1. Первая встреча
– Мам, я хочу пить. Мне жарко, – канючит Алиса, едва поспевая за мной.
– Потерпи пять минут. В офисе столько воды – упиться можно, – говорю я, запыхавшись.
А сама мысленно так же мечтаю о глотке чего-нибудь… мокрого и желательно с градусом.
Взвалив на плечо баул с нашими вещами, я еще как-то умудряюсь нести два пакета и держать дочку за руку.
Все потому что ушлый водитель такси решил объехать пробку, а мне теперь приходится надрываться, пыхтеть и потеть, чтобы добраться до работы вовремя.
Автосалон находится не так далеко от остановки, где нас высадили, но тащиться с таким увесистым багажом все же мало приятного.
И это еще полбеды.
Дело в том, что мы с дочкой теперь официально бездомные.
Сегодня нас выселили.
Женщина, у которой на протяжении года я снимала квартиру, заявилась к нам с утра пораньше и попросила съехать, так как нашелся покупатель.
Вчера она меня предупреждала о возможном переезде, но я не думала, что это будет уже сегодня.
Припираться было бессмысленно. Я загрузила в сумки все самое необходимое, а за остальными вещами приеду уже тогда, когда найду новую квартиру.
Как же не вовремя это все свалилось на меня. Только бы бывший муж не разузнал о нашем бедственном положении. Его помощь нам даром не нужна.
– Ну вот же магазин, – взмахом ручки Алиса указывает на вывеску супермаркета, располагающегося через дорогу.
– А если я опоздаю на работу? Десять минут всего до открытия осталось.
– Ну и что? – с умным видом произносит, дергая за лямку сумки. – Сегодня тебе можно все. Мам, у тебя ведь день рождения!
Точно. Как я могла забыть?
Да проще простого. Когда наваливаются проблемы, уже не до мыслей о праздниках.
Однако на работу заявляться с пустыми руками в свой день рождения как-то не совсем прилично. Коллектив не поймет.
– Ладно, тогда купим еще праздничный тортик! – с энтузиазмом отвечаю дочери, поправляя съехавшую с плеча лямку.
Отстояв огромную очередь в единственную свободную кассу, я расплачиваюсь за два свеженьких торта, бутылку воды, эскимо и упаковку успокоительного.
Алиса довольна как слон. Моя пятилетняя дочурка умудряется на ходу уплетать шоколадное эскимо, пока то не растаяло на палящем солнце, и тащить на себе пакет из магазина.
– Ну вот, опоздали на целых пятнадцать минут, – раздосадовано заключаю я, войдя в тамбур автосалона, где вот уже четыре года работаю на должности помощника директора автосалона.
За исключением генерального я – единственная, кто работает в салоне практически с самого момента его основания.
Горжусь своим постоянством и преданностью компании.
– И что теперь будет? – Алиса хлопает ореховыми глазками, облизывая свои пальцы, по которым стекает пломбир.
Господи, за каких-то пять минут вымазалась с головы до ног.
– Владислав Маркович отчитает меня по полной программе, если соизволит сегодня явиться к самому открытию, – причитаю, мысленно представив себе его надменное выражение лица.
Проходя зону ресепшена в раскоряку, я напарываюсь на изумленные взгляды девчонок-администраторов.
С натянутой улыбкой здороваюсь с ними, а дальше мы с Алисой оббегаем торговый зал и отдел кредитования и шустро поднимаемся по лестнице на второй этаж, где находится офис.
– А кто такой Владислав Маркович? – интересуется Алиса.
Как бы мне хотелось сказать ей правду: "Лис, а это твой настоящий папа", но я тут же отбрасываю эту мысль и отвечаю:
– Он большой и злой начальник. Начальник всех начальников.
– Начальник твоего начальника? – сводит она бровки к переносице, волоча пакет с тортами по ступенькам.
Черт, и почему я не додумалась купить "Графские развалины"?
– Да, Владислав Маркович – генеральный директор. Он тут самый главный. Главнее нашего Альберта Игнатьевича. С ним нужно быть аккуратней.
С облегчением выдыхаю, вспомнив, что мой кабинет сегодня должен пустовать по причине отъезда непосредственного начальника в двухнедельную командировку.
