Возлюбленные фараонов и императоров. Страсть, предательства, месть

© Лубченкова Т.Ю., Лубченков Ю.Н., 2024

© ООО «Издательство «Вече», 2024

Введение

Исторические повествования о великих женщинах прошлого – женах фараонов и даже фараонов в мужском роде (были и такие случаи), императрицах, царицах, фаворитках, добившихся славы и величия благодаря незаурядности характера, уму, красоте, беспринципности и умелому использованию своего женского обаяния. Всех их отличала жажда власти и полное пренебрежение способами достижения этой власти. Во имя этого они шли на все, настолько явно отбрасывая все этические нормы, что даже в их не совсем строгие к морали времена современники и потомки вспоминали о них с явным осуждением и тайным восхищением. Они в полной мере использовали все преимущества своего пола, обольщая встречающихся на их пути властителей, делая их игрушками своих страстей, фантазий и властолюбия.

Вглядываясь в их лица и характеры, начинаешь замечать, что менялись лишь эпохи и моды, глубинное же естество оставалось неизменно. И естество это – то самое коварство, что изначально присуще женщине (вспомним ту же Еву!). Ибо женщина, как боец айкидо, свою слабость обращает в силу и пользуется движением своего соперника-мужчины для нанесения ему окончательного поражения. Это коварство, от нежного и милого, которое даже любимо мужчинами, как приправа, придающая блюду дополнительный вкус, до холодно-безжалостного, все сметающего на своем пути, и есть естество женщины. Сначала оно, а потом уже все остальное – ведь недаром Шиллер назвал свою пьесу «Коварство и любовь», расположив основные ипостаси женского характера в строгой иерархии.

Особенно это чувство ярко проявлялось тогда, когда представительница прекрасной половины человечества приходила в соприкосновение с властью. Борясь за нее и добившись всего, стараясь удержаться на вершине, женщина являла чудеса изобретательности, на фоне которой Макиавелли останется навсегда лишь провинциальным дилетантом. Именно о любви и коварстве, о женщине и власти и рассказывает наша книга. Историко-биографические очерки об этих неординарных женщинах, охватывающие историю развития человечества на протяжении двадцати пяти столетий (XV в. до н. э. – X в. н. э.), лишний раз показывают насколько неизменны пристрастия, предпочтения и методы прекрасного пола.

Глава 1. Фараоны

История Древнего Египта, где женщины были интегрированы в общество с определенным комплексом прав, наследование престола шло, по сути дела, по женской линии (по линии главной жены), а жены фараонов официально становились регентами при малолетних детях в случае смерти супруга, знала не один случай, когда женщины приходили к верховной власти и становились во главе государства. В годы раннего динстического периода (ориентировочно 3150–2613 гг. до н. э.) единоличной правительницей была Нейтхотеп (Нейтикерт). Во времена I династии царица-регентша Мернейт (Меритнейт) правила за своего малолетнего сына Дена. А у Геродота есть запись о царице Нитокрис (ее царствование приходилось где-то на конец VI династии), которое, по легенде, стало фатальным для погубивших ее брата вельмож-заговорщиков. В период Нового царства (1550–1070 гг. до н. э.) во главе Египта зачастую находились представительницы прекрасного пола (в частности, перед окончанием Нового царства – царица Таусерт), самой известной из которых была, без сомнения, Хатшепсут, на седьмом году своего регентства из царицы трансформировавшаяся в фараона. Хотя и в этом случае она была не первой, ибо в эпоху Среднего царства уже была известна первая женщина-фараон Древнего Египта, правившая приблизительно в 1798–1794 гг. до н. э., Нефрусебек (или иначе – Себекнеферу), последняя представительница XII династии, сестра скончавшегося правителя Аменемхета IV. Имя Нефрусебек (или Себекнеферу) переводилось как «Красота бога Себека» или «Прекраснейшая для Себека» и стало ее тронным именем, спорадически превращаясь в Шедетсебекнефрура (где «шедет» в имени, скорее всего, будет игрой слов: либо указанием на некого производящего действие – «Та, кто объявляет красоту бога Себека»; либо ссылкой на город Шедет в Файюме, где Себек считался главным богом – «Прекрасен Себек в Шедете»). Хоровым именем женщины-фараона было Меритра («Возлюбленная бога солнца»), именем небти – Сатсехем («Дочь владычества»), золотым именем – Джедетхау («Постоянная в явлениях»). Себекнефрура было личным именем, ставящимся после титула «дочь солнца». Именно с нее начался довольно весомый список фараонов, которые использовали в своем имени, как составляющие, имя бога-крокодила, покровителя Файюма – бога Себека. Она не оставила мужского потомства, как и ее умерший ранее брат, что стало окончательным уходом с авансцены истории XII династии, на смену которой пришла довольно слабая XIII династия. Но ее путь к трону все же не особенно типичен.

