Глава 1
– Ника? – раздался до боли знакомый голос посреди парка, и я испуганно замерла на месте, прижимая к себе сумку с заветным свертком.
Обернулась на свое имя и не поверила глазам.
Нет, это не сон. Действительно он. Мужчина, от которого я забеременела шесть месяцев назад. Виктор.
Ему около сорока, но выглядит он при этом намного моложе. Высокий, красивый. Прямой нос, темные волосы, колдовские зеленые глаза, которые меня и покорили в свое время.
Только не он. Не сейчас. Господи, как же не вовремя. У меня ведь в сумке краденные с завода нерабочие микросхемы. Я спешила сбыть их, хотя умом и понимала, что за никому не нужные вещи столько денег не платят.
Но на вознаграждение, которое мне пообещали за списанные микросхемы, я смогу оплатить аренду жилья на полтора года вперед. Зарплаты мне всегда хватало в обрез. За последние полгода я даже ни разу не была в любимом театре, все время проводя на работе в надежде на сверхурочные.
И теперь представить не могла, как в скором времени буду выживать с маленьким ребенком на руках на одно лишь детское пособие.
Сейчас, уже на шестом месяце беременности, эта проблема стояла как никогда актуально.
Всего-то и надо было, что вынести микросхемы и передать их определенному человеку в условленном месте.
«Они ведь все равно списаны, – думала я. – Устаревшие, никому не нужные…»
Мне объяснили, что они содержат какое-то количество драгоценных металлов, поэтому и стоят так дорого, а завод у нас старый, переработкой там не занимаются, так что их бы все равно списали в утиль.
– Ника, – вновь окликнул мужчина, сокращая между нами расстояние, и от потрясения сумка выпала из рук. Пакет со схемами вывалился наружу и, оказавшись на парковой дорожке, чуть не угодил в лужу.
Вместе с ним по земле покатились несколько яблок, которые я брала на работу, да так и не съела из-за волнения.
Хороша конспираторша!
Я спохватилась и принялась подбирать все, боясь поднять голову и понять, что это не сон.
– Да брось ты! – фыркнул мужчина, за руку дергая меня вверх. – Кинулась так, будто яблок никогда не ела.
Нет, это не сон. Действительно он.
– Отпусти, – дернулась я, не желая иметь с ним ничего общего. Слишком хорошо я помнила, что представляет собой этот человек.
По спине пробежала нервная дрожь, я до боли закусила губу.
Господи, только бы он не заметил мой живот! Повезло, что сейчас зима, я в широкой пуховой куртке, еще и огромная сумка сбоку.
Сама по себе я достаточно высокая, так что даже без верхней одежды живот обычно не слишком выступал. Но от этого мужчины можно было ожидать все, что угодно. Моя первая любовь, человек, которого я теперь боюсь больше всех на свете.
– Да ладно тебе. Думал, ты все-таки уехала. Может, посидим где-нибудь? Расскажешь, как живешь. Я правда рад тебя видеть. Поехали, – хмыкнул он и махнул рукой в сторону расположенной неподалеку парковки, на которой одиноко стоял припорошенный снегом явно очень дорогой большой черный автомобиль. Я не разбиралась в марках от слова «совсем», но еще полгода назад у него была машина светло-серого цвета.
Он тронул за руку, и на меня потоком нахлынули воспоминания о наших поцелуях, как он отвозил меня к дому, и мы подолгу сидели, не в силах попрощаться друг с другом.
Нежность в нем всегда тесно переплеталась с каким-то звериным неистовством, ненасытностью, порой переходящей даже в нарочитую грубость.
А я и рада была дразнить его, шалея от этого сладкого чувства власти, которое дарит страсть. Он был старше, опытнее, богаче, но терял самообладание лишь от одной моей улыбки, взгляда.
А больше всего его сводило с ума, когда я с придыханием просила:
– Укуси меня…
Тяжело сглотнула, с трудом возвращаясь в реальность.
Судя по всему, с деньгами у него сейчас все было отлично, даже очень. А у меня совсем не радужно.
Злясь больше на саму себя, вырвалась у него из рук, а затем наклонилась подобрать упавший сверток.
– Не собирай… – поморщился Виктор. – Это же я виноват… может, денег тебе дать? Сколько там нынче килограмм яблок стоит?
Он фыркнул и полез в карман за бумажником.
– Пятьсот хватит?
В сознании снова вспыхнуло прошлое:
«Надеюсь, ты понимаешь, что с этим не стоит идти в полицию? Умная девочка… – похвала звучит как издевка, но я молчу, понимая, что с его способностями ему ничего не будет стоить избавиться от меня, да и от любого другого, так, что ни у кого и сомнений не будет, что это самоубийство. – Исчезни из города. Братьев попрошу тебя не искать и не трогать. Денег дать? Пятьсот тысяч тебе хватит?»
Я замотала головой и отшатнулась, буквально задыхаясь от страха и неприязни. Ни тогда, ни сейчас его кровавые деньги я брать не собиралась. Главное, не смотреть ему в глаза, не забывать, чем это может быть чревато.
Вот только Виктор одновременно с этим попытался снова помочь, но лишь ухватил за куртку.
Молния разошлась от моего резкого рывка.
Адреналин ударил в кровь. Неужели он все поймет?
Развернулась и бросилась бежать через парк, насколько позволяло мое состояние. С такими «хозяевами жизни», как он, лучше не иметь ничего общего. Особенно детей.
Остановилась только когда со всей дури врезалась в ветку дерева, пытаясь обернуться. Из-за распахнутого пуховика удар пришелся сразу по рубашке, над грудью сильно заныло.
Одной рукой зажала больное место, второй – живот. Отдышаться так сразу не получалось. Вот черт! Наверняка кожу в кровь содрала этой дурацкой веткой.
Еще раз обернулась. Никого.
Облегченно выдохнула. Кажется, пронесло.
Понадобилось несколько минут, чтобы выровнять дыхание. Может быть, зря я тогда все-таки не взяла эти чертовы деньги? Смогла бы позволить себе уехать в другой город и уже наверняка бы не столкнулась с бывшим даже случайно.
Вот только тогда я еще не знала, что кое-что все-таки от него получила. Беременность, о которой стало известно лишь почти два месяца спустя…
Съемную квартиру я меняла за последнее время уже дважды, так что где я живу, Виктор был не в курсе.
Если он не понял, что я беременна, значит повезло.
Переведя взгляд на сверток в руках, нервно сглотнула, принявшись теребить край сумки. Встреча была назначена уже через двадцать минут.
Застегнувшись, начала озираться, пытаясь понять, в какой части парка я, собственно, оказалась. Он был большим, и когда-то сразу за ним начиналась городская черта. Ходили слухи, что в девяностые тут даже несколько раз видели волков и находили трупы загрызенных людей. В основном это были почему-то женщины. А один раз даже медведь забредал. Но сейчас все было спокойно. Город разросся, и мамочки с колясками гуляли без опаски даже вечерами.
Условленным местом была городская набережная. Садилась на скамейку я с каким-то странным чувством нереальности. Но уже через пару минут ко мне подсела миниатюрная девушка. Короткая стрижка, волосы выкрашены в розовый, в носу пирсинг, макияж такой, что рок-звезды позавидуют.
Более приметного человека, пожалуй, стоило еще поискать.
– Принесли? – она улыбалась во все тридцать два зуба.
Коротко кивнула и положила сверток на скамейку.
– Отлично! – просияла розовая. – Вот деньги. Приятно было иметь с вами дело.
Мне на колени лег сверток, похожий на мой. Я сунула его в сумку, не став даже проверять. Сердце гулко колотилось внутри, готовое выпрыгнуть в любой момент.
Девушка бодро вскочила со скамейки и практически сразу же исчезла из поля зрения, и я торопливо направилась домой.
Никогда прежде мне не доводилось ходить по городу с подобной суммой. Все время казалось, что какой-нибудь придурок обязательно докопается до меня, кто-нибудь вырвет сумку, меня обворуют, или случится еще что-нибудь дурное. Сумка выскальзывала из вспотевших, несмотря на холод, ладоней.
Я шла и не понимала, кого боюсь больше. То ли случайных воришек, то ли того, что снова наткнусь на Виктора.
Но нет. До квартиры я добралась без приключений.
Первым делом закрылась на все замки. Скинула вещи в прихожей, убедилась, что действительно содрала кожу веткой в парке, помазала ушиб йодом. Затем пересчитала и спрятала деньги.
Лишь только после этого позволила себе упасть на диван, отдавая себя во власть прошлого.
Виктор Алмазов, владелец «Алмаз-фарм» и мой бывший босс, оказавшийся кровавым маньяком. Меня до сих пор бросало в дрожь от того, свидетелем чему мне не посчастливилось стать.
А ведь если бы не тот злополучный вечер, я бы так и продолжала жить в наивных розовых мечтах, где я золушка, которой повезло встретиться с принцем. Вот только в моем случае принц оказался главным злодеем.
В душе вскипало по очереди то негодование, то злость, то раздражение на саму себя.
И ведь я думала, что смирилась. Вычеркнула этого человека из жизни и из памяти. Лучше бы я волка в этом злополучном парке увидела!
Всего одна случайная встреча, и хоровод воспоминаний встает в голове, не давая забыть, как с ним было хорошо.
Как мы гуляли, ходили вместе в кафе.
Я, стесняясь и смущаясь, рассказывала ему о том, как вчерашняя выпускница детдома возомнила себя великим талантом и решила попробовать поступить в театральное училище в нашем городе. Провалилась, конечно. Вместо этого пришлось идти в техникум на специальность «Делопроизводство», но мечта и любовь к театру так и остались…
Лучше бы все это забыть, те дни, те ночи, зализать раны и найти в себе силы жить дальше. Он оказался далеко не принцем. Просто богатый мужик, связанный с криминалом. А я сирота, давно распрощавшаяся со своей мечтой.
Взгляд упал на мобильный телефон. Я уже удалила его номер, перед этим добавив в черный список. Вот только из собственной памяти стереть проклятые цифры было не так-то просто.
«Быть может, позвонить?» – мелькнула малодушная мысль, но была тут же отброшена.
Этот мужчина может растоптать не только сердце, но и погубить жизнь. Мою и моего неродившегося пока ребенка.
В дверь позвонили. Дурное предчувствие забило тревогу практически сразу. Заглянула в глазок – это была всего лишь соседка, жившая этажом ниже.
– Так и параноиком можно стать, – прошептала я, потянувшись к замку.
Открыла дверь.
– Привет, Кать. Что-то случилось?.. – мой голос умолк сам собой. За дверью была совсем не Катя. – Виктор?!
Как такое вообще возможно?!
Попыталась закрыться, но он сунул в проем ботинок.
– Нам надо поговорить, – мягким успокаивающим тоном начал он. – Ника…
– Убирайся отсюда! Я полицию вызову! Если ты зайдешь, я буду кричать! – меня буквально колотило от волнения и нервов.
Нет, нет! Только не он! Он не должен был узнать! Не должен!
– Ты не будешь кричать, – шепнул он, на мгновение поймав мой взгляд.
Я замерла в оцепенении, не в силах оторваться от налившейся кровавым цветом радужки. В голове что-то щелкнуло, и я послушно повторила.
– Не буду…
– А теперь будь умницей и дай мне пройти.
Словно во сне я шагнула в сторону, пропуская мужчину в квартиру.
Он вошел и закрыл за собой дверь, отрезая нас от всего остального мира.
– Этот ребенок… – он указал на мой выступающий живот, – от меня?
Молча кивнула. Он нахмурился, напряженно что-то обдумывая.
Мне же в этот момент было… все равно. В голове пусто, руки безвольно висели вдоль тела, я смотрела перед собой, уставившись в одну точку.
– Ты уверена, что он от меня? – через какое-то время произнес он. – Других мужчин у тебя не было?
– Не было, – мой голос звучал безжизненно.
– Но… как такое могло случиться? Какой срок? Давно ты?.. – он явно начинал злиться, вот только я чувствовала абсолютное безразличие. – Почему мне не сказала? Я имел право знать! Как ты собиралась растить его одна? Это ведь даже не твоя квартира! Пока искал тебя сегодня, навел справки, у тебя нет никаких накоплений. Банковские счета пусты, несколько кредитов висит. Ника?!
Вопросы сыпались как из рога изобилия, а мой затуманенный разум просто не поспевал за ними, и я начала сдавленно мычать, принимаясь отвечать на один и сразу перескакивая на второй, третий.
Виктор, видя это, щелкнул пальцами, и я тут же очнулась от странного оцепенения. Встрепенулась, прижимая ладони к вискам.
– Что только что?.. – подняла глаза на стоявшего рядом мужчину. – Что ты со мной сделал?! Опять… твои штучки?! Как тогда… да?!
– Мы сейчас обсуждали совершенно другие вещи, – хмыкнул он, все еще озадаченно разглядывая мой живот.
– Уходи, – внутри клокотала темная ярость, и хоть я ничего не могла противопоставить этому мужчине, нестерпимо хотелось наброситься на него с кулаками. Как он смеет?! – Я тебе уже говорила, я не хочу иметь с тобой ничего общего.
– Если ты не хотела иметь со мной ничего общего, то сейчас уже поздно для этого, не находишь?
– Выметайся из моей квартиры.
– Да, конечно, – он неожиданно сменил тактику. – Мне тут не место.
Я нахмурилась, не понимая, в чем подвох.
– Рада, что ты это понимаешь.
Он чуть поклонился, словно бы актер в каком-то фильме о средневековье, и недобро улыбнулся.
– Не знаю, остался ли у тебя мой номер телефона, – он протянул визитку, но я не притронулась к ней.
Постояв немного, он положил ее на тумбочку около двери.
– Это и мой ребенок тоже. И раз уж ему суждено родиться, я намерен быть его отцом. Не знаю, проходила ли ты соответствующие обследования… Тебе придется обратиться в мой центр, чтобы я убедился, что все в порядке. Но я дам тебе время свыкнуться со всем этим. Если надумаешь пообщаться раньше, позвони. Нет – найду тебя сам. И не вздумай снова убегать. Это может быть вредно для ребенка.
Произнеся эту пафосную речь, он снова манерно поклонился и наконец вышел, оставляя меня одну.
Я же лишь прижала ладонь к лицу, чтобы не завыть в голос, и медленно сползла по стенке. Какая же я дура!
Ребенок, словно ощущая мои эмоции, толкнулся в животе, я приложила к этому месту руку.
– Тише, маленький, тише… У нас все обязательно будет хорошо. Я не дам тебя в обиду этому уроду!
И ведь он снова сделал это. Это чертово подчинение, которое он каким-то образом мог использовать! Что это было? Гипноз? Паранормальное явление? Магия?
В юности я всегда относилась скептически ко всяким шарлатанам, называвшим себя экстрасенсами. Считала их фокусниками и обманщиками.
А потом, в один из самых тяжелых моментов, когда я по глупости лишилась положенной мне от государства квартиры, я познакомилась с Виктором.
Девчонке, выросшей в детдоме, он казался рыцарем в сияющих доспехах. Не таким, как все. Богатство, манеры, власть. И еще театр, в который, как мне казалось, мы оба были с ним влюблены.
Я верила всему, что он говорил, не задавала вопросов. Он сказал мне уволиться с работы – и я сделала это. Сказал переехать, и я послушалась. Носила то, что нравилось ему, послушно бросала все дела, если ему хотелось увидеться.
Я никогда в юности не мечтала о большом богатстве или неземной любви, но его страсть, забота, нежность разбудили во мне то, о существовании чего я и не подозревала.
Он встречал и провожал. Звонил без повода. Всегда следил, чтобы мне не было холодно, спрашивал, как я себя чувствую. От одного его взгляда внутри теплело, а по телу пробегали мурашки. А уж когда мы оставались наедине, когда его руки блуждали по моему телу, в голове буквально вспыхивали фейерверки наслаждения.
У него были свои странности, первые звоночки, которые должны были насторожить еще тогда.
Но влюбленные слепы.
Он обожал кусать меня. Шея и грудь всегда были покрыты красными пятнами от его поцелуев. «Метки», как он называл это тогда, а я смеялась, млея от чувства принадлежности.
И сейчас, стоит закрыть глаза, я как наяву могу ощутить прикосновение его горячего языка к коже. Он сжимает зубами и чуть оттягивает, затем отстраняется и дует холодным воздухом.
– Проси… – бархатный голос ударяет по нервам, и я послушно отвечаю:
– Укуси меня…
Несколько раз он прокусывал даже до крови, но было совсем не больно, и тогда это меня не беспокоило.
Тогда меня вообще мало что беспокоило.
Лишь столкнувшись с изнанкой его жизни, я поняла, что от этого мужчины нужно бежать как можно дальше.
Зажмурилась, не желая пропускать в сознание полустёртые сцены уже минувших дней.
Клуб на окраине города. Вся мебель перевернута, стулья поломаны. На полу безжизненные тела нескольких человек. Рядом громилы с оружием. На меня направлено сразу несколько стволов.
Как я там оказалась? Виски болезненно ломит, когда пытаюсь вспомнить.
Перед глазами лицо Виктора. Он весь в крови. Даже лицо запачкано алым. На лице садистская улыбка.
– Не трогать ее. Я сам разберусь, – чеканит он, больно впиваясь в плечо пальцами и затаскивая в подсобку.
Стряхнув наваждение, я поняла, что все еще сижу на полу в прихожей. Медленно поднялась, пытаясь хоть как-то себя успокоить.
Пусть мой план никогда в жизни больше не видеться с отцом моего будущего ребенка с треском провалился, но, может быть, все не так плохо?
Я ведь сама выросла в детском доме, поэтому прекрасно знала, что такое жить без семьи, что такое желать узнать о своих корнях.
Рано или поздно малыш начал бы задавать вопросы, кто его отец и как так получилось, что его нет в нашей жизни. Можно было бы, конечно, сочинить какую-нибудь слезливую историю про погибшего летчика-испытателя.
Отец-манипулятор, убийца, владеющий гипнозом и не чурающийся им пользоваться, это ведь гораздо хуже, чем выдуманный летчик.
Глава 3
Вечер проходил бестолково. Все выскальзывало из рук, я дважды порезалась ножом, пока чистила яблоко, пролила на ногу горячий чай и даже умудрилась разбить тарелку.
А уже оказавшись в кровати, только и делала, что ворочалась, не в силах и глаз сомкнуть, не то что уснуть.
Утром встала с больной головой и синяками под глазами, но зато с принятым наконец решением.
Нужно поговорить с Виктором и расставить все точки над «i». Даже с деньгами сбежать от него у меня вряд ли получится. Не теперь, когда он знает о беременности.
Я положила оставленную им визитку в сумку, хотя и без нее знала номер. Если он хочет в будущем общаться с ребёнком – я не смогу помешать. Но это будет только на моих условиях и в моем присутствии.
Но как доверять человеку, который в любой момент может заставить подписать отказ от материнских прав с помощью своего проклятого гипноза?
Вот только когда я пришла на работу, все эти проблемы померкли, отступив на второй план. Уже на проходной меня вызвали к начальству. И не просто к непосредственному руководителю, а к директору завода.
Пока я шла по коридору до кабинета, думала, что у меня остановится сердце от страха. Что ему от меня могло быть нужно?
Неужели кто-то видел, как я выносила вчера схемы? Ведь была предельно осторожна! Все предусмотрела!
Когда вошла, директор стоял у окна, рассматривая что-то сквозь жалюзи.
– Садись, Романова. Догадываешься, почему ты здесь?
Села на жесткий неудобный стул для посетителей и помотала головой. Затем поняла, что спиной директор меня не видит, и, сухо кашлянув, выдавила:
– Нет.
Тот неодобрительно посмотрел, картинно вздохнул, а затем прошел к своему огромному креслу и уселся, скрестив руки:
– Скажи спасибо, что я сейчас сижу тут с тобой разговариваю, а не вызываю полицию.
Я почувствовала, как пол уходит из-под ног.
– Что-то случилось? – пыталась оставаться спокойной, но буквально зуб на зуб не попадал.
Денег захотела! Дура! Зачем было во все это ввязываться?!
– Случилось, Романова. Случилось, – он начал повышать тон. – Со склада пропала коробка с новыми запчастями.
– Новыми? – я облегченно выдохнула, понимая, что не имею к этому отношения.
Наше предприятие было совместным с одним японским заводом. Они присылали нам чипы, микросхемы, мы собирали из них различные гаджеты, и дальше те шли на отечественный рынок. Пару дней назад как раз была новая партия каких-то суперсовременных микросхем. Я как заведующая складом лично пересчитывала все коробочки.
Да и не должна была моя вчерашняя авантюра вскрыться. Все акты об уничтожении сделаны и подписаны. Члены комиссии, которые должны были при этом присутствовать, как обычно, даже смотреть не стали, просто поставили подписи и убежали по своим делам.
– Новыми, Романова. Новыми. На камерах видно, что последней выходила ты – да еще и с огромной сумкой!
– Василий Семенович, я правда не имею к пропаже отношения. Вчера все было на месте… – принялась оправдываться я.
– На месте? На месте?! А почему тогда мне технолог сказал, что ему вместо новых схем подсунули списанную партию?! Вот это вот что?!
Он швырнул на стол передо мной вчерашние акты об уничтожении.
– Что ты на это скажешь? Твои подписи?
– Мои…
– А почему тогда эти самые уничтоженные по документам схемы все еще на предприятии?! Ты чем вообще на своем месте занимаешься?! Ты хоть понимаешь, какие убытки мы теперь на тебя повесим?!
Я оторопело хлопала глазами, пытаясь переварить случившееся.
В голове крутились только матерные слова.
Похоже, я действительно влипла.
Господи, как так вышло, что эти проклятущие схемы поменяли местами?!
Да и старые, они же огромные, только на переплавку и годятся. Я ведь не могла перепутать…
– Может, мне не стоит быть таким добрым? – вот вроде и голос он не поднял, а чувство, словно из ведра холодной водой окатило. – Ты материально ответственное за товар лицо. Ты хоть понимаешь, что у нас тут оборонка? Что ты теперь не просто денег должна будешь, а еще и под суд пойдешь? По самой серьезной статье.
– Василий Семенович… – от волнения я начала задыхаться. – Я правда не знаю, как так произошло…
Боже, какая я дура! Прикрыла рот ладонью, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
– Это ты будешь в полиции рассказывать, – он полез в ящик стола, вытаскивая какие-то бумаги.
– Василий Семенович…
– В общем, так, Романова. У нас пропажа на несколько миллионов. В долларах, Романова! В долларах! Сама понимаешь, что ты у нас – единственная подозреваемая. Если товар не найдется, то ты отправишься в тюрьму. И никто не посмотрит, что ты беременная. В тюрьмах тоже рожают.
Он резко замолчал и принялся барабанить пальцами по столу.
– Может быть… – я сглотнула, – может быть, кто-то случайно перепутал… партии…
– Кто-то перепутал? – директор поднял брови, смотря на меня при этом как на умалишённую.
– Случайно, – кивнула я. – И мы вместе с комиссией вчера вместо старой партии уничтожили новую.
Из глаз сами собой покатились слезы, которые я так и не смогла сдержать.
– Вы уничтожили новые схемы?! – лицо Василия Семеновича пошло красными пятнами.
– Это просто предположение, – моментально сдала я назад.
– Кроме тебя, Романова, на складе никого не было. Так что засунь свои предположения…
Он порывисто потянулся к стоящему на столе компьютеру, что-то принялся печатать, и уже через минуту жестом фокусника вынул из принтера какой-то документ.
Когда я заглянула в протянутый лист, меня начало потряхивать от дурного предчувствия.
– Подписывай.
Я попыталась прочесть, но слезы, катившиеся по щекам, мешали, а от волнения сильно мутило. Буквы сливались, не желая складываться в слова.
– Что это?
– Объяснительная. Что так и так, мол, пока переставляла коробки, перепутала, и дальше о том, как ты их списала. Так и быть. Обойдемся без полиции.
– Спасибо, – дрожащими пальцами взяла ручку, поднесла ее к бумагам.
Наконечник завис над полем, где требовалось поставить подпись.
В голове словно красная лампочка вспыхнула.
Я уже так однажды подписала один проклятущий документ, а потом осталась без квартиры.
– Но ведь это не я их перепутала…
– Но что-то ведь вчера ты уничтожила, правильно?
Директор смотрел на меня и улыбался. Словно бы знал, что я никуда не денусь и подпишу.
– И мне ничего не будет? – осторожно уточнила я. – А если схемы найдутся?
Мужчина скривился.
– Если найдутся, то считай, что тебе повезло. А так… предприятие возьмёт расходы на себя. Давай уже подписывай и уматывай.
– Я… – я умолкла, вчитываясь в бумаги.
Тут был какой-то подвох. Когда я устраивалась на работу, то прекрасно помнила, как подписывала бумаги, что являюсь материально ответственным лицом. И за все, что лежит на складе, отвечаю своим кошельком. Что если я подпишу бумаги и, тем самым, повешу на себя огромный долг?
Да и Василий Семенович подозрительно быстро предложил мне такой вариант, словно бы уже заранее знал, что схемы не найти в любом случае.
– Ну что? Долго собираешься сидеть? У меня через тридцать минут совещание на другом конце завода, – он демонстративно встал, собирая со стола какие-то бумаги.
– Я могу сходить в туалет? – наконец решилась я, сжимая в руках телефон.
Василий Семенович мрачно посмотрел на меня, но все же мотнул головой в сторону двери.
Удостоверившись, что рядом никого нет, я заперлась в кабинке.
Несколько минут просто смотрела на сотовый.
Ну и кому мне сейчас звонить? Адвокату, который когда-то занимался судом по моей квартире? Или…
Я ведь помнила номер Виктора, но из-за охватившей паники не могла набрать даже первые цифры. Сглотнула и полезла за визиткой.
«У меня просто нет выбора… мне приходится», – обманывала я сама себя.
Набрала номер. Всего два длинных гудка, и раздался низкий мужской голос:
– Не думал, что ты позвонишь так скоро, – без приветствий ответил он. – С ребенком все в порядке?
С трудом подавила в себе желание бросить трубку, мне было физически больно слышать его голос. В груди защемило, горло сдавило болезненным спазмом.
Если я реагирую на него так, когда он далеко, и даже зная, что он собой представляет, то как мне заставить себя отказаться от чувств, когда он будет рядом?
– Меня заставляют подписать документ на работе. Я не знаю, чем это может мне грозить.
Думать о том, что мои неприятности могут быть выгодны самому Виктору, не хотелось. Если на мне будет висеть огромный долг – отнять ребенка после родов будет куда проще. Но к кому еще обратиться?
– Говорить можешь? – его тон моментально стал серьезным. – Описать ситуацию?
Дверь туалета хлопнула – кто-то вошел внутрь, проходя к соседней кабинке.
– Нет.
– Понятно. Ничего не подписывай. Тяни время. Где ты работаешь, я знаю. Навел вчера справки. Буду через пятнадцать минут.
Приехал он действительно быстро. И даже как-то умудрился попасть внутрь, хотя вход был только по пропускам.
Я успела вернуться в кабинет к директору, упрашивала его дать время, все-таки попробовать разыскать эти чертовы коробочки.
Меня начали снова пугать полицией и последствиями, когда в дверь постучали.
– Кто там еще?! – рявкнул директор, поднимаясь со своего стула и нависая надо мной через стол. – Романова, не видишь, там уже люди ждут? Подпиши и уматывай. Последний раз прошу по-хорошему.
– Запугиваешь подчиненных? – раздался за спиной знакомый голос. – Я тоже люблю запугивать.
– Ты кто вообще?! Ирина, ты кого впустила?! – крикнул Василий Семенович своей секретарше, круглыми глазами смотря на вошедшего.
– Ирина спит, и, учитывая зарплаты, которые ты тут у себя платишь, может ли ее кто-нибудь упрекнуть за сон на рабочем месте?
– Это режимное предприятие. За незаконное проникновение сюда положен арест, – начальник посерел лицом и пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство.
Виктор неторопливо прошел вглубь комнаты и встал за моей спиной, положив руки на плечи.
– А пахнет как на псарне… – сквозь зубы прошипел бывший, так что слышала только я. – Ненавижу любителей собак.
Я боязливо принюхалась. Вроде бы ничем не пахло.
Одно его присутствие давило, даже дышать стало труднее. И тем не менее я почувствовала себя защищенной. Если кто-то и мог мне навредить здесь, то только он сам.
– Что вы там бормочите?
Правильно ли я сделала, позвонив ему?
– Говорю, как невежливо с моей стороны, – тон не предвещал ничего хорошего. – Я не представился. Виктор Альбертович Алмазов.
На лбу директора выступили капельки пота.
– Алмазов? – сглотнув, повторил он. – Эээ… А я Петров Василий Семенович.
Он звучал жалобно.
– Приятно познакомиться, Василий Семенович, – тоном Виктор напоминал кота, который задумал поиграть с мышью.
– А чем я обязан? Представитель фармкомпании на промышленном предприятии… – он виновато развел руками и нервно улыбнулся. – Это так неожиданно. Если бы я заранее знал о визите… может быть, желаете экскурсию?
На последнем слове голос сорвался на высокие ноты, дав петуха.
– Не желаю, – он снова сжал мои плечи, слегка разминая и массируя.
Сердце забилось чаще от его прикосновений. Когда-то давно он делал точно так же. Я словно перенеслась на полгода назад, когда еще не знала о существовании скрытой стороны его жизни.
Чуть подалась навстречу этим чутким рукам…
Интересно, а он еще ко мне хоть что-нибудь чувствует?
И тут же обругала себя. Что за глупость! Нет у него никаких чувств. Нет и быть не может. Какие чувства у убийцы? А если бы и были, это ничего не поменяло бы.
Все это блажь, наваждение, память тела.
– Я правда понятия не имею, куда пропали эти чертовы коробочки… – прошептала я. Больше себе, чем тем, кто был вокруг. Словно бы напоминая самой себе, зачем и почему я сейчас здесь. Уж явно не для того, чтобы таять от малейшего прикосновения этих сильных рук. – Я не могла ничего перепутать. На них ведь маркировка наклеена.
– О каких коробочках она говорит? – спросил Виктор.
– Пропали со склада, за который она отвечает. Новое поступление. Объяснительную мне писала, – Василий Семенович кивнул туда, где лежали документы.
Виктор бегло прочитал, а затем порвал бумаги.
– Все возможные претензии можете адресовать мне, – как по волшебству в его руках появилась визитка, и он положил её на стол. – Думаю, будет лучше, если ваша сотрудница подождет за дверью, а мы…
Директор вытащил из кармана платок и вытер им лоб.
– Наша сотрудница? Ничего она не наша… Я ее вообще увольнять собирался.
– Как увольнять? – пришла в ужас я. – Я беременна, меня нельзя увольнять.
Но Виктор чуть тряхнул меня, вынуждая умолкнуть.
– Нет, если нельзя… – Василий Семенович поднял руки, смотря на собеседника при этом так, словно бы только от него зависело, можно что-то делать или нет.
– Отчего же. По собственному желанию вполне можно, – милостиво разрешил Виктор. – И даже одним днем.
– О! Прямо сейчас? Одну минуту! – закивал директор, кидаясь к компьютеру.
– Я не собираюсь увольняться. Какое еще собственное желание?! – не выдержав, вскочила с места. – Ты…
Лицо бывшего абсолютно ничего не выражало, в то время как я кипела праведным гневом. Он ведь должен был помочь мне! А не делать мою ситуацию еще хуже!
– Сядь. В твоем положении волноваться нельзя, – сказал, словно гвоздь забил.
Внутри что-то оборвалось. Ноги подкосились, я плюхнулась на стул. В голове проносились ужасные картины возможного будущего.
Как там сказал директор? Отправлюсь рожать в тюрьму?
И главное, мне даже обвинить некого, потому что во всем виновата моя собственная глупость…
