Сумеречный сказ

– Лебедушка моя, – ласково прошептал молодец, – а веришь ли в сказки?Лежали они рядом, не волнуясь ни о чем.– Верю, – быстро согласилась она. – А ты?– Не-а, – протянул Казимир, глядя в потолок. – Сказки ведь на то и сказки, что вымысел в них все.– Как же? – удивилась девушка. – Разве не веришь ты в них? Как же вся молва про колдунов злых, что головы дурят? А про духов лесных, что заблудившихся поглощают, словно обед?– Ни разу я за все лета не встречал ни тех, ни других. Посему и верить отказываюсь.Славянское фэнтези. Уже одно это звучит вкусно, а я еще не начала говорить о том, какие здесь герои, как раскрыт сеттинг и все в таком духе. И в целом это направление не только выглядит вкусно, но и становится очень притягательным, стоит только поманить, что и случилось в моем случае.В книжном мире его притягательность, наверное, не так заметна, все же здесь легче перекрывать спрос читателей, зато в фандомах визуальных новелл это явно выражено. Сейчас ситуация получше, все же есть занятнейшая история от «Лиги мечтателей» («Когда молчит море»), но на этом список визуальных новелл (имею в виду только истории из сборников) по славянской мифологии, о которых я слышала, заканчивается, спасибо за внимание. И да, ситуация достаточно печальная, ведь тема реально интересная. Особенно заметен спрос на нее в фандоме «Клуба романтики», где этот сеттинг ждут больше трех лет, сравнительно недавно один авторов «Клуба» начала активно продвигать его (в большей степени для себя; самое смешное – в фандоме не хотят этот сеттинг в исполнении этой авторки), но ситуация от этого не изменилась ни на йоту. Единственное, что меня несколько охлаждало в желании прочитать эту книгу, – явно зарубежное имя автора. Когда-то я уже читала славянское фэнтези в иностранном представлении – Кэтрин Арден – Медведь и соловей . Не скажу, что это было плохо, просто как-то непривычно и сразу говорило о том, что автор не из тех мест, о которых рассказывает. Примерно, как в песне Kate Bush – Babooshka, сама Кейт Буш рассказывала, что слово «Babooshka» само всплыло у неё в подсознании во время написания этой песни, и в тот момент она смутно представляла себе его значение, полагая, что это имя принцессы из какой-то русской сказки. Но нет, с первых же страниц стало понятно, что автор этой книги русскоязычный: и имена правильно используются, и стиль повествования, как в старых сказках, да и много чисто славянских элементов, которые выдают с головой и радуют глаз одновременно. Этому нашлось подверждение и в авторском тг-канале, так что да, это точно. (Кстати, у Арден и Кайсы настоящие имена одинаковые с учетом разных языков, вот такой забавный факт.)Любой колдун сказал бы, что нет ничего лучше и безопаснее, чем зелье, сваренное строго по рецепту.Что же ждет читателя в этой истории? Хмм, давайте начнём со сладкого крема – стиля повествования, шуток и количества мифических и сказочных героев.Автор – Застенчивый упырьПро стиль уже немного рассказала – это тот самый сказочный язык, который можно найти в старых сборниках сказок. К этому добавлю, что он еще и легкий для восприятия, и очень точный и изящный, благодаря этому история выглядит даже как-то богаче. Шутки этому не мешают, тем более и в сказках всегда было место иронии. Так что эти двое создали потрясающую атмосферу – легкую и живую, изысканную и яркую.Героев мифов и сказок не просто много. Нет, одно это не впечатляло бы так сильно. Каждому герою отведено время и внимание, история каждого была рассказана. Это нисколько не мешало раскрытию сюжета, скорее наоборот, ведь прошлое всегда влияет на настоящее.– А у кого тут нет печальной истории? – ядовито процедил водяной. – Мы все же в мире мертвецов, куда ни глянь – у каждого будет слезливая сказка про любовь, ненависть да месть.Воздушный бисквит – приключения, операция по спасению мира и бытовые аспекты жизни в Нави, Прави и Яви.В мире кондитерского искусства лучшим показателем хорошего бисквита можно считать его воздушность, в мире же литературы лучшим показателем будет отличная проработка и плотное наполнение истории деталями, отсылками и всевозможными намеками, что никак не назовешь легким и неосязаемым. Подходит ои такое описание этой истории? Да, определенно да.