Мой Альфа

С одной стороны, я радовалась: еду, так далеко, что меня не сможет достать даже Майкл и его свита. С другой стороны, я не увижу этого потрясающего мужчину, не прикоснусь к его горячему телу. Он никогда не поцелует так, чтобы я забыла обо всём на свете.

Перед глазами мелькали картинки проведенного вместе времени. Я до сих пор чувствую его поцелуй на губах.

Как он выл, душу до сих пор переворачивает.

Я не хочу о нём думать, но мысленно всё равно возвращаюсь к нему. Это невыносимо!

Рядом со мной села мама.

– Купила билет? – мама выглядела какой-то бледной.

– Что-то случилось?

– Они запрещают тебе улетать с острова.

– Как это?! Какое они имеют право? Это незаконно! Голова закружилась.

– В полиции на тебя лежит заявление, что ты украла пачку стодолларовых купюр. – мама подозрительно на меня посмотрела

– Нет, мам! Вальтер сам дал её. За рыбу! – она не верит мне.

– Целую пачку? Рыба, конечно же, стоит целое состояние.

– Я не украла! – на глазах выступили слёзы.

– Значит так. Лечу я одна, – что?! А я? – Нахожу твоего отца, пусть помогает. Как-никак, он за всю жизнь ни копейки не платил за твое содержание. Забрать у меня он тебя не сможет. Ты совершеннолетняя. Нам нужна защита. Не смотри на меня так.

– Я против. Ни разу его не видела, и не хочу видеть! Он столько горя тебе принёс.

– Твоего мнения, не спрашиваю. Ты и так уже учудила. Маскировку не снимай, иди в участок и узнаешь всё. Я тебе буду звонить. Давай без твоих фокусов, что ты устроила сегодня. А то некого будет спасать.

– Хорошо, – легко сказать, если я столкнусь с Майклом, меня ничто не удержит.

– Ох, и вляпалась же ты, моя девочка.

Я проводила маму до вертолета, забрала сумку и отправилась домой.

Рыбачить мне не придётся, мама разделила деньги, между нами. Сейчас главное не высовываться.

Занесла вещи домой. Так пусто без мамы. Хоть бы всё обошлось. Мало ли, что взбредет в голову моему отцу. Хорошо если просто пошлёт её, а вдруг…

Даже не знаю, на что способен человек, у которого столько власти. Наверняка он не захочет меня признавать. Я могу испортить его политическую карьеру.

Принимаю душ. Эта тряпка, которой перевязываюсь, чтобы не было понятно, что я девушка, медленно убивает меня. На улице настоящее пекло.

У зеркала сушу волосы, приклеиваю бородавки, бровь, парик. Одеваю шорты и майку, солнцезащитные очки на пол лица.

Да полицейского участка добираюсь на автобусе. Сижу, ожидая следователя. Под потолком со звуком вертолёта, кружится вентилятор, но и он не справляется с такой жарой.

За стол садится дядечка, кресло под ним с жалостливым звуком прогибается. Он достает стакан, пьёт. Подскакиваю, когда он с грохотом кидает на стол папку.

– Итак, ваш паспорт. – протягиваю ему документы.

– Aмин Вульф? – он сверяет фотографию с моим лицом.

– Вам предъявлено обвинение в краже крупной суммы денег, в размере… – заглядывает в папку, глаза широко раскрываются, он удивлённо произносит, – сто тысяч долларов?!

– Я не знаю, почему вы завели на меня дело. Деньги я эти не украл, заработал.

– Что, интересно, такого вы делали, что заинтересовали господина Верде, – лыбится толстяк.

– Я не старался привлечь его внимание. Просто рыбу продавал. В чём претензия, господин следователь? Мы с мамой платим налоги. Захотел он столько заплатить, это его личное дело. Да вы у людей спросите, не один же я был на этом рынке. Когда они уезжали, весь рынок слышал.

– Мы спросили друзей господин Верде, – шавок, не друзей, – и они в один голос говорят, что заплатили тебе просто сто долларов. – Я соскочила со стула.

– Устройте мне встречу с этими мерзавцами, хочу посмотреть, как они будут врать мне в лицо.

– Я не буду отвлекать уважаемых людей по всяким пустякам. И не приближайся ко мне, так близко. Вряд ли они захотят увидеть такого урода ещё раз.

