Чёртик из консервной банки

© Т.И. Луганцева, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Чёртик из консервной банки

В кафе женщина средних лет подошла к столику, за которым сидела симпатичная девушка.

– У вас не занято? – спросила она.

Девушка подняла на нее большие карие глаза.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

– Спасибо.

Женщина положила сумочку на соседний стул и села.

Она окинула любопытным взглядом свою соседку и отметила, что та чем-то очень расстроена.

– У вас все в порядке? – спросила она участливо.

Девушка через силу улыбнулась, в глазах ее стояли слезы.

– Спасибо. У меня всё хорошо.

– А мне кажется, что у вас что-то случилось. Не хотите поделиться с незнакомой женщиной, которую видите первый раз в жизни? – улыбнулась женщина и взмахом руки подозвала к себе официанта. – Два кофе и два стейка средней прожарки.

Официант кивнул и отошел.

– Как тебя зовут, юное дитя? Что тебя так расстроило? – продолжила женщина.

– Меня зовут Маша. Расстроило? – Девушка ладонью вытерла слезы. – Я… не могу…

– Ну, ладно-ладно. Нам просто время скоротать надо. Перекусим, поговорим. Хочешь, я расскажу тебе историю про мою подругу?

– Да, конечно! – улыбнулась девушка. – Очень интересно.

– Это было в советские времена, совсем давно. Тебя еще и в проекте не было.

– В прошлом веке, – уточнила девушка.

– Точно! Одна девушка, а звали ее Лидия, окончила школу с золотой медалью, была умницей, комсомолкой и красавицей. Поступила в институт на экономический факультет и с удовольствием стала учиться. Раньше в школе учились не одиннадцать, а десять лет, а Лида еще и поступила в шесть лет, а не в семь. Так что школу окончила уже в шестнадцать, а институт окончила в двадцать один. Но уже в девятнадцать лет встретила парня, который подошел к ней на улице и сделал все, чтобы с ней познакомиться. Так и стали встречаться. Молодежь в те времена не вступала в сексуальные отношения до свадьбы. Не все, конечно, но многие… Но и долго не ходили. Полгода и свадьба! Сама Лида была из деревни, из области, но в небольшом провинциальном городе у нее была старенькая бабушка. Умерла бабушка и оставила внучке однокомнатную квартирку. Маленькую. Туда Лида и переехала из общежития вместе с новоиспеченным мужем Дмитрием. Он работал токарем на заводе и заканчивал обучение в вечерней школе. Разряд токаря у Димы был небольшой, получал он средне. Лидия пришла на работу в банк младшим экономистом тоже на не очень-то большой оклад. Так что молодая семья жила скромно, впрочем, как и многие советские семьи. А ведь в их семье уже намечалось пополнение, Лида была беременна. Дима сразу же заявил ей, что она должна родить ему сына Сашку. И только его! Лида сначала воспринимала это не очень серьезно. Раз даже позволила себе правомерный вопрос: «А если это будет дочка?» И вот тут беременной женщине выдали такое, что она содрогнулась и заткнулась. «Не смей этого даже говорить! Даже думать не смей! Я – настоящий мужик и у меня будет сын! Слышишь, только сын!» Лида даже растерялась: «Но это же нельзя как-то предвидеть…» А Дима ей: «Можно! Мне нужен сын!..»

После долгих часов схваток и очень тяжелых родов Лиде сказали:

– Поздравляю, у вас девочка!

Она даже дар речи потеряла. Настолько Дима убедил ее, что все девять месяцев она носила сына.

– Как девочка? – растерялась Лида.

– Ну, что вы, не видите, мамаша? Красивая, длинноногая девочка.

Дима был в ярости. Он крушил всё вокруг себя. Встречать жену из роддома категорически отказался.

– Я многого просил в этой жизни? Всего лишь одного! Родить мне сына Сашку! И что?! Зачем мне это? Бабье царство!..

– Дима, да ты что, в самом деле? Нельзя же предугадать. Дочка – это тоже хорошо. Я рожу тебе и сына, – сказала тогда Лидия, и это было ее большой ошибкой.

