bannerbannerbanner
Название книги:

В эпицентре любви

Автор:
Дженни Лукас
В эпицентре любви

002

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Посвящается нашей радости Пэтти Соуэлл


Глава 1

Талосу Ксенакису доводилось слышать много лжи, особенно от своей красивой и беспощадной бывшей любовницы. Но эта ложь казалась изощренней всего, что он слышал раньше.

– Не может быть, – произнес он, удивленно уставившись на врача. – Она лжет!

– Не сомневайтесь, мистер Ксенакис, это чистая правда, – заверил его доктор Бартлет. – Она потеряла память. Не помнит ни вас, ни меня, ни даже вчерашнего происшествия. Правда, физических повреждений нет.

– Конечно, потому что она лжет!

– Она была пристегнута, но ударилась головой о подушку безопасности, – продолжил доктор Бартлет. – Сотрясения нет.

Талос бросил на него сердитый взгляд. У этого врача была репутация выдающегося специалиста и порядочного человека. Он сделал состояние, всю жизнь работая на самых богатых и респектабельных пациентов, – значит, его не могли подкупить. Все знали, что он семейный человек, все еще влюбленный в свою пятидесятилетнюю жену, обожаемый отец троих детей и дед восьмерых внуков – значит, соблазнить его она не могла. Выходит, он искренне верил в то, что у Ив Крейг амнезия.

Амнезия.

Талос скривил губу. Зная ее дьявольское хитроумие, он мог ожидать от нее чего угодно.

Одиннадцать недель назад, ранив его в спину, Ив Крейг, словно призрак, исчезла из Афин. Его люди безуспешно искали ее по всему миру, пока два дня назад она вдруг не объявилась в Лондоне на похоронах своего отчима.

Талос отменил в Сиднее сделку на миллиард долларов и приказал своим людям не упускать Ив из виду до тех пор, пока он не доберется до Лондона на частном самолете. Кефалас и Леонидас следили за ней вчера вечером, когда она вышла из частного госпиталя на Харлей-стрит. Они наблюдали, как она прячет длинные, блестящие темные волосы под шелковый шарф, надевает большие черные солнечные очки и белые перчатки для вождения, садится в серебряный «астон-мартин» с откидным верхом, резко трогает с места…

Въезжает прямо в красный почтовый ящик на тротуаре!

– Это было так странно, босс, – сказал Кефалас в то утро, когда Талос прибыл из Сиднея. – На похоронах держалась нормально, а выйдя от врача, вела машину будто пьяная. И даже не узнала нас, когда мы помогли ей дойти до госпиталя после аварии.

Теперь таким же озадаченным выглядел доктор Бартлет, почесывавший седую лысеющую макушку.

– Вечером я тщательно осмотрел ее – никаких физических повреждений.

Талос скрипнул зубами.

– Да потому, что у нее нет амнезии. Она вас одурачила, вот и все!

Пожилой врач оскорбился:

– Я никогда не поверю, что мисс Крейг лжет, мистер Ксенакис. Я помню ее еще четырнадцатилетней девочкой, когда они с матерью приехали из Америки. – Он задумчиво покачал головой. – Все тесты дали отрицательный результат. Амнезия – единственное заболевание, которое я нашел. Это приводит меня к мысли о том, что авария стала лишь катализатором и травма эта, скорее, психологическая.

Талос ухватился за единственную значимую информацию.

– Если физически она здорова, то может покинуть госпиталь.

– Сил у нее достаточно. Но она ведь потеряла память, и, возможно, было бы лучше, если бы кто-нибудь из членов семьи…

– У нее нет семьи, – прервал его Талос. – Отчим был ее единственным родственником, а он умер три дня назад.

– Я слышал о кончине мистера Крейга, мне очень жаль. Но я надеялся, у Ив есть дальние родственники…

– Нет, – отрезал Талос, хотя понятия не имел о родне Ив. Он знал одно: сегодня ничто не помешает ему забрать Ив. – Я ее… – Кто? Бывший возлюбленный, жаждущий мести? – Бойфренд, – спокойно закончил он фразу. – Я позабочусь о ней.

– Так мне вчера сказали и ваши люди, предупредив, что вы в пути. – Доктор Бартлет разглядывал его с явным неудовольствием. – Но вы как будто вообще не считаете, что ей необходима помощь.

