000
ОтложитьЧитал
Как только она открыла дверь, то сразу же нажала клавишу на стене, погасив свет. Захлопнув дверь, она посмотрела на охранника, сидевшего на стуле недалеко от ее кабинета, и видевшего, наверное, десятый сон о мирной жизни на материке.
Она осторожно тронула его за плечо – охранник вздрогнул и выронил книжку в мягкой обложке. Он открыл глаза, потом зажмурился, потом снова их открыл.
– Рит, ты что ли? – спросил он, зевая.
– Да, – тихо ответила она. – Протокол номер три – быстро.
– Ты в своем уме – ночь на дворе? – удивленно спросил охранник, потягиваясь ото сна.
– Я сказала – быстро! – вновь повторила она.
– Ну, хорошо, хорошо, чего орать-то?
Охранник подошел к двери ее кабинета. Проверил закрыта она или нет. Потом достал из кармана две толстые таблетки, своим размером похожих на крышки от трехлитровых банок. Он приляпал «таблетки» по разным сторонам двери и поочередно ударил по ним кулаком. Те мгновенно начали плавиться и растекаться вдоль щелей, бывших между дверью и косяком. Процедура эта заняла не больше пятнадцати секунд. Когда все щели были заделаны герметичным составом, охранник нажал какую-то кнопку, расположенную рядом с дверью.
– Ну, вот и всё, – сказал он, – через пятнадцать минут можете пользоваться своим любимым кабинетом, – сказал он и вновь сел на стул, закрыв глаза.
– Спасибо, – прошипела Маргарита, – хорошо, что долго уговаривать не пришлось.
– Всегда пожалуйста, – пожал плечами охранник, не открывая при этом своих глаз. – А что там было-то?
– Не твое дело: дезинфекция мне нужна, вот и всё.
– Тогда понятно, – ответил он, зевая и отворачиваясь в другую сторону от навязчивой медички.
Она еще походила по коридору, поглядывая на часы, а потом, открыв дверь, смело зашла в кабинет, надеясь там обнаружить бездыханный труп непрошенного гостя. Воздух из коридора с шумом вошел в кабинет, подняв при этом длинные волосы Маргариты и бросив их ей на лицо. Она тут же откинула растрепанные волосы, включила свет и впилась взглядом в пространство кабинета: по третьему протоколу, выкачав из помещения весь кислород, мгновенно образовавшийся вакуум должен был умертвить любое живое существо, которое сюда проникло.
Осмотрев все «закоулки» и мертвые зоны, Кондрашкина никого не обнаружила. Пожав в недоумении плечами, Маргарита вновь села за свои бумаги и погрузилась в работу: завтра нужно отчитываться перед начальством.
Глава 29
Королев проснулся раньше всех. Несмотря на то, что он вчера вымотался, как последняя скотина, он довольно бодро встал на ноги, и, приняв в туалете водные процедуры, собрался идти в слесарку, тем более, что времени уже оставалось не так много – Петрович помнил наказ начальства явиться на час раньше. Столовая «пролетала» мимо. Да и потом, есть ему не хотелось – аппетита никакого не было, и лучше он позже сходит на обед, если не будет никаких изменений в его рабочем графике.
Королев шел по коридору и вспоминал, как вчера Тимохин говорил о каком-то важном заказе, и о том, что сегодня потребуются все рабочие руки. «В том числе и мои», – усмехнулся Петрович, не веря в то, что он, наконец-то, вольется в их дружный коллектив. По дороге он встретил Валерия. Тот был красный, как рак. Не поздоровавшись с Королевым, он прошел мимо быстрым шагом, бубня что-то себе под нос. Королев оглянулся, в надежде, что Валерий тоже оглянется и хотя бы кивнет ему. Но тот шел, не сбавляя ходу, в сторону комнаты отдыха, явно не замечая проходивших мимо людей, так же в удивлении смотревших на спешащего человека, забывшего о манерах. «А еще очки надел», – подумал Королев и улыбнулся древней шутке.
Он пришел в слесарку раньше всех. Комната была открыта, что было нарушением внутреннего распорядка, и кто-то понесет за это ответственность. Слава Богу, что Королев ушел вчера первым из слесарки, торопясь в столовую.