– Хорошо, – вздохнула. – Что со мной теперь будет?

– Задержание до выяснения обстоятельств. – Он что-то писал и не смотрел уже на меня. Ему всё равно, что у меня рушится жизнь.

– Как я, по-вашему, мог вытащить такую сумму?

– Не знаю, – он подал знак рукой и ко мне подошёл охранник.

– Пройдёмте, – он дернул меня за локоть и повел.

Мы шли по длинным коридорам вниз. Открыв камеру, затолкнул внутрь. С лязгом дверь захлопнулась за мной.

Я же так хотела остаться на родине. Вот блин, радуйся, Амелия, ты там, где хотела.

Затхлый запах, серые стены, маленькое окошко, под потолком.

Я так умаялась, ещё бы, не спать всю прошлую ночь. То плавала, то этот Альфа…

Упала на доски, что служили кроватью. Меня так сморил сон, что не было никакого дела до неприятностей, свалившихся на меня. Подумаю об этом завтра.

Проснулась ночью и жутко испугалась, кругом была непроглядная темнота. Через какое-то время глаза привыкли. Эти линзы меня добивают. Мой режим «ночного видения» не работает в них.

Подошла к окну, выпустила когти, забралась по стене. Да я грёбаный человек-паук!

Сидела на подоконнике, смотрела на улицу. Вид был так себе: на мусорку, на захламленный двор, кругом забор. Но зато было видно ночное небо и звёзды. Стекла не было, просто решётка. Интересно, если я разогнул ее и пролезу в окно? Ага, что дальше? С острова не сбежать. Только на вертолёте, на лодке далеко не уплывешь, морская полиция шерстит, и ловит дезертиров.

Сейчас я поняла, да этот остров – грёбаная тюрьма! Раньше это меня не волновало, хоть я и думала сбежать, но это на уровне несбыточной мечты. Детали не продумала, да и запрета на выезд не было.

Без дела время тянется, как расплавленная карамель, медленно, тягуче. И когда над серым забором показалось солнце, по моим ощущениям я здесь год провела.

Главное, чтобы меня к медикам не отправили, а то они быстро поймут, что я не та, за кого себя выдаю, стоит только раздеться.

Раньше мама решала все эти вопросы с осмотром, платила деньги и всё. Оборотни на здоровье не жалуется, всё заживает, как на собаке. Мне всего один раз было плохо.

В детстве натолкнулась на чудесные цветы. Удивляло то, что эти красивые цветы росли прямо в скале и были высокими. Ну, естественно, я их сорвала, ещё и венок из них сделала. Это уж потом, от мамы, узнала, что это Аконит, Боец или Волчий цветок, как его еще называют.

А тогда я потеряла сознание и пришла в себя спустя два дня. Мама сидела возле моей кровати и молилась. Не знаю, как она меня выходила. Зато выслушала историю о цветке. Один из мифов о происхождении цветка, связан с легендой о Геракле. При его двенадцатом подвиге, герой вывел из царства Аида трехголового стража преисподней, цербера. Оказавшееся на поверхности чудовище ослепил яркий свет, и из его пасти потекла ядовитая слюна, залившая землю. Там, куда она попадала, поднимались высокий ядовитые растения.

Этот цветок опасен как для людей, так и для оборотней. Угораздило же меня натолкнуться именно на него, еле выкарабкалась.

За стеной послышались шаги, соскочила с подоконника. В камеру вошёл охранник.

– Амин Вульф, пройдемте со мной. – кивнув пошла за ним.

Мы зашли в какую-то темную комнату, без окон, где светом служила лампа под самым потолком. Но её света хватало только, чтобы осветилось середину, а дальше кромешная темнота.

Я чувствовала, что в этой комнате не одна, был какой-то знакомый запах, но я не могла вспомнить, чей он.

Хотелось снять линзы, осмотреться. Но тогда меня вмиг рассекретят.

Вышла на свет, смотрела туда, откуда запах был наиболее сильным.

– Кто вы? Что вы хотите от меня?

– Не бойся, малыш, – чёрт! Вальтер! Я хотела с ним встретиться, но не здесь, где мы один на один.

– Выйди, хочу посмотреть в твои лживые глаза, – скрестила руки на груди.