Ни одна женщина не должна подвергаться после беременности и родов такому унижению, будто в чем-то виновата или не оправдала ожидания. Но Лидия, совсем молоденькой девушкой к тому времени уже оставшаяся одна, а теперь еще и с дочкой на руках, не подумала, что от такого человека надо уносить ноги сразу. Да и муж все-таки… То, что дано раз и навсегда… По любви замуж выходила. Довольно наивные были тогда люди, вернее, честные, чистые… А подонки, конечно, были всегда.

Дочку Дима всё равно невзлюбил – полностью игнорировал. С женой установились натянутые отношения. Через два года у него появился еще один шанс стать отцом Сашки. Но Лида родила вторую дочку. После этого отношения покатились совсем по наклонной. Дима мог и руку поднять, и выпивать начал. На Лиду орал, на дочек орал…

– Заткни этих кукол! Чего она зенки на меня вылупила? И ты заткнись, никчемная баба! Нарожала себе бабья. Вот и занимайся ими сама…

Конечно, так долго они жить не смогли. Сама еще Лидия, может, и терпела бы. Но когда Дмитрий избил старшую дочку, она его выгнала. Долго он еще ходил, напивался, кричал под окнами, угрожал ей и девочкам, не давал ей выйти из квартиры… Соседи не выдержали и сообщили в полицию. Ну, там после пятнадцати суток Дима присмирел и оставил жену в покое. Да и на его работе, на заводе, ему тоже выставили взыскание, лишили премии и осудили товарищеским судом.

Лидия осталась с двумя маленькими дочками – одной было шесть, другой восемь. Она поняла, что цель ее жизни вырастить их, дать образование, чтобы ее дети ни в чем не нуждались. Старшую дочку звали Ника, младшую – Вера. Девчонки росли просто загляденье: высокие, худенькие, блондинки с ямочками на щеках и ярко-синими глазами. Они и внешне больше пошли в мать. По характеру Ника была более серьезная, собранная, вся в себе. Она хорошо помнила отца. Возможно, это и отразилось на ее характере и поведении. А вот Вера росла озорной девчонкой-хохотушкой. Была душой любой компании, наполняла собой все пространство вокруг. В детском садике ее звали «девочка-колокольчик» за ее веселый, заразительный смех.

Они посещали у Лидии всевозможные кружки, музыкальную и художественную школы. В школе тоже учились хорошо. Ника играла за сборную школы в волейбол. Вера участвовала в школьной самодеятельности – и танцевала, и пела. Девочки готовились поступать в вуз, поэтому Лидия платила еще и репетиторам, педагогам, которые были нужны им для дальнейшего образования. В итоге эти умницы-красавицы выросли и поступили в местный университет. В то время образование для всех было бесплатное. Только надо было сдать хорошо экзамены и набрать проходной балл. Чем престижнее был вуз, тем выше проходной балл и тем лучше надо было сдать экзамены.

Обе дочки Лиды справились. Ника захотела стать биологом, а вот Вера педагогом английского языка. В высшем учебном заведении к нему в обязательном порядке добавился еще один язык по выбору – испанский, итальянский, немецкий и французский, который она и выбрала.

Лидия очень гордилась своими дочками. Долгие двадцать лет она растила их, совсем забыв про себя. Интенсивная умственная нагрузка на работе сменялась трудом физическим, когда все другие сотрудники уходили. Лидия, чтобы достойно содержать своих девочек, подрабатывала уборщицей. А еще и дома иногда мыла лестницы. Из красивой, улыбчивой девушки к сорока годам она превратилась в худую женщину с грубыми большими руками с набухшими венами. Конечно, девочки помогали, когда подросли. И мыли лестницы, и содержали дом в чистоте, и очень быстро научились готовить, чтобы радовать уставшую маму вкусной едой, и мыли за себя и за нее посуду.