– Вы утверждаете, что у нее амнезия, у меня нет повода не поверить вам.

– Но сказали, что она лжет.

Талос криво усмехнулся:

– Изощренная ложь – часть ее обаяния.

– Так, значит, вы вместе? – Доктор, прищурившись, смотрел на него. – Собираетесь жениться на ней?

Талосу был известен ответ, которого ожидал этот человек, – всего один ответ, который обеспечит ему полную власть над Ив. И он сказал правду:

– Она все для меня. Все!

Вглядываясь в выражение лица Талоса, доктор задумчиво гладил бороду, затем, очевидно приняв решение, быстро кивнул:

– Очень хорошо. Передаю ее на ваше попечение, мистер Ксенакис. Позаботьтесь о ней дома.

На Митридосе? Талос скорее умрет, чем осквернит его. Но в Афинах – пожалуйста. Там он и будет держать ее взаперти, пока она не пожалеет о содеянном.

– Вы позволите увезти ее сегодня?

Доктор кивнул.

– Да. Она должна ощущать вашу любовь, – предупредил он. – Чувствовать себя нужной и защищенной.

– Нужной и защищенной, – повторил Талос, с трудом сдерживая усмешку.

Доктор Бартлет нахмурил брови:

– Мистер Ксенакис, вы только представьте, что это были за сутки для Ив. Ей не на кого было опереться. Она не помнит ни друзей, ни семьи – никого, к кому можно обратиться. Не знает, чем занимается и где живет. Даже имени своего не знала, пока я не сказал… – Не беспокойтесь, – резким тоном перебил его Талос. – Я позабочусь о ней.

Он уже собирался уходить, но доктор остановил его:

– Есть кое-что еще, о чем вам следует знать.

– Что же это?

– Обычно я не разглашаю такую информацию. Но этот случай особый, и я думаю, необходимость правильной заботы превалирует над сохранением частной…

Тихо выругавшись на греческом, Талос нетерпеливо топнул ногой:

– Что там еще? Говорите же!

– Ив беременна.

Услышав это, Талос вскинул голову. Сердце на миг остановилось и затем бешено застучало у него в груди.

– Беременна? – У него перехватило дыхание. – Какой срок?

– Вчера я делал ультразвуковое исследование: плод зачат в середине июня.

Июнь!

На протяжении всего месяца Талос почти не расставался с ней. Он часто отсутствовал на работе, стараясь ни минуты не проводить вне ее постели. Их роман сжигал его изнутри. Он доверился ей, потому что страсть завладела его рассудком и волей.

– Я чувствую себя виноватым, – печально произнес доктор Бартлет. – Знай тогда я, как расстро ила ее новость о беременности, ни за что не позволил бы ей сесть за руль. Но не огорчайтесь, – добавил он поспешно, – с вашим ребенком все в порядке.

С его ребенком.

Талос смотрел на доктора, с трудом переводя дыхание.

Врач искренне рассмеялся и похлопал его по спине:

– Мои поздравления, мистер Ксенакис. Вы станете отцом.

До Ив доносились тихие голоса и отдаленное гудение батареи. Она чувствовала, как кто-то, видимо медсестра, отирает ее лоб прохладной тканью. Мягкие кусочки материи тяжелели на ее коже. Она ощущала свежий запах дождя и хлопка. Но упорно держала глаза закрытыми.

Ей не хотелось просыпаться. Не хотелось покидать темную умиротворенность забытья, тепло неуловимых снов, все еще окутывавших ее.

Не хотелось возвращаться к ничтожной реальности, о которой у нее не было ни одного воспоминания. Где у нее не было личности. Не было близких. Эта пустота терзала гораздо хуже любой боли.

А три часа назад врач сказал ей, что она беременна.

Она не помнит момента зачатия, не помнит даже, как выглядит отец ее ребенка. Но она увидит его сегодня. Он может появиться в любую минуту.

Зарывшись лицом в подушку, она зажмурила глаза. Ее переполнял страх при мысли, что придется впервые встретиться с ним – отцом ее будущего ребенка!

Каким он окажется?

Она услышала, как дверь в ее палату открылась, и затаила дыхание. Матрас прогнулся, когда на него тяжело уселся мужчина. Их тела соприкоснулись. Он обнял ее сильными руками, и она ощутила тепло мужского тела, вдохнула мускусный запах его одеколона.

