От автора
Эта книга посвящена моему отцу Ловелиусу Владимиру Карловичу – офицеру Советской армии, погибшему в 1937 году при исполнении служебных обязанностей и моему сыну Владимиру Николаевичу Ловелиусу, родившемуся в Ленинграде 31 мая 1969 года. Прежние мои книги (в том числе и научные монографии), как правило, посвящались моим друзьям, соратникам и жителям Крайнего Севера.
Юбилейным 2010-й год оказался многократным: 100 лет со дня рождения моего отца, 75 лет автору, 65 лет со дня Победы Советской армии в Великой Отечественной войне, 80 лет Таймырскому Долгано-Ненецкому Автономному Округу, с которым связана значительная часть моей научной биографии.
Желание подвести итоги своей многолетней деятельности в научной и спортивной сферах послужило основанием для подготовки этой книги. Текст ее охватывает события юбилейного 2010 года, хотя многие другие годы были не менее богаты событиями и встречами с интересными людьми.
Хронологию событий позволяют проследить фотографии, которые представлены в нескольких разделах: семья, Ленинградский техникум физической культуры и спорта «Трудовых резервов» (сейчас Колледж физической культуры и спорта, экономики и технологии), Военно-Медицинская академия им. С. М. Кирова, географический факультет ЛГПИ им. Герцена (сейчас университет), Государственный природный биосферный заповедник «Таймырский», город-порт Дудинка, Соловецкий архипелаг, наука, бокс и комментарии. Эти материалы показывают круг людей и событий, в которых формировалась моя общежитейская и творческая биография.
К сожалению, за рамками книги остались события и люди, окружавшие меня в поездках по родной стране и во многие страны мира в качестве судьи международной категории по Олимпийскому и французскому боксу. Мне выпала возможность представлять страну в качестве судьи международной категории в поездках в составе сборных команд в Монголию, Ирландию, США, Польшу, Канаду, Японию, Алжир, Болгарию, Румынию, Францию, Бельгию, Чехословакию, Кубу, Северную Корею, Словению, Югославию. В некоторых из них я был несколько раз в США и Франции – 3 раза, в Монголии и Болгарии – 2.
Районы научных исследований по направлениям: физическая география, экология, биогеография, дендроиндикация в пределах СССР приведены на картосхеме. Вне страны пришлось работать на территории таких стран, как Монголия, Болгария, Финляндия, Швеция, США, Словения, Польша.
Многочисленные районы исследований и спортивные поездки дали огромное число знакомых в нашей стране и за ее пределами, они позволили получить представление о жизни и творчестве многих научных и спортивных учреждений. Вместить даже самые краткие сведения обо всех в такой рукописи невозможно. Отчасти этот пробел восполнен в трех предшествующих книгах: «Заполярные раздумья. Таймырский «этап» (2009), «Путевые миниатюры» (2010), «Таймырский маршрут продолжительностью в сорок один год» (2010). Выражаю глубокую благодарность моему постоянному редактору В. Г. Егоркину и сотрудникам издательства, возглавляемого кандидатом технических наук В. В. Никифоровым, за многолетнее плодотворное сотрудничество.
Обычно значимость выполненных исследований, быть оценена только спустя определенное время. Но мне посчастливилось узнать это при жизни из книги моего учителя Евгения Владиславовича Максимова: «Ритмы на Земле и в Космосе (Тюмень, 2005: 172–173) «Здесь нельзя не упомянуть о том, что в 1963 г. в экспедиции в горах Восточной Сибири, руководимой автором, принимал участие студент, а ныне доктор биологических наук Николай Владимирович Ловелиус. Занимался он изучением скорости роста лиственницы по ширине годичных колец. В последующие годы, располагая минимумом возможностей, Н. В. Ловелиус совершил в известном смысле научный подвиг – собрал дендроиндикационную информацию с верхней границы леса большинства горных стран нашей страны, а также всей северной границы леса от Чукотки до Кольского полуострова. Статистическая обработка этого гигантского материала позволила ему сделать следующий вывод: «Анализ индексов прироста хвойных на верхней границе леса дал возможность выявить 12 и 24-летние ритмы внутривековой изменчивости, которые по продолжительности близки к циклам солнечной и геомагнитной активности – 11 – и 22-летнему, соответственно. Причем вклад гармоники 24-летнего ритма значительно больший, чем 12-летнего». Близкие по продолжительности обнаружены им и на северной границе леса».