С Дмитрием к тому времени Лида уже развелась. Помогать он ничем не помогал и с дочерями не общался никогда, даже не поздравлял в день рождения и в Новый год, – казалось бы, самые детские и волшебные праздники, когда детишки ждут чуда и сюрприза. Лидия пыталась им компенсировать отсутствие отца, была как бы за обоих родителей. Ее девочки всегда были и одеты, и обуты, и все имели, как дети из полных семей. Жили они дружно. Девчонки даже студентками спали на двуспальной кровати, а Лидия на раскладном диване. В их однокомнатную квартиру часто приходили гости и со стороны Лидии, и со стороны девчонок, и всегда всем хватало и места, и угощений. В тесноте, да не в обиде.

А вот у Дмитрия жизнь тоже пошла по-своему. Завод, на котором он работал, был вынужден предоставить ему общежитие. Свою жену и нелюбимых дочек Дима постарался забыть и жить, не вспоминая о них.

Чисто внешне Дима был парень интересный, высокий брюнет с сочными губами и крупными глазами. Поэтому года через два бесшабашных гуляний по разбитым женским сердцам встретил он милую девушку, опять-таки с высшим образованием, из порядочной, состоятельной семьи. Возможно, именно это и стало для Дмитрия решающим моментом связать себя узами Гименея во второй раз. Уж очень ему не нравилась жизнь в общаге с общими туалетами и кухней. Родители жены, работающие где-то в снабжении, подарили на свадьбу молодым квартиру и машину. Дима был счастлив. Новую жену звали Галина. Нравился он ей очень, в постели тоже отрабатывал. Только не нравилось ему, что родители Гали постоянно просят поработать на даче и все время говорят про внуков.

– Мы же знаем, что у вас есть две чудесные девочки. Вот и нашей бы Галочке такую же куколку родить, а мы поможем всем, чем можем, – как-то сказали они зятю, и Диму просто передернуло, но потерять автомобиль, которому завидовали все мужики, он не мог.

Да и Галина заверила, что, в отличие от бывшей, родит ему сына. Главное, что эти сердобольные люди, зная, что у их зятька есть двое несовершеннолетних детей, никогда не спрашивали, почему он не помогает детям, не приглашает их в гости, не общается с ними. Такое положение дел всех устраивало. Мол, зять проверен как племенной бычок на производительность здоровых детей, но «чужое нам не нать, нам только свое нать».

Галина после двух лет неудачных попыток забеременеть все-таки порадовала, в первую очередь своих родителей, и родила сына. Мальчика назвали Сашей. Дима тоже дождался своего наследника. И говорят, что привязался к мальчишке.

Но судьба сыграла с ним злую шутку. К пяти годам у Саши резко ухудшилось зрение, стало плохо с ногами, всё время поднималась температура, порой появлялись судороги. Ребенок месяцами лежал в больницах, Галина сходила с ума. До конца диагноз никто не мог поставить, но все время просили больших денег на какие-то то экспериментальные, то импортные лекарства, которые могут помочь ребенку.

От Димы толку было мало, и тесть пошел на должностное преступление, слил по черной схеме большую партию импортного товара, а все деньги взял себе, на лечение внука. Так хотел много денег, что с кем-то не поделился. Видимо, тот и донес. Суд над отцом Галины вообще не счел смягчающим обстоятельством то, что он пошел на это из-за больного внука. Даже диагноз ребенка не мог внятно прозвучать в суде, потому что его не было. И, как сказал прокурор, если бы все дедушки воровали у самого святого государства в таких суммах из-за температурки или недомогания детей или внуков, то государства уже не было бы. Приговор был суровым. Десять лет колонии строгого режима с полной конфискацией имущества. Они лишились двух квартир, дачи, двух машин и сбережений. Остались все вместе в однокомнатной квартире. Мама Галины долго не прожила. Переживая за мужа, через год скончалась от обширного инсульта. Забегая вперед, скажу, что отец Гали также не пережил тюремного заключения, позора и смерти жены. На пять лет он пережил ее и умер в тюрьме от полиорганной патологии.

