Таганрогская кончина

Может быть, Александр сошел с престола живым, и Николай принял империю от живого брата и от живого императора? Читателя не покидает впечатление, что истина не высказана, а только полувысказана, что по каким-то немногим причинам истина об отречении живого императора могла быть заменена версией об его, так сказать, законной кончине и о принятии престола по его законному завещательному акту.

Странен этот секретный завещательный манифест Александра I, передающий права на престол брату Николаю. Манифест, рассказывает «Восшествие», «был составлен в непроницаемой тайне» в 1823 году. «Единственными ее хранителями Александр избрал графа Аракчеева, князя Голицына и московского митрополита Филарета». Почему-то никто из членов императорской семьи не был даже извещен об акте, указывающем быть наследником «второму брату нашему, великому князю Николаю Павловичу».

Но на конверте манифеста, если он действительно существовал в 1823 году, Александром было надписано: «Хранить в Успенском соборе с государственными актами до востребования моего, а в случае моей кончины открыть московскому епархиальному архиерею и московскому генерал-губернатору в Успенском соборе прежде всякого другого действия».

Мы не можем сомневаться, что секретный манифест, составленный митрополитом Филаретом, был действительно подписан Александром в 1823 году, но на многие сомнения наводят слова автора «Восшествия», что «истинный ключ к событиям исчез вместе с деятелями».

В Варшаве во второй половине ноября 1825 года, рассказывает «Восшествие», «приближенные начали замечать, что цесаревич Константин не в обыкновенном расположении духа и чрезвычайно мрачен».

В эти дни из Таганрога наезжало к цесаревичу несколько фельдъегерей. Цесаревич оживленно сносился с Таганрогом и первым в империи узнавал оттуда все новости. Первым он узнал и о таганрогской кончине: 25 ноября, раньше, чем в Петербурге и Москве, цесаревичем было получено от Волконского и Дибича известие о кончине императора Александра.

В тот же день он передал известие князю Михаилу Павловичу, гостившему в Варшаве, и подтвердил ему свое «непреложное намерение отказаться от престола».

В Таганроге, как утверждает «Восшествие», «ни один не знал, что права старшего брата в наследовании престола перенесены на второго» («ни один» – снова подчеркнуто автором «Восшествия»).

Между тем известно, что Александр 14 ноября принимал в Таганроге священника Алексея Федотова-Чеховского и причастился. Стало быть, и на исповеди он не высказал той своей воли, которая уже хранилась в ризнице Успенского собора, не сказал он ни разу о ней и императрице Елизавете Алексеевне, знавшей о намерении отречься еще с 1796 года, и Елизавета Алексеевна «в таком же неведении находилась».

Таганрог первым признал императором Константина. За Таганрогом – Петербург, куда известие дошло 27 ноября. Здесь уже не мог «ни один» не знать о воле Александра, здесь было и письмо 1822 года об отречении Константина, и Николай, помнящий о разговоре 1818 года, и «хранитель непроницаемой тайны» Голицын, сообщивший, по утверждению «Восшествия», Николаю Павловичу о секретном завещательном манифесте. Но Николай со всем этим почему-то не посчитался и принес присягу Константину.