Определенным образом оценку моего вклада в спортивную составляющую биографии выразил в подписи на вымпеле Федерации бокса России кандидат педагогических наук B. C. Соколов: «Н. В. Ловелиусу. Большому ученому, ведущему судье по боксу страны и замечательному человеку с уважением, Олимпийский чемпион 1968 года в Мехико» (В. Соколов) г. Чехов, 7 мая 2010 г.
К числу итоговых можно отнести мои избрания:
• Почетным доктором государственной академии физической культуры им. П. Ф. Лесгафта;
• Почетным профессором Днепропетровского государственного аграрного университета (Украина);
• Действительным членом академии Северный форум;
• Вице-президентом и академиком Петровской академии наук и искусств.
• Присуждение Премии метрополита Ленинградского и Ладожского Иоанна за публикации книг о выдающихся русских ученых.
Низкий поклон всем моим друзьям и коллегам, с которыми выпало счастье делать полезную работу во благо отечественного спорта и науки.
28 ноября 2010 г.
«Минуло много разных дней…»
Минуло много разных дней,
Но нет желанней и родней,
Чем встреча близких и друзей —
Так долго я мечтал о ней!
Мой славный депутат явился,
Чему я рад и даже удивился,
Снова нам обоим в радость
Воспоминаний наших сладость.
Успел воспеть я край родной,
Где собирались мы толпой.
И лишь добыть картошки малость
Перед Бурятией осталось…
В краю суровом находили дело,
Общение с людьми не надоело.
Там за Полярным дальним кругом
Не каждый назовется другом.
На слово Север им не верит, —
На прочность в деле всех проверит.
Там выживет только толковый народ,
И это доказано всем наперед.
Большая радость – встречать северян,
От чувства такого без водки пьян.
Порядочней депутата пожалуй нет,
Вот на таких-то и держится свет.
Имя достойного – Пискун Николай,
С таким человеком и Север, как рай.
И даже возраст ему не помеха,
Мы с ним всегда добивались успеха.
СПб. 15 марта 2010.
«Сегодня был на Обводном, семь…»
Сегодня был на Обводном, семь…
О техникуме не забываю совсем:
Здесь прошло три учебных года —
Трудился, какая б ни была погода…
Внезапно нахлынули воспоминания,
Как пришло ко мне трезвое сознание:
В спорте жизнь далеко не легка —
Это занятие – лишь для молодняка.
Узнал и несправедливости основы.
Многие из них мне были новы:
Каждому цена не по заслугам,
А чтобы начальник ему был другом…
Пусть даже малая он шишка
(Размером с воробья его умишко),
Но у кормушки отыскал он место, —
Неважно, из какого сделан теста.
Несправедливости много встречал на пути:
Подлость такую нигде не найти.
Принимали на должность человека
Взамен лучшего, пожалуй от века.
Так было с Германом Лободиным…
Заслуги превратили просто в дым —
Чемпиона страны убрали прочь,
Чтобы В. Скотникову помочь.
Это послужило тогда мне уроком:
Увидел Гаврилова очень жестоким.
Безобразно поступил тогда Гурий, —
Не видел я прежде такой вот дури.
Уехал Герман в Башкирию свою…
С этого момента я козни узнаю.
Задуматься заставила подлая рать
(Для преодоления много надо знать).
Принял я решение из спорта уйти,
Метался в поисках верного пути.
География оказалась лучше других —
Работать пришлось порой за двоих.
Сложно состояться в области иной,
Когда был город еще совсем чужой.
Тут пролито крови – просто не счесть,
Где забыты понятия «совесть» и «честь».
Работать пришлось мне день и ночь,
Когда просто некому было помочь…
Так в труде проходил за годом год.
Пришлось узнать мне различный народ.
Средь всех – много добрых на трудном пути.
Тренера лучше Костылева – не найти!
Вынести удалось лишения и беды,
А порою были над собой победы.
Много начинал и бросал снова,
Пока определилась жизни основа.
Понятие пришло, как выжить можно,
Когда окруженье порой так ничтожно.