Галину же с Сашей наконец-то смогли отправить в Москву в научный центр, где и был поставлен неутешительный диагноз – тяжелая генетическая патология, которую, к сожалению, в то время еще не лечили. Да и не знаю, лечат ли сейчас, я не медик. Обследовали и Галину, и Дмитрия и выявили патологический ген именно у Дмитрия, который мог передаться только по мужской линии. Там он был сцеплен с какой-то хромосомой, которая определяла мужской пол ребенка. Такая вот ирония судьбы… Дмитрий хотел только сына, но именно его ему и нельзя было иметь – этот ребенок сто процентов из ста был бы тяжелобольным. Лидия, хоть и много гадостей выслушала от него, оказалась в выигрыше. У нее росли две здоровые дочери.

А вот вторая семья Димы счастливой не стала. Саша умер в возрасте десяти лет от своего генетического заболевания. Галина, и лично я сочувствую горю любой матери, так и не оправилась от этой потери. На то время они остались с Димой одни, без родителей, и она разделила с ним его вредную привычку – прикладываться к рюмке. У нее в жизни ничего не осталось. И, как женщина, она спилась очень быстро, покинув мужа. Дима потом, уже один, пропил квартиру за несколько лет.

Так что про дочерей он вспомнил через много-много лет. Тогда-то и явился по адресу их проживания, как уже потом рассказали Лидии соседи. Для чего он приходил, так никто и не узнал, – в скорости он сгинул в небытие.

А одна из соседок Лидии тогда сказала ему:

– Димка, ты, что ли? Сколько лет, сколько зим! Еле тебя узнала. А ты что тут? Дочек повидать? Да ладно! Ты знаешь, сколько им лет? Двадцать и двадцать два! Они уже давно выросли, продали квартиру и уехали. Нет, не в другой район и даже не в Москву, и не в другой город. За границу уехали. Навсегда. Извини, Дима. Другой информации нет. А вот младшая твоя дочка, Верочка, даже успела выйти замуж. Свадьба тоже была за рубежом, во Франции кажется, и вряд ли она захотела бы тебя позвать. Извини… Сам знаешь почему.

Незадолго до этого последнего визита отца к своим дочерям в жизни семьи Лидии произошли кардинальные изменения. Ника уже окончила биологический факультет, и ее взяли на работу в одну из лабораторий города по проверке качества воды и продуктов. Работа Нике нравилась. Учителем биологии в школу она точно бы не пошла. Правда зарплата у нее была мизерная. А вот Вера, учившаяся на предпоследнем курсе университета, как отличница была направлена во Францию, в Париж, по обмену студентами в рамках сотрудничества двух стран. Французские студенты, изучающие русский язык, поехали в Россию, а русские студенты, победители олимпиад, изучающие французский язык, поехали во Францию. Лидия очень волновалась за дочку. Собирали они ее всей семьей. Ника отдала свою помаду и самое нарядное свое платье.

– Говорят, что француженки все очень красивые, стильные. Ты там тоже наряжайся.

– Наша Вера там будет самой красивой. Я даже не сомневаюсь, – говорила Лидия. – Ты обязательно позвони! Вечером никуда не ходи. Держись русских ребят.

И Вера, со своей очаровательной улыбкой, открытая к общению, живая и жизнерадостная, улетела во Францию на целый месяц, пообещав, что будет вести себя хорошо и привезет им красивые платья и сувениры. Слава богу, она благополучно долетела и вернулась в срок. Но вот стала сама на себя не похожа. Бледная, грустная, часто с заплаканными глазами, нервная. Постоянно бегающая к почтовому ящику.

Лидия попросила Нику поговорить с ней и выяснить причину таких изменений в поведении сестры. Вера Нике не открылась. И тогда сама Лидия пристала к дочери, прижала, как говорится, ее к стенке.

– Ты вернулась из Франции совсем другим человеком. И все твои объяснения, что все хорошо, а что плохо, нам кажется, это вранье. Я твоя мать! Я чувствую тебя сердцем! С тобой что-то случилось во время этой поездки. Ты должна рассказать все, что бы там ни произошло! Я приму все и поддержу тебя. Я и Ника – твоя семья!

Вера немного посопротивлялась, а потом расплакалась.

– Зачем говорить то, что я заведомо знаю? Не поддержите. Просто оставьте меня в покое. Время лечит…

– Господи, девочка моя! Что с тобой там сделали? Тебя обидели, да? Успокой мое сердце.