Но тут же прихожу в уныние, когда осознаю, что все это время мне нужно будет отчитываться перед генеральным.
За те четыре года, что проработала здесь, у нас мало было контактов. Всех их без исключения можно смело отнести к деловым, а вот раньше…
Шесть лет назад мы встречались. Тогда он еще не был важной шишкой, но для меня он был всем: жизнью, воздухом, мечтой. Он был моим сердцебиением.
Мы любили и не могли представить жизнь друг без друга.
По крайней мере, так думала я на тот момент.
Но однажды мое сердцебиение замедлилось. Мечты рухнули, жизнь остановилась, а воздух больше не приносил насыщения.
Влад бросил меня. Без объяснений исчез неизвестно куда, разбив мое сердце вдребезги.
Тогда я поняла, что это была не любовь. Нашу любовь можно было назвать игрой в одни ворота, ведь оказалось, что из нас двоих любила только я.
В тот злополучный день я сделала тест на беременность. Я была так счастлива и уже в красках представляла себе наше будущее.
Глядя на две полоски, я позвонила ему с признанием, но вместо привычного "я люблю тебя" сначала услышала короткие гудки, а потом прочитала холодное сообщение:
"Юль, извини, но все зашло слишком далеко. Быть с тобой ради ребенка я не хочу. Нам надо расстаться, а от беременности тебе лучше избавиться".
Мое сердце замерло. По сей день оно бьется вхолостую.
Я не осмелилась сказать Владу о том, что планирую сохранить беременность во что бы то ни стало.
Ради ребенка я запретила себе плакать и страдать по нему.
Я родила самую чудесную девочку на всем белом свете и была счастлива. Без него.
А потом я сошлась с Артемом, и еще через полгода устроилась на должность простого администратора в автосалон.
И каково же было мое удивление увидеть в лице моего генерального папашу-беглеца.
В первые дни я пребывала в эмоциональном нокауте. Мне было не до откровений с ним. Однако как только эмоции улеглись, я хотела сознаться ему об Алисе, но он меня не замечал. Долгие месяцы Влад делал вид, будто мы незнакомы. Вскоре меня повысили до помощника руководителя, но и тогда ничего не изменилось.
Сейчас же наше общение происходит исключительно по рабочим моментам.
Мои чувства к нему давным-давно утратили былую силу. Я остыла к нему. Его имя, взгляд и близость больше не вызывают у меня никаких прежних эмоций. Пустота.
Влад по-прежнему не догадывается, что у него есть дочь. Он никогда не узнает, что в жилах Алисы течет его кровь.
Он недостоин этого. Он сам от нас отказался. Он верит, что те деньги, которые перечислил мне на аборт, пошли строго по назначению.
Наивный…
К тому же у Алисы есть тот, кого она может называть папой, несмотря на то что с ее отчимом мы разошлись год назад.
– Ого, и этот Владислав Маркович ставит вас в угол, когда кто-то опаздывает? – Алиса всерьез задается вопросом.
Я задумчиво хмыкаю и коротко отвечаю своей любознательной дочери:
– Вообще-то у него другие методы, но можно и так сказать.
Алиса вздыхает и с сочувственным видом гладит меня вымазанной в шоколаде ручкой по белой блузке.
– Не бойся, мам. Я не дам тебя в обиду этому Владиславу Морковычу, – заключает дочурка.
Мы обе прошмыгиваем в пустующий кабинет, напоминающий аквариум. Там я наконец скидываю в кучу все пакеты и сумки, разминаю затекшие пальцы и запястья.
Припрятав все свое добро в углу, я включаю свет, и на всякий случай задвигаю на стеклянной стеночке жалюзи.
Не нужно никому из офиса знать, что я пришла на работу не одна. Особенно Владиславу Марковичу.
Впопыхах я включаю компьютер, разбрасываю по столу документы, изобразив хоть какую-то видимость работы.
– Лисенок, ты же посидишь пока за столом Альберта Игнатьевича?
Дочь довольно кивает, я сажаю ее в огромное кожаное кресло начальника и заправляю выбившиеся пряди волос за ушки.
– Я сейчас спущусь вниз за цветными карандашами, а потом распечатаю из интернета твои любимые раскраски. Только сиди тихо, хорошо?