– Ив, я здесь. – Голос мужчины был низким и проникновенным, с необычным акцентом, который она не могла распознать. – Я пришел за тобой.

Ее охватило волнение. Глубоко вдохнув, она подняла голову с подушки.

Он был так близко. Сначала она увидела его резко очерченные скулы. Темноволосый затылок и крепкую шею. Смуглый цвет кожи. А когда он повернулся к ней, разглядела его лицо.

Он был просто бесподобен.

Как это возможно, быть столь мужественным – и столь прекрасным? Его черные волосы касались ушей. У него было лицо ангела. Лицо воителя. Легкая неправильность греческого носа, очевидно оставшаяся после перелома. Большой чувственный рот, изгиб губ которого обнаруживал высокомерие, а возможно, и жестокость.

Его лучистые, черные как ночь глаза смотрели на нее сверху вниз. И где-то в их непроглядной глубине она на мгновение различила губительный огонь ненависти – как будто он жаждал ее смерти, как будто она была призраком, восставшим из ада.

Но она моргнула, и он уже улыбался ей с выражением нежной заботы.

Должно быть, ей почудилась эта жгучая ненависть, думала она в замешательстве. Неудивительно, учитывая то, какая неразбериха творилась в ее голове после аварии – аварии, которой она даже не помнит!

– Ив, я думал, что никогда тебя не найду, – сказал он и погладил ее по щеке.

Прикосновение его шероховатых пальцев обожгло Ив. Она почувствовала, как жар раскаляет ее грудь, как твердеют соски и немеет, тяжелея, низ живота.

Вдохнув побольше воздуха, она принялась изучать его лицо, силясь поверить своим глазам.

Этот человек – ее любовник? Он выглядел совсем не так, как она ожидала.

Доктор Бартлет сказал ей, что ее бойфренд скоро приедет из Австралии, и она вообразила добродушного молодого человека с нежным сердцем и прекрасным чувством юмора. Заботливого мужчину, с которым она будет делиться своими проблемами, пока они вместе будут мыть посуду по вечерам. Она мечтала о любящем друге, ровне ей.

 

Даже в самых безумных мечтаниях она не могла представить себе этого мрачного демона, беспощадно красивого, мужественного и властного, способного одним взглядом разрезать ее сердце надвое.

– Ты не рада меня видеть? – спросил он тихо.

Ив продолжала изучать черты его лица, затаив дыхание.

Но ни одно воспоминание не промелькнуло у нее в голове: ни четкий контур его щеки, ни дьявольский изгиб его чувственных губ; ни одна подробность их интимной жизни. Ничего!

Он помог ей сесть. Тепло его руки, поддерживающей ее под спину, мгновенно передалось всему телу.

Ив в волнении облизала губы.

– Вы… вы, должно быть… Талос Ксенакис? – Она очень надеялась на то, что он опровергнет ее слова. И что ее настоящий бойфренд, добрый молодой человек с ласковым взглядом, сейчас переступит порог ее палаты.

Руки этого греческого магната замерли у нее на спине.

– Значит, ты все-таки помнишь меня.

Она покачала головой:

– Нет. Двое твоих служащих… врач… они назвали мне твое имя. Сказали, ты едешь сюда.

Он внимательно изучал ее.

– Доктор Бартлет сказал, что у тебя амнезия. Сначала я ему не поверил. Так, значит, это правда? Ты действительно не помнишь меня?

Она представила себе, как это ему неприятно.

– Мне так жаль, – проговорила она, потирая лоб. – Я пытаюсь, но единственное, что помню: как твой служащий – Кефалас, кажется? – вытаскивает меня из машины. Мне еще повезло, что они оказались рядом со мной!

Талос незаметно скривил губу.

– Да уж, очень повезло. – Он выпрямился. – Сегодня я заберу тебя из больницы.

Она глубоко вдохнула:

– Сегодня?

– Прямо сейчас.

– Но… – Ив покусала губы, затем выпалила: – Но я до сих пор ничего не помню! Надеялась, что увидев тебя…

– Надеялась, увидишь меня – и память вернется?

Она печально кивнула. Ни к чему разочаровываться, бодро сказала она себе, и тем более еще сильнее его огорчать!

