Пролог – 31 декабря, шесть лет назад
Аня
Шесть лет назад, 31 декабря
Тридцать первое декабря, все впопыхах пробираются по торговому центру, чтобы успеть купить последние подарки. И я среди этой толпы. Протискиваюсь в аптеку.
Большие скопления народа мне не по душе, в частности вся эта праздничная беготня, однако моя близкая подруга Марина настояла на том, чтобы я пошла.
"Ты что! Беги делай тест! А если ты беременна? Да для него это будет лучшим подарком на Новый год!" – ее слова все еще эхом раздаются в моей голове.
Но будет ли Максим и правда этому рад? А вдруг, нет? Мы с ним этого не планировали, даже не обсуждали такую возможность. Он только что устроился на работу в пожарную часть, гордится своей новой должностью, постоянно рассказывает о тренировках и спасательных операциях. А я учусь в педагогическом колледже, впереди ещё два года до диплома. Мы вместе всего пять месяцев, еще живем раздельно. Хотя, я все же надеюсь, встретив этот новый год вместе – мы обязательно съедемся! Уже представляю, как буду готовить ему завтраки перед сменами.
– Девушка, мне тест на беременность, пожалуйста. – тихо спрашиваю я, стараясь унять нарастающую в груди волну смешанных чувств. Мое тело кричит что со мной что-то не так. Я другая. Говорят, что у беременных гормоны, может так они действуют? Заставляют в груди щебетать от счастья, волноваться, сомневаться…
– Скажите, сколько дней у вас задержка? – спрашивает аптекарша.
– Пару дней.
– Результат может быть не точным. Вам нужно будет повторить…
– Тогда дайте два. Нет, лучше три.
Бросив в сумку купленные тесты на беременность, я иду домой, осторожно шагая по покрывшемуся льдом тротуару. Упасть – это последнее что мне нужно. Внезапно, я стала осмотрительной. Хорошо, что торговый центр рядом, и идти совсем ничего. Сердце трепещет от предчувствия, а в голове крутятся мысли о том, как я буду делать этот тест.
Дома, я делаю все как мне рассказали в аптеке, старательно следуя инструкции на упаковке. Затаив дыхание жду результата, нервно расхаживая по ванной. Мои руки потеют, пока я держу в руках телефон и наблюдаю за таймером, отсчитывающим секунды. Каждая минута кажется вечностью, а сердце стучит так громко, что, кажется, его слышно даже соседям. Я пытаюсь отвлечься, разглядывая кафельную плитку на стенах, но взгляд все равно возвращается к полоске теста.
Две полоски. Их две.
На всякий случай вскрываю еще один тест.
А потом еще.
После третьего теста сомнений не остается… Я беременна.
Я расплываюсь в улыбке, даже несмотря на легкий страх, маячащий где-то в глубине души, страх, что Макс испугается ответственности. Пусть мы никогда и не разговаривали о создании семьи, я этого хотела всей своей душой. Но не требовала от него. И он ничего не говорил. В голове проплывают кадры того, как в полночь, под бой курантов, я показываю ему тест и две полоски… Как он их разглядывает… Как улыбается и радостно меня целует… От счастья я начинаю кружиться по комнате, а потом, смеюсь сама с собой. Это точно действие гормонов, никак иначе.
Трепеща от предвкушения вечера и обдумывая как упаковать и преподнести эту новость любимому, я звоню на Максу на мобильный.
– Снежинка, я перезвоню как сменюсь. – кидает он в трубку. Его голос кажется напряженным. Смотрю на часы: он должен был уже смениться. Вероятно, что-то случилось. Максим говорил, что на праздники всегда куча работы. Ловлю себя на том, что разочарованно смотрю в окно. Ну уж нееет! Грустить некогда! Мне еще к вечеру готовиться.
Я слышу, как поворачивается ключ в замочной скважине входной двери. Марина вернулась. Моя подруга, с которой мы вместе учимся и снимаем эту маленькую квартиру.
– Ну что? Говори! – Прямо с порога, с широченной улыбкой на лице, спрашивает подруга. Ее щеки красные с мороза, почти такого же оттенка что и волосы.
Я улыбаюсь и начинаю глупо хихикать.
– Ааа… Говори! Я хочу это услышать! – Подруга сжимает кулачки и трясет ими, вместе с пакетом, в котором, я уверена, лежит вкусный торт. Медовик. Я чувствую запах даже сквозь упаковку. Марина, сколько я ее знаю, всегда была сладкоежкой. Для нее любое событие – отличный повод, чтобы поесть сладенького.