– Не волнуйся, мам. Я – могила, – говорит она языком своего отчима.
Я шустро спускаюсь на первый этаж.
В автосалон уже наплыли первые клиенты, поэтому все менеджеры по продажам сосредоточились в торговом зале.
Пройдя вдоль рекламной ширмы, я заглядываю в пустующий зал ожидания и сгребаю со стола все цветные карандаши, предназначенные для детишек клиентов. Уместив их в обе руки, я испуганным зайцем сбегаю от глаз наших сотрудников.
Уже у лестницы я вдруг встречаюсь с Лидой, ассистенткой генерального, на которой совсем нет лица.
– Что случилось? – проявляю я внимательность, пряча карандаши за спину.
– Этот цербер сорвался с цепи! Он только что уволил меня, – рычит она в раздражении.
– За что?
– За трехминутное опоздание, представляешь?
Из груди просится нервный хохоток. Если Лиду уволили за три минуты, то что же будет за мои пятнадцать? Босс четвертует меня на центральной площади?
Хоть что, но только не увольнение.
Я поглядываю на смотровую площадку второго этажа, откуда обычно Владислав Маркович бдит за своими подчиненными. Не увидев генерального там, я прочищаю горло от кома.
– Да он просто не с той ноги встал. Побесится часок-другой и поймет, что без тебя ему не справиться. Вот увидишь, ближе к обеду позвонит тебе как миленький и попросит вернуться к своим обязанностям.
– Думаешь? – спрашивает она, ощутимо воспряв духом.
– Конечно! У нас закрытие квартала на носу, а в четверг у него запланирована презентация бренда и кому как ни тебе сопровождать его! – подбадриваю ее, а Лида даже повеселела.
– Ох, Юля, будем надеяться. Не хочется, чтобы эти два года пошли псу под хвост. И да, кстати, с днем рождения!
– Спасибо, – киваю. – Только не вешай нос!
Попрощавшись с Лидой, я поднимаюсь на второй этаж, без задней мысли открываю дверь своего кабинета и тут же застреваю в проеме, а тело охватывает волна дрожи.
Владислав Маркович.
Он величественно восседает за моим рабочим столом и не сводит при этом сощуренных глаз с Алисы. С моей дочери, так несправедливо похожей на него…
Сейчас что-то будет.
Только этого мне еще не хватало…
Отдышавшись, я осмеливаюсь прикрыть за собой дверь. Щелчок замка оказался сравним с разрывным громом, но генеральный даже ухом не повел.
Склонив голову набок и нахмурив свои брови, он постукивает пальцем по подбородку и тщательно изучает лицо моей дочери.
Холодок пробежался вдоль позвонков. Только бы не дошло.
Алиса замерла будто бы. Не двигается, не моргает и даже не дышит. Сжав в ладони шариковую ручку, на папашу своего смотрит. И взгляд у нее такой придирчивый, словно еще немного и она завалит босса обвинениями в бегстве и истыкает его ручкой до полусмерти.
Пока полет моей фантазии не перешел все границы, я напоминаю о себе неестественным покашливанием, прячу карандаши за спиной.
– Девочка немая… – наконец, произносит босс бесстрастно.
И я не разберу: то ли это был вопрос, то ли он сделал умозаключение, основанное непонятно на чем.
– Нет, почему вы так решили? – в непочтительной манере спрашиваю.
Крутанувшись в кресле, Влад переводит на меня орехово-карамельный взгляд.
Если шесть лет назад этот его взгляд мог обездвижить меня, прожечь до самых костей внутренним пламенем, свести с ума и заставить бабочек порхать в моем животе, то сейчас…
Сейчас я тоже вся горю, да и в животе творится нечто странное, но это вовсе не из-за него. Причиной тому служат духота в кабинете и метеоризм.
– Потому что я задал ей вопрос, и ждал логического ответа, а никакого ответа не последовало.
– Нет, – мотаю головой. – Я всего лишь наказала ей не разговаривать с незнакомцами. А вы, Владислав Маркович – незнакомец.