Интерактивное окно работало в прежнем режиме: его никто не выключал на ночь – пусть атмосфера искусственно расширенного пространства сохраняется целыми сутками – таково было странное решение начальства, о чем еще в первый день прибытия Королева на «Цитрон» вскользь упомянул Валерий. Но какая муха его сегодня укусила? Неужели он все-таки подозревает его, Королева, в том, что тот проник в информационный центр, и пока всё не разрешится, так и будет держаться от него на безопасном расстоянии? Всё может быть на таком объекте, но это так угнетает. Королев вздохнул, зная, что ему придется еще долго смиряться с таким положением. Он вновь посмотрел на экран: спокойный океан застыл зеленоватым монолитом, словно его остудили за ночь, превратив в, немыслимый по размерам, кусок льда, иногда поблескивавший в лучах восходящего солнца. Чистый горизонт рождал в голове фантазии, что там, далеко отсюда, есть спокойное место, где, кроме молчаливой природы, непуганых животных и вечно растущих съедобных плодов, ничего больше нет. Наверное, там и есть рай, до которого не доплыть ни на каком корабле. Королев с тяжелым сердцем отвел взгляд от экрана, когда открылась дверь слесарки. В щель просунулась нечесаная голова Егора.
– А ты как здесь оказался? – спросил он Петровича.
– Так же, как и ты – просто вошел.
– Как это ты вошел – без пропуска?
– Дверь была открыта, – спокойно ответил Королев.
– Да ладно, быть того не может? – возмущенно сказал Егор и подозрительно посмотрел на Петровича. – Чего-то ты мутный какой-то, Королев.
– Чего ты хочешь? – спросил Петрович. – Я тебе говорю: дверь была открыта. Хочешь, скажем потом Валере, и пусть он по камерам посмотрит, кто отсюда уходил последним?
– Скажем, непременно скажем, – ответил Егор,– только сначала, ответь мне: ты вчера был в столовой?
– Ну да, мы же вместе туда шли, только ты вперед убежал.
– Это я помню, – сказал Егор, резко кивнув, – но я, почему-то, тебя там не видел.
Королев пожал плечами.
– Вот этого я точно не знаю, почему ты меня не видел. Хочешь, мы и этот факт установим посредством камер?
Егор помолчал. Потом, взяв в руки маслянистую тряпку, начал протирать ею патрон токарного станка. Он молчал, словно ему нечего было сказать, или он, будто затаил зло на Королева, который вел себя настолько уверенно и смело, что ему боязно было что-то предъявлять. Егор оглянулся через плечо.
– А ты знаешь, Королев, я, ведь, поначалу принял тебя за очередного стукача, которого к нам Валера приставил, чтобы высматривать, да вынюхивать.
Королев посмотрел на него, как на мальчишку, только что понявшего, что дважды два – это, действительно, четыре.
– И что же тебя убедило в обратном? – спросил он, ожидая услышать любой ответ от этого наивного работяги.
– Даже и не знаю, – пожал плечами Егор, – чуйка, что ли, подсказывает, или еще что. Не могу, короче, этого объяснить.
– Понятно, – ответил Королев.
Вновь открылась дверь слесарки. Точно также в щель просунулась голова Никиты.
– Ох ты, а чего это вы тут делаете? – весело спросил он.
– Работать пришли, не видишь что ли? – буркнул в ответ Егор.
– Да уж вижу, работнички. А где начальство наше, родное?
– Спит, наверное, – ответил Егор, не отворачиваясь от металлического барабана, который он, очевидно, старался натереть до зеркального блеска.
– Ну, спит, так спит, – сказал Никита, и достал электронный планшет, чтобы посмотреть последние новости, или почту проверить, хотя Королеву еще там, на Фаяле, сказали, что все гаджеты на объекте находятся под запретом. Он посмотрел на Никиту, увлеченно листавшего электронные страницы своего устройства, но ничего не сказал: в конце концов, это дело начальства, которое, как известно, всех мудрее на свете.
Долго им ждать не пришлось. После того, как Никита включил свой планшет, спустя три минуты появился Петр Тимохин.
– Ну, что, орлы, приступим к нашему заданию?