– Я. Беременна! – выкрикиваю я на всю лестничную площадку и поднимаю руки вверх, словно выиграла в лотерею.
Подруга подпрыгивает, чуть не сбивает меня с ног и стискивает в объятиях.
– Я так рада! Только тсс, пока никому не рассказывай. Ну, Максу можно. Он же отец. Вот, это тебе, отпраздновать. – Она сует мне в руки пакет и проходит в квартиру.
– Медовик?
– Так, а ты уже смотрю чуешь запах издалека? Беременный нюх проклюнулся? – Шутит подруга.
– Ага, беременный нюх.
Пока мы болтаем с подругой, я частенько проверяю телефон. Макс сказал, что позвонит как сменится. Время, как назло, замедлилось и стало тягучим как застывшая жвачка…
– Давай телевизор включим, – предлагает Марина, доставая тарелки для торта. – Там обычно перед Новым годом показывают что-нибудь праздничное.
Я щелкаю кнопкой пульта. На экране вместо ожидаемой комедии – экстренный выпуск новостей. Красная полоса внизу экрана привлекает внимание.
"Взрыв на складе пиротехники в Сельцо. Пожарные ведут борьбу с огнем."
На экране показывают кадры: языки пламени вырываются из окон здания, в небо чернеет от дыма. Диктор говорит о том, что пострадавших нет, эвакуация прошла успешно.
– Так! Такое тебе смотреть нельзя! Ты – беременна. – Марина выключает телевизор.
– А вдруг там Макс? – я вскакиваю с кресла.
– Нет, это не в городе. Так что вряд ли там Макс. Успокойся.
Я тяжело вздыхаю, но все же чувствую облегчение. Подруга права. Сельцо в тридцати километрах от города, вряд ли вызовут Максима, он же должен был смениться. Конечно, тревога все равно никуда не девается и фоном мельтешит в мыслях. Должно быть, это чувство не покидает жен спасателей и мне придется свыкнуться с этим. Мне понадобится время для этого.
Марина подносит мне стакан с водой.
– Давай, успокаивайся, дорогая.
Я выпиваю залпом. Это то, что мне было нужно.
– Ну все, мне пора. Кстати, сегодня ночью тебя не будет, так что… Может, я вернусь не одна… – Подруга лукаво улыбается.
– Понятно, тогда я закрою свою комнату на замок, чтобы вы ночью не перепутали. – вернув себе настроение, предупреждаю я подругу.
Она понимающе усмехается, прощается и выходит, спеша к парикмахеру, чтобы привести себя в порядок перед новогодней ночью.
Первое что я делаю, это вновь перезваниваю Максиму. В ответ одни гудки, отдающие в сердце тревогой. Зло бросаю телефон на диван. Не отвечает он мне. И что там может быть важнее чем беременная девушка? Я ему об этом еще напомню.
Набираюсь смелости, чтобы позвонить маме.
– Анюта, когда ты приедешь? Мы тебя ждем. – я слышу в трубке ее осуждающий голос.
– Мам, я же сказала, что останусь здесь. С Максимом. Не ждите меня. Просто хотела поздравить вас с наступающим. – отвечаю ей, стараясь держать самообладание. В последнее время наше с мамой взаимопонимание стало тонким как первый лед и легко трескается, достаточно упоминания о том, что мама уже нашла мне достойного богатенького жениха, а не бедного пожарного.
– Да что твой Максим? Пожарный. Сколько они зарабатывают? Он же даже прокормить тебя не сможет.
– Это пока… Он только устроился.
– А если дети? Что будете делать? Да бросит он тебя при первой же трудности. У него на лбу написано, что он не готов к серьезным отношениям… – мама затягивает свою пластинку, и я отдаляю телефон от уха.
– Мама… – вновь начинаю говорить, решив, что ее тирада закончилась.
– Что мама? Мама плохого не посоветует. Давай, мы тебе тут подходящего жениха найдем. Есть уже, претенденты.
– Мам! – Я заминаюсь, понимая, что сейчас некстати будет рассказать маме о моем положении.
– Что?
– И тебя с Наступающим! – Еле сдерживаю себя от того, чтобы сказать маме не лезть в мою личную жизнь. Не хочу вести себя как подросток, да и ругаться перед самым новым годом не хочется.