Как правило, путь к верховной власти был преимущественно все же через регентство – после смерти супруга-фараона во главе страны, обремененные державными заботами, оказывались безутешно скорбящие вдовы. Но ведь женщины, стремящиеся к желаемому, способны на многое. И особенно когда для них присутствует достаточно комфортная альтернатива.

Но и в случае с самой яркой представительницей верховной власти Древнего Египта – Хатшепсут – это правило работает лишь частично, ибо она стала регентом не родного ребенка, а пасынка.

Женщина-фараон Себекнефрура. Древнеегипетское скульптурное изображение

Она была внучкой знаменитого фараона Яхмоса I, основателя XVIII династии, с которой начинается Новое царство, и победителем гиксосов, покоривших часть их государства, Часть, расположенную в дельте Нила, где гиксосы основали свое государство со столицей в городе Аварис. Египетским же фараонам пришлось удовлетвориться Фиванским царством, которым они и правили эти десятилетия, периодически пробуя силы завоевателей. В этой борьбе гибель настигла отца Яхмоса Секененра Таа II, вследствие чего противостояние захватчикам возглавил дядя Яхмоса Камос, также вскоре умерший, и вся тяжесть борьбы пала на плечи молодого владыки.

Чтобы обеспечить себе свободу рук в противостоянии с захватчиками с востока, фараон договаривается со своими западными соседями – с ливийскими племенами. Его второй женой (главная – его сестра Яхмос, которую отныне начали звать Яхмос-Нефертари, т. е. «Прекрасный спутник», которая была на несколько лет старше мужа и приходилась ему родной сестрой, дочерью Секененра и Яххотеп, соправительницы своего сына в первые годы его правления) становится некая несусат из ливийцев, «царская дочь», по имени Инхапи. Инхапи родит Яхмосу I дочь, названную Яхмос Хент-темеху, «Яхмос, прозванная Хент-темеху» (что в переводе значит «владычица народа темеху», т. е. ливийцев, живших в Западной Дельте). Дочь ливийской царевны с годами станет главной (великой) женой Тутмоса II, внука Яхмоса I, и матерью сначала царевны, потом – царицы, а затем и – фараона Хатшепсут. Хатшепсут предпочитала носить мужскую одежду, но при этом стоит помнить, что костюм женщин темеху почти не отличался от мужского и что тем самым она просто следовала традиции, которой придерживались и ее бабушка, и ее мать, никогда не забывавшие о своей кровной связи с темеху.

В конце концов Яхмос I за годы борьбы несколько раз разбивает войска неприятеля, захватывает Мемфис, главнейший город Древнего Египта, а впоследствии штурмом берет Аварис. Окончательно изгнав гиксосов из страны, он идет за ними следом в Палестину и захватывает там крепость Шарухен, последний оплот завоевателей близ восточной границы Египта. Победоносная война привела к двум следствиям в умах правителей Нового царства, что называют еще Египетской империей. Она, эта война, привила вкус к завоеваниям, дающим весомую добычу. А предшествующий позор владычества гиксосов навел на мысли, что нужно более пристально вглядываться в жизнь племен, народов и государств, расположенных за границами страны, чтобы впредь избежать подобных опасностей, которые лучше заранее ликвидировать или хотя бы нивелировать, что опять возвращало мысль к полезности завоеваний, приносящих добычу, и защите границ своей державы – они отныне должны были навсегда стать защищенными от опасностей извне.