– Что ж, логично, – он вскользь поглядывает на циферблат своих наручных часов и снова смотрит на меня исподлобья. – Вы опоздали на шестнадцать минут. Что на сей раз вы придумаете в свое оправдание? Скажете, что у вас сдох еще один хомячок? А, быть может, вас сбила летающая тарелка и вам пришлось отбиваться от нашествия инопланетян? Или же они украли у вас телефон, поэтому вы не смогли написать в корпоративный чат о том, что задержитесь?
Вот же засранец. Глумиться надо мной вздумал при моей дочери.
Можно подумать, я часто задерживаюсь. Это было-то всего пару раз, но причины были вескими. Я никогда не обманывала руководство.
Однажды у нас и впрямь сдох хомячок, и по просьбе Алисы мне пришлось хоронить его по традиционным хомячьим обычаям – на безлюдном пустыре, в гробу из-под "найков" и под песенку "мы хомяки и мы хомячим".
– Все куда проще, Владислав Маркович. Сегодня у меня день рождения. Я забегала в магазин, тортики покупала, – движением подбородка указываю на пакет, лежавший на столе.
Мужчина оглядывается, медленно измеряет взглядом все мои вещи, разбросанные по разным углам, и в заключении громко хмыкает.
Не к добру.
– А это барахло, так понимаю, ваши подарки? Юлия Андреевна, что вы здесь устроили? Это ведь не складское помещение! – теперь он вздрючивать меня удумал.
"Вы"…
Несмотря на то, что нас связывает прошлое, он всегда держит субординацию. Порой мне кажется, что он и вовсе не помнит меня.
А ведь когда-то он называл меня "любимой".
До сих пор в голове не укладывается, почему он не уволил меня в первый же день, узнав, что я теперь буду работать на него? Как ему удавалось закрывать глаза на мое существование и больше никогда не обращаться ко мне на "ты", даже случайно.
У меня то и дело проскальзывало.
Это сейчас он Владислав Маркович, а раньше был для меня просто "Владом".
– Вообще-то это барахло, как вы выразились, – наши вещи, – с оскорбленным видом отвечаю. – Нас сегодня выселили и мы с Алисой переезжаем.
– Что, прям сюда? – округляет он глаза, пальцем обводя периметр кабинета.
– Нет, как вы могли подумать такое? Я пока еще не знаю точно куда, – распинаюсь перед ним не понятно зачем. – Я только планирую заняться поиском квартиры.
– Это в рабочее время вы планируете заняться поиском?
– Нет! – закипаю я. – Во время обеда. У меня же есть обед, как и у вас.
Владислав Маркович приподнимается из кресла и в рекордный срок сокращает между нами расстояние. До непривычного минимума, что приходится задрать голову.
В нос забирается аромат его древесного парфюма, острый взгляд блуждает по моему лицу, но нигде уже не екает. Ни один мускул не дергается от столь неожиданной близости.
Да и с чего бы вдруг?
Влад шестилетней давности и нынешний Владислав Маркович – два совершенно разных человека. Была-то я влюблена в первого, простого парня, который покорил меня своей добротой и заботой, а вот второго идеального красавца, дамского угодника, с иголочки одетого в дорогие костюмы, я невзлюбила с самых первых дней.
Затем мужчина обращает внимание на небольшую кляксу шоколада на моей блузке. Сузив глаза в щелочки, он заглядывает мне за спину и замечает в руках карандаши, которые уже практически вываливаются сквозь пальцы.
Я как Росомаха выпустила свои когти-карандаши при виде угрозы.
"Так что, босс, имейте в виду. Скажете что-то против – рискуете быть… разукрашенным", – проносится в мыслях.
– Боюсь, сегодня вы останетесь без обеда, – в тоне проскальзывает насмешливость. Глядя мне в глаза, он по одному вытаскивает у меня из рук карандаши. – Лидию Александровну я только что уволил. Между прочим, за опоздание. Но вам повезло. Считайте, это моим подарком на день рождения, – натянуто лыбится он, забрав у меня все карандаши до последнего. – С этого часа все ее обязанности будете исполнять вы. Поэтому рекомендую прямо сейчас собрать все необходимое и переехать в мой офис, а это, Юлия Андреевна, – кивает он на карандаши в своих кулаках, – я верну туда, откуда вы их украли.
– Одолжила, – через губу поправляю его, озлобившись.
– Что? – делает он вид, что не расслышал, я отрицательно мотаю головой. – Вы все поняли?
