Подмосковье. Наше время
В перерыве между операциями заведующая акушерским отделением Первого родильного дома Мария Петровна Арсеньева зашла в ординаторскую. Она стояла у стола и просматривала медицинские карты, когда ее мобильный телефон зазвонил.
– Здравствуй, Маша! – сказал мужской голос.
Мария мгновенно узнала этот голос и не то что вздрогнула – содрогнулась. И как подкошенная, рухнула в кресло. Сердце бешено колотилось. Это был голос с того света. Человек, с которым она сейчас говорила – Георгий Качарава, – погиб двадцать два года назад.
– Ты умер, – растерянно сказала Мария.
– Иногда и мертвые возвращаются, Маша, – сказал Георгий. – Впрочем, как видишь, я жив.
Он рассказал, что много лет искал ее, даже нанял детектива, как в каком-нибудь шпионском фильме, и вот – нашел.
– Маша, что же ты молчишь?
Она больно, до крови закусила губы – что она может ему сказать?!
– Я думала, что ты умер, а ты, оказывается, жив?! Как же так?! И что теперь мне делать? Как тяжело дышать… Кажется, что земля уходит из под ног…
В кабинет заглянул врач-анестезиолог, но, увидев лицо заведующей, вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
– Гера, я… не могу сейчас говорить, – выдавила Мария, – я позвоню тебе. Потом.
– Хорошо, – сказал Гера, – ты можешь позвонить мне на номер, с которого я сейчас говорю.
Закончив разговор, некоторое время Мария продолжала сидеть с телефоном в руках. Вошедший в кабинет доктор Стариков о чем-то ее спросил, но тут же замолчал – у сорокалетней заведующей отделением Первого родильного дома Марии Петровны Арсеньевой было совершенно белое, как мел, лицо.
– Мария Петровна, что с вами? Хотите, я вас заменю на операции? – предложил Стариков.
– Да, пожалуй, – сказала Мария. – Я, кажется, не здорова.
Мария шла по коридору больницы, не отвечая на приветствия коллег, не видя и не замечая ничего вокруг. Звонок из прошлого от человека, которого она столько лет считала погибшим, все перевернул в ее душе.
В больничном сквере она бессильно опустилась на скамейку и долго сидела так в оцепенении; и только когда хлынул оглушительный июньский ливень, она поднялась и пошла к выходу из больничного городка – медленно, словно не замечая дождя. Дождь вообще пошел вовремя – благодаря ему никто бы и не подумал, что эта хрупкая светловолосая женщина в синем платье плачет; со стороны казалось, что по ее лицу текут дождевые капли.
Дверь Марии открыла ее средняя дочь – семнадцатилетняя Лиза.
– Мам, что с тобой? Ты промокла…
Мария прошла в свою комнату и молча легла на диван.
– А почему ты сегодня так рано? – с беспокойством спросила Лиза.
– Лиза, пожалуйста, забери сегодня Соню из садика. Мне что-то нездоровится, – попросила Мария.
– Ладно, – кивнула Лиза. – Ма, с тобой все в порядке?
– Со мной все в порядке. Просто болит голова. Иди, я посплю.
Когда дочь ушла, Мария взяла телефон и набрала номер, с которого ей сегодня звонил Георгий. Марии казалось, что звонок Геры ей пригрезился, что на самом деле его не было, что сейчас она звонит в пустоту, никто ей не ответит. Но уже через мгновенье в трубке:
– Да, Маша, – это был голос Геры.
* * *
Вечером Лиза привела из садика младшую сестру – шестилетнюю Соню. Мария накормила Соню ужином, поставила ей диск с мультфильмами – пусть смотрит. Она все делала машинально, как в гипнозе.
– Мама, я ухожу, приду поздно, – предупредила Лиза.
Мария очнулась, взглянула на дочь – на лице боевой раскрас, футболка с вызывающей надписью, рваные джинсы – в дырах гуляет ветер – кошмар. А на улице Лизу, конечно, ждет этот парень… Мария вздохнула – в последнее время с дочерью нет никакого сладу, как с цепи сорвалась. Запросто может заявиться под утро и без тени смущения сообщить, что она ночевала у этого своего… у Вани.
– Лиза, у тебя экзамены! – напомнила Мария. – О чем ты думаешь?
Хотя зачем спрашивать, когда и так ясно, о чем, вернее о ком, думает Лиза. Предмет ее размышлений Ваня – лохматый, в ухе серьга, штаны на заднице болтаются, словно сейчас он их потеряет. Это что – достойный избранник?!
– Провалишь экзамены в институт, вот чем закончится эта дурацкая история! – устало заключила Мария.
– Мама, это не дурацкая история, – возразила Лиза. – У нас с Ваней – любовь!
– Ну, какая любовь? Какая любовь может быть в твоем возрасте?! – Мария покачала головой и вдруг осеклась.
Абхазия. Сухуми. 1992 год
– Что у тебя с ним? – грозно спросила Ирина у дочери.