– Да никто меня не обидел! Влюбилась я! Серьезно и надолго. Зовут его Пьер, он стоматолог, ему двадцать пять лет, и он лучший в мире! Я этот месяц прожила, словно на одном дыхании, вернее, на одном с ним дыхании. Мы фактически не расставались. У меня в самолете разболелся зуб. И сразу же после прилета и заселения в молодежный кемпинг я нашла стоматолога… Его. Он тоже сказал мне, что полюбил меня, и просил остаться. У меня сердце просто разрывалось. Но вы же никогда не разрешите мне уехать туда! И только не надо говорить, что я его забуду, что это просто увлеченность, что все пройдет! – заявила Вера.

– Почему ты так думаешь? Это, конечно, неожиданно, но… Любовь, наверное, может не спросить, где ты живешь и какой ты национальности, – ответила ей Лидия.

– Правда? Ты правда так думаешь? Мама, я такая несчастная! Он обещал писать и… Я жду каждый день. И ничего! Нет, я чувствую, что не ошиблась, что Пьер любит меня! И не знаю…

– Тук-тук-тук… – вошла Ника. – Что тут за мокрое царство? Не слышите ничего? Вера, к тебе какой-то странный молодой человек. Говорит со страшным акцентом…

Вера пулей пронеслась мимо нее и повисла на шее высокого, весьма симпатичного блондинистого парня с очень похожей, совсем как у нее, улыбкой, такой же красивой и искренней. Они были даже чем-то похожи друг на друга и что-то очень нежно говорили друг другу по-французски. И это было очень мило и трогательно.

– Мама! Это мой Пьер! Он сказал, что жить без меня не может и приехал меня увидеть! – со светящимся от счастья лицом обратилась Вера к маме и ничего не понимающей сестре.

– Добро пожаловать, Пьер… – развела руками Лидия.

Парень прожил у них неделю и совершенно очаровал и Лидию, и Нику. После его отлета на родину Вере стали приходить письма из-за заграницы чуть ли не каждый день.

Лидия поняла, что Пьер на самом деле влюблен в ее дочь, что он очень ласков и внимателен к ней. И, самое главное, Вера была очень счастлива с ним.

Она честно сказала дочери:

– Конечно, я не думала, что моя дочь найдет свое личное счастье за границей. Но препятствовать твоему счастью? Никогда! Закончи только институт и будь счастлива со своим Пьером.

– Извини, мама, что так получилось. Но я думаю только о нем. Я хочу быть с ним. Пьер тоже ждет, что я доучусь, и сразу женится на мне. Я поеду к нему. Отпустишь? – спросила Вера.

– Доченька моя, конечно, – обняла ее Лидия. – Меня только один вопрос волнует. Его родители не будут против? Все-таки русская…

– Что ты, мама! Они самые чудесные и милые люди на свете! Пьер меня познакомил с ними почти сразу. Они меня приняли как родную. Ты, когда с ними познакомишься, тоже согласишься со мной.

Познакомиться Лидии с родителями Пьера удалось через год, когда Вера закончила институт, и они поехали все вместе знакомиться и сразу же играть свадьбу. Вера была права, родители Пьера оказались замечательными людьми. Лидия с Никой за год не очень преуспели в изучении французского языка, но хоть какие-то фразы могли говорить и что-то понимать. Но почти всегда рядом была Вера, и она вполне профессионально переводила. А сам Пьер тоже начал изучать русский, говорил, что это безумно сложно и очень смешно. Однако, хоть и со страшным акцентом, уже немного говорил по-русски. Свадьба прошла просто потрясающе. Все великолепные виды Парижа, прогулка на теплоходе, посещение старинного костела и основное торжество в пригороде Парижа, очень милом и зеленом городке, где и жили в шикарном доме родители Пьера.

Но молодые не собирались жить с родителями. Пьер имел свой дом недалеко от родителей, в этом же городке. Дом был чуть поменьше, но зато стоял на берегу большого озера. Впрочем, в доме было пятнадцать комнат, так что язык не поворачивался сказать, что он был меньше. У Лидии и ее девочек было вообще ощущение, что они попали в сказку. После жизни втроем в однушке!.. Все отмечали, что сами молодые очень красивые, тонкие, светлые, такие блондинистые, породистые и так похожи друг на друга, словно и правда две половинки нашли друг друга.