– Ага, – отозвались все трое.
– А где Серега?
– Да кто ж его знает? Мы думали, он с вами придет, – отозвался Никита, по-прежнему не отрываясь от экрана планшета.
– Так, все лишние предметы – с глаз долой! – подчеркнуто громко сказал Тимохин. Никита нехотя отключил планшет и засунул его в свою сумку, стоявшую рядом с токарным станком.
–Теперь слушайте задание, – сказал Тимохин. – Сегодня нам нужно сварганить болты из меди для лопастей гребных винтов нашего «Цитрона».
На лицах слесарей появилось такое изумление, что Тимохин не выдержал:
– Ну, да, они больше, чем стандартные болты, а что поделаешь – никто за нас этого делать не будет!
Королев, внимательно наблюдавший за реакцией работяг, осмелился спросить, насколько они отличаются от обычных болтов.
– Скажем так, – ответил Тимохин, – в отверстие для такого болта поместится твоя рука. Для тебя это достаточно большой размер или как?
Королев молча кивнул и приготовился слушать дальше.
– На складе остались медные болванки, только их придется доставлять на тележке. Сейчас Королев и Никита пойдут туда. Ищите там всё, что соответствует данным размерам, – с этими словами он вынул из кармана промасленную бумажку и отдал ее Никите. – Потом, грузите материал на телегу и везите сюда. А дальше уже наша работа: распиловка, обработка, нарезание резьбы, ну и, конечно же, транспортировка – эту миссию также возложили на наши плечи. Угадайте, кто пойдет к ремонтникам?
Все дружно ткнули пальцами в сторону Королева.
– Совершенно верно, товарищи, – сказал Тимохин. – Ты, ведь, не против прогуляться по объекту, Королев?
– Нет, – ответил тот, понимая, что ему никуда не уйти от этого ответственного задания.
– Вот и прекрасно! А теперь – за работу. На нее нам отвели четырнадцать часов, так что придется пахать, как папа Карло.
– Пошли, – тихо сказал Никита, и Королев поплелся за ним на склад.
Они пришли в соседнее помещение. Там было по-прежнему пыльно и скучно, так же, как и в прошлый раз, когда Королев набирал там пруты для лестницы. Недолго повозившись около дальних стеллажей, Никита, наконец, крикнул:
– Нашел! Давай, подгребай сюда.
Королев подошел с телегой к Никите и увидел толстенные медные болванки, покрытые пылью и слегка позеленевшие от окисления морским воздухом, нагоняемым сюда вентиляцией.
– Так, берем осторожно одну «дуру» вдвоем. Только надо действовать с умом – у меня спина болит.
– У меня тоже, – сказал Королев.
– Вот видишь: послали двух калек на тяжелые работы. Ладно, справимся – ерунда всё это. Вот как они будут их резать и обрабатывать – это уже другой вопрос. Меня точно туда не поставят, я уже знаю.
– Почему, ты же опытный токарь? – удивился Королев.
– Кто тебе сказал, что я опытный? Ты в курсе, что я здесь всего три месяца работаю, так что никакого опыта у меня нет. Я вообще, по жизни, программист, и надеялся здесь получить должность по своему профилю. А мне сказали, что им и так своих гениев хватает, и что иди, мол, друг сердешный, туда, куда тебя направят, иначе вернут тебя в твой родной Барнаул и будешь ты мыкаться в поисках работы до конца своих дней.
– А разве там не нужны программисты? – спросил Королев.
– Где, в Барнауле? Ты смеешься, что ли: мне там сразу сказали, что моя узкая специальность годиться только для двух столиц, а чтобы там жить, нужны деньги, а денег у меня отродясь не было, вот и пришлось идти сюда. Хорошо, что хоть не отказали… Так, ладно, чего-то мы с тобой заболтались, а дело стоит. Давай-ка, поднимем аккуратно это бревнышко и перенесем его на нашу тележку.
Они вдвоем подхватили довольно увесистую болванку, и осторожно положили ее на дно телеги. Потом Королев нашел еще несколько таких же болванок. Работа спорилась. За каких-нибудь полтора часа они нашли сорок заготовок. Телега была полна цветным металлом, и сдвинуть ее с места было не так легко, как казалось сначала.