У Яхмоса I было несколько детей, оставивших свой след в истории. Аменхотеп I от великой (главной) жены, царицы Яхмос-Нефертари, сменивший на престоле отца после его смерти. После двадцати лет правления ему наследует его сводный брат от побочной жены (или – наложницы) Сенисенеб, не принадлежавшей к царскому роду. Он возьмет для большей легитимизации своих прав на престол в главные жены дочь Яхмоса I Яхмос, прозванную Хент-темеху (которая и родит ему дочь Хатшепсут). Еще одной дочерью Яхмоса I была Мутнофрет, второстепенная жена Тутмоса I и мать Тутмоса II и еще двух сыновей Тутмоса – Уаджмоса («Рожденный Уаджит») и Рамоса («Рожденный Ра»), старший из которых умер еще при жизни отца. То есть получается, что она, как и мать Хатшепсут, великая царица Яхмос, была сестра Тутмоса I. Но он выбрал в главные жены ту, которой симпатизировал больше – мать Хатшепсут, а вторую сестру сделал побочной женой, и понемногу стала возобладать версия, что ее сын – будущий Тутмос II – не принадлежит к царскому роду по обоим родителям. И хотя Тутмос-младший был старше Хатшепсут лет на пять-шесть и был мужчиной, он не считался прямым наследником престола. В отличие от любимицы отца Хатшепсут, ставшей полноправной наследницей престола.

Тутмос (по древнеегипетски это имя звучит Джехутимесу), сменивший своего брата на престоле, правил всего 13 лет. При восшествии на трон его «хоровым» именем было Канахт-Меримаат, «Могучий бык, возлюбленный богиней истины». Но в каждом важном центре царь получал отдельное имя, поэтому встречаются и такие «хоровые» имена – Канахт-Анхмаат, «Могучий бык, живущий в истине», Канахт-Пехетимиамон, «Могучий бык, сильный, подобный Амону» и другие. Именем небти этого фараона было Хаемнесерет-Нахтпехети, «Восходящий в короне кобры, великий силой»; «золотым именем» – Неферренепету-Сеанхибу, «Прекрасный годами, освежающий сердца». Его тронным именем было Аахеперкара, «Великий в создании духа бога солнца», а личным именем – Тутмос, «Рождённый богом Тотом». Хатшепсут родилась в 1508 году до н. э. и еще при жизни отца стала «Божественной супругой Амона», то есть верховной жрицей общегосударственного культа. Тем самым достигнув наивысшего сана, которого могла достичь женщина в Египте. Вскоре она потеряла отца и почти сразу же стала женой своего сводного брата Тутмоса II, женившегося на ней для упрочения своих прав на престол, которого отец так и не назначил официальным наследником, желая передать всю полноту власти своей любимице – Хатшепсут. Но за сводным братом были традиция престолонаследия, возраст и реальная сила в лице армии. Пришлось идти в главные царицы.

При восхождении на трон «хоровым» именем Тутмоса становится Канахт-Усерпехети, «Могучий бык, сильный и могущественный»; именем небти – Нечеринесут, «Божественный в царстве»; «золотым именем» – Сехемхеперу, «Правящий (всеми) творениями»; тронным именем – Аахеперенра, «Великий в творении, принадлежащим богу солнца». К его личному имени – Тутмос, «Рождённый богом Тотом», следовавшему за титулом «сын бога солнца», иногда к этому добавлялись эпитеты: Неферхен, «Прекрасный в восхождениях»; Аменси, «Сын Амона»; Сетепенамон, «Избранный Амоном»; Хикуас, «Правитель Фив»; Неджетира, «Защитник бога солнца» и аналогично величальные.