Мир раскрыт отлично, он яркий и подробный, путешествовать по такому было бы одно удовольствие (ну, если игнорировать всякую нечесть и если она будет вас игнорировать).Поиски ответов, опасные встречи, битвы, призрачные надежды и ужасающие перспективы – это увлекает и очаровывает с первых страниц и до последних строк.– Как ты однажды сказала: для смерти нет ни времени, ни защиты, ни границ. Горькая вишенка – all at once. До этого я уже сталкивалась с историями, в которых сюжетных линий хватит на два-три романа, поэтому с этим уже немного смирилась. Как пример могу привести Алекс Рауз – Котерия. Пристанище заблудших : этому роману не нужно продолжение, но его самого можно было раскрутить на бóльшее число книг. Почему говорю о том, что смирилась? Да потому, что это всегда приводит к тому, что с отличным миром и потрясающими героями приходится прощаться раньше, плюс событий будет так много, что это может перегрузить историю и/или мозги читателя (а что одно, что другое не очень приятно). Кому-то наоборот нравится, когда в книге есть всё и сразу, назовем их любителями горьких вишен. Я же предпочитаю сладчайшую клубнику и планомеренное раскрытие историй в циклах. Но это не стало минусом, так как история отлично раскрыта и в рамках одного романа, просто немного моего ворчания.В общем, определенно советую эту книгу любителям славянского фэнтези Автор артов-портретов по истории (четыре арта ромбом) – Агнес Свон

Несложно догадаться, что сказ сей мне не понравился совершенно.Токмо унывать меня заставил,одначе я его пересилила.ТЗ, конечно, автору наисложнейшее досталось – стилизация под русский фольклор. Одно дело фэнтези писать, взяв знакомых героев (здесь они родимые будут говорить и действовать по канону созданного автором мира), другое – героев взять да ещё и на жанр замахнуться.И замахнувшаяся, конечно, наделена либо недюжей смелостью, либо непроходимой глупостью (простите).Итак, условно дословно Сказ можно разделить на 2 части:1. Сказка2. ДействиеНачнем со второго.Действие.Действие нарочитое, оно ассоциативно как фильм «Последний богатырь».Может, есть любители, но это точно не я.Имеем мы в Действии тьму героев из русских народных сказок и былин.Герои эти здесь и сейчас «решают Проблему» и в этом весь сюжет.Говорят они на смеси современных речевых штампов («набрасываться с претензиями», «есть возможность доказать», «они проконтролируют», «фактически подглядывал», «пользуешься сведениями», «предложить сотрудничество»), в том числе и разговорных («вы совсем кислые», «могу попросить принести что-нибудь посущественнее» (про еду), «заканчивай кривляться», «протеже большой шишки») и непосредственно более-менее органичных им («Ты же, поди, знал», «Люд много чего испокон веков болтает да только сам же своим словам и не внимает»).На одной странице Действия Вам может встретиться из уст одного и того же персонажа:– Моя участь была предопределена с рождения. Я это понимаю и принимаю. У всего есть цена.ИОплошать нельзя, иначе… Однако у меня нет таких способностей, и я виновата пред тобой.Действуют они в современности: знакомы с социальными сетями, управляют автомобилями, бывают в ночных клубах, живут в коттеджах, умеют «руководить процессом» и «прятать улики, испортив видеоматериалы», могут «пробраться в отделение полиции и разболтать сотрудников» (детектива здесь нет, есличо).Эти действий мы не видим, об этом нам рассказывается для заземления в «здесь и сейчас», в Действии.Проблема не выглядит такой, чтоб прям с большой буквы, а Действие – попросту неинтересное: оно сводится к тому, что герои куда-то ходят группами численностью от 2 до 4 существ, и как токмо только на сцене появляется новое действующее лицо, кто-нибудь из Действия выбывает, как будто у них ограничение больше трех не собираться (потенциальные революционеры, видать).Герои есть. Героев много. Герои совсем не раскрыты. Им некогда проявиться со своими личностными характеристиками в полной мере, потому что они либо действуют, либо уходят. Нам некогда их узнать, ибо мы следим за Действием.Вторая составляющая – Сказка.