Я киваю, хоть и не согласна со своей участью. Но моего согласия ведь никто не спрашивал.
Уже рассчитываю на то, что генеральный оставит меня в покое, как вдруг Алиса подбегает ко мне и встает между нами.
– В этом вашем офисе вы собираетесь поставить мою маму в угол? – спрашивает она, вздернув голову на моего начальника.
Генеральный оторопел от поставленного вопроса.
Впервые в жизни вижу в его глазах абсолютную растерянность.
– Это ваша дочь? – спрашивает он.
"Нет, блин, сын!"
– Простите, – подавляя улыбку, я привлекаю дочурку к себе. – Это она так шутит. Не принимайте на себя.
Просто моя дочурка шутница. Есть в кого. Только вот ее шутки зачастую заставляют улыбнуться, а чьи-то (не будем показывать пальцем) вызывают лишь нервный тик.
– Нет, не шучу! – не унимается Алиса, ножкой топает. – Мама сказала, что вы злой начальник! Вы ставите своих работников в угол, а свою маму я пообещала не давать в обиду.
Я сглатываю, ощущая как щеки и уши схватило огнем, а Влад смотрит на меня с немым вопросом, рот свой бесконтрольно разевает.
С одной стороны, мне жутко стыдно перед большим начальником, а с другой – увидеть его, застигнутым врасплох – то еще удовольствие.
– Алиса, так нельзя, – нарочито строго проговариваю, а сама мысленно отбиваю "пять" своей дочери.
"Эта малявка не только своих кукол держит в строгости. Она кого угодно по струнке заставит ходить".
Мужчина прочищает горло, поправляет галстук.
– Жду вас в своем офисе через десять минут, – заявляет он сурово и бескомпромиссно.
Владислав Маркович убегает прочь, оставляя после себя шлейф своего одеколона.
– Ну, как мы его? – Алиса треплет меня за штанину.
– Это было весело, Лис, – целую ее в кончик носа, – но пообещай, что больше ничего подобного не скажешь Владиславу Марковичу. Мне же еще работать с ним.
– Не нравится он мне, мам. Он нехороший, но я знаю как из нехорошего сделать хорошее, – серьезно говорит она. – Вот увидишь, он изменится.
– Ох, что-то я сомневаюсь.
– А ты не сомневайся! Ты только почаще меня на работу бери.
Эх, Лиска, знала бы ты с кем связываешься.
2. День – дребедень
Пять минут мне требуется на то, чтобы перенести вещи из своего кабинета в приемную офиса Владимира Марковича, где пустует рабочее место, еще с утра принадлежавшее ассистентке Лидочке. Еще четыре минуты уходит на то, чтобы прибраться на столе и найти подходящее место для Алисы. Оставшуюся минуту я созерцаю, попутно отправляя своей подружке сигнал бедствия.
Мы с Настей всегда выручали друг друга, когда кто-то из нас попадал в паршивую ситуацию. А а я как раз попала в ситуацию паршивей некуда.
– Мам, а где тут углы? Почему их здесь нет? – дочь приходит в удивление, осматриваясь по сторонам.
– Потому что офис Владислава Марковича круглый. Такая вот планировка. Что, не ожидала? – негромко хихикаю, протирая салфеткой поверхность стола и трубку цифрового рабочего телефона.
Устроившись в кресле, я ввожу на компьютере пароль, вхожу в свою учетку, а затем мысленно готовлю себя к бесконечному трепу по телефону и распоряжениям вышестоящего руководства.
– Наверное, сложно поставить человека в угол в месте, где нет углов, – в итоге выносит дочурка вердикт, облюбовав все помещение.
Шутки шутками, но если на то пошло, Владислав Маркович умудрится найти угол даже в открытом космосе.
Спустя пару рабочих звонков, я замечаю, что Алиса совсем прям помирает со скуки.
Сидит в уголочке, подперев щеку кулачком, на куклу опостылевши смотрит и вздыхает тяжко, что больно слышать.
А я ее предупреждала, что кроме рисования, тут заняться особо нечем, но вредный генеральный лишил ее и этого занятия.
Недолго думая, я достаю из сумки свой телефон и отключаю на нем блокировку экрана.