Бросился в путь по родной стране,
И не достать меня было сатане
С благословления самого Творца.
Пусть будет дорога моя непроста!
С этим живу почти семьдесят пять
И не хочу по-иному я жизнь начинать.
Нужно еще написать две-три книги
Для завершения жизни моей интриги.
ЛТФКи С, СПб., 16.03.2010
«Поклон глубокий этому веку…»
Поклон глубокий этому веку:
Еду на встречу к дорогому человеку.
Объединил нас Крайний Север,
Многие годы он в меня верил.
В минуты трудные мы были рядом,
Он вдохновлял спокойным взглядом.
Много дал опыт за прошлые годы
В сложное время политнепогоды.
Беда пришла в родную страну —
Разруху принесла в мою сторону:
Под видом дикой «перестройки»
Ограбили народ проходимцы бойко.
Сейчас в руинах лежит наша страна,
В ней правит бал свой везде сатана.
СПб., 17.03.2010
«О «Миниатюрах» услышал добрые слова…»
О «Миниатюрах» услышал добрые слова, —
От неожиданности закружилась голова:
Выходит, что я написал их недаром,
Хоть не был наделен писательским даром.
Писал, что видел на своих дорогах,
И не задумывался о каких-то итогах.
Строчки ложились буквально сами, —
Я лишь фиксировал их стихами.
В дальних дорогах впечатлений много,
Но лишь к добрым людям вела дорога.
Нет конечно, равных дорогам таким…
О чудо! Остался я в них невредим.
Работа трудная – не прогулка, —
Набатом звучит она в сердце гулко.
К любимым короче вершит она путь…
Только труду поклониться ты не забудь!
Мне выпало счастье узнать страну.
Из тех дорог не забыл ни одну
И тех людей, что встретил на пути, —
Прекраснее многих – нельзя найти.
Отдать им должное надо успеть,
А это сложнее, чем песню спеть.
Жаль не обрел мастерства я такого —
Мысль посылать для дружка дорогого.
Но делать для них буду все, что есть силы,
Потому что люди эти мне милы.
Долги всем раздам, покуда живой.
Дорога, не исчезай, – постой!
Все будем там, когда настанет время, —
Ведь теснит уже нас младое племя.
Начался новый век, нету прежней среды,
«Перестройка» наделала немало беды.
И предстоит подумать не раз,
В какую яму свалили всех нас,
Какой станет жизнь потом, без нас,
Когда нагрянет последний час!?
В разграбленной стране так сложно жить!
О доблестном прошлом лучше забыть:
Ведь до времени такого лишь пара шагов,
Когда из всех будут делать рабов.
Иль в лучшем случае просто прислугу…
Сразу сделают вас врагами друг другу.
Когда в стране царит беспередел,
Никому нет заботы до ваших дел.
Грабить будут любого в те времена,
Пока над Россией парит сатана.
Для кучки мерзавцев творятся законы,
Кои должны исполнять миллионы…
Очнитесь же, спящие здравые силы,
Пока не вырыли сами себе могилы!
Сплотитесь же вы для праведных дел,
Пока еще остов России цел!
22.03.2010
«Такою яркой показалась ночь…»
Такою яркой показалась ночь,
Когда неприятности сгинули прочь.
Объявился вдруг Ловелиус Володя…
В далекой Греции нашелся, вроде.
Много лет пролетело с тех пор,
Когда Ольга учинила мне «разбор»…
Зачем было делать мне это зло?
Родился в Ленинграде, ему повезло.
Здесь дали и школу пустой голове:
(Боже, уйму зла она причинила мне!)
Прервала с сыном общенье мое,
Забрала возможности и на жилье.
Пришлось долго жить, где попало.
(Она и при этом покоя не давала!)
Очередь на квартиру смогла продать,
А мне еще вечность пришлось ждать.
И море недоброго получил еще я.
Так вот бывает, но – бог ей судья!
Теперь Володе чуть больше сорока,
Понять он все сможет наверняка.
Ее же мать, отрезвляла меня:
«С нею может жить волк, а не то что родня.
Зачем тебе жизнь так бездарно губить?
Не сможешь ты с нею нормально прожить!»
(В присутствии трех сестер и отца.)