Но подавить ком в горле было не так-то просто. Ведь она и правда рассчитывала на то, что один взгляд на возлюбленного и будет покончено с этой амнезией.

А вдруг они в самом деле любят друг друга, подумала она. И забеременела она не от случайного знакомого, с которым просто переспала как-то ночью.

– Как же, должно быть, это обидно, – сказала она, пытаясь подавить внезапно нахлынувший страх. И сбивчиво добавила: – Представляю, что чувствуешь, когда любимый человек понятия не имеет, кто ты такой.

«Ты меня любишь? – вопрошала она в отчаянии, пытаясь прочесть ответ на его лице. – Ты любишь меня?»

– Э-э… Да все в порядке.

Он нежно поцеловал ее в лоб. Его тело, источавшее тепло, казалось ей летним солнцем в зимний день. Он взял ее за подбородок, и его черные глаза прожгли ее насквозь, подобно волне раскаленного воздуха.

– Не переживай, Ив. Придет время, и ты вспомнишь все.

Благодарно глядя на него, Ив осознала, что ее первое впечатление от него было абсолютно ошибочным. Он не был жесток. Напротив, он был добр. Как иначе объяснить его нежность, терпение и любовь, которым так быстро уступила место его собственная боль?

Она будет храброй. Откинув одеяло, Ив, борясь с комом в горле, сказала:

– Мне нужно одеться.

Он остановил ее:

– Подожди. Нам необходимо еще кое-что обсудить.

Она сразу догадалась, о чем хочется поговорить Талос. Без одеяла, разделявшего их ранее, в одной тонкой больничной рубашке, она почувствовала себя обнаженной, легко уязвимой, поэтому вновь натянула одеяло по самую шею.

– Он тебе сказал, да? – прошептала она.

Его тихий голос прозвучал почти зловеще:

– Да.

– Ты счастлив? – Ее голос дрожал. – Ты рад этому?

Она задержала дыхание под его пристальным взглядом. Когда он наконец заговорил, в его голосе сквозило чувство, угадать которое она не смогла.

– Я был удивлен.

Ив поймала его взгляд:

– Значит, мы не планировали ребенка?

Талос сжал кулаки, захватив в них одеяло. Но потом перевел взгляд со своих рук на нее.

– Никогда не видел тебя такой, – проговорил он тихо. Взгляд его черных глаз ласкал ее лицо. Кончиками пальцев он убрал темные завитки волос с ее щеки. – Без косметики. Настоящую.

Она попыталась вырваться.

– Наверняка ужасно выгляжу.

Но он только притянул ее к себе. Его глаза заставляли ее трепетать изнутри.

– Ты рад ребенку? – Вновь голос ее звучал приглушенно.

Талос обнял ее.

– Я буду о тебе заботиться.

Почему он не отвечает? Она сглотнула и, подняв голову, слабо улыбнулась:

– Не волнуйся, я ведь не больна. Надеюсь, амнезия пройдет через пару дней. Доктор Бартлет что-то говорил насчет специалиста…

Он крепче обнял ее, прижав к сильной груди.

– Тебе не нужен другой врач, – сказал он резко. – Тебе нужно только поскорее уехать домой.

Через его черную рубашку она чувствовала биение его сердца около своей щеки. Экзотический мужской запах сандала с янтарем окутывал Ив. Она невольно прикрыла глаза, вдыхая его аромат, прислушиваясь к стуку сердца и чувствуя его тепло.

Все остальное растворилось. Больничная палата, медсестры, врач, которого было видно через дверное стекло, голос одного из служащих Талоса, тараторившего по мобильному на незнакомом Ив языке, запах антисептика, гудение машин… Все растворилось.

Осталось только это.

Только он.

Лишь в его крепких, надежных объятиях впервые с момента аварии она почувствовала себя защищенной и любимой. Словно у нее появился свой дом. Их общий дом.

Талос нежно поцеловал ее волосы. Ив ощутила тепло его дыхания, его горячие губы, и ее тело снова затрепетало. От страха? Или от страсти?

Любит ли он ее?

Ив обвела пальцами резкие линии его подбородка. Хотя его одежда была отглажена, темная щетина на подбородке указывала на то, что он только переоделся в самолете, даже не подумав побриться. Он так торопился к ней из Австралии. Летел всю ночь.