Сначала показались дорогие ботинки, ноги в лёгких брюках, мощный торс, обтянутый белой майкой. Он был огромным, накачанным, но Майкл всё равно лучше. Как бы ни был хорош бета, в моём сердце навсегда остался мой Альфа.

– Ты хотел видеть меня? Соскучился, малыш? – выхухоль самодовольный!

– Нет, просто хотел посмотреть в твои лживые глазки.

– И как, нравится? – улыбнулся он.

– Нет, кому это вообще может нравиться? – жёстко сказала я. – Забери заявление.

– Даже не подумаю, малыш.

– Прекрати меня так называть, извращенец! – он не обиделся, только улыбнулся шире. – Ты сам дал мне эти деньги! Я их не украл! Ты знаешь это.

– Знаю.

– Тогда к чему этот цирк? – я в растерянности. Что нужно этому снобу?

– Ты околдовал меня. Неужели ты думаешь, что столько стоит твоя вонючая рыба?

– Нет, конечно. И она не вонючая.

– Тогда верни, – что? Блин, я же маме половину отдала.

– Я могу вернуть половину, – шепотом сказала ему.

– Нет, всё! Вычти из этого сто баксов.

– Но у меня их нет!

– Тогда у тебя крупные проблемы. Потому что я буду просить для тебя вышку. – Безразличным тоном сказал он.

– Вышка?! Это…

– Да, смертная казнь. Поверь, ты не захочешь знать, как она происходит. – Да я знаю! И это капец!

Приговор приводят в действие оборотни. Преступника привозят лес, дают ему фору в пять минут, говорят, что если он выйдет из леса, то свободен. Но это невозможно! Потому что за ним бежит целая стая волков во главе с Альфой.

Прокатились слёзы, обжигая щеку.

– Я ничего не сделала… это несправедливо, – от слёз голос стал хриплым, губы подрагивали.

Не хочу умирать, я люблю жизнь. Даже такую сложную.

На холодном лице моего мучителя на миг появилось сострадание, он сделал шаг, протянул руку, но резко одернул её. Потом его взгляд стал непроницаемым, холодным.

– Хватит сырость разводить. Ты сам во всём виноват. Я не разбрасываюсь такими деньгами, не даю их не пойми кому. Даже мои сучки столько не получают. Хотя, поверь, они очень хорошо стараются. – Я даже не сомневаюсь. Наслышана.

Хватит унижаться перед ним. Перед этой мразью. Взяла себя в руки.

– Что ты хочешь? Если бы тебе ничего не нужно было от меня, ты бы не явился сюда. Просто отправил бы меня в расход.

– Умный мальчик.

– Я слушаю. Если ты хочешь трахнуть меня, то я лучше сдохну! – он скривился.

– Какой у тебя грязный ротик. Нужен ты больно! – ага, а я и поверила, если это так, почему он втягивает воздух, как будто нюхает меня, дышит так тяжело, и жёлтые глаза смотрят на меня с желанием. – Нет, ты будешь моим рабом, пока не отработаешь всю сумму, – я испугалась. – Не в том смысле, о котором ты подумал. Просто будешь выполнять работу по дому.

– Но на это уйдет не один год!

– Не благодари, – даже не подумаю. – Видишь, я могу быть добрым. – Да уж! Какой благодетель! Скотина!

Но есть ли у меня выбор?

– У меня есть условие, – гордо поднимаю голову.

– Условие? Малыш, не борзей! Ты не знаешь, со мной шутки плохи.

Могу себе представить. Я и не шутила, держалась от оборотней подальше, но всё равно огребла по полной.

– Тогда казни, – близко подошла к нему, смотрела с вызовом.

– Что за условия? – жёлтые глаза сузились. Я боялась. Подфартило же мне встретить на пути двух хищников, один круче другого. И никто из них не уважает человека, тем более женщину.

Интересно, узнай Вальтер, что я девушка, стал бы он со мной церемониться? Вряд ли. Разложил бы прямо на полу, и отымел по полной, а потом выкинул, как сломанную игрушку. Я бы точно мозгами поехала. Сопротивляться бесполезно, против беты не выстоять.

Это так унизительно, имея такую силу, всю жизнь пресмыкаться. Я одним ударом могу сломать ему челюсть на мелкие куски, но он опытный боец и не позволит. Обидно, что всегда найдется тот, кто сильнее тебя.