– Держи, Лис. Если хочешь, можешь пойти поиграть в переговорную, там места много. Только не отвечай на звонки, умоляю, – зная ее, предупреждаю строго.
Искренне обрадовавшись, она вприпрыжку убегает, закрывает за собой дверь переговорной, а я решаю переодеть испачканную блузку. Благо вещей у меня с собой целый гардероб.
Опустившись на корточки, я ищу в сумке не мнущийся черный жакет и в этот самый момент откуда-то сверху доносится неестественное покашливание.
Резко выныриваю из-под стола.
Упс.
Передо мной материализуется Владислав Маркович. Почему-то я ощущаю себя преступницей в его глазах, будто он поймал меня за чем-то постыдным.
Мужчина задерживает взгляд на скомканной тряпке в моих руках, которую я тут же прячу за спину.
Головой качает, словно увидел в этом что-то предосудительное.
– Вижу, вы уже устроились? Что ж, отлично! – он вынимает из кармана пиджака визитку и важно кладет ее на стол. – Позвоните в "Глобэкс Банк" и запросите необходимые документы для составления агентского договора. И еще пригласите представителей банка на презентацию. Желательно в ближайшее время.
– Будет сделано, – киваю, нацепив на лицо дежурную улыбку.
Вешаю жакет на спинку кресла. Сразу же поднимаю трубку и клацаю по кнопкам, набирая номер телефона, указанный в визитке, а генеральный тем временем так и стоит над душой.
Не уходит, на дверь переговорной косится, а там Алиса в голос хохочет.
– Что-нибудь еще? – звонко переключаю его внимание на себя.
– Я стесняюсь спросить, а ваша дочь целый день собирается провести здесь? – улавливаю в голосе некую претензию.
Трубка вываливается из руки, мне приходится даже сбросить вызов.
Всего одной фразой он приводит меня в ярость.
А ведь можно было бы избежать этой стычки, если бы я взяла отпуск за свой счет на недельку-другую, пока все не утрясется.
Я сглатываю тугой ком, застрявший в горле. Не решаюсь посмотреть боссу в глаза и увидеть в них полнейшее безразличие, ни капли надежды на понимание и сострадание.
– Я же вам говорила, у нас проблемы с жильем. С утра еще все пошло наперекосяк, а так обычно Алиса ходит в садик. Вас она напрягает?
– Меня нет. Она будет отвлекать вас от работы.
– Моя подруга должна помочь мне с этим вопросом. Я жду ее звонка. Она заберет Алису, можете не переживать.
Недовольно цыкнув, Влад гордой походкой удаляется в свой кабинет. Однако у меня закрадывается мысль, что он все-таки вошел в мое положение, просто ввиду своего прескверного характера не решился говорить об этом вслух.
Вообще-то он не всегда был таким вредным.
Как правило за всю рабочую неделю мы можем обменяться лишь парочкой фраз. Все шишки в основном летят в Лидочку и Альберта Игнатьевича. А по причине их отсутствия я стала следующей в списке, кто попадает под обстрел.
Нестрашно. Нужно набраться терпения и постараться не обращать внимание на его закидоны.
* * *
Уже во второй половине дня на рабочий телефон приходит странный звонок с не менее странного номера.
– Компания "Премиум-Авто", слушаю вас.
– Добрый вечер, а могу я переговорить с Владиславом? – спрашивает мужчина с того конца провода.
По чуть хрипловатому и надтреснутому голосу можно предположить, что звонит мужчина в достаточно почтенном возрасте.
– По какому вопросу?
– По личному, – не раздумывая, отвечает собеседник.
– Хорошо, а как я могу представить вас Владиславу Марковичу?
Мужчина негромко хмыкает в трубку.
– Скажите, что звонят из Штатов.
Ого, возможно, босс взялся покорить Америку.
Я ставлю звонок на удержание и связываюсь с генеральным.
Жду один гудок, два, три.
Я отчетливо слышу, как его телефон разрывается в кабинете. Более того, я знаю, что он там, но Влад словно испытывает мое терпение, тем что нарочно выжидает.
Лишь после пятого гудка он поднимает трубку и произносит в нее резкое: Да.
– Владислав Маркович, звонок из Штатов. Мужчина не представился, но он сказал, что это личное, – передаю ему слово в слово.