Угощения были очень вкусными, торжество проходило на свежем воздухе, все утопало в цветах. Пьер подарил Вере роскошное обручальное кольцо с бриллиантами и торжественно поклялся ей в любви и верности, встав на одно колено.

Лидия и его родители прослезились. Все было как надо. Тронул танец молодоженов. Потом и Лидию пригласил на танец отец Пьера. Она очень растерялась, но выдержала. А ведь почти забыла, что тоже красивая и не старая еще женщина сорока двух лет и что дочки все в нее пошли красотой и статью.

Родители Пьера действительно с большой добротой смотрели и на сына, и на его выбор. Однако с тяжелым сердцем Лидия улетала с Никой домой, оставив свою дочь в другой стране уже в качестве молодой жены. Они даже всплакнули на прощание. Ведь не известно было, когда им удастся встретиться в следующий раз. В те времена не так-то просто было выехать за границу. Да и на какие шиши?

В самолете Лида с Никой обнялись и снова заплакали.

– Никогда не думала, что останусь так вот, без сестры. Мама, даже не знала, что так ее люблю, что так будет не хватать. Как-то уже пусто без нее…

– Это в нашей-то однушке? – Лида поцеловала дочь в макушку. – В тесноте, да не в обиде!

– А помнишь, как мы ссорились, кто сверху будет лежать, а кто снизу? Да еще кто будет первой уроки делать? Какие же мы дурочки были! Сейчас бы все ей отдала!

– Ну, ничего, не расстраивайся… Ты думаешь, я скучать не буду по нашему колокольчику? Да я чуть с ума не сошла, когда она заявила, что выходит замуж за француза. Еще ведь надеялась, что за год расстроится все!.. Грех-то какой на душу брала!.. Разве можно было об этом даже думать? Пьер – прекрасный парень! Да и по Вере было видно, что она с ума сходит от любви к нему. Мы не должны печалиться. Просто пожелаем нашей Верочке счастья и отпустим.

– Да, мама, я понимаю. Может, со временем и привыкнем.

Они и предположить не могли, что, попав буквально в рай, их Вера испытывает те же чувства. Слишком долго и тесно они были вместе, преодолели такие трудности, помогали маме. Пережили и голод, когда еле дотягивали до зарплаты, и радости, когда успешно поступали в институт. Девочки между собой делились секретами, давали советы друг другу. И вот сейчас она оказалась в огромном доме с любимым мужчиной. Языковых препятствий в общении в другой стране у Веры не было. Пьер предложил ей самой решать, хочет она работать или нет. Он зарабатывал достаточно, чтобы содержать семью. Вера не хотела весь день слоняться без дела и нашла себе работу по специальности. Она сдала международный экзамен по французскому и английскому языкам в письменной и устной форме. Ей предложили место учительницы русского языка в местной начальной школе. Желающих изучать иностранный язык – русский – набрался полноценный класс. Занятия требовались два раза в неделю, что устроило всех. Оставалось время и на хозяйство, и на мужа, и на себя. До Парижа езды на автомобиле был час или даже минут пятьдесят. Пьер отвозил ее и встречал, подогнав свое расписание под график жены. Впрочем, Вера пошла на курсы автовождения, а Пьер пообещал, что следующей их общей семейной покупкой станет машина для нее.

И вот как-то раз по дороге домой Пьер не выдержал и спросил Веру:

– Извини, дорогая, если мой вопрос тебе покажется нетактичным. Может, я чего-то не понимаю в загадочной русской душе или мне кажется… Но ты часто выглядишь задумчивой и расстроенной. И у меня болит душа, чего я не понимаю, чего не учел, не предусмотрел для тебя? Ты настолько мне дорога, моя красавица, что я хочу, чтобы ты была абсолютно счастлива. Я же понимаю, что у тебя стресс – другая страна, не родной язык… Но я все для тебя сделаю.