Сейчас, его останавливает то, что он считает меня парнем. Ему, как гетеросексуалу, наверное, мерзко осознавать это.

– Ты дашь мне слово, что не будешь приставать ко мне.

Он рыкнул, как в замедленной съёмке подлетел, схватил меня за горло, припечатал к стене, с которой посыпалась штукатурка. Поднял меня, держа на одной вытянутой руке. Не стала сопротивляться, не хочу себя выдавать. Воздуха не хватало, застучало в висках, ещё чуть-чуть и он свернет мне голову, как курице.

– Не медли, – прохрипела я, – убей, хочешь, глотку перегрызи.

– Ты знаешь, кто я? – он был ошарашен.

– Да. – Вальтер уткнулся носом в живот, затянулся, как наркоман. Его взгляд смягчился. Ему жаль меня? Да ладно! Это невозможно!

В глазах пелена, я потом все потемнело. Он сжал свою челюсть и руку на моём горле тоже. Шея адски заболела, я услышала хруст ломаемых костей.

– Чёрт! Слушай, парень, как тебя зовут? – он отпустил хватку, сел на пол, положил голову на колени, она не слушалась, завалилась на бок.

Я не понимала, что происходит, его голос звучал откуда-то издалека.

– Никак меня зовут, я никто для вас. Просто пыль на ваших начищенных ботинках, – чувствовала, как жизнь уходит, в глазах темнеет.

– Нет, малыш. Прости, я не специально, это ты разозлил меня. Я же предупреждал, чтобы ты не делал этого.

Дальше темнота.

Очнулась в светлой, огромной комнате.

За окном пели птицы, была открыта балконная дверь, на окнах висела белая тюль, которая развевалась от ветра, принося в комнату запах морского бриза и прохладу.

Потянулась на кровати. Кайф! Какая она мягкая, моё тело тонула в перине. Не то, что моя домашняя кровать. С торчащими пружинами. Откинула одеяло и резко соскочила с неё.

Блять! Простите меня за мой французский. Но по-другому не могла выразиться.

На мне было кружевное бельё. Увидела зеркало во весь рост, подскочила к нему. С него на меня смотрела Я! Настоящая! Нет пацанских шмоток, бородавок, всего моего камуфляжа. Это полный пи… Аут! Блохастый прихвостень Альфы, рассекретил меня на раз. Вот же гад!

Пока я была в отключке, он вместо того, чтобы спасать меня, раздевал?! Извращенец!

Покрутила шеей, ничего не болело, но синяки, как метки, с отпечатками пальцев, остались на коже.

Провела по груди, какая нежная ткань. У меня никогда такого не было. Бюстгальтер так сексуально смотрелся на мне. Люблю эти все девчачьи вещички, но была лишена их. Вечно в мужской одежде, а сейчас наслаждалась красоткой в зеркале.

В нашем доме не было такого огромного зеркала, я никогда целиком себя не видела.

У меня красивые изогнутые брови, большие пухлые губы, длинные волосы доходили до попы.

Повернулась, покрутила восьмерку ягодицами. Блин, классная, не плоская, не слишком большая, подтянутая. Да, природа меня не обидела, шлепнула себя по попе.

Раздался протяжный стон. Резко повернулась и увидела бету. Парень явно был на пределе.

Он здесь? Почему я не слышала, как он вошёл? Представила, как со стороны это выглядит. Стоит плод его желания, гладит себя по груди, виляет попой, ещё и шлепает! Всё песец, мне хана!

Отступаю, прижимаясь к холодной поверхности зеркала, пряча провокаторшу-попу.

Искренне жалею, что не могу ходить сквозь стены. С каким удовольствием провалилась бы туда. Щёки краснеют, пылают, я вела себя, как последняя…

Бета, гуляет взглядом по-моему почти голому телу. От стройных ног, к маленьким кружевным трусикам, потом по плоскому животу. Останавливается на груди, со свистом выдыхает. Я подбегаю к кровати, ныряю под одеяло, натянув его до глаз.

– Молодец, малыш. Правильно мыслишь. На кровати делать это в первый раз лучше. Доктор сказал, что ты еще девственница, – садится рядом, кровать прогибается под его весом.

– Нет! Ты не посмеешь! – откуда у меня столько смелости? Чокнутая, не иначе. Ещё и провоцирую его.