– Скажите, что меня нет и никогда не будет! – рявкает мне в ухо, точно озверевший пес.
– Так и скажу, хорошо, – опешив, бубню я.
Уже собираюсь снять звонок с удержания и вежливо попросить мужчину перезвонить завтра, как вдруг генеральный окликает меня:
– Хотя, подождите! Соедините, черт с ним!
Без предупреждения я перевожу звонок из Штатов на Владислава Марковича.
Первые несколько минут их разговор ничем не отличается от сотен других разговоров, но затем из кабинета начальника то и дело прорываются иностранные словечки и льется изрядный поток сквернословия, что уши в трубочки сворачиваются. Некоторые сотрудники даже высовываются из своих кабинетов, чтобы понять причину дрожания стен и дребезжания стекол.
Я не из тех, кто любит подслушивать чьи-либо звонки, но мне и без того понятно, что мужчины между собой что-то не поделили.
Плохи дела.
Теперь босс ополчится на меня еще больше.
– Мам, мам, тетя Настя звонит! – радостно голосит Алиса на всю приемную, несясь на всех парах к моему столу.
Она передает мне телефон и я тут же отвечаю на звонок.
– С юбилеем, моя дорогая! Тридцать – конечно, не двадцать, но у каждого "дцать" есть свое великолепие. В тридцать женщины уже в состоянии отличить козла от одуванчика. Так что поменьше тебе в жизни козлов и побольше цветов!
Зажав телефон между ухом и плечом, я прыскаю со смеху.
– Спасибо, Насть. Что-что, а от цветов я никогда не откажусь.
Настя вздыхает, я следую ее примеру.
– Ну, рассказывай, что у тебя там стряслось?
– Да все вроде бы хорошо, – выдерживаю паузу, наблюдя за прыгающей до потолка Алисой. Она обожает свою крестную, – за исключением того, что нам теперь негде жить. Роза Николаевна обошлась с нами по-свински, даже суток не дала на сборы.
– Вот карга старая! Ну ничего, и среди женщин нынче можно нарваться на козлов. Забей на нее. Это даже к лучшему, я давно тебе предлагала переехать ко мне. А то что я в трехкомнатной квартире одна скучаю?! К тому же за аренду тебе платить не надо будет. Экономия!
Факт. Я сейчас коплю на первый взнос для ипотеки. Оставалось всего ничего, и тут на тебе. Сначала у машины движок полетел, а теперь вот это.
Снова непредвиденные расходы. Тому заплати, этому дай, двойной взнос за аренду внеси…
– Не могу я переехать к тебе на совсем, ты же знаешь. Неудобно мне тебя обременять своими проблемами. У тебя же есть своя личная жизнь, в конце концов. Так что максимум, о чем я могу попросить тебя, потерпеть нас сутки-двое, пока не решу вопрос с жильем.
– Да брось ты, какая личная жизнь у меня может быть? Живите сколько угодно. Втроем веселей! В общем, я сейчас поеду на фотосессию, пощелкаю одну блогершу, а как закончу с ней, могу заехать за вами.
– Было бы здорово, а то моя "ласточка" в ремонте, – отвечаю, вспомнив, что мне еще нужно будет тратиться за услуги механика.
– Ну тогда созвонимся? Пока, Шпулька.
Благодаря Насте настроение у меня поднимается в гору. Я вновь заряжена позитивом до краев и навалившиеся неприятности уже не кажутся мне чем-то катастрофичным.
Ближе к обеду я заказываю пиццу и порцию пасты с курицей для Алисы.
Как только доставляют угощенья, рассчитанные на весь коллектив, ребята из финансового и рекламного отдела стягиваются на запах из своих кабинетов. В приемной воцаряется шум и гам.
Меня осыпают лестными комплиментами, забрасывают поздравлениями и пожеланиями о любви и богатстве. Девчонки из бухгалтерии не упускают возможности потрепать Алису за косички.
С главной поздравительной речью выступает Рита, наш главный бухгалтер, хотя обычно подобные речи толкает кто-то из директоров. Но, видимо, Владислав Маркович не посчитал нужным утруждать себя. Он даже не удосужился выйти ко всем.