Но ничто не остановило «храбреца»:
Тогда «героическим» оказался я.
Но в общем нормальной была их семья.
А я не стал думать над добрым советом —
Вот и оказался простофилей при этом.
Дикие выходки матери с сыном
Заставили спрятать его за дедовским тыном.
Пришлось старикам малыша воспитать,
Когда неспособной оказалась мать.
Много воды с тех пор утекло,
Но не давало покоя давнее зло.
Теперь стало ясно: Володя живой!
С новостью этой обретаю покой.
23.03.2010 10:40
«Когда минуло в БИНе тридцать лет…»
Когда минуло в БИНе тридцать лет,
В душе от них остался сложный след.
Работать позвали Родин, Тихомиров.
Прошел сквозь полосу чужих эфиров.
О дикости национальной знал я мало,
Которая здесь крепко отрезвляла.
Сплоченность их чрезмерно велика,
Не истощилась их подлостей река.
Матвеева, Карамышева, Василевич,
Петровский, Гриф, Буданцев, Левич…
Чинили суд над уровнем свободы,
Хоть с виду они люди, не уроды.
Сплотила их семейность, не работа.
И общий праздник, видимо, суббота.
Так могли больше насолить народу,
Чтоб задушить в зародыше свободу.
23.03.2010
«Радует душу добротный народ…»
Радует душу добротный народ.
Сказать не может так стихоплет.
Эмоции мы порождаем сами,
И их нельзя называть чудесами.
Так мало мне надо за доброе слово.
Людям служить моя основа.
Занятье это не назову заботой,
Тем более – очень трудной работой.
В дорогах время расходую такое,
Когда в голову ничто не идет другое.
Слова ложатся в строчки простые,
Хотя иногда нужнее другие.
Отдать долги спешу своим друзьям,
Тащившим меня из различных ям.
Этим живу все дни я и ночи,
И буду жить, пока хватит мочи.
Когда же уйдут возможности такие,
Что ж, буду искать продолженья другие,
Чтоб пережить издержки застоя…
Полезным быть – занятие непростое.
23.03.2010
«Как мало на веку больших эмоций!..»
Как мало на веку больших эмоций!
Они надежней всех на свете лоций,
Что в жизни нашей пролагают путь
И не дают спокойно мне уснуть.
Сегодня посетил я добрый Гидромет,
За все несет ректор Карлин ответ.
Доступность дарит знание людей.
Здесь сразу видно – друг или злодей.
Когда сам светится, исполненный добром, —
За это люди любят прежде и потом.
Такие ректоры всегда наперечет,
То хорошо усвоил наш народ.
Этому руководителю уловки не нужны,
И, по определению, такому нет цены.
Противно видеть деградации маяки,
В какие угодно мантии их ни облеки.
Уходит время поколения таких людей,
На роли первых рвутся бес или злодей.
Как сложно пережить нашествие такое,
Когда и не видать от злобных сил покоя.
Вот и сегодня ради друзей своих
Я наблюдал невольно всех других.
Людям достойным всегда я рад
Взамен любых почестей и наград.
23.03.2010
«Осознаю беспомощность свою…»
Осознаю беспомощность свою,
Как будто долго на краю стою.
Берусь за многое, не покладая рук,
И забываю, что могу сорваться вдруг.
Кому дано что, где и сколько, – знает Бог,
Но не хочу я быть застигнутым врасплох.
Поэтому спешу доделать, что могу,
А уж потом приму все на бегу.
Ушедших опыт я учесть успел.
И каждый был средь них силен и смел.
Но не щадит умелых никогда судьба:
Ушла людей достойных череда.
Закон природы не исправить нам,
За каждый божий день я все отдам,
Чтобы успеть вернуть мог все долги.
А ты зловещая немного погоди.
Успеешь применить косу свою.
Дай мне собрать хоть малую родню.
Манатки передать своему Володе.
Потом скажу: «Секи! Все сделал вроде».
28.03.2010
«День пролетел как во сне…»
День пролетел как во сне
Навстречу бурной весне.
В присутствии Тани славной,
Порой веселой, порой – забавной.
Проговорили весь божий день.
От встречи осталась радости тень.
Они умчались по делам,
Унялись сразу шум и гам.