Мне удается закончить разговор с мамой на дружелюбной, хоть и холодной ноте… Ладно, потом разберусь. Она поймет когда-нибудь, что я уже выросла.
Я собираюсь. Одеваю самое красивое красное белье, которое купила специально для этого вечера. Крашусь, стараясь сделать макияж идеальным, любуюсь своим отражением в зеркале, аккуратно пальцем провожу по белым маленьким пятнышкам на шее и вдоль спины. Снежинки. Так их называет Максим, и это название кажется таким точным и нежным. Только с ним я перестала их скрывать, только ему позволила увидеть эту особенность моей кожи полностью. Раньше, я очень стеснялась витилиго, пыталась замаскировать каждое пятнышко, но теперь, я даже чувствую себя особенной разглядывая их в зеркале. Они стали частью меня, моей уникальностью. Я ощущаю легкое томление и нежность в груди, когда вспоминаю как он покрывал каждую из снежинок горячим поцелуем прошлой ночью, шепча, какая я красивая. Его руки, горячие дыхание… Мой Максим… От одной мысли о нем по телу пробегают мурашки.
Я украдкой поглядываю на диван, где грустно лежит мобильный. Он так еще и не позвонил…
Нахожу дома маленькую коробочку, кладу внутрь тест на беременность. Нет. Так не пойдет. Не может такая новость валяться на дне картонной коробки. Это выглядит грустно. Снимаю с елки мишуру, красиво укладываю ее на дно коробочки. Так лучше. Добавляю немного серебристого конфетти и маленькую записку с сердечком – пусть будет совсем празднично. Руки слегка дрожат, когда я заворачиваю коробочку в подарочную бумагу с золотыми снежинками. Закончив с упаковкой, я вновь бросаю взгляд на телефон. Никаких новостей. Внутри все сжимается от волнения и ожидания.
Совсем скоро мне выезжать к Максу, но мы так еще и не услышались. Ну что же так его отвлекло? Как он мог забыть обо мне?
Тепло одетая, я сажусь в такси, поправляя шерстяной шарф и пряча подарок в сумку. Говорю знакомый адрес. На улице уже темно, фонари отбрасывают желтоватый свет на заснеженные тротуары, гирлянды мигают праздничным весельем. Снег лежит сугробами по бокам, искрится в свете фар проезжающих машин. Людей стало меньше, наверняка все уже в предвкушении застолья, спешат к родным и близким. Поднимаюсь на третий этаж, прислушиваясь к звуку собственных шагов по лестнице. Слышу, как кто-то из соседей Макса громко включил музыку, и невольно улыбаюсь мелодии новогодних песен.
Запасными ключами я открываю дверь квартиры Макса.
Меня встречает тишина и глухая пустота.
Никого. Он еще не вернулся домой.
Я вновь набираю ему, но в трубке слышны только длинные гудки. Глаза начинает пощипывать от слез. Не мог же он забыть обо мне? Я медленно прохожу вперед, в зал… Сажусь на диван рядом с наряженной елкой и окном, за которым продолжает падать мягкий снег. Включаю гирлянды, которые повесила вместе с ним, представляя, что мы будем любоваться ими вместе в новогоднюю ночь… Так грустно мне не было никогда. Дыхание перехватывает от тяжести в груди.
Не знаю сколько проходит времени, пока я смотрю из окна во двор, разглядывая лица прохожих и надеясь, что Максим вот-вот подойдет, скажет, что у него была веская причина мне не перезвонить… Каждый силуэт в темноте заставляет сердце замирать, но это всё чужие люди, спешащие к своим близким в праздничный вечер. Я прижимаю ладонь к холодному стеклу, вглядываясь в падающие снежинки, которые кружатся в свете фонарей. Мне кажется, что я различаю его походку в каждом мужчине, проходящем мимо дома, но раз за разом это оказывается всего лишь иллюзией.
Потом, соседская музыка становится громче. Полночь. Хлопки салютов. Пьяные песни. Новый год наступил, а Макса нет.
От злости я пишу ему гневную записку.
"Не дождалась, С Новым годом тебя, надеюсь ты будешь счастлив!"