Вера тогда еще раз убедилась, что сделала правильный выбор. И она рассказала мужу о камне на душе.

– Ну не могу я без своих! Мама, сестра… Мы же неразлучные были. А потом, мне неловко, что я теперь живу как принцесса, а они там по-прежнему маются…

А в то время в Союзе-то с горбачевской перестройкой на самом деле всё было ужасно. Беспорядки, очереди, шаром покати в магазинах. Талоны на сахар, на алкоголь, на табак… И это в Москве. В других городах вообще всё было по карточкам!.. Мясо, колбаса, сливочное масло, макароны, гречка… Даже чай, даже соль, туалетное мыло и спички! Легче не стало и с распадом Союза. Все вдруг резко подорожало. В магазины ходили, как в музеи, не купить, а посмотреть. Люди метались, искали работу, пытались выжить, прокормить детей. Нужно было зарабатывать деньги, чтобы дети получили образование, тогда оно уже становилось платным. То есть с капитализмом жизнь совсем закрутила гайки.

И тут Пьер сказал то, чего она совсем не ожидала от него услышать:

– Если они не против, пусть приезжают к нам и живут. Будем все вместе!

– Правда можно? – не поверила своему счастью Вера.

– Верочка, конечно, можно! У нас огромный дом! Всем места хватит. Ты будешь довольна, и нам всем будет веселее.

Осталось узнать мнение Лидии и Ники. Но они поняли, что это единственный шанс на воссоединение семьи. Ну, не Вера же с мужем приедет к ним в однушку? А что их держало в их городе? Работа за не очень большие деньги?

– Я английский знаю, французский нет. Кем я там буду? – испугалась Ника.

– Лабораторий и во Франции много. Ты молодая, выучишь язык, устроишься. Бери пример с Веры! Она же моложе тебя. Ничего не побоялась. Уехала…

– Мама, у нее самое сильное чувство на свете горит в сердце – любовь! Это ее сила и защита. Это – ее земля под ногами!..

– Может, и ты, Ника, встретишь там свою любовь? – предположила Лидия.

– Не знаю, мама… У Веры все это шло так легко!.. С парнями никаких проблем. А я… Не знаю… Как она Пьеру, я так никогда никому не нравилась. И вряд ли меня полюбят. Да и я кого-то тоже…

– Что ты такое говоришь?! Ты с ума сошла?! Ты – старшая, она – младшая. И если она первая выскочила замуж, это совсем не значит, что ты не встретишь своего счастья! – сказала ей тогда Лидия.

– Но ты-то не встретила… – совершенно справедливо заметила Ника.

– Я? – растерялась Лида. – Я не очень хороший пример для вас. Но я ни о чем не жалею. Вере повезло и тебе повезет. Ты бери пример с нее.

– Я бы за русского хотела выйти, – призналась Ника.

– Пути господни неисповедимы. Ты молодая, найдешь себя, мы все снова будем вместе. А я? Я вот не дружу с иностранными языками и представить себе могу, как мне будет там трудно… Но я могу помочь ребятам сэкономить деньги на домашней прислуге. Пятнадцать комнат! Могу убираться, ухаживать за территорией, готовить еду. Я точно не буду сидеть сложа руки. Да и ребеночек у Веры появится. Так я по русской традиции помогу им с внуком или внучкой. Они молодые, пусть сходят куда, развеются, а я с дитем посижу…

Впрочем, для Лидии и Ники, хоть их и мучили смутные сомнения и тревоги, все было решено – они поедут к Вере.

За три месяца они завершили свои дела. Уволились с работы, отработали положенные дни, недели. Нашли покупателя на квартиру. От Веры пришли какие-то бумаги. Они уезжали на постоянное место жительства. И, собрав нехитрый скарб, улетели в Париж.

Там Вера с Пьером встретили их на машине и увезли в свой дом, где их уже ждали родители Пьера.

Женщина замолчала и отпила кофе, погружая пространство в щемящую тишину.

– Потрясающая история. Но она какая-то… – сказала Маша, слушавшая ее, замерев.

– Недосказанная? – усмехнулась женщина.

