках единой отрасли финансового права. В рамках же предлагаемых институтов существуют некоторые нормы, которые можно смело отнести как к предмету регулирования института денежного обращения, так и института валютного регулирования. В их числе можно назвать нормы, закрепляющие порядок установления валютного курса, поскольку курс российской валюты определяется по отношению к курсу иностранной валюты. Таким образом, затрагиваются нормы, регулирующие вопросы обращения национальной и иностранной валюты. Тем самым подтверждается тезис о необходимости включения института валютного регулирования в подотрасль права денежного обращения.

Выше мы обращались к такому понятию как «денежная система», которое тесно увязано с понятием «финансовая система». В экономической и юридической литературе приводятся различные определения понятия «финансовая система». Некоторые авторы рассматривают финансовую систему как совокупность финансовых учреждений^[35], другие – включают в нее государственную финансовую систему^[36], третьи – включают в финансовую систему общегосударственные финансы и финансы хозяйствующих^[37].

По мнению Е. Р. Денисова, «в структуру финансовой подсистемы следует включать также финансы личного сектора и домашних хозяйств. Именно эти элементы финансовой системы имеют едва ли не решающее значение для понимания финансовой роли, которую играет Центральны банк, реализуя меры кредитно-денежной политики, стимулируя приток частных финансов в банковскую систему и их использование»^[38].

Представляется, что основные элементы денежной и финансовой систем и полномочия органов государственной власти по их регулированию должны быть закреплены в Конституции Российской Федерации. Здесь можно было бы последовать опыту других стран, в основных законах которых напрямую содержатся нормы, раскрывающие вопросы денежной и финансовой политики государства. Например, в Конституции Испании от 29.12.1978 содержится раздел седьмой «Экономика и финансы» (ст. 128–136)^[39]. Конституция Итальянской Республики от 22.12.1947 включает в себя главу третью «Экономические отношения» (ст. 35–47)^[40]аналогичного содержания. Детально регламентируется экономическая роль государства в части второй («Экономическая организация общества») Конституции Португальской Республики от 02.04.1976, которая состоит из четырех разделов: «Общие принципы» (ст. 80–90), «Планы» (ст. 91–95), «Сельскохозяйственная, торговая и промышленная политика» (ст. 96-103), «Финансовая и фискальная система» (ст. 104–110)^[41]. Главы с аналогичным содержанием можно найти в конституциях ФРГ, Финляндии и ряда других стран^[42]. Однако в Конституции Российской Федерации законодатель предусмотрел иной порядок регламентации, от чего, правда, содержательная сторона вопроса не пострадала.

Понимая всю сложность процедуры внесения изменений в Конституцию Российской Федерации, некоторые авторы предлагают и обосновывают необходимость принятия Федерального закона «О финансах»^[43], основные разделы которого сводятся к следующему:

1. Централизованные финансы.

2. Финансы хозяйствующих субъектов.

3. Налоги.

4. Кредитование и расчеты.

5. Деньги и денежное обращение, валютное законодательство.