Довезли весь материал до слесарки. Под дружные аплодисменты своих товарищей, Королев с Никитой вкатили тележку внутрь. Тимохин похлопал по плечу Королева, отметив его высокие заслуги перед Отчеством, и пообещал, что Сергей выточит ему медную медаль и приколет ему на грудь, когда тот будет спать.
– Спасибо, – сказал Королев.
– Всегда пожалуйста. Обращайся еще! – ответил Тимохин и вернулся к делам насущным.
– Так, значит: Сергей, Егор, и я – к станкам. Никита будет на подхвате, а Королев… Тебе поручается распиловка болванок. Тисков такой ширины у нас нет, так что придется пилить на столе – Никита тебе поможет. Ты сегодня нарасхват, – Тимохин хлопнул Никиту по плечу и тот напряженно улыбнулся: было заметно, что ему это неприятно, но он сдерживается, как может.
Королеву пришлось работать в поте лица, ворочая эту проклятую медь и еле справляясь с вязким металлом. Полотно ножовки постоянно застревало в узкой щели распила, и он чуть ли не матерился всякий раз, когда оно грозило сломаться. Наконец, с помощью Никиты, который поддерживал болванку, ему удалось справиться с первой заготовкой. Ребята закрепили ее в токарном станке и начали обрабатывать, делая из нее огромный болт. Когда работа шла полным ходом, Тимохин объяснил Королеву, что этих болтов нужно сорок восемь штук – по восемь на каждую лопасть. Лопастей в гребном винте – шесть штук, и при помощи этих болтов они крепятся к ступице. Такие винты называются гребными винтами с переменным углом наклона лопастей, это нужно для регулирования тяги, не меняя скорости вращения винта. Здесь экономится и топливо и идет меньший износ электрооборудования.
– На этом острове несколько типов таких винтов! – сказал Тимохин, стараясь перекричать шум станков, визжавших сегодня не по-детски, хотя до этого они работали без посторонних звуков. – То, что мы сейчас делаем, так это для винтов больших размеров: в поперечнике они достигают десяти метров, и каждая лопасть примерно четыре с половиной или четыре семьдесят, плюс диаметр ступицы. Короче – монстры, а не винты!
Тут Тимохин отвернулся от Королева и пошел к Сергею проверять надежность крепления болванки в патроне. И вновь закипела работа. Скрежет, дым, опилки – необходимые сопутствующие «явления» при такой работе. Королев иногда посматривал в сторону токарей, у которых частенько «летели» резцы из-за резкого соприкосновения с вязким металлом. Никита постоянно бегал от одного станка к другому, забирая резцы и подправляя их на точильном камне.
Работа продолжалась уже десять часов, когда в слесарку позвонили по внутреннему телефону. Тимохин подбежал к аппарату.
– Алло! – крикнул он сквозь шум обрабатываемого металла. – Да, заканчиваем! Еще десять осталось! Хорошо, принято!
Он бросил трубку и сказал Королеву, что им дали еще два часа, за которые им надо доделать всю работу.
– А вдруг не успеем? – спросил Королев.
– Надо успеть, иначе придется переносить всё на завтра, а там другие дела запланированы.
– Понял, будем стараться, – ответил Королев.
– Правильно, – ответил Тимохин, – тебе деваться-то некуда: не будешь стараться – никто держать здесь не будет: закон джунглей, понимаешь ли. И потом, никто, кроме нас, этого делать не будет.
Королев кивнул и вернулся к своим недопиленным болванкам. Никита уже ждал его около рабочего места, уложив заготовку на толстую тряпку, чтобы было минимум скольжения меди по поверхности стола.