Мне дарят конверт с каким-то сертификатом внутри, Леша-маркетолог вручает огромный букет моих любимых белых роз, который я ставлю в ведро у своего стола.
Я неустанно принимаю поздравления всех присутствующих, пока не заканчивается пицца, а от тортов не остается пара кусков.
Вскоре все сотрудники разбредаются по своим кабинетам и вновь приступают к рабочим обязанностям. Алиса еще какое-то время веселит меня своими впечатлениями о моих коллегах, но и она оставляет меня, вернувшись в переговорную.
Прибрав за всеми мусор, я перекладываю оставшиеся кусочки торта на керамическую тарелку, и осмеливаюсь постучаться в кабинет генерального.
– Владислав Маркович, вам сварить кофе? Я тортик вам принесла, – любезно предлагаю, стоя на пороге с протянутой рукой. – Угощайтесь.
Генеральный отвлекается от своего ноутбука. Лениво переводит взгляд с экрана на тарелку с тортом, наминая шею с задней стороны. А вид у босса такой замученный и удрученный, словно у него тоже хомячок сдох.
– Нет, спасибо, – на удивление, спокойно отвечает, мотнув головой. – У меня нет аппетита. Прошу, оставьте меня.
– Да, конечно. Извините, – пячусь назад и прикрываю дверь.
За работой день быстро подходит к концу. Офис постепенно пустеет. Как только стрелки часов переваливают за шесть вечера в офисе не остается никого, кроме генерального меня и Алисы.
Закрыв рабочую сессию, я решаю заняться своими делами, пока жду звонка Насти.
Я исследую сайт недвижимости в поисках подходящей квартиры. Совершаю пару звонков, но остаюсь с носом. Подходящие квартиры оказываются уже сданными.
– Мам, а когда мы пойдем домой? – Алиса треплет меня за руку, зевает. – Я уже устала.
– Солнышко, потерпи немножко, – обнимаю ее, – нам надо дождаться Настю.
– Позвони ей сама, – пихает мне в руки телефон.
– Я уже пробовала и звонить, и писать. У нее почему-то номер недоступен.
Ближе к восьми я уже начинаю не на шутку паниковать, поскольку салон вот-вот закроется, а от Насти ни слуху ни духу.
Паника только усиливается, когда дверь кабинета генерального распахивается и оттуда выходит Владислав Маркович.
Бодрый, свеженький, энергичный и запредельно важный. Он даже успел где-то переодеться.
Вместо привычного делового костюма и рубашки на нем одеты молодежные джинсы и светлое поло, плотно обтягивающее мускулистый рельеф.
Но стоит ему лицезреть меня с Алисой в приемной, как он замирает в проходе и корчит недоумевающую гримасу. Репу чешет, не зная что сказать.
– А вы почему все еще здесь? – наконец, интересуется он озадаченно.
– Потому что пока нам некуда идти, – вымученно отвечаю, разминая затекшую шею.
Он переглядывается с Алисой, устало уронившей свою головушку на стол.
– И что вы планируете делать?
– Рассчитываю на свою подругу. Она обещала нас забрать, но, быть может, что-то случилось.
Влад опускает взгляд на наручные часы.
– Салон скоро на охрану поставят. Я не могу вас здесь оставить.
Я приподнимаюсь из кресла, выключаю компьютер из сети.
– Да, я понимаю. Дочь, собирайся, – легонько тормошу ее.
– А куда мы пойдем? – спрашивает она с надеждой, а мне стыдно становится не только перед Владом, но и перед своей малышкой.
– Не знаю. Погуляем, пока Настя не объявится.
Влад вдруг порывается в свой кабинет, а возвращается оттуда буквально через полминуты.
– Вот, держите ключи, – протягивает мне металлическую связку. – Они от моей квартиры. Может, слышали дом на Авдеева с прожекторами на крыше.
Еще бы…
"Когда я услышала о нем, ты устроил мне самый романтичный вечер в моей жизни. По сей день никто не смог переплюнуть по романтичности его".
– Конечно, когда-то ты мечтал о пентхаусе в этом доме, – случайно вырывается. В испуге я округляю глаза, прикусываю язык до крови. Отругав себя мысленно, я тороплюсь поправиться: – Вы… простите, вы мечтали.