Наваждение

Книга оставила после себя противоречивые ощущения и главный вопрос – чем же все закончилось?В романе рассказывается история Изабеллы, девушки, что живет с тетушкой и ничем не интересуется, по крайней мере, мне так показалось. И по какой-то случайности она помолвлена с успешным юристом Маршалом. Ее тетушка ищет дом, в который они смогут переехать втроем. Выглядит странно, но видимо им так проще. И вот в этот момент появляется Гэнри Джадж с его загадочным домом.Главная героиня побывала в поместье Ранхилл и в загадочной “Восточной” комнате, о которой ходила легенда. У нее начались сомнения: правильный ли выбор она сделала? А тот ли мужчина с ней рядом? Но, как мне показалось, она не была до конца честна с собой и потому такой трагический конец. Самое главное уметь признаться себе, что для тебя важно.Возможно, я не увидела тайного смысла, что скрывался в произведении, и пишу рецензию, как простой читатель. Мне понравился сам сюжет и то как развивались события. Мне казалось странным и нелогичным, что они забывали все, что увидели и почувствовали в комнате наверху. И в конце я не поняла осталась ли Изабелла с Маршалом, и не были ли это проделки ее подруги чтобы их свести?

Весна у меня выдалась урожайной на дома, у которых не все дома: застрявший меж двух миров «Дом по ту сторону» Макнотона, головоломный особняк из «Маленького, большого» Краули, но лучше прочих – возведенный Дэвидом Линдсеем древний Ранхилл, три комнаты которого однажды исчезли, будто и не было их никогда. А куда и какие саксонские черти их унесли – это уже отдельный разговор.Раньше я считала, что самый изящный и безжалостный фантом был селекционирован Оливером Онионсом в условно относимой к ghost stories и весьма горькой повести «The Beckoning Fair One». Сейчас вынуждена признать, что наваждение, воображенное Линдсеем (десятью годами позже выхода шедевра Онионса) – пожалуй, богаче и соблазнительнее. «Манящая» Онионса – это столкновение на некоей нейтральной территории мужчины и мечты – заведомо бесплодное, хоть оттого и не менее трагическое. «Наваждение» Линдсея – вторжение мужчины и женщины, рука об руку, в мечту, в «макабрическую страну троллей и смертельной весны», как с характерным ироническим пафосом суммирует Евгений Головин. Но для женщины это влечение и важнее, и опаснее, недаром в оригинале роман называется именно «The Haunted Woman»: её спутник входит в запретные комнаты, чтобы что-то обрести, сама же дама настроена в открытом ею мире что-то потерять – будь то шелковый платок или репутация – о, чудесная трансгрессия, о, радость расставания, да здравствует новая я!В одном из своих писем Эмили Дикинсон утверждает: «Природа – это дом, полный привидений. А искусство – это дом, который хочет, чтобы в нем жили привидения». Дэвид Линдсей как-то удивительно просто и гармонично передал эту hauntedness природы и искусства, не прибегая к беспомощным метафорам из разряда «нашему жалкому умишку этого не объять». Жалкий умишко, который то и дело подводит лавкрафтианских персонажей, в мире Линдсея не страдает. А вот сердце – сердце может не выдержать. Такой красоты? такой опасности? новизны? жизни? Недаром чарам подвергаются двое преснейших обывателей, тогда как единственный посетитель дома, связанный с искусством, благоразумно проходит мимо – каким бы заурядным художником он ни был, его познаний о Красоте достаточно, чтобы избегать ее крайних проявлений.

Кто ищет, тот всегда найдёт! Душа просила тайн и загадок, и, выискивая, что бы почитать, первое, на что я обратила внимание, – это даже не название этой книги, а издательство, выпустившее её. Я не большой поклонник ужасов и мистики, но подумала, что приличное издательство не может издать что-то неприличное даже в несерьёзных жанрах. И даже наоборот: в них оно, скорее всего, отыщет самое достойное и незатасканное. Вот так и получилось, что я стала читать «The Haunted Woman» – историю 1921 года, в которой воплотились тайные мечты поклонников мистики, а может, и не только мистики: старый Ранхилл Кортом – дом с крылом аж XIII века, интригующие недомолвки о том, что происходит в «Восточной комнате», возникающие из ниоткуда проходы в пространстве-времени, весна посреди осени за окном… И, к счастью, это оказались не только детские сказочки о таинственных и пугающих встречах с умершими обитателями дома, чем часто всё и ограничивается. Фантасмагорический и одновременно волнующе романтичный мистико-символический контекст «специально для взрослых» был изначально взят намного шире, постепенно превратившись чуть ли не в экзистенциальный, и именно он сделал сюжет чем-то бóльшим, чем саспенс или триллер. А ещё было в нём что-то неуловимое от Д.Х.Лоуренса, А.Стриндберга и, может быть, даже от Э.Т.А.Гофмана…Так о чём же книга? Просто так и не скажешь. О любви? О таинственном доме? О влиянии музыки на человека? О внутреннем раскрепощении? О женской власти и эмансипации? О сковывающей фальши социальной реальности? О сублимации подавленных желаний? Об извечной человеческой тяге к волшебству? Да, и об этом тоже. Но больше всего, как мне показалось, о чувстве подлинности – желании человека чувствовать себя самим собой, поддаваясь собственным порывам, раскрываясь для другого, не сдерживая себя и не маскируясь условностью светских правил. Случайно-неслучайно оказываясь в таинственно появляющихся комнатах вместе, герои чувствуют себя моложе, свободнее, естественнее, их внутренний мир являет себя ярче и аутентичнее. Их тайная игра в «комнатах свиданий» увлекает их, ведь каждый спасается в них от скуки, пресыщенности, монотонности и предсказуемости собственного существования (Изабелла) или от одиночества, печали, кризиса, душевного надлома (Генри). Комнаты раскрывают им какой-то иной пласт бытия – их собственное «быть может – может быть». Но при этом Генри абсолютно по-мужски сразу понимает, что Изабелла – дама его сердца (ему достаточно комнаты с зеркалом), а Изабелла по-женски нуждается в познании и пребывании иных пространствах, чтобы удостовериться в своих чувствах и принять или отвергнуть их (она открывает двери всех комнат и выглядывает в окно третьей комнаты). И оба – юная светская леди и пожилой коммерсант – одновременно и нуждаются и боятся того, что происходит и может произойти в этих зеркально-зазеркальных пространствах, в этом четвёртом измерении.В романе много символических и мифологических отсылок: руническое название дома, холмы эльфов и владения троллей, выброшенное и странным образом вернувшееся кольцо, лестницы, которым нет конца, окно, из которого виден спящий музыкант и временами доносится страстно зовущая к любви и самораскрытию музыка, двойник миссис Ричборо, умерший-воскресший в конце Джадж… Все вместе – это очень нескучное чтение под мартовский снегопад. И, конечно, книгу украшает великолепное послесловие Евгения Головина.