Справившись, наконец, с очередной заготовкой, Королев сел передохнуть, с нескрываемым удовольствием наблюдая, как работают другие люди. Медные стружки и опилки сыпались в поддоны токарных станков, иногда падая мимо. Да, придется кому-то, в конце рабочего дня, подметать полы в слесарке, но только не Королеву – он теперь очень занятой человек, которому поручена доставка ценного груза. Странно, что именно ему Тимохин доверил это ответственное задание, учитывая, в чем подозревал его Валерий. Или Тимохин не в курсе того, что наговорил Королеву его куратор? А и черт с ними со всеми: если надо делать дело, значит надо – поздно оказываться. Да и как откажешься, когда все на тебя смотрят, и одновременно кивают, подтверждая правильность решения начальства? И вообще, мужик он или кто? Королев инстинктивно расправил плечи, как бы демонстрируя их необъятную ширину, правда, никто из коллег не обратил на это внимания и не восхитился внушительными размерами цыплячьего тела Королева.
Прошло еще полчаса, когда всё, наконец, было готово. Болты, блестевшие под светом неоновых ламп, погрузили на ту же тележку, на которой они были привезены со склада. Королев взялся, было за ручку тележки, но Тимохин остановил его:
– Ты как собираешься добираться до места назначения?
– Ну, пойду коридором, а там спрошу у кого-нибудь…
– Чудак-человек – спросит он. Нет, товарищ, здесь сработает другая метода. Сейчас отойди с телегой подальше от интерактивного ока, в которое ты любишь пялиться, и посмотри, что будет дальше.
С этими словами, Тимохин достал из кармана маленький пульт управления, почти такой же, какой был у Валерия, и нажал кнопку. В ту же секунду дрогнул пол и в разные стороны разъехались огромные металлические пластины, прежде не замечаемые Королевым. Искусно пригнанные друг к другу пластины, скрывали платформу, стоявшую чуть ниже пола. Тимохин нажал еще одну кнопку, и платформа задрожала, приподнимаясь на несколько сантиметров, чтобы четко дойти до уровня пола.
– Теперь вставай на платформу вместе с телегой. На тебе каску с фонарем, – сказал Тимохин, подавая пластиковую оранжевую каску. – Кнопка фонаря у тебя на затылке – помни об этом. Батарейки новые, так что трать, сколько хочешь. Всё – пошел!
С этими словами, Королев встал на платформу. В этот момент боковые панели поднялись, превратившись в довольно надежные, на вид, поручни. Королев схватился за них и платформа, снова дрогнув, неспеша поехала вниз. Королев смотрел на своих товарищей, по мере его погружения вниз, становившихся всё выше и выше, пока их ноги не скрылись из виду. Королев погрузился в полную тьму, наполненную таинственными звуками работы многочисленных механизмов, спрятанных в недрах плавучего острова. Он надел каску и включил фонарь, чтобы было хоть что-нибудь видно. Но кроме неровных стен, больше напоминавших земляные, чем металлические, он ничего не видел. Пару раз он, правда, заметил пробегавших мимо больших пауков, но те, скорее всего, испугались неожиданного света, ворвавшегося в их спокойную жизнь.
Спускаясь по глубокому темному колодцу, Королев прикинул, что едет уже минут двадцать. У него затекли ноги, и вновь стала побаливать спина, а ему еще тележку толкать. Ну и угораздило же его согласиться на эту поездку, будь она неладна. В следующий раз надо быть более настойчивым и требовательным, и не соглашаться просто так на сомнительные…
Тут его мысли перебила резкая остановка платформы.
– Приехал, наконец-то! – сказал кто-то из темноты, попыхивая красным огоньком сигареты.
– Здрасьте, – сказал Королев и осторожно вывез ценный груз с платформы.
Глава 30
Трясогузов проснулся без будильника. Штукк уже ушел принимать водные процедуры. Людей встало не так много – большинство еще спали, как суслики, закутавшись в свои одеяла, хотя в комнате было жарковато. Альфред приподнялся на кровати, потянулся, сделал коротенькую зарядку для верхней части туловища и, дотянувшись до кресла, привычным способом перелез в него. Толстяк подъехал к компьютерному столу.
– А компом можно здесь пользоваться? – спросил он тех, кто проснулся.
– Вот только вопрос – зачем? – ответил ему кто-то, лица которого он не разглядел, потому что не всматривался, да и не надо ему это было.
– Поиграть хочу, – сказал Альфред, тут же найдя кнопку включения системного блока.
– Играть нужно в другом месте, товарищ, а здесь исключительно серьезная работа, – ответил тот же голос и хихикнул. Это привлекло внимание Трясогузова и он, наконец, оглянулся: говоривший с ним человек был вчерашний фокусник-психолог Полозов.