Сразу по восшествии на престол, буквально через несколько недель после воцарения, он во главе армии (что лишний раз свидетельствует о его взаимоотношениях с войском) подавляет нубийское восстание в районе третьего порога: «Его слава могуча, страх его во (всей) стране, ужас его в землях ханнебу (в Дельте, на морском побережье). Две части Хора и Сета под его властью, Девять Луков (так называли племена, традиционно враждебные по отношению к Египту) собраны вместе у его ноги, азиаты приходят к нему, принося свою дань, а нубийские бедуины – принося свои корзины (с продукцией). Его южная граница далеко, подобно Хору земли, его северная (граница) далеко, как края (земли). Болота Азии во власти его величества, и руку его посланника не задерживают среди стран Фенеху (Финикии)… В день явления царя Аахеперенра, сына бога Тутмоса на троне сокола (то есть в день его восшествия на престол)… его величество был во дворце… (когда) к нему пришел посланник с письмом, в котором было сказано следующее: “Презренная страна Куш начала мятеж, и те, кто был во власти царя, планируют восстание и собираются напасть на него. Жители Египта начинают уводить свой скот из пределов этой крепости, которую твой отец Аахеперкара (Тутмос I), да живёт он вечно, построил во время своих походов, чтобы не позволять мятежным варварам, нубийским бедуинам из Хенеджефера (нападать) на тех, кто живёт здесь, на севере презренной страны Куш. (Восставшие? под предводительством?) тех двух нубийских принадлежащих к семье вождя презренной страны Куш, который (пал?) перед владыкой Обеих Земель…” …Услышав это, его величество разгневался, подобно пантере, и он воскликнул: “Я клянусь, что как Ра любит меня, как мой отец Амон благословляет меня, я не дам ни одному из людей этой семьи жить!” Затем его величество отправил большую армию в Нубию в этот его первый поход, чтобы низвергнуть всех тех, кто восстал против его величества или был враждебен по отношению к владыке Обеих Земель. Но когда это войско достигло презренного Куша, (они обнаружили, что) армия его величества (дислоцированная там) (уже) победила тех варваров. Потом, согласно всему, что приказал его величество, они не позволили кому-либо из мужчин (членов семьи) жить, за исключением одного из детей вождя презренного Куша, который был привезён живым в качестве пленника с его людьми туда, где находился его величество. Эти (пленники) были брошены в ноги царю, ибо его величество появился на своём троне, когда были приведены пленники, захваченные войском его величества. (Таким образом) эта страна (Нубия) была вынуждена подчиниться его величеству, как прежде, и люди радовались, вожди были счастливы, и они восхваляли владыку Обеих Земель… Эти вещи произошли из-за славы его величества, ибо его отец Амон любит его намного сильнее, чем любого царя, существовавшего с начала (истории)».

Несмотря на свои воинские успехи, фараон был по жизни человеком с довольно слабым характером, хотя временами и жестоким, так что нет ничего удивительного, что решительная и властная Хатшепсут все более и более забирала власть в свои руки. Что не способствовало их душевной близости ни по причинам, ни по следствиям. Она ему не нравилась из-за своего властолбия и жесткости, она не любила в нем мягкость, понимая, чем она чревата для правителя.