– Поспорим? – он изогнул бровь, белая прядка коснулась зелёных глаз, на губах играла усмешка.

Чисто с эстетической точки зрения наслаждаюсь. Красивый, подлец! Мой взгляд прошелся по накачанной груди.

– Что нравится? – как этот Бог может не нравиться? Особенно, если забыть, кем он является.

Он резко дернул футболку, мышцы перекатывались. Эх, если бы не один наглый Альфа, пробравшийся мне под кожу, я бы влюбилась в бету.

– Вы раздели меня?

– А мы разве на «Вы»? – в панике смотрю, как он снимает брюки.

– Что вы делаете?

– «Ты», малыш. Глупо так называть своего первого мужчину, – чего, блин?! Кого?!

– Вы обещали не трогать меня! И почему вы меня раздели? – не хотелось называть его на «ты», хотелось выстроить между нами стену повыше.

– Ты хоть представляешь, малыш, через какой ад я прошёл? Я! Чуть с ума не сошел! Презирал этих гомиков, и когда захотел тебя так, что в глазах потемнело, готов был сам себя прибить. Мои подчинённые, – шавки безродные, – прикалывались надо мной. Одному зуб выбил. Меня бесила эта ситуация. Но мой член оказался умнее, захотел тебя даже в этом жутком виде. Он сдернул с меня одеяло.

– Блять! Это всё моё! – он провёл по ноге снизу вверх, мне стало так страшно, я лихорадочно перебирала в голове варианты, что же такое придумать, чтобы остановить его.

– Я не хочу тебя!

– Странно, – он нахмурился. – Правду говоришь. Обычно девки сами насаживаются на мой член, – фу, гадость какая! Как про курицу на вертеле говорит. Меня передернуло. – Но я всё равно тебя трахну. Поверь, я знаю точки, от которых ты потечешь, как последняя сука.

– Придурок! – сволочь какая! Как он меня называет? Мерзавец!

Он навалился на меня, упираясь между ног твердой плотью, от того, чтобы оказаться у меня внутри, его отделяло лишь наше белье. Я заёрзала под ним. Здоровенный бугай, не скинешь. Его губы близко, он облизывает их.

– Ты такая красивая, притягиваешь меня, как магнит. В тебе течет какая-то особенная кровь. Готов поспорить, в твоих венах кровь эльфов. Может, ты не знаешь своего родственника. Какая-нибудь прабабушка или прадедушка. Но точно из знатных. Вальтер заговаривает мне зубы, а сам…

Гладит по груди. Не сказать, что прям ужасно. Но «Вау!», как с Майклом, не было.

– Насиловать будешь? – он потянулся к моей шее, замер возле неё.

– Что остановился? Давай! Ты по-другому не можешь? Ты всех так? Никто не даёт?

– Заткнись, малыш, а не то я…

– Что ты? А? Что, мне по новой шею сломаешь? – достал! Всё! Хуже этого ничего не может быть. Пусть лучше прибьёт.

– Чёртова сука! – соскочил с кровати. – Скрутила меня, дрянь такая. Ты хоть представляешь, как меня штырит рядом с тобой? Ты думаешь, я этого хотел?! Я спать не могу, думать ни о чём не могу, только бы засадить тебе поглубже. Чтобы ты стонала подо мной.

Мне даже немного жаль его стало. Я его понимала. Со мной такая же фигня творилась, когда Альфа был рядом.

– Извини, но не могу. Я… – не после него. Лучше Майкла, никого не будет.

– Ты говорил, я отработаю долг?

– Подари мне одну ночь и не надо ничего платить. Может, если поимею тебя, пройдёт моя одержимость.

– Нет. – Резко сказала ему.

– Что ты такая несговорчивая? Пиздец, я опустился. Кому расскажи, не поверят. Даю деньги безродной девке, чтобы трахнуть её, а она еще сопротивляется. Ладно. – Он одевался. Я опять смотрела на него. Не видела раньше такого совершенного тела, кроме Альфы. Интересно же.

– Будешь так смотреть на меня, и тебя уже ничто не спасет. – Опустила глаза. Жалко ему что ли? Не протру же я в нём дыру.

– На улицу будешь выходить в своём камуфляже. Не хватало мне соперников заводить.

Похоже, он не хочет отставать от меня, просто взял тайм-аут.