Любовь ли это?

– Почему ты не приехал со мной в Лондон на похороны моего отчима? – спросила она медленно.

Талос помедлил мгновение и заговорил, казалось тщательно подбирая слова.

– Я был занят в Сиднее покупкой новой компании. Поверь, я ни за что не захотел бы надолго разлучаться с тобой, – ответил он наконец.

Ив чувствовала, что он чего-то недоговаривает. Или она лишь ощущала свою вину за то, что сама не была искренна? В этом пустом, непонятном мире ей некому и нечему было доверять, даже собственным мыслям!

– Но почему…

– Ты так прекрасна, Ив, – сказал он, касаясь руками ее лица. Он торопливо зашептал: – Я боялся, что никогда больше не увижу твое лицо.

– Когда услышал об аварии? Ты это имеешь в виду, ты беспокоился за меня? – чуть слышно произнесла она. Талос не ответил. Она облизала губы и, вдохнув, задала вопрос, съедавший ее изнутри: – Потому что мы любим друг друга?

Он стиснул зубы, глубоко вздохнув.

– Ты была девственницей до меня, Ив, – сказал он тихо. – У тебя никого не было до тех пор, пока мы не стали близки три месяца назад.

Она была девственницей?

Ив словно обдало волной облегчения. Ведь она была в ужасе от того, что могла забеременеть от случайного мужчины. Она гадала, почему они не женаты, придумывая все новые и новые причины. Но Талос был ее первым и единственным любовником, хотя ей было двадцать пять, а это многое говорило о ее характере.

Но доказывало ли это их любовь?

Она вглядывалась в его красивое лицо, готовясь спросить: «Я люблю тебя? А ты меня?»

Но затем остановилась.

Она рассмотрела что-то в его пронизывающем взгляде. Что-то невысказанное. Спрятанное за его словами.

Но не успела Ив понять, о чем шептала ей интуиция, как Талос накрыл ее руки своими широкими ладонями. Тепло его пальцев обожгло ее, сплетясь с ее собственным теплом, сковало. Она и сама готова была отдаться этой истоме. Сердце Ив забилось чаще.

– Собирайся. – Он поцеловал ее в висок, погладив предплечья. – Я хочу забрать тебя домой.

Дыхание Ив участилось, стоило Талосу дотронуться до нее. По всему ее телу, от рук, которых он коснулся, до самых корней волос, пробежали мурашки. Она ощутила легкое покалывание в мочках ушей и шее, а ее полуобнаженная грудь напряглась под хлопчатобумажной рубашкой. Она попыталась вспомнить свой вопрос, но он уже испарился из ее памяти.

– Хорошо, – выдохнула она, посмотрев в его глаза.

Талос бережно опустил ее с кровати. Только теперь Ив убедилась в том, насколько он больше – и насколько могущественнее. Он был выше по крайней мере на голову и обладал еще сотней футов тренированных мускулов. Разглядывая его, она забыла обо всем на свете, кроме собственной страсти и магического притяжения к мужчине, возвышавшемуся над ней, подобно темному ангелу.

– Прости, что я так долго добирался до тебя, Ив, – сказал он тихо. – Но теперь я здесь. – Он легко поцеловал ее в макушку и заключил в объятия. – И никогда больше тебя не отпущу.

Глава 2

Талос наблюдал за Ив из-под опущенных ресниц, сопровождая ее к черному «роллс-ройсу», дожидавшемуся их на улице напротив больницы.

Ив не имитировала амнезию. Сначала он не доверял ей, но теперь у него не осталось сомнений.

Она понятия не имела о том, кем являлась и что натворила.

И она беременна от него.

Это меняло все.

Он помог ей сесть в машину. Вещей у нее с собой не было. Один из людей Талоса отогнал ее разбитый «астон-мартин» в гараж, а другой уехал отдать распоряжения относительно испорченного почтового ящика. На Ив было черное шелковое платье и черная сумочка-клатч – разумеется, она не успела переодеться после вчерашних похорон отчима.

Платье облегало ее грудь и бедра, и, когда она шла, шелк скользил и переливался. Темные блестящие волосы были забраны в конский хвост.