Голова мумии фараона Тутмоса II

И все же первым ребенком у Тутмоса была девочка от Хатшепсут, названная Нефру-ра и признанная наследницей престола. Затем у них родилась еще одна девочка – Мерит-ра Хатшепсут. Но мальчиков-наследников не было. Мальчика ему родила одна из побочных супруг фараона, не принадлежащая к царскому роду, которую звали Исет, или Исе. Фараон был привязан к ней – недаром мальчик получил имя отца Тутмос. И в последние годы своей жизни и своего правления (правда, еще не зная об этом) он очень тепло относился к ребенку. И даже согласился на интригу, в результате которой жрецы Амона разыграли целое представление с оракулом бога, следствием которого стало официальное признание еще не достигшего времени совершеннолетия (16 лет) Тутмоса фараоном и наследником. Кто стоял за фараоном, кроме жрецов, в конструировании этой интриги, царице было не ясно. Но ответ основному бенефициарию не заставил себя ждать – через считаные недели после успешной интриги в Карнаке фараон внезапно умер, весь покрывшийся мелкой сыпью. Он почти облысел и имел очень рыхлую кожу. Можно сказать, в буквальном смысле не пережил своего счастья.

Хатшепсут легитимно становится регентом пасынка, как главная жена и одновременно – главная царская дочь. Она выдает уже взрослую по тем временам дочь Нефру-ру замуж за Тутмоса и проводит целую кампанию по сохранению за собой положения «божественной супруги Амона». В этом случае ее поддержали жрецы, согласившиеся принять ее дочь Нефру-ру вместо матери – и отныне, даже потеряв власть, Хатшепсут была бы мачехой и тещей фараона, а через дочь продолжала бы распоряжаться обширными храмовыми владениями. Недаром жрецы были во времена Древнего Египта умнейшей из каст и могли складывать причинно-следственные цепочки. Особенно когда они были столь просты и почти прозрачны, как в случае внезапной инициативы покойного фараона и еще более внезапной его смерти.

Но Хатшепсут решила, что для окончательного правдоподобия ее статуса и ее царствования стоит реально представить себя в статусе дочери бога. И следует утверждение, что Амон, обратившись в Тутмоса I, зачал ее, о чем прямо говорится в ее знаменитом заупокойном храме в Дейр-эль-Бахри: «Он [Амон] в облике её мужа его величества, царя Верхнего и Нижнего Египта, [Тутмоса I] нашёл ее спящей в своих покоях. Она проснулась от божественного аромата и повернулась к нему. Он немедленно подошел к ней, он был возбуждён ею, и он навязал ей свое желание. Он позволил ей увидеть его в форме бога, и она возрадовалась при виде его красоты после того, как он предстал перед ней. Его любовь прошла в ее тело. Дворец был наполнен божественным ароматом». А впоследствии все тот же бог Амон, по ее словам, предсказал ее приход к власти, дабы она раз и навсегда покончила с наследием гиксосов, этих ненавистных тиранов из Ханаана, вторгшихся в ее страну, разрушавших храмы и осквернявших святыни. Ведь Хатшепсут – не просто идейный, а воистину прямой преемник освободителя фараона Яхмоса. Она писала спокойно и с достоинством: «Я восстановила разрушенное. Я подняла то, что было сброшено азиатами, что находились в Дельте в Аварисе. Эти кочевники крушили то, что было сделано. Они правили без бога Ра и не действовали по божественной воле, как это делаю я». Жрецы стоически вынесли и это. Правда, отныне добившись, чтобы в их взаимоотношениях с решительной правительницей соблюдался баланс кнута и пряника.