– Шмотки твои принёс, одевайся и спускайся вниз. Управляющий даст тебе работу.

И выбежал, как от чумы.

Ну что ж, хорошо. Честь я сохранила, это уже плюс. Работы не боюсь, неженкой никогда не была.

Одевалась, в вещах принесенных Верде, была чёрная шляпа, как у Майкла Джексона. Позаботился, чтобы солнцем голову не напекло.

Беру телефон, наушники, люблю под музыку работать. Спускаюсь.

О, Мой Бог! Какая же красота. Кручусь вокруг себя, потрясающе, просторно, как в замке.

– Эй, ты. – говорит парень во фраке. Реально! И в белых перчатках, щелкает пальцами. – Иди сюда, нечего крутится. У меня для тебя куча дел.

– Я Амин, – улыбаясь подсказываю ему. Он поправляет идеально подстриженные усы. – Мне нет никакого дела, как тебя зовут. Ты тут ненадолго, – я бы на это не рассчитывала. Такую сумму мне до пенсии отрабатывать. – Пошли.

Спускаемся по мраморным ступеням, перила с кованым железом и с позолотой. Ну, капец! Выпендрёжник этот Вальтер.

– Что ты там плетешься? Нечего глазеть. Гостям и хозяевам в глаза не смотри, увидишь их, опускаешь взгляд, не возражаешь, со всем соглашаешься, только говоришь «Да, господин».

Чего, чего я говорю? Как это на всё соглашаюсь? Боюсь, хозяин меня неправильно поймёт. Хихикнула.

– Смеёшься, как девчонка, – с раздражением заметил управляющий. – Где хозяин такого урода откопал? – разозлилась, все оценивают меня по лицу. Всё равно, что оно ненастоящее, обидно. Нет, чтобы в душу заглянуть.

– В цирке шапито нашёл меня, – съязвила, кто он такой, этот управляющий? Всего лишь прислуга, а ведет себя, как хозяин.

Приходим в какое-то маленькое помещение. Здесь всё не так уж радужно.

– Здесь инвентарь, – показывает он каморку. – Нужно территорию подмести. Сделаешь и отчитаешься.

– Хорошо.

Беру метёлку, иду на улицу, включаю музыку, звучит трек Майкла Джексона. Это судьба! Двигаю бёдрами под музыку, иду Лунной походкой. У оборотней с пластикой всё в порядке. Плавно двигаюсь, разворачиваюсь и врезаюсь в Майкла! Капец!

Задрав голову, смотрю в его жёлтые глаза, чувственные, умопомрачительные на вкус губы растягиваются в усмешке. Он держит меня за плечи, что-то говорит, улыбается той самой улыбкой в тысячу ватт, снимает с меня наушники.

– Я говорю, осторожней надо быть, – а меня, как в первый раз, начинает колбасить. Даже больше, потому что я столько времени провела в мечтах о его теле, об этом запахе.

Закрывая глаза, вдыхаю обалденный аромат. Он, видимо, с тренировки, сногшибательный парфюм смешался с его запахом, и это такой кайф.

– Тебя как зовут? – руки не убирает, смотрит своим фирменным проникновенным взглядом, пробирается в душу, переворачивает все внутри. Залипла на его губах, так хочется почувствовать их на своих, чтобы он снова проник в меня, сводил с ума движениями языка.

– Эй, ку-ку, – он улыбнулся и пощёлкал пальцами перед моим лицом. – Я говорю, как тебя зовут?

Некстати вспомнила, как он выпытывал из меня имя. Крепче сжала бедра вместе, словно его язык опять там.

– Аме… Амин. – выдохнула из себя. Голова кружилась. Теперь я полной мере понимаю Вальтера, если его хотя бы наполовину штырит рядом со мной также, то это действительно невыносимая пытка.

– Какой у тебя голос красивый. Совсем не мужской. Ничего, не переживай, со временем изменится. Ну, всё, я пошёл.

Облокотившись на метелку, смотрела, как он поднимается по лестнице, как шорты обтягивают его упругие ягодицы.

Вцепилась в черенок. Держите меня семеро, сейчас сорвусь и сама нападу на него!