Я выхожу из квартиры, оставляя запасные ключи под ковриком, как мы всегда делали. Зачем они мне, если он все равно не возвращается домой? Руки дрожат, когда я закрываю дверь. Я понимаю, что веду себя как капризная девочка, но я волнуюсь! Он должен это понимать! А еще я беременна, и меня уже трясет от фрустрации. Каждая эмоция как будто усилена до предела. Может это и гормоны так шутят…
В негодовании я сворачиваю в переулок. избегая ребят с петардами, которые жутко меня нервируют. Кажется, что еще немного, и я сама взорвусь как гребаная петарда!
В свете фонаря я различаю знакомую куртку… Шапку… Фигуру. Я узнаю его голос. Подхожу ближе, не веря в то, что это именно Максим сидит в соседнем дворе на лавочке и болтает с кем-то по телефону… Не со мной… Максим, которого я так ждала в его квартире, желая сделать ему подарок и рассказать о беременности…
Значит, кому-то позвонить он может, а мне – нет! Обида еще сильнее сжимает мое сердце.
– Как я могу быть с Аней? Серьезные отношения… Дети… Брать ответственность… Нет. Я не смогу, Игорь, понимаешь? После этого я не смогу. – сообщает он кому-то на другом конце и от услышанного у меня подгибаются колени.
Он сидит ко мне спиной. И я продолжаю осторожно подходить к нему ближе, не понимая, зачем я это делаю… Лучше было бы уйти. Убежать.
– Она беременна, представляешь? Как мне теперь быть? Это же из-за меня…
Мне становится трудно дышать. Макс, зачем ты так со мной? Мне хватает нескольких секунд чтобы понять, о чем он говорит. Мозг делает два плюс два. Он не может быть со мной. У него другая. Эта другая, беременна от него.
Слезы текут по щекам. Я нахожу в себе смелости подойти к Максу, и когда он замечает меня, то опускает телефон.
– Кто она? – спрашиваю хриплым от злости голосом.
– Снежинка… – Он встает, делает шаг мне навстречу, его руки тянутся ко мне.
– Не называй меня так! – Я делаю шаг назад. – Кто она?
– Ты не так все поняла… – начинает он, и эта ситуация становится похожей на сцену из фильма… Глупого фильма, где героиню уговаривают поверить в ложь.
– Я все поняла. Она беременна. Кто она?
Максим виновато опускает взгляд. А мое сердце разрывается на мелкие частички. Как стеклянный новогодний шар, рухнувший на пол под весом целой новогодней елки. Сегодня не будет счастливого праздника.
– Да, она беременна. – я замечаю, как краснеют его глаза.
– У тебя все это время была другая? – мой голос срывается. Я не могу поверить в то, что пять месяцев встречалась с человеком, который мне нагло врал.
Он молчит. Его плечи обреченно опускаются вниз. Он отводит в сторону глаза. Я замечаю его короткий кивок. Мир словно падает мне на голову.
– Прости Снежинка. Я… Я не достоин тебя. Тебе лучше найти другого. Прости, если причинил тебе боль… Так будет лучше.
Я закрываю глаза, в надежде, когда их открою, все это окажется лишь сном, дурным кошмаром. Но когда открываю, Максим все еще стоит передо мной и избегает взгляда. Подумать только, какой глупышкой я была, верила каждому его слову, каждой улыбке, каждому "люблю тебя". Грудь сжимается в болезненном спазме, и я чувствую, как к горлу подкатывает тошнота от осознания всей этой лжи, что окружала меня последние месяцы.
Я поворачиваюсь и иду прочь, не зная куда, лишь бы подальше от этого места, от этих воспоминаний, от него. Он не следует за мной. Ноги сами несут меня по незнакомым улицам, мимо безразличных прохожих. По дороге достаю из кармана коробочку с тестом. И, не глядя, я выбрасываю её в ближайшую урну. Она мне больше не пригодится. Как и все те мечты, что я связывала с ней.
Мне хочется бродить по заснеженным улицам города до самого утра, раствориться в этой белой пустоте, где каждая снежинка, словно крошечное напоминание о разбитых надеждах. Мне хочется замерзнуть в сугробе, позволить холоду проникнуть до самого сердца, может быть, тогда оно перестанет так болезненно сжиматься. И только страх за жизнь, зарождающуюся в моем теле, эту крошечную искорку, о существовании которой я узнала сегодня, заставляет меня вызвать такси и поехать домой.