В ней рассказывается кратенько история каждого персонажа, взятого из русских народных сказок и былин, в авторском прочтении. В знатоки метить не буду, но, кажется, авторское прочтение очень далеко от канона. Но это ладно, художник так видит, имеет право.Беда в том, что Сказку пытались стилизовать под прозаический эпический жанр нашего народного устного творчества, одначе однако ничего у автора не вышло, ибо особого синтаксического построения предложений со сказуемым в конце («Скромно хозяйство вели, урожай собирали и в лучшее верили») и употребление кажется подходящей лексики (тятечка, ланиты, светлоока, суженный-ряженный и узрел) недостаточно.Что сказка, что былина как жанр имеют очевидные характерные черты, и беда в том, что знакомы они каждому буквально с пеленок. Тем сложнее стояла задача (смелость/глупость – это сюда).Например, одним из важнейших и ключевых принципов построения нашего фольклорного произведения является повтор, и он может (и должен) быть не только лексическим (царь-царевич, король-королевич, темным-темно, терем-теремок, тянет-потянет, жил-поживал, поплакал-поплакал, полетали-полетали, покричали-покричали), который, справедливости ради, в тексте присутствует («близко-близко», «смейся, смейся», «хвать-хвать, клац-клац» – чувствуете разницу?), но в безбожно малом количестве, и который мог бы быть ещё и синонимическим (путь-дорога, жили-были, лягушка-квакушка).Что былинам, что сказкам присущи повторсюжетный (в Теремок по очереди звери жить приходили, в Репке все домочадцы овощ тянули, Колобок от всех (спойлер: почти) убегал, Иван-Царевич не раз облажался, не послушав Серого Волка, девочка, чьего братца гуси-лебеди унесли, за ним шла и по порядку встречала печку, яблоньку и речку, а на обратном пути – их же в обратном порядке);предложений и синтаксических конструкций (например, в той же сказке Гуси-лебеди девочка вопрошала: «Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели? Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели? Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели?»).Александр Сергеевич, стилизуя «Сказку о царе Салтане» (сравнение я, конечно, в наивысшей степени лестное для автора маханула, но зато всем знакомое и наглядное), не забывал повторять «.. А ткачиха с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой…»; Леонид Филатов в «Сказе про Федора-стрельца, удалого молодца» тоже повторений (точнее синтаксический параллелизм, по-моему, это называется) не чурался:Царь: Вызывает антиресВаш технический прогресс:Как у вас там сеют брюкву —С кожурою али без?..Посол: Йес!Царь: Вызывает антиресВаш питательный процесс:Как у вас там пьют какаву —С сахарином али без?..Посол: Йес!Царь: Вызывает антиресИ такой ишо разрез:Как у вас там ходют бабы —В панталонах али без?Посол: Йес!свернутьА кроме того, что русским народным сказкам, что былинам характерен троекратный повтор действия (три встречи, задания, приключения, испытания, подвига), которого я у автора вообще не заметила. Как и троекратности в целом (три богатыря, тридевятое царство, тридесятое государство, три дня и три ночи и т.д. и т.п.).Единственная мной замеченная троекратность – мир (Явь, Навь и Правь) – и та скорее не в Сказке, а в Действии.СпойлерВозьмем хотя бы основные сюжетные «шаги» Марьи Моревны: посещение клуба (Упырь), визит в квартиру Зои (Домовой), действо в лесу Сосновца (Мавка) и встреча с Олесей (Ведьма). Итого: че-ты-ре!свернутьИз всего этого выходит, что читатель, впитавший в себя с молоком матери особенности русского фольклора, пусть он и не может объяснить их с точки зрения литературы и жанровых особенностей, все равно будет чувствовать зуд: что-то здесь не так.Я, вероятно, смахиваю на зануду, но я честно пытаюсь одновременно и себе, и Вам объяснить, почему «зудит»: претензия у автора была грандиозная, а вышел очередной котопес.Итого мы имеем неумелую (недоделанную) стилизацию в Сказке и лично для меня вовсе неинтересный сюжет в Действии.Звезда – «за смелость».И, да, готова поспорить, что, читая сей сказ, Вы хоть по одному разу, но произнесете вслух два слова: «токмо», встречающееся в тексте 65 раз, и «одначе» – 71 раз (чисто из спортивного интереса посчитала).

Яви, Нави, Прави не существует. Это то, о чем я думала, когда начала читать эту книгу. Где-то на подкорке моего сознания закрепилась эта информация и никак не хотела отпускать. Потому что разделение славянского мира на три составляющих это фальсификация. Успешная. Очень даже. Но неправда. И это знание как назойливый комар зудел над ухом не позволяя погрузиться в историю полностью. А погрузиться хотелось очень. Потому что поверить в существование Кощея, Горыныча и любимого моего Финиста-ясного сокола,было очень легко.Я не умею правильно структурировать свои рецензии, а вот автор над структурой своей книги постаралась на славу. Каждая глава делиться на две части. В первой части рассказывается о прошлом героя, во второй о его настоящем. И на половине книги я поняла, что вторая часть мне не так интересна. Как и сюжет. Если вы хотели найти здесь захватывающие приключения оборотня, упыря и чернокнижницы, то это не совсем об этом. Хотя все из названных героев присутствуют и даже перемещаются по книге, пытаясь решать сказочные проблемы, но это не захватывает. Совсем.А как здорово все начинается. Девушка-оборотень берет заказ от мавки на уничтожение браконьера. По какой-то причине, мавка требует, чтобы “волчица” сначала с браконьером познакомилась, а только потом, “поговорив с ним по душам”, отвадила нечестивца от дел лешему неугодных. И Рогнеда( так зовут оборотня) знакомится в соцсетях со своей жертвой, заманивает его в лес и …запугивает до смерти. Буквально. Парень умирает от остановки сердца. Девушка выставляет все как несчастный случай и кажется, что все “шито-крыто”, но нет. Проблема в том, что она сообщила ему свое настоящее имя. Это плохо. Но почему плохо я не поняла. Да и все это становится неважно, потому что пока Рогнеда разбиралась с браконьерами, ее старый друг Горыныч, сжег завесу между Явью и Навью. И это очень очень плохо. Вот представьте все самое худшее, что вы можете представить…Так вот то, что случилось в книге еще хуже этого. Я не шучу. Все ужасно. Мир на грани катастрофы. Но пугает ли это меня? Нет. Переживала ли я за героев? Нет. Поверила ли я, что мир может быть уничтожен? Нет. Конечно автор пытается нагнетать обстановку, пишет о “трагической смерти” утопленников, призраков и колдунов. Но так вскользь и о персонажах настолько не играющих роль в книге, что о них через секунду уже забываешь.Герои, которым Морана, дала задание сохранить завесу, интересные. Но то ,что они делают не очень. Ходят, разговаривают, совершают странные поступки, которые объясняют волей Мораны. А Морана запросы свои никак не разъясняет. Она же богиня. Она просто говорит что нужно делать и ты делаешь. Не задавая вопросов. Потому что Морана она лучше знает. Так вот, герои, делая то, что говорит им Морана, спасают мир от ужасных событий (очень ужасных, это все так плохо, как вам даже представить сложно) силой любви. Да. Любовь спасет мир. Снова. Но это, конечно, если в двух словах. На деле там все чуть чуть сложнее. Но настолько чуть чуть, что бла бла бла. И все взаимодействие между героями глупое. В глубину их чувств не веришь. Баюн заботливо поправил прядь у Марьи Моревны, казалось бы мое сердце должно выскочить из груди от умиления, а на деле даже бровь не дернулась. А шуточки которыми перебрасываются главные герои, чтобы снять напряжение и не шутки вовсе. И вызывают только желание выйти из комнаты.Но несмотря на все вышеописанное, книга меня покорила. Чем?Во-первых, это атмосфера. Благодаря языку автора, который певуч, мелодичен и очень похож на то, как складывались сказки во времена когда записи не велись, а происходящее передавалось из “уст в уста”, ты погружаешься в созданный автором мир с головой. Создать атмосферу задача не из простых. Но автор, по моему личному мнению, справилась с этим на “ура”. И когда я пишу об атмосфере, я имею в виду то чувство дежавю, которое тебя охватывает после прочтения. Запах, шорох, блик света и вот ты снова в избушке у Бабы Яги, или в Городе Мастеров, или мечтаешь погладить Баюна против шерсти.Во-вторых, герои. О каждом из них мы знаем многое. Но то, что о них рассказывает автор, позволяет старой сказке заиграть на новый лад. Она раскрывает необычные грани личности персонажа. Автор где-то додумывает, где-то находит информацию в сказках и мифах и в результате предыстория героев получается куда лучше самой истории. Теперь за спиной у Кощея, Бабы Яги или Жар-птицы есть жизненный багаж, что позволяет проникнуться их судьбами, сопереживать, набираться опыта.В-третьих, иллюстрации. Каждая глава сопровождается картинкой с изображением персонажа. Автор рисунков Вельга Северная. “Эксмо” пишет, что художница известная. Но в сети не так много информации о ней. Картины же ей созданные я могу рассматривать вечность. Она как будто чувствует героя, которого хочет изобразить и он так гармонично вплетается в повествование, что уже не понимаешь или книга создавалась по этим картинкам, или художница вдохновлялась книгой.В -четвертых, структура. О ней я уже писала ранее. Но помимо того как автор разделяет саму главу, мне очень понравилось то, как главы озаглавлены. Мне было так интересно угадывать о ком нам расскажут в следующей главе, что останавливаться на середине не хотелось. Хотелось продолжать. Даже несмотря на то, как во второй половине главы провисал сюжет.Для меня хорошая книга та, к которой ты мысленно возвращаешься. Да, мне не хватило головокружительных сюжетных поворотов и любовной драмы. Но это не сделало книгу плохой. Это идеальная книга для парочки уютных зимних вечеров. Книга к которой хочется вернуться после тяжелого дня. Взрослея все чаще хочется оказаться в сказке. И автор создала такой мир в который мне бы хотелось провалиться.