Надо же, а он не отшатнулся от меня в таком виде. Но и не накинулся, как это делал Вальтер. Обидно, почему бету я привлекала в любом виде, а Майкла только в своем обычном. Хотя, с другой стороны, если бы он на меня накинулся, не уверена, что сдержалась бы. Утащила бы его в эти аккуратно подстриженные кусты и снасильничала.

Он, наверное, забыл про меня. Мало ли возле него красоток вьётся. Подумаешь, одна не дала, другие выстроятся в ряд.

Это меня так разозлило, что я с силой шаркала ненавистную дорожку, представляя, что выметаю этого наглеца из своего сердца.

Черенок треснул от моего усердия.

Ну вот! Во всём он виноват!

Пойду сдаваться. Сейчас ещё от управляющего получу по полной. Я ему и так не понравилась, а теперь…

Получила, выдали новую метелку, всё сделала.

Гуляла по особняку, как по музею.

Возле одной двери остановилась, услышала голос Майкла.

– Я не знаю, что делать, целый день думаю о ней, – сердце кольнуло. Неужели он говорит о новой пассии?

Знаю, нехорошо подслушивать. Но сил уйти не было.

–Майк, я тебя понимаю. Я тоже влип. Хочу её жутко, а она кобенится.

– Ты хоть знаешь, кто она. А я всю страну прошерстил. Нет ни одной Амелии, – господи, приложила руку к груди. Он говорит про меня. Сердце бешено застучало, он ищет меня, скучает.

– Если бы я закончил тогда то, что начал, может, с рассветом она стала бы мне безразлична.

– Тебе нужно переключаться на другую, – сказал бета.

Что? Я порву его! Советчик хренов!

– Да, наверно. Просто после неё все остальные лишь подделки.

– Так что? Я зову девчонок? – ах ты, пёс блудливый! Себе зови! Моего Альфу нечего соблазнять.

– Да, брюнетку. Может она поможет забыть Амелию.

Я стояла, сжимая косяк, голова кружилась. Что делать? Как быть? Не бежать же к нему говорить, что я здесь? Что тогда будет? Поматросит и бросит меня, раздавленную униженную?

Не бывать этому! Во мне течет кровь гордой женщины, моей мамы. Пусть мы жили в бедности, но она не потеряла достоинства, ушла сама, не ждала, когда её выгонят. И я не буду склоняться ни перед ним, ни перед кем!

Злой рык сам с собой вырвался из груди, руки так сильно сжали косяк, что оторвался кусок.

– Что там? – спросил Майк.

Я не слушала, убегала, спряталась в каком-то дверном проёме.

Вышел Майкл, за ним Вальтер.

– Что тут у тебя происходит? – он поднял с пола выдранный кусок.

А я ловила мгновения, любовалась им, сердце бешено стучало.

– Кто у тебя здесь? – он втянул воздух, резко распахнув глаза.

– Ты чего? – Вальтер ошарашенно смотрел на него.

– Это Амелия, это её запах.

– Что? Откуда она здесь? – Майкл побежал, я спряталась в комнату, закрылась изнутри.

Металась по ней, не зная, куда теперь деваться. Что делать?

Майкл дергал дверь.

– Амелия, открой! – барабанил по двери так, что она того гляди разлетится.

– Открывай! Или я её сломаю! – у него был такой злой голос.

Метнулась к окну, на нем была решётка. Когда я хотела выбить её, дверь разлетелась на куски, и в комнату влетел мой Альфа.

До боли сжала кулаки, кровь побежала по ладони.

– Где она? – спрашивал меня Майк. Пожала плечами, не могла выдавить из себя и слова.

Он не узнал меня, только почувствовал. Повела по шее, моего мешочка с перцем нет, потеряла.

Майкл наклонился ко мне, провёл носом снизу вверх, почти касаясь моей кожи на шее.

Он так близко, это невозможно. Такой желанный. Меня окутал его запах, от его мощной энергия потряхивало. Рвано выдохнула.

– Кто это? – он сверлил меня взглядом.

– Это Амин, – сказал Вальтер. – Он работает на меня. А что?

– От него такой же запах, как от Амелии.

– Но это парень. У него и паспорт есть.

– Да вижу, что парень. Видимо, я и вправду с ума схожу. Пойдём, обсудим то, о чём мы говорили.

Что обсудим!?! Как они по бабам пойдут?