Вечером в Екатерины отеле
Мы за шампанским посидели,
Успели подвести дня итоги, —
От ходьбы у нас гудели ноги.
Васильев моим гостем был.
Толю Кузнецова он не забыл.
Говорил о драке невпопад.
Доброй встрече был я рад.
В Пушкине я сделал очень мало.
За прошлый год душа устала.
И на совещании много часов
Не смогли создать новых основ.
Что стало с хозяйством всюду?
Не виновен в этом даже Будда.
Страну продали на сто лет вперед,
Очередной раз ограбили народ.
Виновных, как всегда, не оказалось.
Старики обездоленными остались.
Отняли варвары у них «гробовые»,
Они проклинают их, покуда живые.
Нет им прощения сейчас и потом, —
Тем, что разрушили российский дом.
Уходят в прошлое многих мечты:
Не увидят они старости красоты.
Забота о хлебе насущном одна,
Пока над страною навис сатана.
Живут властители в мире ином.
А наша задача выжить сейчас и потом.
30.03.2010
«Какая радость от звонка друзей…»
Какая радость от звонка друзей,
Даже от тех, кто не был родней!
Воспоминаний оживает рой,
Даже детали, что «ушли на покой».
Когда блуждаем в поисках мечты,
Порой не видим чистой красоты.
Замечали признанные авторитеты,
Искали вместе мы достойные ответы.
Ушла пора тех, кто в лидерах блистал,
И грустно, что пустой вдруг пьедестал.
Они ушли, не оставив почти следа.
Закрыть пустоту не сможем никогда.
Такой была эта жестокая эпоха, —
Вспоминать ее нельзя без вздоха.
Ломались судьбы и творилось зло.
Не многим в эту пору повезло
Преодолеть запреты, что на пути,
И к заветной цели суметь дойти.
Не говорят: «У вас все впереди»,
Но продолжай свой путь и жди.
Не дай чужим доставить радость,
А им – тебе же сделать гадость.
Твори дела свои, пока есть силы,
Тогда все в годы будут милы.
3.04.2010
«Остались в памяти дорогие мне лица…»
Остались в памяти дорогие мне лица —
Могут порой эти лица присниться.
Порадуют душу они явлением своим
В дни, когда их любили и я был любим.
3.04.2010
«Окончилась в Озерах благодать…»
Окончилась в Озерах благодать…
А как смогу я должное отдать,
Тем людям, с кем провел годы.
В дни мельтешенья и оргнепогоды.
Тебе спасибо, славный Владислав!
В ИНОЗе все способности отдав,
Старался я в Озерах найти нишу.
На годы получил работу, крышу.
Здесь я не тратил даром время:
Двух книг здесь зарождалось семя.
Опору он для новых дал свершений,
Во всем помог его опеки гений.
Теперь я понял: уходить пора,
Хотя пока не гонят со двора.
Пора пришла мне место дать другим,
Я за три года здесь не стал своим.
Алхименко меня оберегал,
Хотя мой скромный вклад был очень мал.
Как он, такие, взращены страной,
За службу под водой он стал седой.
Установка: «ближе быть к озерам».
Дорогу нужную нашел не скоро,
Но вдруг – Кудерский на пути,
Мне повезло немного с ним пройти.
Но рыбы – не совсем «озерная» тема,
Когда их изучает другая система.
Мудрый патриарх терпелив был:
Понять «рыбье царство» благословил.
В Ладожской экспедиции нет места…
Выходит, слеплен из другого теста.
Жалеть нет оснований об уходе:
Не помнят дурно обо мне в народе.
Возможностей для пониманья было мало:
Работы в экспедициях недоставало.
Проверки лучшей нет, чем в поле,
Когда недели вместе поневоле.
В экспедиции сразу становится ясно,
Полезен кто, а кто попал напрасно.
К таким проверкам я привык давно:
В судьбе моей они все – светлое пятно.
Но уж три года экспедиций так и нет,
К экспериментам потерялся след.
Одна возможность есть – то горы книг,
Что не заменят даже экспедиций миг.
В счет отпуска смог сберечь форму.
Плохо понимаю эту дикую норму —
Искать ответы в море компиляций
У людей разных народов и наций.
Мне руку протянул Алексей Ретеюм.
Как много оказалось общих дум!