Гранитный сфинкс с лицом Хатшепсут. Древнеегипетское скульптурное изображение

Побыв регентом шесть с лишним лет, Хатшепсут задумалась о тяжелой судьбе Нефрусебек (или иначе – Себекнеферу) и решила возложить на себя знаки власти фараона Верхнего и Нижнего Египта, в чем ей вновь помогли жрецы Амона опять через своего оракула. В этот переломный в ее жизни момент произошла не только внутренняя трансформация сознания, но сменилась и внешняя атрибутика: если в период регентства ее изображали женщиной, то после коронации – сначала женщиной в мужской одежде, а позднее – лишь в образе мужчины с бородой и большими мышцами. На коронации ее «Хоровым» именем стало Усеркау, «Могучая духами»; именем небти – Уджетренепету, «Процветающая годами» и Джеттаунебу, «Связывающая все земли»; «золотым именем» – Нечеретхау, «Божественная восхождениями» и Сенхибу, «Оживляющая сердца»; тронным именем – Мааткара, «Истина духа бога солнца». Её личным именем, следовавшим за титулом «дочь бога солнца», было Хатшепсут, «Первая из почтенных», вкупе с именем Аменменес (где слово «менес» можно перевести как божественный эликсир или напиток жизни). Первый слог имени звучит как «хат», или «хет», а второй некоторые египтологи читают как «шопситу» или «шопсуит». При этом ранее он читался как «асу», в результате чего царицу называли Хатасу. Было еще и имя Хат-шепсут хенемет-Амон – «Первая из почтенных жена бога Амона». И все же сердцу не прикажешь – и Хатшепсут продолжает называть себя на храмовых надписях прекраснейшей из женщин и нигде не называет себя одним из традиционных титулов – «Могучий бык».

Ее дочь Нефру-ра («Совершенство Ра») отныне выполняла роль и исполняла публичные функции жены владыки в придворной жизни при матери-фараоне. Она носила титулы: Царица Верхнего и Нижнего Египта, Хозяйка Земель, Супруга бога Амона (этот последний титул носила и сама Хатшепсут до свой коронации).

Воспитателем главной царевны почти с раннего детства был некто Сенмут (Сененмут, Сенемут, «брат матери»), сын писца Рамоса и Хатнефер (Хатнефрет), из небогатой и незнатной многодетной семьи, происходившей из крестьян, из города Гермонтиса. Есть его шесть статуй с царевной на руках, что сопровождались надписями-пояснениями: «Я воспитал царевну. Мне ее поручили… потому что я превосходен в глазах царя». Его возвышение началось при муже Хатшепсут Тутмосе II, с нубийских походов фараона. Но официально его имя впервые звучит уже во времена регентства Хатшепсут, где он в документах упоминается в качестве «Слуги Супруги Бога» (Хатшепсут) и «Слуги царской дочери» (Нефрура). Вскоре последовали и иные отличия и титулы (общим количеством до восьмидесяти). А вскоре после коронации Хатшепсут фараоном Египта Сенмут стал чати (высшее должностное лицо, правая рука фарона в гражданском управлении, аналогичное восточному визирю) Верхнего Египта. Кроме этого, он занимал высокую должность в храме Амона, главнейшем религиозном учреждении того времени, контролируя его сокровища. На одном из памятинков он называется «Надзирателем всех дел царя».

Помимо роли главного воспитателя царской дочери, государственной и религиозной деятельности, Сенмут прославился и как архитектор. Он спроектировал и воплотил в камне (лично руководил вытесыванием, транспортировкой и установкой высочайших к тому периоду двух исполинских обелисков у входа в храм Карнак) Джесер джесеру («Священнейший из священных») – погребальный храм Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри на запад от Фив, наиболее выдающихся сооружений периода Хатшепсут, безупречно гармоничный архитектурный комплекс, столь же безупречный по внутренней гармонии, как и афинский Парфенон, который будет построен лишь спустя десять веков.

При постройке погребального храма своей владычицы архитектор не забыл и себя: рядом с входом в храм в Дейр-эль-Бахри есть его изображение около фараона Хатшепсут, а его гробница была расположена у самого храма Хатшепсут и напоминала ее уменьшенную копию. То есть ему было разрешено выстроить себе гробницу внутри погребального комплекса правящего фараона – достаточно прозрачный намек на желание владыки быть вместе со своим чати и в загробном мире. Даже на фресках в Асуане, где Сенмут руководил добычей гранита, фараон и его архитектор изображены смотрящие друг на друга.