Майкл вышел, опустилась на пол, это невозможно выдержать! Бежать! Подальше, чтобы не накинуться на него, не разорвать на куски. Предатель! На что я рассчитывала? Что он изменится? Станет верным? Что он всё бросит и женится на мне? Самой смешно стало от таких мыслей.

Бегу в лес, прячу вещи под камень. Мне нужно сбить злость, успокоится. Устать так, чтобы ноги болели, чтобы думать не могла о всяких глупостях. Закрываю глаза и обращаюсь. Приземляюсь на лапы, бегу по лесу.

В голове крутятся слова Майкла: «После неё все подделки…», трясу головой и рычу. Это ложь! Всё ложь!

Ветер в лицо, бегу не чувствую лап.

«А ну, стой!» Слышу голос Вальтера.

«Нет! Отстань, никуда я не сбегу! Просто прогуляюсь»

«Амелия, я приказываю тебе!»

«Кем ты себя возомнил, что смеешь это говорить?»

«Я твой хозяин!» Резко останавливаюсь, поворачиваюсь.

«Кто ты?!» Предупреждающе рычу. Пусть лучше заткнется.

Смотрю на рыжего волка, чуть больше меня, но меньше Майкла, тот вообще огромный.

«Как ты смеешь? Ты не в курсе, что рабство отменили?»

«Ты мне должна, значит, ты моя рабыня! Только так, а потом в постели!»

Что? Блять! Сам напросился, я и так в неадеквате, после этого вообще крышу сорвало. Некстати вспомнились слова Киплинга: «Я волк свободного племени!»

Зарычала, шерсть на холке вздыбилась, оскалилась.

«Какая злая девочка!»

Он ещё издевается?

Одним прыжком кинулась на него, оседлала сверху, драла его когтями, со всей силы вонзилась зубами в загривок, почувствовала кровь во рту, как вкус победы. И это свело с ума. Вгрызалась ещё глубже.

Но рано я обрадовался, он вывернулся, и уже я оказалась под ним. Толкала лапами со всей силы, он недалеко отлетел, цапнул больно за ухо, заскулила.

Больно, но он вообще мог его откусить, видимо, хотел меня приструнить.

Потом запрыгнул на меня, схватился зубами за шкирку, в меня опиралось нехилое волчье достоинство, поджала хвост.

Сейчас меня отымеют, как последнюю суку.

«Вальтер, нет, пожалуйста. Я не хочу так.»

Он обезумел совсем, Вальтер в человеческом виде себя не контролировал, а в обличии волка, когда все инстинкты обострены, желанная самка под ним, один толчок и он во мне. Ещё и от драки адреналин зашкаливает. Всё мне хана, не спастись.

«Отодвинь хвостик, малыш.»

«Нет, лучше убей!»

Так горько стало. Все хотят воспользоваться мной, всем нужно только одно: удовлетворение низменных потребностей. Я игрушка, что для одного, что для другого и моё: «нет» никого не волнует. Никто, просто игрушка. Пустое место.

«Что плачешь?» – не заметила, как слезы катились по шерсти, я поскуливала.

«Какое тебе дело до меня? Тебе пофиг, что творится у меня в душе. Тебя интересуюет только твои желания. Насилуй, раз собрался.»

«Чёртова стерва! Как ты меня достала!»

«Так не держи, отпусти, дай уйти. И я тебе глаза мозолить не буду. Что для тебя эти копейки, бедным тебя не назовёшь.»

«Размечталась!» Но с меня слез. Смотрел беспокойно, на мои раны, хотя у него тоже кровь текла.

«Больно?» – он такой заботливый.

«Нормально.» Прижала уши и взвизгнула, сильно он ухо разодрал.

«Малыш, прости.» Дальше мои глаза чуть не выпали от удивления. Вальтер смиренно подполз ко мне, уткнулся носом мне в бок.

«Прости. Но ты первая начала. Иди сюда.» Подгреб лапами меня к себе, вылизывая больное ухо. – «Не бойся, я не трону тебя, пока сама не попросишь.» – Говорил, облизывая рану. – «Мне так жаль. Извини.»

Сердце дрогнуло. Такой надменный, ни во что не ставящий женщин, принял мой отказ второй раз. Тронула его забота то, что он полз ко мне, как раб.

Я тоже облизала его рану. Стало так спокойно рядом с ним. Вальтер урчал, как большой кот.

А потом мы уснули в обнимку.