– Здрасьте-пожалуйста! – обрадовался Трясогузов. Полозов подошел к нему и пожал толстяку руку, когда тот протянул свою пухлую теплую ладонь.
– Ну чё, поиграть-то можно, али как? – вновь спросил Альфред.
– Конечно можно, – ответил Полозов, – они для этого тут и стоят, только к ним давно никто не подходит: на рабочих местах насмотрелись, знаете ли, глаза ломаючи, – он похлопал рукой по пыльному монитору, за которым давно никто не следил.
– Вот и прекрасно! Сейчас мы и посмотрим, что тут у нас стоит, – сказал Альфред и, увидев знакомое меню старого Уиндоуса, удовлетворенно хрустнул пальцами.
– Давненько я не брал в руки шашек, – сказал он, забыв, на секунду, что Полозов по-прежнему стоит у него за спиной.
– Да уж знаем, знаем, как вы их не брали, – промолвил он, наблюдая, как ловкие пальцы Трясогузова ищут подходящую программу на панели управления.
– Ага, вот оно! – крикнул толстяк, отыскав древнюю игрушку середины нулевых годов, где какой-то человечек убегал от круглых уродцев, стрелявших в него красными шариками.
– И для этого компьютер просто необходим, – сказал Полозов, усмехнувшись.
– А вы что думали, конечно! – ответил Альфред, заставив человечка преодолеть первое препятствие в виде движущейся плиты, на которую тот ловко запрыгнул и побежал дальше.
– Вы завтракать не хотите? – вновь обратился к нему психолог.
– Как же не хочу – очень даже хочу, – ответил Трясогузов, – вот только пройду первый уровень, и сразу же бегом – к тарелке утреннего счастья!
Сделав несколько ходов, и поняв, что без практики не так уж легко справиться с этой простой, на первый взгляд, игрушкой, он, без всякого сожаления, выключил компьютер, и поехал за Полозовым.
– Ах ты, черт, мне же нужно Ральфа дождаться! – воскликнул Трясогузов, как только оказался у самого выхода.
– А где он?
– Был в туалете, – ответил толстяк. – Да мне и самому тоже не мешало бы сходить: спасибо, кстати, что напомнили.
– Но я, ведь, ни единым словом… Впрочем, да – причинно-следственная связь: ваш товарищ, туалет, проснувшаяся, вместе с вами, нужда…
«Какой же ты зануда», – подумал про себя Трясогузов, но ни единым движением своего тела не дал этого понять Полозову.
– Как вы всё четко по полочкам разложили-то! – деланно восхитился Трясогузов.
Психолог одобряюще кивнул толстяку, мол, всегда рад помочь, и пошел к выходу. Потом остановился на полпути и обернулся.
– Надеюсь, дорогу вы сами найдете? – спросил он Альфреда.
– Конечно, найдем, не переживайте, – ответил тот, заезжая в туалет.
То, что он увидел, въехав в довольно тесное помещение, было, как в какой-нибудь мелодраме. Ральф, этот огромный сильный человек, стоял в углу и плакал, как ребенок.
– Ральф! – окликнул его Трясогузов. – Ты чего ревешь, как девочка?
Штукк шмыгнул носом, крякнул, потом подошел к раковине и высморкался.
– Болен я, Альфи. Сильно болен, – сказал он, шумно выдыхая воздух из своих легких. Трясогузову показалось, что он услышал едва уловимый хрип, но, боясь сказать об этом Штукку, решил тонким намеком помочь ему ненужным советом:
– Может, к врачу сходить, а?
– Может и сходить, – повторил за ним Штукк. – Думаешь, ты один такой умный? Раз они тебе здесь не помогли, почему ты вдруг решил, что они могут помочь мне: я, что, по-твоему, из другого теста сделан?
