Julekuppet
Tekst: Arne Lindmo
Illustrasjoner: Ida Skjelbakken
Redaktør: Anitra Figenschou. E-postadresse: anitra@
figenschouforlag.no
The title logo designer in original: Kjetil Nystuen.
© Figenschou forlag, 2023. World rights reserved.
Пролог
Слыхали о Грегоре Твисте? Нет? Тогда навострите уши. Старый морской волк даст вам совет, который может спасти вашу шкуру: «Держитесь от него подальше!»
Все лодочники в округе боятся этого старого хрыча. Он владеет островом где-то во фьорде. Живёт там в одиночестве, сидит себе, чистит своё ружьё и готов застрелить всякого, чья нога ступит на его землю!
Если идёшь на лодке в окрестностях острова, то обходи его стороной.
Говорят, он сумасшедший. Может быть. Другие и вовсе утверждают, что он само воплощение зла. Также болтают, что остров кишит чудовищами, поэтому если тебя не достанут пули Грегора, то уж его твари наверняка вопьются зубами тебе в глотку!
Нет, точно держитесь подальше! Не шутите с Грегором Твистом.
Совет от бывалого шкипера.
Глава 1
Два голодных беспризорника
Ледяные порывы ветра хлестали дрожавшего от холода Лукаса. Проклятье, ну и холодрыга!
Стоял декабрь. Лукас и его младшая сестра Эмма, держась за руки, шагали по рыхлому снегу к центру города. Прошёл слух, что на рыночной площади открылась благотворительная столовая с супом, и Лукасу не терпелось съесть что-то горячее. Сегодня они довольствовались только пригоршней хлебных крошек.
За птичьи крошки, которые пожилая дама рассыпала в парке, они яростно бились со стаей хлопающих крыльями голубей. Несколько раз им доставались и более крупные куски хлеба, но дама всё негодовала, бранилась и, наконец, ушла.
«Еда – для птиц, – кричала она. – Не для вас, мелочь замызганная!»
Путь на площадь устилал грязный снег и слякоть, вскоре драная обувь только хлюпала и больше не грела. Лукас гадал, будет ли в палатке тепло. Он надеялся на это.
Эмма никогда не жаловалась на холод, но на ней был тёплый зимний костюм и непромокаемые сапоги. На Лукасе, напротив, была только зелёная дутая рваная куртка, выцветшие штаны из грубой ткани да изношенные дырявые кроссовки. Часто он чувствовал, будто ветер продувал его насквозь! А ещё у него была пара варежек, хотя они и не были парными – одна чёрная и тонкая, а вторая всех цветов радуги, в полоску.
Лукас потянул сестру за руку, чтобы та шла быстрее. Эмма, как обычно, не торопилась.
В это время года у девочки была привычка останавливаться и глазеть на каждую витрину. Ведь Рождество было повсюду. И если что-то Эмма и любила по-настоящему, то это было Рождество.
Большинство окон занимали рождественские гномы ниссе[1], подарки и искусственные ёлки, и даже Лукас остановился у витрины пекарни, полной булочек, пряников и марципановых свинок.
– Ням-ням, – сказала Эмма и положила руку на стекло.
У Лукаса рот наполнился слюной, а в пустом животе громко заурчало. Вот бы в эту вкуснятину вонзить зубы! Он заставил себя отвернуться и вместо этого поглядел на улицу, освещённую бесконечными рядами гирлянд и больших сияющих колокольчиков. Прохожие улыбались и смеялись, из открытых дверей доносилась шумная рождественская музыка.
– Идём, – сказал он и потянул сестру дальше. – Скоро поедим.
Когда-то, когда мама и папа были живы, Лукас тоже любил Рождество… Но сейчас уже нет. Когда-то захватывавшее его с первого окошка в адвент-календаре до последнего подарка в Сочельник волшебство заменило что-то тёмное и грустное. Теперь Рождество ощущалось как противный ком в животе, который рос всякий раз, когда ему на глаза попадался кто-то со счастливой улыбкой и радостными глазами.
Внезапно Эмма остановилась и сильно дёрнула Лукаса назад.
– Смотри! – сказала она и рьяно потянула брата к большой красивой витрине.
– Эмма, – ответил Лукас раздражённо и покачал головой. – На площади сейчас раздают еду. Нам надо поторопиться, пока всё не разобрали.
Но Эмма прижалась носом к стеклу и вытаращила глаза.
– Ух ты! Новый магазин игрушек!
– У нас нет на это денег. У нас нет денег даже на еду.
– Но ведь скоро Рождество, – сестра взглянула на брата большими круглыми глазами. – Придёт Юлениссен!
Лукас тяжело вздохнул:
– Тебе шесть лет. Не пора ли перестать верить во всякую чушь? В прошлом году подарков не было, так? Подарки прекратились после того, как умерли мама и папа. Ты не можешь сложить два плюс два или как?
– Он… просто нас не нашёл, – вздохнула Эмма. – Может, непросто найти детей, которые живут на улице. Но вдруг в этом году?
– Забудь! Пошли, нам надо поесть.
– Но погляди же! – Эмма смотрела в упор на игрушки, когда Лукас попробовал её увести. – У них есть куклы! Правда, милые?
Порой она была невероятно упрямой…
Эмма протёрла запотевшее от её дыхания стекло.
– А ещё у них есть самокаты, мишки, кукольные домики, синтезаторы и…
Лукас потянул чуть сильнее и наконец-то оторвал её от витрины.
– Еды у них нет, а я есть хочу.
Эмма сдалась, вздохнула и поплелась дальше рядом с братом.
Лукас раздражённо покачал головой.
– И куда, скажи на милость, ты положишь куклу? Или подключишь синтезатор? Там, где мы спим, всё промокнет!
– Она может лежать рядом со мной… Я её обниму и согрею.
Лукас вздохнул. Хуже всего в Рождестве то, что Эмма всё ещё ему радуется… и что она расстроится, прямо как в прошлом году. Такого она не заслужила…
Большая снежинка упала на нос. Лукас украдкой взглянул на полное белых танцующих пятен тёмное небо.
– Эмма, можешь идти чуть быстрее? Опять снег пошёл… Чёрт возьми!
Большие, густые хлопья снега медленно проплывали вокруг них и растворялись в мерзкой слякоти, лежавшей вдоль тротуара. Унылая серость вскоре покрылась блестящим белым ковром, а мокрое чавканье обуви сменилось отчётливым хрустом нового, свежего снега.
По крайней мере, Рождество у неё в этом году будет снежное…
Глава 2
Преступная мысль, опасная идея
Лукас отодвинул от себя пустую тарелку от супа и оглядел всех вокруг. Повсюду сидели и стояли люди, бедные и голодные. В палатку заходило всё больше народу – хватит ли супа на всех?
Пожилая дама с приятной улыбкой проходила мимо и раздавала кусочки хлеба с маслом. Лукас улыбнулся в ответ и сказал «спасибо» перед тем, как впиться зубами в аппетитный хлеб. О лучшем десерте он не мог и подумать!
Теперь ему стало гораздо лучше. Тепло и сытно! Его даже перестали раздражать праздничные украшения в палатке.
– Вы двое совсем не похожи на стариков, – сказала пожилая дама и перевела взгляд больших глаз с Эммы на Лукаса. – Почему вы тогда здесь? Вас, может быть, мало кормят дома?
Футы-нуты! Лукас встал со стула и откашлялся, готовясь к ответу.
Эти моменты всегда таили опасность. Взрослые пусть себе живут на улице, а вот бездомные дети —
нет, дудки! Тут тебе и полицию вызовут, и службу защиты детей, а в худшем случае ещё и запихнут обратно в тот же гадкий приёмный дом, откуда они сбежали!
– Да нет, нас хорошо кормят, – ответил Лукас. – Но когда мы проходили мимо, запах показался нам таким вкусным, что просто не могли не зайти и попробовать. Большое спасибо. Суп отличный. Пальчики оближешь!
– Вот как! – пожилая дама подняла бровь. Заподозрила что-то?
– Почему вы не в школе?
– Сегодня уроков нет, – сказал Лукас. – У них там педсовет.
– А почему тогда одежда у вас такая грязная?
– Ах, это… Мы с сестрой сегодня дрались понарошку, катались по грязному снегу. Ух и будет же мама ругаться – уши в трубочку завернутся. Знаете же, как мамы себя иногда ведут? Да, да. Значит, переоденемся, когда придём домой.
Дама наклонилась к Лукасу и посмотрела на него в упор строгими глазами.
– То есть вы просто сидите здесь и поедаете пищу тех, кто действительно в ней нуждается! Да у вас совести нет, молодой человек!
– Ой! Знаете, тётенька, мы просто-напросто об этом не подумали. Да, нам должно быть стыдно. Извините.
Он повернулся к Эмме:
– Пошли, нас выгоняют.
– Нет же, сидите, – сказала дама, и строгий взгляд её пропал. – Еды у нас хватит, а метель на улице сильная. Оставайтесь здесь и грейтесь. Скоро будем читать отрывок из Евангелия про Рождество Христово. Будет здорово, если вы останетесь и послушаете. Сейчас слишком много детей растёт без Иисуса.
Тепло улыбнувшись Лукасу, она развернулась и пошла раздавать хлеб дальше. Когда она с кем-то завела разговор, Лукас наконец-то смог расслабиться. Почему взрослым всегда надо быть такими любопытными? Разве они не могут заниматься своими делами и оставить его и Эмму в покое?
Он украдкой взглянул на сестру. Она сделала мордочку на картошке и играла, будто та купалась в супе. Ну как обычно!
– Ешь, пока не остыло, – сказал он, но она продолжила играть с картошкой.
Лукас вздохнул. Ему было почти тринадцать лет, возможно, он мог бы найти работу вроде этой, например, в столовой. За последний год он подрос. Скоро настолько повзрослеет, что сможет зарабатывать деньги… Но работники столовой казались намного старше его, и, похоже, все вакансии здесь были заняты.
А что с Эммой и её мечтами? В это Рождество она снова будет грустить. Никаких украшений, никакой ёлки, и самое скверное – с тех пор как разбились мама и папа, никаких подарков в Сочельник – ни мягких, ни твёрдых… И эта ужасная приёмная семья, куда их отправили… Нет, уж лучше выживать на улице!
У них не было денег на подарки, но может быть… да, может быть, он мог бы… прикарманить один? В новом магазине игрушек было очень много покупателей… так много, что, возможно, никто бы не заметил его… и маленькую куклу за пазухой?
Глава 3
Украсть или не украсть?
Лукас проскользнул в новый магазин игрушек.
Эмма по-прежнему сидела в безопасности, тепле и довольстве в палатке. Там начали громко читать о рождении Иисуса Христа, и она хотела послушать. Ей даже дали кружку тёплого какао. Эмма наслаждалась уютом и, конечно же, была не против, чтобы Лукас ненадолго ушёл.
Сейчас или никогда, у него как раз было достаточно времени, чтобы решить вопрос с подарком на Рождество!
Эмма и вправду заслуживала хороший подарок. Подумать только, когда мамы и папы не стало, ей было всего пять лет, но именно она его утешала. И она никогда не жаловалась, ни разочка, несмотря на то, что случилось потом, несмотря на то, что больше года они жили на улице, несмотря на то, что он, старший брат, не смог сделать ничего путного…
Да, ей полагался лучший в мире рождественский подарок!
Лукас позаботился о том, чтобы толпа покупателей скрыла его от взора кассиров. Первым хотелось побыстрее расплатиться. Они теснились перед тремя кассами.
У упаковочного стола, где стоял потеющий сотрудник магазина, тоже скопилась очередь. Больше никого в красной футболке магазина и с именным бейджиком на груди в поле зрения Лукаса не было.
Покупатели теснились словно сельди в бочке, как это бывает в магазинах в канун Рождества. Толпа, где можно затеряться, но и много пар глаз, которые могли его увидеть…
Лукас просочился в отдел с куклами и начал искать ту, которая, как он думал, понравилась бы Эмме и которая была бы достаточно маленькой, чтобы незаметно уместиться под курткой. Может быть, кукла Барби? Не на них ли она больше всего глазела, когда таскала его в другие магазины игрушек? Кажется, она говорила что-то о том, что принцессы лучше, чем пупсы? Может быть, а может и нет… Лукас вздохнул. Ему надо было лучше слушать.
Пока Лукас размышлял, к полкам с куклами и мишками подошли два сотрудника магазина в фирменных красных футболках. Парень помоложе прочёл что-то на листке бумаги, которую держал в руке, и тяжело вздохнул:
– На это уйдёт целая вечность.
Второй, постарше, подкатил тележку поближе к полке и принялся сбрасывать в неё мишек.
– Надо просто поднажать, – сказал он. – Тогда, может, успеем до закрытия.
– Да в этом списке же несколько сотен позиций! И мы всё должны упаковать в подарочную упаковку?
– Да, каждый подарок. Работай давай, не отвлекайся!
– Кто вообще сделал такой большой заказ? С ума сойти можно!
– Грегор Твист.
– Наверное, у него денег куры не клюют!
– Погоди-ка… Ты что, правда не слыхал про Твиста?
– Нет, а должен был? Звучит как название на пачке ирисок.
– Тогда ты просто желторотый пацан! Он один из богатейших людей в мире и живёт себе один на острове во фьорде.
– Так что он будет делать со всеми этими подарками? Раздаст бедным?
– Нет, он разведёт костёр!
– Чего сделает?
– Он всё сожжёт! Каждое Рождество он делает огромные заказы по всему городу. Покупает не только игрушки, но и различные рождественские лакомства во всех пекарнях: миндальные торты крансекаке, марципан, булочки, имбирное печенье, всё подряд. Кто-то привозит всё это богатство на лодке к нему на остров и украшает самую большую комнату в доме.
Тут тебе и гирлянды, и звезда в окне, и сервировка еды, и огромные горы подарков вокруг высоченной ёлки. Сам Грегор палец о палец не ударит, и всё это стоит всю ночь до Сочельника, но в Сочельник….
– Он разводит костёр?
– Да, он выбрасывает всё во двор перед домом, поливает горючей жидкостью и поджигает! Даже ёлку он вытаскивает на улицу, чтобы предать её огню.
– С ума, что ли, спятил этот Твист?!
– Когда денег как грязи, то начинаешь вести себя эксцентрично, но всем плевать. Уж как есть. Каждое Рождество над его усадьбой поднимается столб дыма, и всем известно почему, ну… Всем, кроме тебя.
– Каждое Рождество, говоришь? А началось-то это когда?
– Думаю, где-то лет тридцать назад.
– Тридцать лет назад!
– И столько же он живёт на том острове в полном одиночестве.
– А что с семьёй?
– Вся семья в могиле, но хватит болтать! Закатывай рукава, парень, нам работать надо!
Пожилой выхватил бумагу из рук молодого.
– Поглядим… Десять мишек, да, и там было десять коробок с лучшими Барби. Да откуда мне знать, какие лучшие?
– Вон тех бери, – сказал молодой и показал пальцем. – Моя сестра балдеет от тех, что стоят возле домиков и коняшек.
– Да, да, – сказал пожилой и начал сгребать коробки, пока они не заполнили тележку. – Откати тележку к стойке упаковки и заверни их по высшему разряду, и чтоб никакой халтуры! Я пойду принесу коробки с лего.
– Какая разница, как упаковывать? Всё равно же всё сгорит.
– Сгорит или нет, для хороших клиентов мы стараемся изо всех сил!
Молодой с тяжким вздохом укатил тележку, в то время как его коллега направился в другую сторону.
Лукас грустно покачал головой. Подумать только, так много денег у человека. Так много, что можно накупить кучу подарков и угощений, только чтобы сжечь. Какая расточительность! От одной этой мысли Лукасу поплохело.
Наконец, он нашёл милую, маленькую куклу и быстро сунул её под куртку. Ладно, теперь тихо и спокойно… Никаких резких движений. Прикинься, будто ничего…
До этого Лукас никогда ничего не крал, хотя они голодали и бедствовали последний год. А что, если его схватят… и посадят в тюрьму?! Кто тогда позаботится об Эмме? Может, тогда ей придётся вернуться к приёмным родителям. К тем, которые только дрались и ругались…
Лукас вытащил куклу из-под куртки и грустно поглядел ей в глаза. Стоила ли эта пластмассовая ерундовина такого риска?
– Эй, – сурово гаркнул кто-то. – Платить за неё собираешься, парень?
Крупный, крепкий мужчина в фирменной футболке двигался по направлению к Лукасу.
– Где твои родители?
Лукас быстро вернул куклу на место и покачал головой.
– Наверное, вышли, – промямлил он и поспешил на улицу.
Он стоял по щиколотку в снегу, а сердце готово было выскочить из груди. Воровство было сумасбродством, его могли схватить. Но ведь не ради какой-то несчастной куклы!
Однако у него возникла идея и теперь крутилась в голове снова и снова…
Вся эта еда и все эти подарки, которые отправятся на остров во фьорде. Сотни подарков, может быть, тысячи! Их купили только затем, чтобы сжечь! Для чего? Это же бессмыслица какая-то!
Хотя… ну и что с того? В мире полно странных людей… Никого не обрадует эта еда и подарки, если всё просто уничтожить. Но Эмма была бы в полном восторге всего лишь от одного крошечного подарка.
А что, если ей достанется не один? Что, если он спасёт несколько этих подарков – сколько сможет унести? Тогда он мог бы раздать их и другим бедным детям в городе, почти как настоящий ниссе!
Лукас усмехнулся самому себе. Нет уж, никакого больше тоскливого Рождества! В этот Сочельник глаза Эммы будут сиять, а не омрачатся грустью. Он заполучит куклу, какую она всегда хотела. Тогда они смогли бы отпраздновать Рождество как в старые времена: радостные, добрые и сытые.
Для начала нужно только составить план…