Глава 1 – Воспитательница
Аня
6 лет спустя
Первый ноябрьский снег застает меня врасплох. Мокрые хлопья падают на лобовое стекло, дворники со скрипом размазывают белую кашу по старой машине, доставшейся мне от мамы. Я уже опаздываю на работу, а тут еще эта погода. Яна, воспитательница из младшей группы, наверняка уже названивает заведующей с жалобами. Она вечно всем недовольна, особенно тем, что организацию зимнего утренника поручили мне, а не ей.
– Мам, смотри, как красиво! – Вера прижимается носом к стеклу. —Снежинки, прямо как у нас!
В зеркале заднего вида ловлю её улыбку.
– Прямо как у нас. – нежно отвечаю.
Первые белые пятнышки стали появляться у Веры в два годика. Она практически копия своего отца, от меня ей достались только "снежинки". У Веры они проявились на руках уже в два годика, сначала маленькие, едва заметные, как первый иней на стекле. К скольким докторам я ее не водила, ничего не помогло – все разводили руками и говорили, что это просто особенность кожи, с которой придется жить. Я помню, как плакала ночами, винила себя, но потом поняла – это делает мою девочку особенной. Поэтому, я решила назвать их снежинками, как когда-то называл их ее отец… Каждый раз, когда Вера грустит из-за новых пятнышек, я рассказываю ей, что это волшебные отметины, делающие ее похожей на зимнюю фею.
Я тяжело вздыхаю при воспоминании о Максе. Прошло почти шесть лет с последней нашей встречи. Я все помню. Боль. Обиду. Разочарование. И сейчас мне уже все равно. Почти. Прошлое осталось в прошлом. А мы с Верой живем нашу лучшую жизнь.
– Успеть бы вовремя – бормочу под нос, вглядываясь в затор впереди. Машины ползут как улитки. До начала смены полчаса, а мы застряли в трёх кварталах от садика.
– А почему мы сегодня так рано?
– Потому что мама сегодня воспитательница у малышей. Помнишь, я рассказывала? У тёти Маши заболела дочка.
Верочка хмурится, собирая складки на лбу – совсем как я, когда думаю.
– А ты будешь с моей группой играть?
– Нет, солнышко. Я буду с младшими детками, а ты со своими друзьями и Еленой Павловной.
Наконец пробка трогается. Сворачиваю во двор "Снежинки" – белое двухэтажное здание уже окуталось тонким снежным покрывалом. Паркуюсь.
– Мам, а правда, что наш садик так назвали из-за нас? – Вера выпрыгивает из машины, подставляя ладошки падающему снегу.
– Нет, он давно так называется. Ещё до твоего рождения. —Достаю сумку с игрушками для малышей. – Но совпадения не случайны. – Подмигиваю я дочурке.
Вера хватает меня за руку, и мы бежим по дорожке к входу. Снег хрустит под ногами. У дверей она останавливается, отряхивает сапожки.
В раздевалке шумно – родители спешат на работу, дети не хотят расставаться. Вера сама снимает куртку, аккуратно вешает на крючок. Я украдкой наблюдаю, как она справляется с обувью. Горжусь её самостоятельностью.
– Доброе утро, Анна Михайловна! – Елена Павловна заглядывает в раздевалку. – О, и Верочка уже тут. Молодец какая!
– Доброе утро, Елена Павловна! – улыбаюсь я в ответ.
Елена Павловна – воспитательница от Бога. Она работает в "Снежинке" уже больше двадцати лет и знает подход к каждому ребенку. Ее глаза светятся добротой и любовью к детям. На носу у нее забавные очки в форме бабочек – дужки выполнены как крылышки, а оправа украшена стразами. Дети обожают ее очки и часто просят примерить.
– Я сама переоделась! – хвастается дочка, показывая сменные туфельки.
– Какая ты у нас взрослая. Пойдём, остальные ребята уже в группе.
Вера обнимает меня, целует в щёку.
– Пока, мам!
Смотрю, как она убегает по коридору, подпрыгивая на каждом шагу. Её светлые волосы подпрыгивают в такт движениям, а розовый рюкзачок весело болтается за спиной. В груди теплеет – моя девочка растёт такой солнечной, несмотря на снежинки на ее руках. Бывает, что дети удивляются, и даже пугаются их наличия. Но Вера, кажется, даже гордится ими. Как когда-то чувствовала себя я рядом с Максом. Помню, как он говорил, что мои белые пятна похожи на снежинки, рассыпанные по коже. Вера унаследовала не только эти метки, но и его умение видеть красоту в необычном.