Такое явно было не по чину любому государственному деятелю. Но вполне оправдывало амбиции фаворита и интимного друга Хатшепсут, с которым она, как говорится, состояла в отношениях. Фаворит не раз в различных текстах называл себя «высокопоставленным возлюбленным своего господина», поясняя: «Он возвысил меня перед Обеими землями и сделал меня своим главным представителем и судьёй на всей земле». Он, т. е. фараон Хатшепсут, которая в силу специфики власти всегда формально оставалась одна. Впрочем, как и Сенмут, который никогда не был женат. Женское сердце, оно такая субстанция. Сама не ам и другому не дам, что в изысканном переводе звучит как собака на сене. Собака женского рода. Отношения живого бога-фараона и его фаворита особо не скрывались. Никто из светского окружения не мог осуждать верховную власть без фатальных для себя последствий, а религиозные табу при этом не нарушались – так что и жрецам не было формальных поводов вмешиваться. К тому же в этом случае распоряжения чети Сенмута выполнялись в кратчайшие сроки и наилучшим образом. Что тайны из естественного факта обычных отношений не делалось, свидетельствуют и вольные граффити, процарапанные рабочими на стенах незавершенной гробницы Джесер джесеру. Настенное народное творчество показывало любовь фараона с признаками и мужчины, и женщины с неким мужчиной, где последний занимал активную позицию.

Однако недаром говорят, что близ царя – близ смерти. Спустя годы безоблачных или малооблачных отношений (ведь фаворит слишком умен, чтобы провоцировать гнев безраздельного владыки жизни и смерти своих подданных) Сенмут попал в немилость и был казнен. Большинство его памятников было разрушено – уничтожали то имя, то саркофаг, то статуи. Но все равно в результате уцелеет десяток статуй бывшего чети и некоторые надписи. Хотя тенденция просматривалась явно – сохранение имени необходимо для существования души. Уничтожь имя, уничтожь память – и лишишь посмертия. Это – самый страшный ужас, который могли вообразить себе древние египтяне, жившие для обретения достойного посмертия. То же самое Тутмос III сделает в дальнейшем с памятью о Хатшепсут, стирая ее из обыденного мира и проклиная ее тем самым на все времена.

Немилость Сенмута вряд ли объяснима с банальных точек зрения – надоел, мол, стал хуже работать, зазнался, изменил. Наверное, все это было в рабочих дозах, но не настолько, чтобы сознательно лишать посмертия и души человека, который был тебе предан десятилетиями. Возможно другое – Хатшепсут последние годы тяжело болела, в том числе псориазом, при котором сильно зудит кожа. И при котором любовные игры становятся разновидностью подвига. Плюс диабет и рак печени. Плюс рак костей, который она заработала, пытаясь уменьшить зуд и злоупотребляя специальной мазью, содержавшей канцероген бензопирен. Все это вместе как-то свело на нет главную функцию чети – остались лишь служебные обязанности и прогрессировавшая неприязнь к партнеру, по прежнему здоровому. А еще лет за пять-шесть до смерти самой Хатшепсут умирает ее надежда, ее старшая дочь Нефрура, которую она понемногу все же готовила к единоличному владычеству, частично и для этого выдав ее за Тутмоса.

И получалось, что Сенмут уже не нужен ни как любовник, ни как безусловный авторитет для ее дочери, которую он воспитывал с детства, ни как чети. Поскольку за ним не стояло чиновничьего клана, как за другими возможными кандидатами на эту должность. А сейчас, после смерти старшей дочери, ей надо было пересматривать все расклады в своем окружении и выстраивать новые усиленные противовесы все более взрослеющему Тутмосу, уже завоевавшему славу удачливого полководца, на которого с одобрением начинала посматривать армия. Хотя поначалу она была столь уверена в своей власти над страной, что даже назначила его верховным главнокомандующим армией Египта (что свидетельствует о двух аспектах – явно молодого фараона не отстраняли от власти, все же – зять! – сублимировав его энергию на внешнем противнике, но окружали главнокомандующего преданные Хатшепсут начальники корпусов, хорошо знавшие степень свободы своего командира).