– Ну, не знаю – разные случаи бывают, – отозвался толстяк. – И, потом, у меня же необратимые процессы, так что…
– Какие еще случаи, Альфи? – спросил Штукк, оборачиваясь к нему. Трясогузов увидел темные круги под глазами Штукка и красный, с полопавшимися сосудами, нос. Он так переменился за каких-нибудь пятнадцать минут отсутствия в комнате отдыха, что Трясогузову показалось, что он ошибся дверью, и что это вообще не Ральф, а кто-то другой, прикинувшийся им, на время, человек. Он продолжал на него с удивлением смотреть, пока Штукк, наконец, не вывел его из состояния оцепенения.
– Да, ладно, Альфи, разберемся. Скорее всего, я простыл от сквозняка: у меня, ведь, там, на Пику, не было в комнате ни одного кондиционера. Я еще тогда распорядился, чтобы их у меня сняли.
– А как же ты дышал без вентиляции? – удивленно спросил толстяк.
Штукк на секунду задумался, будто что-то вспоминая, хотя и так было понятно, что ему просто не хотелось об этом говорить даже такому надежному человеку, как Альфред. Потом, решил, что всё равно тайна, рано или поздно, откроется.
– Я горстями глотал кислородные таблетки – они-то и восполняли нехватку кислорода в моем организме.
– Но зачем ты это делал?
– Потому что кондиционеры убили бы меня через месяц, а может и раньше. В детстве я очень тяжело перенес пневмонию и с тех пор, малейший сквозняк, или случайный ветерок, может сильно мне навредить. Короче, слаб я легкими, вот и все. Подозреваю, что мне недолго осталось: вон опять кашлять стал и сопливеть.
– А если это обычная простуда и ты на себя наговариваешь? – никак не унимался толстяк.
– Нет, не наговариваю. Я чувствую, что мой организм не справится с этими чертовыми кондиционерами, а их тут полным полно.
– А если тебе выпросить отдельную комнату? – спросил Трясогузов, мысленно прокручивая варианты, как это можно устроить.
– Не реально, – ответил Штукк, и вытер руки об полотенце, висевшее рядом с раковиной. – Мы только прибыли сюда, и вдруг мне отдельную комнату? Не смешно, Трясогузов – не бывает такого.
Тут толстяк неожиданно вскипел:
– То есть, как не бывает? Еще как бывает! Так, короче, я займусь твоей проблемой, пока она не занялась тобой, а ты, тем временем, старайся поменьше попадать под сквозняки: как это у тебя получится, не знаю, но будь аккуратен. Лады?
Штукк неуверенно пожал мощными плечами, как бы говоря, что эта авантюра никогда не удастся новичку, тем более такому скандалисту, как Трясогузов.
Толстяк же, сделав все свои дела в туалете, больше не стал тратить время на разговоры со Штукком, и, тут же, после выхода в коридор, помчался в столовую, забыв про Ральфа, который остался в комнате отдыха. Теперь у толстяка была задача номер один: найти свободную комнату для Штукка, или отыскать здесь хорошего врача, который бы решил проблему с легкими Ральфа.
Когда он доехал до столовой по нужному маршруту, которой легко вспомнили его руки, поворачивавшие кресло в нужных направлениях, он тут же отыскал Полозова.
– Здрасьте еще раз, – кивнул он психологу.
– Привет, – отозвался тот, насаживая на вилку морскую капусту. – Очень, кстати, рекомендую этот продукт: богат йодом и прочими полезными металлами…
– Спасибо, непременно воспользуюсь вашим советом, – перебил его Трясогузов. – Тут вот какое дело. Мой товарищ, ну вы его видели, уверяет, что болен неизлечимой болезнью, а именно тяжелыми осложнениями после давно перенесенной пневмонии.
– Так, так, – заинтересованно сказал Полозов, откладывая уже пустую вилку в тарелку, где была целая гора этой морской капусты.
– Дело в том, что ему очень вредят кондиционеры, от которых идет сквозняк, и он, когда попадает в область, так сказать, этого воздействия, начинает сильно простужаться, и, в конце концов, сильно заболевает. Он мне говорит, что скоро может умереть от легкого ветерка, и что ему нужно отдельную комнату без кондиционеров. И да, еще момент – он горстями глотал кислородные таблетки. От них могут быть побочные эффекты, как вы думаете?
Полозов откинулся на спинку стула.