На лице ее не было косметики, и она выглядела совсем иначе, чем обычно. Талос никогда не видел, чтобы она выходила на улицу, не накрасив губы, даже несмотря на то, что ее матовая кожа, большой чувственный рот и блестящие синие глаза и так заставляли каждого встречного мужчину – от старого швейцара в больнице до проходящего мимо подростка – останавливаться, затаив дыхание.

И когда она обернулась к нему, невинно улыбаясь, Талос с ужасом убедился в том, что ее чары действуют и на него.

– Куда мы едем? – спросила она, морща лоб. – Ты так и не сказал.

– Домой, – ответил он, закрывая за ней дверцу лимузина.

Реакция собственного тела на эту женщину раздражала Талоса и создавала множество проблем. Его это не устраивало – ведь на самом деле он ненавидел ее.

В больнице, когда Ив лежала на односпальной кровати, свернувшись клубочком под теплым одеялом, она выглядела изнуренной, совсем не похожей на ту бойкую, сексапильную стерву, какой он ее знал. На бледном лице читалось выражение невинности. Ив казалась гораздо моложе своих двадцати пяти лет.

Талос приехал в Лондон только для того, чтобы уничтожить ее. Только об этом он мечтал последние три месяца. Но как он мог отомстить, если она даже не помнила своего преступления, а тем более носила под сердцем его ребенка?

Сжимая кулаки, он обошел машину. Был еще только сентябрь, лето уже насовсем покинуло Лондон. Низко над землей плыли серые тучи, сея мелкий дождик.

Он уселся подле Ив, и она, обернувшись к нему, спросила:

– А где наш дом?

– Мой дом… – он громко хлопнул дверцей, – в Афинах.

Ив изумленно посмотрела на него:

– В Афинах?

– Ну да, там я живу и там стану ухаживать за тобой, – он мимолетно улыбнулся, – по поручению доктора.

– Значит, я тоже живу там?

– Нет. Ты предпочитаешь путешествовать, – заметил он иронично.

– А где мои вещи? – спросила она тихо. – Паспорт?

– Вероятно, в поместье твоего отчима. Мои сотрудники заберут их и встретят нас в аэропорту.

– Но… – Ив посмотрела в окно, затем вновь обернулась к Талосу и торопливо проговорила: – Я хочу увидеть свой дом. Дом, где я выросла. Где он?

Талос взглянул на нее, прикидывая что-то в уме:

– Думаю, поместье твоего отчима в Бэкингемшире. Но ты там не жила.

– Прошу, Талос. – Темно-синие глаза Ив заблестели. – Я хочу увидеть свой дом.

Он хмурился, глядя в ее умоляющее лицо.

Ив действительно изменилась, думал он. Его возлюбленная раньше никогда ни о чем не просила.

Кроме…

Кроме первой ночи, когда он уложил ее в свою постель и, не обращая внимания на ее слабые протесты, обнаружил, что женщина, которую он желал больше всего на свете, была девственницей. Когда он входил в нее, она, затаив дыхание, смотрела на него сине-фиолетовыми глазами, и он думал… почти был уверен, что…

 

Талос жестким усилием оборвал свои воспоминания.

Он не станет думать о том, как это было. О том, как она чуть было не лишила его всего, в том числе и разума.

Ив Крейг была пагубной привычкой, от которой он все-таки сумел избавиться, – и он намеревался продолжать в том же духе.

– Отлично, – выдавил Талос, поворачиваясь к Ив. – Я отвезу тебя домой – но только забрать вещи. Остаться мы не сможем.

– Спасибо, – горячо поблагодарила она.

Спасибо. Еще одно слово, которого он никогда прежде не слышал от нее.

Отвернувшись, Талос откинулся на спинку бежевого кожаного сиденья. Пока шофер плавно вел машину, Талос следил за косыми каплями дождя на стекле, потом закрыл глаза, пытаясь расслабиться после двухдневного напряжения, усталости от перепада часовых поясов и ноющей боли в спине.

Ив беременна.

Он вновь и вновь прокручивал это в голове.

Нет ничего удивительного в том, что Ив разбила машину, подумалось ему. Одна мысль о том, что она потеряет фигуру и не влезет в свои дизайнерские шмотки, должна была привести ее в бешенство. Многие месяцы без шампанского и танцев до упаду с ее богатыми, красивыми и никчемными друзьями? Ив, должно быть, была в ярости.

Ив беременна.