– Все! – просто сказала Маша.
Ирина так и села, схватившись за сердце.
– Что – «все»?
Маша улыбнулась:
– Любовь, мама!
– Да какая любовь в семнадцать лет? – заохала Ирина. – Вы оба еще дети!
– А Джульетте вообще было тринадцать! – хихикнула Маша.
Ирина пожала плечами:
– Ну, так ничего хорошего из той истории и не вышло. Главное, когда вы успели закрутить эту самую любовь?!
Когда успели?! С Герой по фамилии Качарава Маша училась в одном классе, но до поры до времени она не обращала на него внимания. Так, видела, что Гера красивый мальчик, знала, что он хорошо учится, – да вот и все; они даже не общались. А в начале десятого класса, осенью, когда к ней на улице пристали взрослые парни и Гера за нее вступился, Маша присмотрелась к нему и поняла, что он не такой, как все, – он интересный, умный, прочел много книг, с ним есть о чем поговорить. В тот день домой они пошли вместе (жили на соседних улицах) и с того дня не расставались. «Ну что ты все время проводишь с этим Герой?» – ворчала Ирина. «Он – не такой, как все, он – особенный!» – улыбалась Маша.
Уже в июне, на выпускном вечере они сказали друг другу главные слова, и решили – вместе. Навсегда.
Ирине все это, конечно, не нравилось. Как мать, она хотела для своей единственной дочери – умницы и красавицы – лучшей судьбы и лучшего жениха. Против самого Георгия она в принципе ничего не имела – парень умный, воспитанный, красивый (тут она дочь понимала), и родители его – уважаемые люди, но ее смущало, что другой национальности. Мать Геры – грузинка, отец – абхаз, а Маша из русской семьи; не скажутся ли потом эти национальные различия? Да и одобрят ли Герины родители отношения сына с русской девушкой? Пока что его мать Тамара даже не здоровается с Ириной – на улице всегда отворачивается, хотя знает, что Гера встречается с ее дочерью. Правда, отец Георгия – Давид Качарава – неизменно приветлив, встретит – всегда улыбнется, расспросит о делах, но кто его знает, будет ли он доволен, если речь зайдет о том, чтобы им породниться?
– Маруся, ты пойми, Гера – другой, – мягко заметила Ирина. – Другая культура, другие ценности, все другое.
– Зато от смешанных браков родятся самые красивые дети! – рассмеялась Маша.
Ирина ахнула:
– Я тебе дам! Дети! Рано вам об этом думать. Сами еще дети. Ты и этот твой желторотый Гера. О будущем надо думать! Учиться!
Да, о будущем надо думать. Но Маша думает – она еще в восьмом классе решила стать врачом. В следующем году она будет поступать в медицинский институт, а уже с осени начнет работать в городской больнице. И Гера думает о будущем – через пару лет хочет поступить в институт; а пока, чтобы не сидеть на шее у родителей, он устроился в тот же автопарк, где работает водителем его отец.
– Так что, мама, извини, ты не права! Мы с Герой уже не дети, а взрослые самостоятельные люди, да!
– Взрослые! – снисходительно усмехнулась Ирина.
И все у Маши с Герой хорошо, но единственное, что беспокоит Машу, – так это напряженные отношения с матерью Геры. Тамара Качарава на Машу смотрит волком, наверное, ей не нравится, что сын выбрал русскую.
Мать Геры – высокая, статная, в ее облике есть что-то царственное (недаром муж Давид называет ее «царица Тамара»). Она красива, но это какая-то тяжелая красота; у Тамары крупные черты лица, темные глаза-уголья (ее взгляд трудно выдержать), густые, длинные, иссиня-черные волосы. Увидев Тамару в первый раз, Маша невольно подумала, что мать Геры похожа на колдунью из сказки (и тут же смутилась – нельзя так о матери любимого мужчины!). Маша Тамару побаивалась, чувствуя, что та ее на дух не выносит, но однажды не выдержала и прямо спросила:
– Тетя Тамара, я вам не нравлюсь?
Тамара ничего не ответила, но по ее глазам все и так было ясно: «Ты не подходишь моему сыну. И я никогда не смирюсь с его выбором. Мы сами найдем ему невесту».
– Не сердись на мать, – как-то попросил Машу Гера, – в их семье так было принято – родители сами выбирают сыну невесту. Невесте – жениха.
Да, у них так было принято, правда, сама Тамара когда-то ослушалась родителей, выбрав в мужья Давида. Ее грузинская родня возмутилась – замуж за абхаза?! Но Тамара была не из тех, кому можно что-либо диктовать, и вышла замуж за Давида.
А вот отец Геры Машу привечает – улыбается, шутит. Давид как-то сказал Маше, что в нем самом много русской крови – его бабушка была русской. И старший брат Геры – Сандро к Маше хорошо относится, говорит, что Гера выбрал самую красивую девушку в Сухуми.