Он мудрый специалист и человек, —
Такой встречается однажды в век.
Масштаб его суждений очень емкий,
В науках он глубок и знаток тонкий,
И встреча с Алексом, то для меня награда
После блужданий среди тьмы и ада.
Дай ему Бог по всем его заслугам,
За счастье назваться его другом.
Пока могу считаться коллегой, наверно, —
И без таких, как он, жить очень скверно.
Прощаюсь с Деда институтом озер,
Где и настигла Шнитникова беда в упор.
С его уходом почти все уже стерто, смыто,
Заслуги экспедиционные его уже забыты.
Из лаборатории никого не осталось:
Все уволены давно, – какая жалость!
Мне даже думать об этом – страшное зло.
Выходит, горному направлению не повезло…
Нет его последователей в этих стенах, —
Лишь воспоминания живут в стендах,
Знание ритмичности пресной воды…
(Шнитников знал, когда ждать беды).
Он мог анализировать за веком век, —
Таким вот мудрым был достойный человек.
По кандидатской он был оппонентом,
И я дорожу этим светлым моментом.
6.04.2010
«Немного почитал своих стихов…»
Немного почитал своих стихов
И рад, что мне хватило добрых слов
Для тех, кто в жизни был достоин,
Не прятался, а был всегда, как воин.
В жизни это качество нужнее всех:
В борьбе всегда сражается за успех.
Порою, дорого заплатишь за него,
Но не беги от трудного всего.
Судьба воздаст тебе за все заслуги,
Не предадут тебя друзья, подруги,
Все будет добыто тогда и в срок, —
Я говорю для вас, хотя и не пророк.
Так мир устроен, знает каждый:
Ответить всем приходится однажды.
Кто экзамен выдержит достойно —
Проживет остаток дней спокойно.
20.04.2010
«Я снова в поезде, какая радость!..»
Я снова в поезде, какая радость!
Весна вокруг и воздуха сладость.
Все вышло так само собой,
И зимней спячке дан отбой.
В движеньи этом море света,
Оделась в зелень вся планета.
Ручьи кругом и влаги масса,
И стужи кончилась гримаса.
Мысль о дорогах ожила давно, —
Она пьянит покрепче, чем вино.
Время есть думать: что за диво,
Разнообразие видов так красиво!
Какими же будут будни дорог?
Жаль вот, что немного занемог:
Уходит бодрость в ногах моих,
Хватало которой порой на двоих.
Остается двигаться не спеша,
Пока просит дорог моя душа.
Еще зовут меня повсюду дали,
И желания покуда не пропали.
Поезд первый весной в столицу.
Городам-Героям надо поклониться.
Создан Федерацией турнир такой,
Где смогу увидеть народ родной.
Сужу бокс почти шестьдесят лет:
Среди коллег дольше, видно, нет.
Еще востребован, и слава Богу!
Могу сейчас работать понемногу.
Мысль о дорогах согревает душу,
И я вот эту радость не нарушу, —
Служу я делу верно, без помарок,
И каждый день в пути мне мил и ярок.
Пусть тешат титулы высокие других,
Смогу я обойтись теперь без них.
Уже ушла пора элитного начала.
Мне Родина так много доверяла…
Судил Европу, Мир, Олимпиаду,
Кубки Мира и страны – в награду.
В подлых не был сговорах ни разу —
Как мог, крушил я подлости заразу.
Много друзей уже ушло из жизни…
Опустел ряд уголков моей Отчизны.
В Чите уже нету Горбунова,
Во Владивостоке – Литвинова.
Грустной ситуация стала на Неве,
Здесь потери более знакомы мне:
Нет Емельянова, Лебедева, Гудкова,
Щупака, Верткова, Шаткова…
Даже Москва стала пустой:
Ушли Калимулин, Богачев, Киселев,
Попович, Градополов, Булычев,
Попенченко, Денисов, Греков…
Этому списку нет конца…
Нет среди них недостойного лица.
Сложно продолжать список ветеранов,
Они боксу служили честно, постоянно.
Нужно увековечить славные имена,
Пока их помнит мир и наша страна.
Есть еще свидетели их былых заслуг.
О них должен помнить каждый,
Кто был им близок и боксу друг.
3.05.2010