– Побочные эффекты могут быть от чего угодно, даже от долгой медитации. Читали недавние статьи, что некоторые люди с ума сходили, когда сидели по нескольку часов в позе лотоса? Там же тоже нужно определенное время, чтобы только дать необходимый толчок организму для запуска необходимых процессов расслабляющего действия, а потом он сам найдет нужные пути для восстановления…
– Всё это очень интересно, доктор, – перебил его Трясогузов, – но я хочу вас спросить: можно ли помочь Штукку с его проблемой?
Полозов удивленно на него посмотрел.
– Как, вы сказали, его фамилия? – спросил он.
– Штукк. Ральф Штукк, – ответил Трясогузов, не вполне понимая, что, собственно, заинтересовало Полозова.
– Скажите, а не тот ли это Штукк, который на Фаяле был главным…
– Нет, – махнул рукой Альфред, перебивая Полозова, – это его родной брат. А тот, скорее всего, погиб, как и все остальные после того инцидента.
– Понимаю, – закивал Полозов и снова отправил вилку капусты в рот.
– А что, собственно, вас смущает? – спросил Альфред, совершенно не представляя, как теперь действовать дальше.
– Нет, нет, дорогой друг, меня ничего не смущает. Просто, когда я работал еще на первом объекте, лет эдак пять тому назад, мне довелось встретиться с его братом в, не очень, я бы сказал, благоприятных условиях.
– Произошло что-то серьезное?
– И да, и нет, – ответил Полозов, вновь подхватывая капусту и отправляя ее вслед за предыдущей порцией.
Он долго жевал пищу, богатую разыми металлами и минералами, и, похоже, не спешил с ответом, которого с нетерпением ждал толстяк.
Тут он прожевал, наконец, свою капусту, и внимательно посмотрев на Трясогузова, вдруг спросил:
– А у вас со здоровьем всё в порядке?
Альфред выдохнул, чувствуя, что тот хочет соскочить с темы.
– А вы разве не видите – у меня чудная крепкая коляска, которая послужит еще ни одному поколению. И после этого вы думаете, что у меня проблемы со здоровьем? Да я силен, как бык, и быстр, как Аполлон.
Психолог, не отрывая от него своих серых глаз, спокойно сказал:
– Понимаю ваше негодование, но, думаю, что смогу помочь вашему товарищу, только будет это не бесплатно.
Трясогузов с подозрением окинул мешковатую фигуру Полозова.
– Что вы имеете в виду? И если вы говорите о деньгах, то за этим дело не станет: у меня оклад на Пику был полмиллиона, и это в худшие дни…
Полозов поднял руку, останавливая Трясогузова на полуслове.
– Не нужны мне ваши деньги. Есть вещи, которые дороже любых денег, и мне нужна ваша помощь.
– Что вы имеете в…
– Давайте поговорим об этом позже и не здесь: очень много, знаете ли, ушей в последнее время, развелось на этом острове. И, скажу вам заранее, ничего странного и опасного я от вас не попрошу. Так что, идите спокойно к раздатчице, которой вы, кстати, вчера успели нахамить, и попробуйте взять у нее еды. А вдруг получится? – сказал он и рассмеялся.
Трясогузов не ожидал такого необычного разговора, но, тем не менее, спокойно развернул свое кресло и с виноватой рожей поехал к раздаточному столу. Он, еще издали, смотрел на толстуху в белом халате так, словно ему было и плохо, и противно, и тошно. Всем своим видом, он показывал, что готов был провалиться сквозь землю, лишь бы она облагодетельствовала его тарелочкой дымящегося супа с небольшим кусочком мяса, размером с синицу или воробья – не больше, и что-нибудь из вторых блюд, типа рисовой каши с во-о-он той жареной утиной ногою, как написано в вашем прейскуранте. А все остальное – на ваше усмотрение.
Она видела, как толстяк подъехал к столу с высокими жестяными полками, на которых стояли салаты, десерты, разные соки с компотами. Раздатчица разок окинула равнодушным взглядом жалкого толстяка. Через минуту она посмотрела на него еще раз: толстяк чуть не плакал, взирая на нее красными глазами. И когда она в третий раз глянула на это жалкое подобие человека, сердце ее не выдержало и она рявкнула: