Трое в долине

© А. Лисина, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Пролог

Вам когда-нибудь доводилось осознавать себя во сне? Не просыпаться, мучительно пытаясь вспомнить детали, не выдыхать с облегчением, выбираясь из паутины ночных кошмаров, а именно находиться во сне, поразительно похожем на реальность?

Со мной, например, такое случилось впервые. Я совершенно точно знала, что сплю. Прекрасно помнила, что было со мной в «той» жизни. Сознавала, что все происходящее как бы понарошку, но при этом обладала свободой воли. Могла делать что хочу: бежать, идти или просто стоять на месте. Ну и выбирать направление, конечно, хотя конкретно в этом сне выбрать было непросто.

Интересно, почему мне не достался какой-нибудь приличный сон? Зеленая лужайка, например? Птички-бабочки? Или просто симпатичная опушка, где было бы приятно остаться? Вместо этого шальное подсознание подсунуло до боли знакомую обстановку: подземелье – темное, глухое. Спасибо, что хоть без нежити. И мне, как и в жизни, во что бы что ни стало нужно было найти из него выход.

Раньше я плохо помнила этот сон. Обычно поутру мне доставались одни обрывки. Но сегодня картина наконец-то прояснилась, и я, прислушавшись к себе, поняла, что уже не раз тут бывала. Более того, все время чего-то опасалась. Однако сейчас бояться мне не хотелось, сгустившаяся вокруг тьма скорее раздражала, чем пугала. Да и устала я бегать по всяким там лабиринтам. Поэтому привычным движением просканировала местность «прозрением» и, обнаружив одну-единственную, ярко горящую во тьме золотую точку, решительно потопала в ту сторону.

Что за «клад» меня ожидает в конце, я не знала, но надо уже до него добраться, иначе, скорее всего, меня так и будет утягивать в этот дурацкий сон. Правда, напрасно я надеялась, что к «кладу» проложат прямую и ровную дорогу: раскинувшееся передо мной подземелье и впрямь было похоже на лабиринт. Коридоры бесконечно виляли, кружили, путались. На моем пути, как и в жизни, попадалось множество развилок, некоторые из которых упорно возвращали меня на исходную точку.

Но я не сдалась. Нет. С каждым ложным ответвлением подземелье вызывало все большее желание с ним покончить, поэтому я упрямо топала дальше, мысленно отмечая на карте «пустышки». И через какое-то… не знаю точно какое… время все-таки добралась до последнего, прямого, как стрела, и абсолютно пустого коридора, в конце которого меня ждала заветная дверь.

Дверь, кстати, оказалась самой обычной. Деревянной. С простой железной ручкой, за которую я и взялась, пристально отслеживая «прозрением» ту самую точку, что от меня так долго пряталась.

Однако она больше не собиралась убегать. Напротив, даже засветилась ярче, словно поторапливая и намекая, что разгадка близка.

Открыв дверь, я некоторое время просто стояла на пороге, пытаясь нащупать заклинанием то, что так настойчиво меня звало. А потом увидела загоревшиеся на уровне моего лица два ярко-желтых глаза с узкими вертикальными зрачками и непроизвольно вздрогнула.

Саан… да что ж меня повсюду преследует этот образ?!

Впрочем, за последние сутки мое отношение к мрону несколько изменилось, поэтому я взяла себя в руки и все-таки сделала шаг навстречу, надеясь, что хотя бы так, во сне, он даст мне долгожданные разъяснения.

– Мастер Миррт? – настороженно позвала я, силясь разглядеть притаившийся во тьме силуэт.

Тот явственно дрогнул, однако не захотел отвечать. Ну а поскольку ждать и сомневаться мне надоело, то я так и продолжала идти вперед. Быстро, уверенно. Ровно до тех пор, пока не добралась до спрятанного во тьме предмета и не осознала, что вижу самое обыкновенное зеркало!

При виде появившегося в нем отражения я озадаченно замерла, никак не ожидая, что когда-нибудь решусь обрезать косу до пояса, смело распущу волосы и сменю простую дорожную одежду на слегка нескромный, но весьма эффектный костюм из темно-серой кожи.

Однако больше всего меня поразили глаза – мои же собственные глаза, которые вдруг полыхнули знакомыми ярко-желтыми огнями и обзавелись узкими, вытянутыми, как у химер, вертикальными зрачками.

Глава 1

Когда я открыла глаза, то не сразу сообразила, почему вместо беленых каменных плит вижу перед собой некрашеный деревянный потолок.

Ах да, мы же не в академии. И вообще не в столице, а за тридевять земель, среди Норейских гор, в гостях у самых загадочных оборотней нашего мира.

Когда грифоны прибыли в Норн, мастер Миррт отвел нас в какой-то дом и сдал с рук на руки хозяйке… нэле Арти, как он ее представил. Дамой нэла оказалась весьма необычной, в чем-то даже удивительной. Но честное слово, к тому времени я уже так вымоталась, что мечтала лишь об одном – выспаться.

И нам дали выспаться. Судя по тому, что за окном снова утро, продрыхла я весь вчерашний день, ночь, а если бы не странный сон, то и еще бы поспала, потому что устали мы с ребятами знатно.

Сев на постели и убрав с лица разметавшиеся волосы, я покосилась по сторонам и против воли улыбнулась, обнаружив, что Ланка и Ник все еще беззаботно дрыхнут. Причем подушка у них оказалась одна на двоих, потому что рыжая выключилась практически сразу, как только добралась до постели, а Линнелю, похоже, было все равно, куда ложиться, так что он упал куда смог, а сейчас бережно обнимал свернувшуюся у него под боком ведьмачку, словно любимую девушку.

При этом смотрелись они настолько гармонично, что я не стала их будить, а лишь тихонько выбралась из-под одеяла и, на ходу расплетая лохматую косу, побрела на поиски санузла.

Еще через полчаса, уже умытая и причесанная, я спустилась на первый этаж и смогла осмотреть дом, в котором нас приютили.

Как ни странно, он был построен полностью из дерева, хотя в суровых местных условиях проще и дешевле использовать камень. В глубине старых гор, в затерянной среди скал и многовековых льдов долине, которую облюбовали мроны, дерево являлось слишком дорогим материалом, чтобы вот так щедро его расходовать. Но, вероятно, у нелюдей бытовала иная система ценностей. Или же они добывали все необходимое с помощью грифонов, поэтому дом оказался не только двухэтажным, просторным и добротным, но еще и поразительно теплым, так что я, даже будучи босой и в одной ночнушке, совсем не замерзла.

Нэла Арти, хозяйка дома, встретила нас вчера так, словно мы были давними друзьями. Худощавая, черноволосая, статная, она оказалась настолько похожей на мою бабулю, что в самый первый миг я решила, что брежу. Потом подумала, что у бабули есть сестра-близнец. Но на расспросы ни сил, ни времени не осталось, да и сама нэла не позволила: при виде чумазых нас она всплеснула руками и, решительно прекратив расспросы, захлопотала по хозяйству. Накормила, напоила, нагрела воды для помывки, а также обеспечила чистой одеждой и расстелила постель, куда в приказном порядке отправила всех троих. Но вот теперь я выспалась, отдохнула и была не прочь с ней пообщаться, но, как назло, в доме никого не оказалось.

На всякий случай дважды проверив все здание «прозрением», я огорчилась отсутствию живых, однако, зайдя на кухню и обнаружив на столе еще теплый завтрак, успокоилась. Раз есть завтрак, значит, и хозяйка скоро появится.

Кстати, на лавке возле входной двери я обнаружила еще и три комплекта зимней одежды. Теплые штаны, рубахи, шерстяные безрукавки и овечьи тулупы на пару с варежками, сапогами и меховыми шапками.

Недолго думая, я решила обождать с завтраком, пока не проснутся Ник с Ланкой, после чего быстренько оделась и, толкнув скрипучую дверь, высунула нос на улицу.

Снаружи царила зима… Правда, не свирепая или лютая, как у нас в Рино, а такая, знаете, когда и солнце ярко светит, и морозец явственно кусает за щеки, зато нет пронизывающего до костей ветра, поэтому в такую погоду совсем не хочется сидеть дома. Напротив, при виде сверкающих и переливающихся на солнце сугробов на губах сама собой расползается улыбка. Морозный воздух кажется особенно свежим, а по выбеленным дорожкам так и хочется пробежаться, собирая ладонями свежий снежок.

Такую зиму я любила. Свежо, чисто, красиво… И улица, на которую я вскоре выбралась, тоже была красивой. С массивными деревянными домами, двумя рядами убегающими куда-то вдаль. С заснеженными крышами, покрытыми изморозью окнами и утопающими в сугробах заборами, возле которых с визгом и хохотом возилась многочисленная детвора.

Норн, как я уже заметила, оказался мало похож на полноценный город. Слишком маленький. Слишком тесный. Да и как иначе, если долина, где обитали мроны, была со всех сторон стиснута высокими скалами и для полноценного поселения попросту не хватало места? А внутри этих самых скал еще и обитала целая стая грифонов, чьи тени то и дело проносились над землей?

Впрочем, нелюдям их близость, по-видимому, беспокойства не доставляла. Пока я любовалась видами, мимо нашего дома прошло сразу несколько закутанных в меха молодых женщин, но при виде проносящихся по земле крылатых теней никто из них даже глаз к небу не поднял.

– Уже проснулись? – вдруг отвлек меня от созерцания знакомый голос.

Я вздрогнула от неожиданности и, обернувшись, непонимающе уставилась на невесть откуда взявшегося мастера Миррта. Саан меня задери… как ему это удается? До ближайшего здания шагов сорок! Под сапогами снег скрипит так, что оглохнуть можно! Да и солнце светит в спину. Как я могла его пропустить?! Или он на крыльях сюда спустился?!

– Доброе утро, эрта, – вежливо поздоровался мрон, сделав вид, что не заметил моей оторопи.

– Д-доброе, – промямлила я, с трудом отведя от него взгляд. И вот как ему не холодно в одной кожаной куртке, да еще и без шапки? Дамы вон до самого носа в меха укутались, чтобы не замерзнуть, а этому хоть бы что! – Вы всегда так тихо подкрадываетесь?

Мужчина в ответ улыбнулся.

– Я просто был неподалеку. А насчет поступи… привычка. Прошу прощения, если напугал. Хотите, я покажу вам Норн?

– Хочу. Но попозже, когда мои друзья проснутся.

– Кажется, вы собирались меня о чем-то спросить? – не стал настаивать он.

Я от неожиданности снова смешалась. Если честно, не ожидала, что он сам предложит, да еще так скоро. Но потом все-таки набралась мужества и кивнула.

– В последнее время вокруг нас происходит столько странного, что у меня просто голова кругом. И так уж получилось, что многие из моих вопросов почему-то связаны с вами.

– Что конкретно вас интересует? – ничуть не удивился мрон.

– Если честно, то все, – опустила глаза и на всякий случай добавила: – Если, конечно, вы не сочтете это наглостью с моей стороны.

Мрон снова улыбнулся.

– Многое из того, что я вам расскажу, не подлежит распространению среди простых людей, эрта. Но вам как раз стоит об этом узнать. Надеюсь, вы умеете хранить секреты?

– От друзей я ничего не скрываю.

– От друзей скрывать и не потребуется. Однако до остальных, включая вашего куратора, эта информация дойти не должна. По крайней мере, не от вас. И не в ближайшее время.

Я недолго подумала, но потом снова кивнула.

– Полагаю, что смогу обеспечить сохранность этих сведений. Даже в том случае, если кто-то захочет использовать на нашей тройке магию разума.

– В таком случае спрашивайте. Постараюсь удовлетворить ваше любопытство.

– Кто вы? – не стала тянуть кота за хвост я. – В смысле не только вы, а вообще…

– Имеете в виду нашу расу? Мне казалось, в империи это известно: мы оборотни.

– В учебниках вас относят к промежуточным видам.

– Неправда, – тут же отреагировал мрон. – Вернее, не совсем правда, потому что изначально мы действительно были чистокровными со всеми вытекающими последствиями. И только в последнюю тысячу лет… Впрочем, лучше начать с самого начала. Что вам известно о Лазоревой долине?

Я на мгновение растерялась.

– Честно говоря, не очень много.

– Хорошо. Вы знаете, как в нашем мире появилась первая нежить?

– Да, Вилли рассказывал.

– Значит, вы уже в курсе, что сам он пришел к нам еще с тех времен? – снова уточнил мужчина.

– Да. Он сказал, что ему больше шести тысяч лет и что он видел, как зарождалась первая скверна.

– А то, что это произошло здесь, в этой самой долине, он вам тоже сообщил?

Я наморщила лоб.

Впрямую нам никто об этом, конечно, не говорил, но после недолгих размышлений я пришла к выводу, что намеки на эту тему действительно были. Вилли сказал, что нам непременно надо попасть в Лазоревую долину. И что это очень важно. А еще он утверждал, что знает, где находится первая скверна. И если сложить два этих факта, то получалось, что правду нам все-таки сообщили. Да и Норр на что-то такое намекал. Правда, пока было сложно понять, что из этого следует.

Поняв по моему лицу, что ответ мне уже известен, мастер Миррт удовлетворенно хмыкнул.

– Очень хорошо. Значит, самое главное вам объяснять не потребуется. Когда-то ведьмы совершили ошибку, затеяв войну друг с другом и рискнув использовать слишком мощное заклинание. Итогом этой ошибки стало то, что живописная долина, которую теперь называют не иначе как проклятой, превратилась Саан знает во что. Вместо живых там народилась нежить. Потом эта нежить ринулась во все окрестные земли. И она непременно заполонила бы все доступное пространство, если бы оставшиеся в живых ведьмы не выставили вокруг нее стражу и не накрыли долину магическим барьером. Ночью, когда стемнеет, вы даже сможете его увидеть, если подниметесь повыше.

– Лазоревая долина находится здесь? – удивилась я.

– Грифоны способны домчать вас туда меньше чем за двадцать минут.

– И вы решили поселиться рядом с ней?!

– Мы – стражи долины, – спокойно сообщил мрон. – Нас создали для того, чтобы ее защищать.

Я замерла.

– К-как это создали?!

– Ведьмы обладали особой магией, – пожал плечами мужчина. – Когда долину отгородили от всего остального мира, рвущееся оттуда проклятие притихло, но до конца не исчезло, поэтому за сохранностью барьера нужно было следить. Условия здесь, как видите, суровые. В горах довольно сложно организовывать регулярные патрули и еще сложнее вылавливать нарушителей. Да и барьер при всей своей мощи довольно хрупок. Любое магическое воздействие способно его разрушить, поэтому охрана должна нестись неусыпно, по всему периметру. И поскольку люди на это оказались неспособны, то ведьмы создали нас.

– Я не знала, что оборотней можно создавать. Даже чисто технически… представить не могу, как такое возможно!

– Мне нечего вам на это ответить, эрта, подробностей я не знаю. За исключением того, что в отличие от простых оборотней, в которых присутствует звериное начало от одного-единственного вида, нам таких видов досталось несколько.

– То есть у вас не один прародитель?!

– Да, – засмотрелся куда-то вдаль мрон. – В нас оказалось так много всего намешано, что у оборотней моего вида появилась возможность принимать практически любое обличье. Бьерн, волк, змея, птица… Это позволило нам без помех контролировать весь периметр и оберегать долину от чужаков как на земле, так и в воздухе. И мы делали это веками. Тысячелетиями. Поскольку мы не стремились о себе заявлять всему миру, то о нас долгое время никто не знал. Ну а когда слухи все-таки просочились, нам так и не смогли дать полноценное определение…

– Химеры, – прошептала я, во все глаза уставившись на мрона. – Вот почему вас так назвали! У вас просто не было единой формы!

Мужчина медленно наклонил голову.

– Нам было доступно небо и подземелье, горы и реки… Мы были созданы, чтобы выживать при любых условиях и в бою с любым противником, включая высшую нежить.

– Вы говорите «были»… – нахмурилась я.

– Примерно тысячу лет назад нас прокляли, и вот с тех пор большую часть своих способностей мы утратили.

– Кто вас проклял? Как?! Зачем?!

– Сейчас это уже не так важно. Но факт в том, что проклятие нас изменило. Те, кто в момент его использования находился в зверином облике, больше не смогли обратиться в человека. А те, кто пребывал в личине человека, практически утратили способность становиться зверем.

– Хотите сказать, грифоны…

Мрон в ответ тихо вздохнул.

– Мы всегда предпочитали крылатую форму – по воздуху легче перемещаться, поэтому грифоны, которых вы видели, являются прямыми потомками чистокровных химер, которых проклятие заперло в зверином теле. К несчастью, мы не сразу поняли, что с каждым поколением наши братья и сестры постепенно отдаляются от нас и все больше становятся похожими на обычных зверей. Да и принимать какой-либо иной облик им не дано: они рождаются и умирают грифонами. И я не знаю, через сколько поколений их разум окончательно угаснет, а нам придется разводить их как обычных животных, с горечью вспоминая, что когда-то они были такими, как мы.

– А что случилось с остальными? – поежившись от набежавшего холодка, спросила я.

– Поначалу нам было сложно. Двуногая форма гораздо более уязвима к холоду, голоду и ранам, поэтому мы больше не могли полноценно охранять барьер. К тому времени он заметно ослаб. Заклятие ведьм, хоть и было рассчитано на века, с годами все же утратило силу. И нам пришлось выбирать: остаться здесь, в горах, храня верность многовековым традициям, или же смирить гордыню и обратиться за помощью к людям. Мы выбрали второе, – после небольшой паузы признался мрон. – И заключили с империей договор в обмен на помощь и сохранение некоторых привилегий. С тех самых пор император не стремится вмешиваться в нашу жизнь и примерно раз в тридцать-сорок лет жрецы… а их можно смело назвать преемниками ведьм… проводят обряд, позволяющий сохранить барьер над долиной, а мы взамен обязались стеречь не только ее, но и всю северную границу империи. А еще служители храма испросили для нас благословение у светлых богинь, благодаря чему нависшее над нами проклятие удалось ослабить.

– А они не пытались проникнуть в долину, когда узнали, почему вы ее охраняете? – осторожно поинтересовалась я.

– Была у них такая мысль. Все-таки там стоит первохрам. Там же когда-то пролилась кровь наших богов. Оттуда пришло проклятие Саана. И если бы удалось его уничтожить… Пожалуй, это – единственный вопрос, по которому у нас нет полного согласия с империей. Проникнуть через барьер не дано никому, включая нас самих, жрецов или простых магов. Говорят, он пропустит только тех, в ком течет кровь ведьм, а чужаки сумеют его преодолеть, лишь полностью разрушив. Но ведьм давно не осталось в нашем мире. Их наследие рассеялось, магия почти исчезла, и носителей чистой крови уже не найти. Но жрецы полагают, что это не так важно и что если они привезут сюда достаточно алтарей, то сумеют противостоять находящемуся в долине божественному проклятию. Мы, разумеется, не согласны. И считаем, что не имеем права так рисковать, поэтому в свое время и отказались предоставить людям императора право прохода к Лазоревой долине. С тех пор переговоры с империей зашли в тупик, и только в последние несколько недель дело сдвинулось с мертвой точки.

Я помолчала.

Обсуждать решение императора мне было не с руки. Не того я полета птица. Да и, если честно, судьба оборотней меня сейчас волновала гораздо больше.

– А что произошло с другими химерами? После проклятия? – спросила я, немного собравшись с мыслями.

– Как и грифоны, наши женщины утратили способность менять облик навсегда, сохранив лишь некоторые общие особенности, свойственные нашему виду, – ровно отозвался мастер Миррт. – А вот мужчинам богини все-таки сумели помочь, поэтому менять облик мы по-прежнему способны. Звериный дух в нас тоже остался. Однако чтобы его пробудить, приходится прилагать массу усилий. А если это все-таки удается, то еще не факт, что с ним удастся договориться.

– Простите, я не понимаю…

– Обычный оборотень всегда ощущает себя цельным, – пояснил мрон. – В любом облике, зверем или человеком – неважно. Его разум всегда един. Его зверь – отражение него. Они неделимы. Тогда как мы утратили контроль над собственным зверем, и теперь он если и просыпается, то становится во всех смыслах слова самостоятельным.

Я вздрогнула и уставилась на оборотня расширенными глазами.

– Что?!

– Процесс разделения довольно сложный, местами даже опасный и крайне болезненный для обоих, – усмехнулся мастер Миррт. – Но так уж повелось, что с некоторых пор химеры гуляют отдельно от нас, несмотря на то что они плоть от нашей плоти и кровь от нашей крови.

– Так, значит, Злюка?..

– Да, – кивнул он. – Мой зверь. Та самая химера, которой досталась большая часть наших способностей. Может, она мала ростом и не выглядит опасной, зато она умеет менять облики как захочет. У нее сохранилась природная способность создавать недоступные другим видам порталы. Она способна меня призвать и выдернуть таким порталом из любого уголка света. А если захочет, то может слиться со мной в единое целое. Так, как сделала вчера.

Я чуть не поперхнулась от неожиданности.

Саан меня возьми… да как же это?! Что за странные оборотни эти мроны?!

– Наверное, для вас это звучит дико, но мы живем так уже тысячу лет, – понимающе улыбнулся мастер Миррт. – Даже сумели приспособиться и нашли способ ускорить пробуждение химеры. Обычно для этого нужно совсем немного: манящий запах добычи, неминуемая угроза смерти… Но разбудить химеру вовсе не означает ее приручить. Наши звери своевольны, упрямы, порой даже агрессивны. Силой тут ничего не добиться, иначе химера просто уйдет. Поэтому иногда могут пройти годы, прежде чем мрон и его зверь сумеют найти общий язык. И еще больше времени, прежде чем у них получится стать одним целым.

– А как Злюка оказалась у нас? – все еще будучи в некотором шоке от такой правды, поинтересовалась я. – Почему она не осталась с вами?

Мастер Миррт снова хмыкнул.

– Вы помните нашу первую встречу, эрта?

– Еще бы. Вы же выпали из портала в долине Нол-Рохх!

– На тот момент химеры у меня еще не было, – признался он. – В тот день мы устроили облаву в дальних подземельях. Нежити вокруг Лазоревой долины всегда обитало немало, но в последнее время она стала проявлять повышенную активность, поэтому было принято решение зачистить нижние уровни, пока там не завелось чего-нибудь посерьезнее зомби. Во время зачистки мне не повезло – в одном из ответвлений отряд нарвался на высшую нежить, а большое количество химер сделало пространство внутри коридора неустойчивым. Из-за этого в самый разгар схватки меня оттуда буквально вышвырнуло, вместе с гортами и измами. И вероятно, именно это послужило толчком для пробуждения Злюки… Правда, я почти не помню, как это произошло и что случилось после того, как меня утянуло в портал, – после еще одной паузы добавил мужчина. – Все связные воспоминания заканчиваются на том моменте, как в меня вцепилось сразу несколько тварей.

– Вы упали, – вздохнула я. – Мы с ребятами как раз находились неподалеку и видели, как вы появились в лагере, а горты принялись рвать вас на куски. Потом подоспел куратор. Измов уничтожили. Гортов тоже добили. Портал удалось закрыть. А вскоре прибежали целители и унесли вас в лагерь, пока эрт Ларун заканчивал с зачисткой.

– Он сказал, что я обязан вашей тройке жизнью. Это ведь вы уничтожили нежить?

Я качнула головой.

– Без него мы бы не справились. А по поводу вас… честно говоря, я чуть было не решила, что мы вас не спасем.

– Вы бы и не спасли, – ошарашил меня мрон. – Я знаю свои возможности, эрта, – с теми ранами, что я получил, шансов выкарабкаться было немного. А после того, как проснулась химера, они вообще скатились к нулю. Поэтому, признаться, я был сильно удивлен, когда очнулся живым, более или менее здоровым, да еще и с отчетливым привкусом лунного корня на языке.

– Лунный корень?

– Вы называете его кошачьим. Травка не то чтобы редкая, но весьма непопулярная среди других рас. Просто потому, что для вас она бесполезна. Вы ее даже за лекарство не считаете. Однако на нас она действует подобно сильнейшему стимулятору, и порой с ее помощью можно выжить, даже находясь на волосок от смерти.

– Я не знала…

– И ваши целители не знали, поэтому с самого начала было ясно, что с того света меня вытащили не они. И лишь когда эрт Ларун сообщил, что это вы имели неосторожность первой ко мне приблизиться…

Мрон пристально на меня посмотрел.

– Каким зельем вы меня напоили? Это ведь было ваше зелье?

– Нет, – помотала головой я. – Мне его бабушка дала в дорогу. Сказала, чтобы я использовала его только в крайнем случае.

– А вам известен его состав?

– По большей части. Хотя про кошачий корень я, признаться, не догадывалась. Он у травников не в почете.

– Зато мы его очень ценим. Магические эликсиры для нас бесполезны, как и целительная магия. А вот лунный корень… Дав мне то зелье, вы спасли мне жизнь, эрта. И окончательно разбудили химеру, облегчив, так сказать, ее рождение.

– Эм, а как она могла… ну в смысле – как это вообще происходит? – с некоторым трудом сформулировала я крутящуюся в голове мысль. – Ваши химеры – реальные создания из плоти и крови. Но я, если честно, не могу даже предположить, как она может… э-э… родиться.

Мрон понимающе улыбнулся.

– Для этого достаточно нескольких капель крови и совсем немного плоти хозяина, которую новорожденная химера меняет потом как захочет. Сразу после рождения они совсем слабые и очень уязвимые, поэтому обычно прячутся, пока не выберут подходящую форму. Зато они умеют быстро расти. Для этого нужно всего лишь немного времени и достаточное количество пищи. Ну а поскольку химеры всеядны…

– Ясно, – дрогнувшим голосом отозвалась я, силясь уложить в голове эту невероятную картину. – Но мне все равно непонятно, почему Злюка ушла? Почему не осталась с вами?

Мастер Миррт пожал плечами.

– Когда она родилась, я физически не мог ей помешать. Собственно, я даже не сразу понял, что у меня появилась химера. Все, что я помнил, это боль, пустоту в груди и запах… ваш запах, эрта. Вернее, запах вашей крови, который остался у меня на когтях. Целители не сумели ее отмыть – для этого им пришлось бы отрезать мне пальцы. Только я тогда не знал, кто вы, и не видел вашего лица.

Я смутилась.

– Вообще-то видели. Там, на полигоне, был момент, когда вы пришли в себя. Да и потом… Кстати, у вас тогда глаза были желтыми. Да и вели вы себя совсем как… простите, не совсем обычно.

– Я вас обидел? – нахмурился мастер Миррт.

– Нет, что вы! Вы были ранены, поэтому не могли себя контролировать и наверняка приняли меня за кого-то из тварей. А потом, в лагере, вы меня просто… обнюхали, – еще больше смутилась я. – После чего сразу ушли, и вплоть до возвращения в академию я вас больше не видела.

– Этого я тоже не помню, – задумчиво проговорил мрон. – Скорее всего, вы встретили не меня, а химеру, эрта. В тот самый момент, когда она уже проснулась и осознала себя, но от меня еще не отделилась. Как я уже говорил, в первые часы после пробуждения наши звери проявляют осторожность. Так что, вероятно, когда Злюка обнаружила себя в окружении незнакомых людей, то не захотела себя демонстрировать. Быть может, пыталась защититься. Но при этом она запомнила вас, учуяла запах вашей крови. Вероятно, вы ее заинтересовали, поэтому, как только появилась возможность, она пошла за вами.

– А вы, значит, за ней? – догадалась я.

– Куда ж я без нее? Но главное не в этом. Есть иная причина, по которой Злюка обратила на вас внимание. Вы – одна из нас, Ниэль. В вас течет кровь моего народа. В противном случае химера вам бы не доверилась.

– Этого не может быть, – твердо ответила я, на всякий случай отступив на шаг. – Понимаю, к чему вы клоните, но мне прекрасно известны законы наследования. Так что даже если когда-то у нас в роду и промелькнул кто-то из ваших родичей, то это было очень давно, иначе я не смогла бы родиться колдуньей. А раз у меня есть магический дар, значит, крови оборотней во мне однозначно не осталось. Это доказано давно и не мной, поэтому вы, скорее всего, ошиблись.

Мрон лишь невесело улыбнулся.

– Я помню вкус вашей крови. Я не мог ошибиться. А моя химера – тем более.

– Но я ведь уже сказала…

– Я не собираюсь с вами спорить, – на удивление быстро отступился мастер Миррт. – Давайте я просто расскажу, что знаю, а вы уже сами решите, верить мне или нет?

От такого предложения я опешила.

Что он может мне рассказать? Откуда ему вообще может быть что-то известно обо мне и моем прошлом?! Хотя, с другой стороны, что я теряю? Уверена, у него не найдется ни одного достойного аргумента, который я не смогла бы оспорить.

– Кровь химер попала в ваш род пять поколений назад, – тем временем уверенно начал мужчина, заставив меня обратиться в слух. – Это была случайная связь. Быть может, вы об этом не знаете, но мужчины моего вида, у которых еще нет пары, нередко сходятся с людьми. На время, разумеется. Очень короткое. Порой даже на одну ночь. И результатом таких связей обычно становится появление девочек-полукровок. Мальчики в подобных союзах не рождаются – для этого необходимо наличие крови химер у обоих родителей. Точно так же, как появление девочек – крайне редкое событие у полноценной пары. Это тоже одно из последствий обрушившегося на нас проклятия, не удивляйтесь, поэтому случайные связи у нас не порицаются. Напротив, каждый мужчина, не связанный узами брака, обязан оставить после себя потомство. Для нас это вопрос выживания.

– Понимаю, – прошептала я, опустив взгляд на заснеженную землю. – Но даже если вы и правы насчет моих предков, то это не имеет значения. Ведь начиная с четвертого поколения…

– Да, – кивнул он. – Законы наследования едины для всех, поэтому через три поколения кровь оборотней перестает доминировать. Но отдельные признаки, характерные для нашего вида, можно отыскать и спустя гораздо большее время. Такие девочки всегда отличаются твердым характером. Из них не вырастают цветочницы, подавальщицы в трактирах или любительницы вышивать крестиком. Они непоседливы, склонны к авантюрам и порой сами не знают, что именно гонит их с насиженного места. При этом выглядят они совершенно обычно, у них нет клыков, желтых глаз, и даже чистокровный мрон неспособен распознать своего отдаленного потомка, если, конечно, ему не доведется попробовать его крови.

Я вскинула голову.

– При чем тут я?

– Я видел ваше досье, эрта. И досье вашей матери. Все признаки, которые я перечислил, очень характерны для женщин вашего рода. А еще мне известно, что ваша бабушка, будучи в довольно юном возрасте, не только сбежала из дома, но и сделала это ради человека, который оказался ее недостоин. После этого нэла Оли возненавидела весь род мужской и предпочла стать отшельницей, лишь бы не дать кому-нибудь повод еще раз ее предать. Для полукровок такое поведение в порядке вещей – женщины-химеры весьма эмоциональны. Правда, со временем ваша бабушка смягчилась. Подрастающая дочь заставила ее переключиться на более насущные проблемы. А вскоре после того как та, в точности повторив судьбу матери, сбежала учиться в академию, нэле Оли принесли на лечение человека… вернее, тяжело раненного мрона, который, едва ее увидев, сделал ей предложение.