Да он не доверил бы ей ухаживать за домашним растением, не то что за ребенком. В ней не было и намека на материнский инстинкт. Она не полюбит ребенка. Талос не встречал более равнодушного человека.

Он медленно открыл глаза.

Еще час назад он и не знал о том, что станет отцом, но теперь был уверен в одном: он должен защитить своего ребенка.

– Значит, я не живу в Лондоне, – услышал он голос Ив. Придав лицу спокойное выражение, он обернулся к ней. Ее взгляд был полон недоумения и грусти, когда она добавила с сомнением: – У меня нет дома?

Талос невольно представил Ив, растянувшуюся в его большой кровати в доме на Митридосе, занавески, развевавшиеся от свежего ветра, дующего с искристого Эгейского моря. Такого никогда не было и не будет!

– Ты останавливалась в отелях, – ответил он холодно. – Я же говорил, ты все время путешествовала.

– И как же тогда я работаю? – спросила она недоверчиво.

– Никак. Ты получила наследство и теперь развлекаешься шопингом и вечеринками, путешествуя по всему миру.

Ив уставилась на него:

– Ты шутишь.

– Нет.

Он не стал бы рассказывать, как она и ее беспутные друзья путешествовали целыми компаниями, опустошая шикарные отели и въезжая в новые. Ив могла бы уловить презрение в его голосе и подвергнуть сомнению истинную природу его чувств.

Как он мог быть уверен в том, что она не бросит ребенка и не навредит ему, когда к ней вернется память?

Ему в голову неожиданно пришла новая мысль.

Если она не помнит его, себя и свои поступки, значит, не ждет подвоха. И не станет защищаться.

В голове у Талоса выстроился новый план, и на лице его воцарилась довольная улыбка. Он может забрать у нее все, включая ребенка. И она никогда больше не увидит его.

– Значит, я была здесь на похоронах отчима, но при этом не англичанка.

– Твоя мать из Англии, судя по всему. Вы обе вернулись сюда несколько лет назад.

Ив оживилась:

– Моя мама!

– Она умерла, – бросил он.

Она застыла, ее лицо омрачилось.

– Мне жаль, Ив, – сказал он, – но, насколько я знаю, у тебя нет близких.

Он притянул ее к себе. Волосы Ив, даже непричесанные и немытые, привычно пахли ванилью и сахаром. На этот аромат его тело немедленно отреагировало желанием тут же предаться запретному соблазну.

«Остановись!» – приказал он себе. Он не станет думать о ней. Не будет хотеть ее. Он ведь в состоянии контролировать собственное тело, черт возьми!

Ив сжала пальцами его рукав, уткнулась лицом в его свежую классическую рубашку.

– Значит, у меня никого нет, – проговорила она тихо, почти шепотом. – Ни родителей. Ни братьев и сестер. Никого.

Он посмотрел на нее сверху вниз, приближая к себе ее лицо, вглядываясь в синие глаза, блестевшие от слез.

– У тебя есть я.

Ив изучала его, словно пытаясь распознать эмоции за непроницаемой маской. Талос придал лицу выражение заботы, восхищения и любви – или, по крайней мере, того, как он представлял себе эту самую любовь, никогда не чувствуя ее на самом деле.

Она шумно выдохнула, легкая улыбка озарила ее лицо.

– И наш ребенок.

Талос только кивнул. Именно из-за ребенка он намеревался установить абсолютный контроль за Ив. Он должен заставить ее поверить в его заботу.

Не важно, подумал он язвительно, что она сделала с ним. Он внушит ей доверие. Сделает все, чтобы она мечтала выйти за него замуж.

А потом – о, потом!..

Они поженятся, и тогда его главной целью станет заставить Ив вспомнить правду. Он будет с ней, когда она наконец вспомнит, и увидит, как изменится ее лицо.

И он раздавит ее. Мысль о мести тешила его самолюбие.

Это не месть, сказал он себе. Это восстановление справедливости.

– Ив, я хочу жениться на тебе. – Он взял ее лицо в свои большие ладони.

Жениться?

«Да», – думала Ив, в изумлении вглядываясь в его красивое лицо, чувствуя сильные, шероховатые руки на своей мягкой коже, обжигающее тепло прикосновений, спускавшееся от шеи к груди и ниже.