А Сенмута видеть становилось все тяжелее – и в память о прошлых счастливых годах, и в память о дочери, смерть которой невольно переносилась ею на фигуру благополучного фаворита. Она боролась с собой еще два года, но в конце концов приняла решение – и фаворит исчез из придворных раскладов, из жизни и начал стираться как личность, претендующая на душу и посмертие.

Женщина-фараон Хатшепсут. Древнеегипетское скульптурное изображение

После смерти фаворита фараон Хатшепсут, известная в молодости своей утонченной красотой и всепокоряющими чувственностью и шармом, проживет не более трех лет и умрет тучной по тем временам старухой за пятьдесят, мучимой болями, казалось, везде. Умрет после неудачно вырванного коренного зуба. В смысле, вырванного-то удачно, но удаление которого способствовало разрыву гнойного мешочка, распространившего инфекцию сначала по всему рту, а затем – и по всему организму.

Трон по ее смерти уже полноценно занял единоличный отныне правитель Тутмос III (или, если отойти от древнегреческого варианта, обратившись к египетским истокам – Джехутимесу, «бог Тот рожден» «рожденный Тотом»). Его «хоровыми» именами были Канахт-Хаемуас, «Могучий бык, восходящий (или коронованный) в Фивах», Канахт-Хаеммаат, «Могучий бык, радующийся в истине», Канахт-Мерира, «Могучий бык, возлюбленный богом солнца», Хеджка-Мерира, «Белая корона, возвышенная и возлюбленная богом солнца». Имя небти – Уахнесу-Меремпет, «Продолжающийся в царствовании, подобно богу солнца на небе». Однако за этим титулом следовали и Сехемаат-Меритауи, «Заставляющий истину сиять, возлюбленный Обеими Землями», и Аашефет-Эмтаунебу, «Великий силой во всех странах». Его «золотыми именами» были Сехемпехети-Джосерхау, «Могучий силой, величественный восхождениями», и Аахепеш-Хупеджтиупесидж, «Великий отвагой, убивающий Девять Луков». Тронным именем стало Менхеперра, «Устанавливающий (или становление) бога солнца». К личному имени – Тутмос, «Рожденный богом Тотом», стоявшим после титула «сын бога солнца», добавлялись величания Неферхеперу, «Прекрасный в творениях»; Неферхау, «Прекрасный в восхождениях»; Хикмаат, «Правитель истины»; Хикуас, «Правитель Фив»; Хикиуну, «Правитель Гелиополя».

Величайший воин Египетской империи, равного которому не было за тысячелетия истории страны, начал царствовать. А его предшественница, поначалу, казалось, вычеркнутая из памяти всего народа, постепенно, с веками обрела свое бессмертие, затмив собой всех своих предшственников и преемников, о которых сегодня знают в подавляющем большинстве случаев лишь применительно к ней, блистательной Хатшепсут.

Через несколько поколений к власти в Египте придет потомок Хатшепсут и Тутмоса III фараон Эхнатон, задумавший религиозную реформу, тяготеющую к монотеизму, невольные основы которой заложат именно Хатшепсут и Тутмос III, проводя усешную переселенческую политику на коренные земли страны пленных, захваченных в результате успешных походов, перемешивая их и тем самым давая основу к созданию религии, которая устроит всех. Правда, как и всегда происходит в делах веры, грядущая реформа нового фараона проистекала и из экономической целесообразности. Египтяне глубоко почитали солнце, считавшееся как грозным небесным светилом, так и источником тепла и света. Культ солнечного бога Ра был одним из самых главных в Египте. Его центром был город Чуну, позднее названный греками Гелиополем – городом Солнца. Ра был древнейшим богом египтян. Позднее с ним слился и культ бога Гора, изображавшегося в виде сокола, а после того как столицей Египта стали Фивы, и бога Амона, объявленного главным божеством. Культ солнца имел пышное оформление.

При фараоне Эхнатоне бог солнца – Атон, изображавшийся в виде солнечного диска, был объявлен фараоном единственным египетским божеством, а культы других божеств подлежали уничтожению.