– Как же так? И по родине не скучали? Как смогли устроиться? Не пожалели об отъезде? Не оказались ли Пьер и его родители оборотнями?..

– Так я расскажу тебе, время еще есть…

– Все ожидания Лидии и Ники полностью оправдались. Они еще раз убедились, что и Пьер, и его родители – счастливый билет для их Веры. Они уехали, не оставив для себя ни сантиметра на отступление. Люди это понимали и окружили их заботой – родные все-таки люди.

Обустроились они в доме Пьера на первом этаже в отдельном крыле. Свежий воздух, великолепный сад, битком набитый холодильник – все было в их полном распоряжении. Им подарили красивые брендовые вещи, сумки, обувь, куртки, плащи, платья, юбки. Нику взял в свою фирму отец Пьера, и они же оплатили ускоренные курсы по обучению французскому языку для нее. Лидия же потихоньку начала изучать его еще в России. Хорошо понимала, что говорят, сама говорила пока не очень. Да и со страшным акцентом. Когда все расходились по работам, Лидия, как и хотела, развернула бурную деятельность по содержанию дома в чистоте, чтобы быть им чем-то полезной, за что получила нагоняй от дочери и зятя.

– Мама, я не для того тебя сюда привезла, чтобы ты вкалывала на нас! Ты всю жизнь работала! Теперь тебе только отдыхать.

– Вера, ну, не могу я так вот просто сидеть и ничего не делать! Я так с ума сойду. Мне же это в радость.

– Мам, у Пьера домработница, ему неудобно. Он был в шоке, когда увидел, как моя мама моет полы. Ну, хочешь, я найду тебе работу?

– Очень хочу!..

– Ты же любишь цветы? Можешь ухаживать за цветниками у нас и… Есть тут одно место. Завтра я тебя туда отведу, – пообещала Вера.

На следующий день они с мамой пошли по потрясающей живописной дороге вдоль дорогих домов. Поселок находился в гористой местности и воздух был чист и необыкновенно свеж.

Они подошли к небольшой возвышенности.

– Ее нам нужно обойти, – пояснила Вера.

– А что там? – заинтересовалась Лидия.

– Увидишь, – загадочно ответила дочь.

Они шли, взявшись за руки, стройные изящные женщины, и выглядели ну точно как сестры, а не как мать с дочерью.

Они завернули за эту невысокую гору, и Лидия ахнула. Перед ее глазами стройными рядами возникли парники и просто море разливанное цветов. Огромное пространство поражало буйством красок – тут были и розы, и пионы и гладиолусы, и неизвестные им цветы божественной красоты.

– Ошеломляюще! Просто чудо! Поле без конца и края! Чьё оно?

– Вон, видишь, поместье вдалеке? Большой дом. Эти земли принадлежат одному человеку. Но он не стал заморачиваться, засеял этот огромный участок цветами, поставил парники. А вот теперь видишь столбик, висит коробка и объявление внизу? Я тебе переведу. Система здесь такая. Желающие нарвать себе букет могут сделать это сами. Вот видишь прейскурант? Сам нарвал, сам оплатил – положил деньги в ящик. Люди, которые ухаживают за цветами, получают зарплату и премию в виде собранных сумм из этого ящика для покупателей. Час работы на цветочном поле – прополка там, а если земля совсем сухая и дождь не предвидится, то поливка – тоже денежек стоит. Два часа – двойная оплата, три – тройная. Получается, что люди, кому нужны цветы, платят тем, кто готов их выращивать и ухаживать за ними. Замкнутый круг. И красиво, и земля не пропадает, – сказала Вера.

– Очень интересное решение!..

– Я бы сказала, очень демократичное.

– Почему раньше не показала? – спросила Лидия у дочери. – Я, конечно, воспользуюсь. Ты даешь мне деньги. Я ни в чем не нуждаюсь. Но меня-то кто-то должен понять? Я не хочу брать деньги у молодой семьи. Холодильник полон, а на мелкие расходы для себя и подарочки для вас я заработаю сама. Люблю цветы, смогу вот здесь хорошо и качественно поработать. И заработать! И лишних денег не возьму, ровно по часам отработки.