Как можно одновременно быть таким мужественным, красивым и властным? Талос был всем, чего жаждала ее измученная, пустая, напуганная душа. Он будет защищать ее. Любить ее. Наполнит ее жизнь.

Да, да, да!

Эти слова уже готовы были сорваться с ее губ, но что-то остановило ее. Что-то неясное заставило отстраниться от него.

– Выйти за тебя замуж? – прошептала она, с бешено бьющимся сердцем глядя в его темные глаза. – Но я совсем не знаю тебя.

Талос явно был удивлен. Он недовольно нахмурился:

– Ты знала меня достаточно, чтобы забеременеть.

– Но я не помню тебя, – попыталась объяснить Ив. – Будет неправильно, если ты станешь моим мужем.

– Я вырос без отца. И не допущу, чтобы мой ребенок тоже прошел через это. Я дам ему свою фамилию. Не отказывай мне, – сказал он настойчиво.

Отказать ему? Какая женщина способна в чем-то отказать мужчине вроде Талоса Ксенакиса?

Глубоко вздохнув, она отвернулась и стала наблюдать за пейзажем предместий Лондона.

– Ив.

Она обернулась к Талосу. Его чувственные губы были плотно сжаты. Он явно решил действовать по-своему.

Но что-то заставляло ее противостоять ему.

– Спасибо тебе за предложение. – Ив чувствовала неловкость. – Ты очень заботлив, но мой ребенок родится еще через несколько месяцев…

– Наш ребенок, – поправил ее Талос.

– А я не могу выйти за тебя, пока все не вспомню.

– Посмотрим, – сказал он приглушенно.

Остаток пути они провели молча. Наконец машина свернула с шоссе на узкую дорогу. Ив увидела старинный особняк из красного кирпича, на высоком поросшем деревьями холме у большого озера.

– Это дом моего отчима? – выдохнула она в изумлении.

– Да.

Миновав подъездную аллею, машина остановилась у входа. Талос открыл дверцу, помог Ив выйти из автомобиля, и она осмотрелась, вытянув шею, чтобы лучше видеть особняк с его выдающимися готическими парапетами в викторианском стиле, устремленными в серо-голубое небо.

Загораживая глаза от солнечных лучей, пробившихся наконец из-за облаков, она повернулась к Талосу:

– Я жила здесь подростком?

– И теперь этот дом твой, так же как и гигантское состояние отчима.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Ив.

– Ты узнала об этом вчера, когда зачитывали завещание.

– Но откуда знаешь ты? – допытывалась она.

Талос пожал плечами:

– Я позаботился о том, чтобы ты получила копию завещания. Пойдем.

Взяв Ив за руку, он провел ее через огромные своды парадного входа. В прихожей их ожидали пятеро слуг, возглавляемые экономкой.

– О, мисс Крейг! – Полная женщина шумно высморкалась в передник. – Ваш отчим так любил вас. Он очень обрадовался, наконец увидев вас дома!

Дома? Но ведь это не ее дом. По всей видимости, она многие годы не переступала здешний порог.

Видя грустное лицо пожилой экономки, Ив прониклась к ней симпатией. Здороваясь, приобняла ее за плечи.

– Он был хорошим человеком, верно? – спросила она тихо.

– Самым лучшим. И любил вас как родную дочь. Несмотря на то что вы американка, – добавила она, вытирая глаза. – Он был бы счастлив, что вы все же вернулись после столь долгого отсутствия.

Ив выдержала деликатную паузу.

– Так сколько лет я…

– Шесть… нет, семь лет. Мистер Крейг приглашал вас на каждое Рождество, но… – Она умолкла, вытирая слезы передником.

– Но я все не приезжала, так? – сказала Ив.

Старушка горестно покачала головой.

Наверное, она только требовала с отчима деньги, а он оплачивал ее счета, пока она прожигала жизнь шатаясь по всему миру и даже не соизволив навестить его!

А теперь он мертв.

– Мне жаль, – прошептала Ив сквозь слезы.

– Позвольте проводить вас в вашу комнату. Она не изменилась с тех пор, как вы уехали.

Немного погодя всхлипывавшая экономка оставила их в темной спальне Ив, куда свет проникал лишь через дверной проем. Ив отдернула занавески, и комната наполнилась светом.


Издательство:
Центрполиграф
Книги этой серии: