Аглая Арис. Сердце полемарха – 2

Глава 1

Дом, в котором мы теперь будем жить, располагался неподалёку от центральной площади. Он представлял собой классическую прямоугольную коробку с маленькими бойницами под самой крышей и единичными узкими окошками на уровне первого этажа.

Дом был менее ухожен, чем тот, что нам предоставил стратег Перикл в Афинах, но места в нём точно хватит на всех.

– Мне нужно к наварху (прим. автора: одна из высших военных должностей Спарты; наварх командовал спартанским флотом и имел очень широкие полномочия, иногда даже выходившие за пределы чисто военных) Лисандру, – сказал мне Гер, отведя в сторонку, – располагайтесь в новом доме. Я вернусь, скорее всего, ближе к вечеру. Мне предстоит очень много работы. И первые шаги к укреплению эллинской власти на землях Греции.

– Я всё понимаю, – кивнула я. – Ужин будет готов к твоему приходу, – пообещала я ему.

– Только постарайся не ввязаться снова в какую-нибудь авантюру, – улыбнулся мне будущий муж и поцеловал.

И снова дыхание сбилось, коленки задрожали, и я утонула в своих чувствах к Гераклу. Волна желания охватила моё тело и разум, разливаясь по каждой клеточке и устремляясь вниз, стягиваясь в тугой комок напряжения.

– В храм, завтра же, никаких две недели! – нашёл в себе силы оторваться от меня Алкей-Геракл и положил свой подбородок мне на макушку, – больше нет сил терпеть.

Его слова почему-то развеселили и я, не сдержавшись, хихикнула:

– Великий и бесстрашный герой, полубог Геракл не может потерпеть пару недель, пока мы здесь полностью не обустроимся? – прошептала я сипло, продолжая улыбаться в его грудь и вдыхать ставший таким родным аромат его кожи.

– Да, такой я весь внезапный! – а от этих слов я, уже не сдерживаясь, рассмеялась в полный голос и откинулась в кольце его рук, чтобы посмотреть в любимые смеющиеся глаза.

– Что? – спросил он, улыбаясь кончиками губ.

– Ничего, – фыркнула я, но всё же ответила, – у нас так говорят женщины и о женщинах.

– Я эту фразу слышал от тебя, – кивнул он, – когда ты что-то решаешь поменять в операции, ты иногда рассуждаешь вслух и изредка восклицаешь "я такая внезапная!"

– Да? – удивилась я, – никогда за собой не замечала.

– И не надо замечать, – Гер наклонился ко мне и чмокнул в щёку. – Я пойду. Не скучай.

– Не обещаю, что не буду скучать, – ответила я, но он лишь покачал головой и выпустил меня из своих объятий. – Приготовлю сама тебе что-нибудь.

– А ты умеешь? – заинтересованно спросил он, поправляя брошь на правом плече, что держала его алую накидку полемарха на месте.

– Конечно, – возмутилась я. – Я не только хирург, я ещё и отменный кулинар! – патетично воскликнула я, устремив перст к голубому небу.

– И ещё ты стекловар, – добавил он, беря меня за руку и целую внутреннюю часть ладони. – Хорошего дня, Аглая Арис.

– Пока ещё не Арис, – лукаво улыбнулась я.

– Уже давно, – покачал он головой и, подмигнув мне на прощание, устремился на выход из центрального холла.

Я осталась на месте и просто смотрела ему вслед.

– Госпожа Аглая! – окликнула меня Пенелопа, появляясь из бокового коридора, – какие будут распоряжения?

– Начинайте уборку в тех помещениях, в которых будем сегодня ночевать, в первую очередь для женщин, – усмехнулась, – мы теперь в Спарте, мужчины, если что, потерпят временные неудобства.

– Хорошо, госпожа, – улыбнулась девушка.

– А где гиатрос Иринеос? – уточнила я, с момента заселения в дом прошло не более часа, а шебутного лекаря что-то не было слышно.

– Он отправился к своим родным, – получила я ответ, немного меня озадачивший.

– Он мне ничего не сказал, – покачала я головой.

– Не стал отвлекать вас от разговора с полемархом Алкеем, – улыбнулась Пенелопа. – Мой муж обещал вскорости вернуться, – добавила она, а я кивнула и отпустила её выполнять поставленные задачи.

– Пенелопа, – окликнула я её, – выдели мне пару помощников. Сегодня я буду готовить ужин.

По мелькнувшему в её глазах удивлению, поняла, что здесь так не принято, но, к чести девушки, она не стала мне что-либо говорить, а просто поклонилась и сказала:

– Майю и Асэ отправлю на кухню.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнула я.

И только я шагнула на выход из общей залы, как из левого коридора, где находилась мужская половина, вышли мои помощники. Синхронный поклон пяти помощников и Леон, спросил:

– Госпожа гиатрос Аглая, какие будут поручения?

Мне хотелось бы, чтобы они обращались ко мне просто Аглая или гиатрос Аглая (без приставки "госпожа"), но Геракл был категорически против такого панибратства, обосновав сие полнейшим пренебрежением к правилам того общества, в котором мне теперь жить.

– Тебя даже сами местные не поймут, – припечатал он напоследок и мне пришлось смириться.

Задумчиво обведя серые стены дома, вдруг подумала, что было бы неплохо обить их светлым деревом – должно получиться очень уютно и освежит это чуть мрачноватое помещение.

– Подберите две комнаты так, чтобы из одной сделать смотровую, из другой операционную, вы знаете, главное, чтобы они были на первом этаже с возможностью пробить проход, выходящий сразу же в перистиль.

– Хорошо, – кивнул Онез.

– И сходите на рынок, вы уже знаете, что нужно закупить в первую очередь.

И снова одновременный поклон. Парней я отпустила, дав им задания, а сама пошла на кухню. Она, скорее всего находилась на первом этаже в женской части дома.

Что же приготовить? Мне очень хотелось удивить Геракла.

В этом мире (как было в древнегреческой земной истории, я не знаю, ну вот не увлекалась я ей, мне больше нравились биология и анатомия), богатые греки ели четыре раза в день. Завтрак состоял из ячменного хлеба, пропитанного вином, иногда в хлеб добавляли фиги или оливки. Лёгкий второй завтрак проходил около полудня или сразу после. Обед, самый важный приём пищи в течение дня, обычно проходил с наступлением сумерек. Иногда днём, ближе к вечеру проходил полдник, ещё один лёгкий приём пищи. Мужчины и женщины питались раздельно. Нищие же часто ели мальву, корни и кору некоторых деревьев, траву, люпин и кузнечиков, выдавленные остатки оливок. Афиняне, впрочем, как и другие эллины, выращивали на полях помимо ячменя и пшеницы, бобы, горох, чечевицу, капусту, морковь, лук и чеснок, артишоки, дыни и арбузы, репу, редис, огурцы, а также цветы, мяту и лекарственные травы. Оливковое масло составляло основу питания большинства населения. Масло первого отжима шло в пищу, для ритуалов и обработки мрамора статуй, для живописи, лекарств и притираний. Второй отжим шёл в пищу рабам, а третий – на светильники. Так же, как и вино, масло имело различные сорта и виды. В Афинах победителям соревнований вручали дорогие расписные сосуды с вином и маслом баснословной стоимости.

С хлебными изделиями часто подавали различные виды гарнира: редиску, капусту, лук, чечевицу, сладкий горох, нут, конские бобы, репу и др. Такой гарнир имел консистенцию супа или каши. В него добавляли оливковое масло, уксус, травы или рыбный соус. Вообще бобовые при малой доступности мяса играли роль основного источника белка. Бедняки питались дубовыми желудями и плодами букового дерева. В городах свежие овощи стоили дорого, поэтому бедным горожанам приходилось довольствоваться лишь сушёными овощами. Суп из чечевицы был традиционным блюдом рабочих.

Казалось бы, при таком достаточно богатом выборе продуктов, блюда готовились достаточно просто, незатейливо: овощи отваривали в воде, запекали на углях, либо же употребляли в сыром виде. Скукотища. Никакого полёта фантазии. И даже фрукты свежие и сухие, подавали к столу как десерты. Преобладали яблоки, груши, гранат, сливы, миндаль, смоква и фиги, при чём последние запрещалось вывозить за пределы Афин. Наиболее распространёнными из них были финики и изюм.

– Блинчики с творогом и изюмом, – тихо перечисляла я, идя по коридору, – на первое чечевичный суп, но с кучей овощей, которые я предварительно обжарю на масле, так здесь не делают, то есть точно удивлю, и на второе шашлыки. Как я хочу шашлык! – представив мясо, пахнущее дымком, истекающее ароматным соком, чуть не захлебнулась собственной слюной.

Кухня оказалась в самом дальнем помещении гинекеи. Там меня уже ждали Майя и Асэ.

– Ну что же, дорогие мои! – провозгласила я, врываясь внутрь. – Нас ждут великие кулинарные подвиги!

***

Интерлюдия

– Они пришли за мной. Ты должен уйти, – шептала женщина, проводя тонкой ладонью по лицу любимого.

– Я не могу оставить тебя здесь! – едва сдерживаясь, чтобы не закричать от отчаяния, тихо ответил он.

– Мы сбежали из горы Ликавит, и спрятались здесь, но они всё равно нас нашли.

– Медуса, – прошептал мужчина и, найдя на ощупь её руку, нежно погладил, – мы всё преодолеем! Я обещаю тебе! Они не получат твою голову, они не получат ни капли твоей драгоценной крови.

Женщина, устало вздохнув, посмотрела на возлюбленного, что глядел на неё тёмными провалами вместо глаз. Ей повезло встретить Эола на своём пути. Ему было совсем не важно, как она выглядела и что из себя представляла, её проклятие не имело для него никакого значения. Он любил её просто, как женщину, беззащитную и хрупкую.

– Я буду с тобой. Жизнь отдам, защищая тебя! И ты меня не переубедишь! – твёрдо сказал Эол, сжав ладонь Медусы.

Глава 2

Интерлюдия

Эол бежал, крепко прижимая к груди любимую женщину, его туника промокла от крови. Змеи, что были вместо волос Медусы, повисли, не подавая признаков жизни.

– Терпи, любимая, терпи, я чувствую, нам помогут, – горячечно шептал он, мчась по тёмным улочкам Спарты.

Обладая только первым доро предчувствия, Эол полностью доверился ему. Оно было слабо, но тонкая ниточка серебрилась у него перед мысленным взором, не давая сбиться с пути.

Глаз у него давно не было, он привык передвигаться на ощущениях, и очень осторожно. Но сейчас, отринув всякие страхи врезаться в каменную стену или дерево, даже не боясь споткнуться о камень, Эол двигался легко, непрерывно.

– Я чувствую, мы близко.

Мужчина замер у одного из многочисленных домов, он не видел, как выглядит здание, но чувствовал, что там за забором есть человек, способный помочь. Не думая долго, Эол вернул съехавший капюшон на голову Медусы и, сжав ладонь в крепкий кулак, со всей силы треснул им по двери.

И продолжал тарабанить до тех пор, пока ему не открыли.

– Кто вы? Ого! – Эол почувствовал дуновение ветра от резко распахнувшейся двери и даже взгляд, которым на него уставились, ощутил. – Эт-то… О Боги!

– Помогите! – прохрипел Эол, держась на ногах на голом упрямстве. – Здесь есть целитель, я знаю это. Позовите его! Прошу вас… Умоляю!

– Что такое? – раздался ещё один голос, на этот раз женский.

– Госпожа Агата, тут вот как бы… просят к госпоже гиатрос Аглае… или господину гиатросу Иринеосу…

Эол, услышав "гиатрос", воспрял духом – он не ошибся! Он оказался прав! Их здесь аж целых двое!

– Кто вы? – строго произнесли женским голосом.

– Моя жена умирает. Меня зовут Эол и я пришёл молить вас о помощи, – быстро повторил он ранее сказанное и даже попытался неуклюже поклониться.

– Проходите, – раздалось через пару секунд томительного молчания.

– Асэ! – крикнула эта же женщина. – Срочно зови госпожу гиатрос Аглаю и господина гиатроса Иринеоса.

***

Аглая

Я уже собиралась лечь спать (вот только всё никак не получалось сомкнуть глаз, тревога снедала), когда меня срочно позвали в операционную.

Сегодня Гер также задержался допоздна у наварха Лисандра и мы снова отложили разговор о свадьбе. Хотели провести её через пару суток после приезда, но прошла уже неделя и всё никак. Лисанд явно узнал кто теперь под его началом и выжимал из моего жениха все соки. А сегодня ночью (буквально вырвала правду у Геракла) отряд во главе с полемархом Алкеем Арисом будет зачищать восточную часть Спарты от шпионов и опасных элементов.

Накинув рабочую тунику, убрала волосы под платок и помчалась по сонным коридорам дома в сторону приёмной, а оттуда уже ворвалась в операционный кабинет.

– Аглая! – воскликнул гиатрос Иринеос, позабыв о всяких "госпожа", "гиатрос" и так далее. – У нас непростой случай!

Иринеос уже был одет в халат и половину его лица скрывала маска.

– Сейчас, – мельком кинув взгляд на лежавшее неподвижно тело на кушетке, рванула к приготовленным для меня вещам: халат и маска. Затем быстро помыла руки в тазу с чистейшей водой, обработала вином и только потом подошла к больному.

– Итак, кто у нас тут… – по мере приближения к пациенту я растеряла все слова и мысли. Замерла.

– Вот это да! – сипло вырвалось у меня, – это же…

– Медуса Горгона, – представил её гиатрос Иринеос. – И она умирает от раны.

После его слов я встряхнулась. Неважно, кто передо мной, важно, что нужно помочь.

– Я уже остановил кровь, зарастил самые страшные повреждения, – продолжал говорить Иринеос, – но она не просыпается.

– Сейчас, – выдохнула я, вставая рядом с кушеткой.

Девушка по имени Медуса была прекрасна. Тонкие, аристократические черты лица, белоснежная кожа.

Из облика обычной женщины выбивались только волосы, точнее тонкие невероятно чёрные (вообще чёрный это и так чёрный, но здесь иное), блестящие в свете зажжённых многочисленных масляных светильников змеи.

Они едва заметно шевелились, но глаза их были закрыты.

– Змеи спят, – снова заговорил гиатрос Иринеос, – я их первым делом отправил в сон. И надо ещё глаза завязать Медусе, совсем запамятовал, – вдруг засуетился он.

Но я подняла руку, останавливая его:

– Не нужно.

– Что ты хочешь сделать? – спросил гиатрос Иринеос.

– Я буду её лечить.

На мои слова гиатрос Иринеос ничего не сказал, молча сделал шаг назад и замолчал.

Я же, не теряя драгоценного времени, подошла к женщине. Во всех мифах, что я читала и даже в фильмах Медузу Горгону ненавидели и боялись. Её всегда олицетворяли самой жуткой из тварей женского пола. Но сейчас, глядя на беззащитную женщину, я решила попробовать снять с неё это проклятие.

Неожиданно пришедшая в голову мысль, помогла собраться с духом и наметить план работы.

Что я знаю о генной терапии? Много и мало одновременно.

Теория и практика иногда сильно разные вещи.

Поликсена прошла через мой эксперимент вполне удачно. Но ведь Медуса…

– Она ведь не родилась такой, нет? – вслух уточнила я, мало ли, здесь всё отличается от привычного мне земного уклада.

– Нет, её прокляла Богиня Афина за осквернение её храма. Там Медусу изнасиловал Бог Посейдон.

– Что за?!… – воскликнула я, – ей причинили зло и её же наказали?!

Во мне поднялась такая волна гнева, что ладони окутал голубоватый свет.

Гиатрос Иринеос конечно же это заметил, вылупился на меня, и, раскрыв рот, замолчал. Тааак, кажется мне не дождаться от него ответа.

Вернула взгляд на девушку и задумалась.

Генная терапия – это лечение наследственных, мультифакториальных и ненаследственных (инфекционных, злокачественных и др.) заболеваний путем введения генов в соматические клетки пациентов с целью направленного изменения генных дефектов или придания клеткам новых свойств.

Смогу ли я проделать это? Я вмешаюсь в такие процессы организма, что предугадать результат не сможет никто. Даже местные боги.

Но оставить всё вот так – я не могу. А для начала спросим саму Медусу.

Положив руки на её грудь и осторожно на "волосы" (они оказались холодными и пугающе "опасными"), и начала искать причину, почему женщина не просыпается.

Причина была простая, но возможно Иринеос просто не знал, как это "починить" или не обратил на проблему внимания. Нужно будет потом с ним этот момент обсудить.

У Медусы упало систолическое давление на фоне большой потери крови, головной мозг испытал выраженную гипоксию, и девушка впала в кому.

Я сняла гипоксию головного мозга за счёт нормализации мозгового кровотока и насытила кровь больной кислородом.

– Сделано, – прошептала я, убирая руки. И делая шаг назад.

– Не смотрите ей в глаза, – тихо предупредил меня гиатрос Иринеос, отступая в дальний угол и отворачиваясь лицом к стене.

А я смотрела на молочно-белую кожу лица и, как только ресницы Медусы затрепетали, а змеи тихо, но грозно зашипели, быстро плотно сомкнула веки.

Через пару мгновений послышался шорох: молодая женщина явно проснулась и зашевелилась.

– Где я? – вдруг спросила она низким с хрипотцой голосом. – Где мой Эол?! – второй вопрос последовал тут же.

– Успокойтесь, – попросила я, поднимая руки. А кто такой Эол мне и самой хотелось бы знать, но ответил гиатрос Иринеос:

– Он ждёт вас в перистиле. Я залечил его раны, не переживайте, – судя по гнусавости и глухости, старый лекарь всё ещё стоял лицом к стене.

– Так он принёс меня в Спарту, к гиатросам? – догадалась Медуза Горгона. – Спасибо вам за помощь! – воскликнула она и я на слух поняла, что женщина спустилась с кушетки на пол. – Нам пора. Вашу доброту я не забуду. Сейчас сцежу свою кровь вон в тот кувшин. Она поможет при самых смертельных ранах. А точнее: если смертный шагнул за грань и сердце его перестало биться, то в этом случае даже гиатрос с Великим доро ничем не сможет помочь, то моя кровь спасёт. Найдёт душу и вернёт обратно в тело.

Она говорила, а я слушала: шлепки босых ног по каменному полу – точно подошла к столу, потом тихий болезненный вздох и стук глиняный миски о стол.

– Моя вам благодарность, – завершила она свою речь, а я отмерла. Чего это вдруг застыла?

– Простите, госпожа Медуса, – подала я голос, – хотела вам кое-что предложить.

Шаги остановились. Секунда тишины.

– Что именно? – спросила пациентка.

– Хочу предложить вам свои услуги в качестве гиатроса с третьим доро. У меня есть теория, и если вы позволите провести лечение над вами, то, возможно, я смогу вернуть вам человеческую ипостась.

Как она оказалась так быстро рядом со мной?! Мои плечи вдруг сжали каменные пальцы гостьи из мифов.

– Что вы только что сказали, гиатрос…

– Аглая, – ответила я, стараясь не морщиться от боли.

– Гиатрос Аглая!

– Я хочу попробовать сделать вас женщиной. Самой простой. Как я.

– Вы не простая, – было мне ответом. Дыхание Медусы обдувало моё лицо, девушка была сильно взволнована. – Я могу умереть?

– Нет. Но ваша внешность наверняка станет иной. Вполне может статься, что такой красивой, как сейчас вы перестанете быть…

– Да что мне эта красота, когда на неё никто не может полюбоваться? – горько хохотнула она. – Я согласна. Мне только нужно поговорить с Эолом. Подождите меня, я скоро вернусь.

Медуса вышла, тихо хлопнув дверью, и я, облегчённо выдохнув распахнула глаза. Гиатрос Иринеос уже обернулся и смотрел на меня многозначительным взглядом.

– Ты мне всё расскажешь, – вдруг сказал он.

– Конечно, гиатрос Иринеос. У меня от вас тайн нет.

– Ага-ага, – хмыкнул он и улыбнулся. – Давай глаза завяжем. А то забудемся и откроем в ненужный момент.

– Хорошая мысль, – согласилась я и взяла "бинт", чтобы им прикрыть верхнюю часть лица.

Лечение Медузы Горгоны заняло у меня более двух недель. Процесс изменения генов оказался очень сложным. Он забирал у меня все силы, пару часов работы – и я выжата, как лимон.

С Гераклом виделась очень редко, он приходил ко мне рано утром, мы беседовали за завтраком, и будущий муж уходил по своим загадочным, наверняка весьма опасным делам.

– Готова? – спросила я Медусу, возвращаясь мыслями в настоящее. Передо мной сидела прекрасная женщина со светлыми волосами. Золотистыми гладкими и на ощупь нежными, как шёлк. Медуса попросила меня сделать её блондинкой, сначала она уточнила возможно ли такое, но раз уж я вмешалась в такие тонкие материи, то не стала ей говорить категорическое "нет", и начала эксперименты. Вышло очень хорошо. Змеи погибли, я их срезала скальпелем, Медуса стала совершенно лысой, но тот период не продлился слишком долго. И сейчас короткая стрижка вполне красиво смотрелась на аккуратной голове.

– Волосы отрастут, и станешь ещё краше, – улыбнулась я, подавая пациентке начищенный медный поднос. Руки до создания зеркала у меня пока не дошли.

До этого молодая женщина не видела себя в отражении. Она, конечно, трогала голову руками, и вот уже три дня как, смотрела в глаза жителям поместья, без страха превратить их в камень.

Трясущимися руками Медуса приняла поднос и медленно поднесла к лицу.

– О Боги! – тихо вырвалось у неё. Слёзы градом потекли из прекрасных голубых глаз потекли крупные слёзы. – Аглая, – выдохнула в итоге и кинулась меня обнимать.

Стук в дверь прервал наши радостные возгласы.

– Можно? – раздалось с той стороны. Эол терпеливо ждал всё время лечения Медусы. Ему было запрещено с ней встречаться, потому что мужчина и сам восстанавливался у гиатроса Иринеоса – ему возвращали органы зрения.

Да, Эолу я вернула глаза, запустила регенерацию и объяснила все принципы Иринеосу. Старый лекарь был в шоке и в диком восторге. Он ходил за мной пуще прежнего, чуть ли не заглядывал в рот, даже когда я ела, и требовал знаний.

– Да, господин Эол, – улыбаясь, я подошла к двери и распахнула створку, – проходите.

Возлюбленный Медусы пока ещё не очень чётко видел (Иринеос обещал, что ещё неделя и зрение полностью восстановится), но уже достаточно, чтобы уверенно войти в комнату и остановиться в полном потрясении.

– Милая… Медуса… ты ли это?!

– Дорогой! – вскричала она и кинулась к нему на шею, а я, чтобы не смущать парочку, и не смущаться самой, тихо покинула помещение, оставив их наедине.

– Всё ждал, когда ты выйдешь, – раздалось сбоку от двери.

Геракл стоял, прислонившись мощным плечом к стене и заинтересованно смотрел на меня. В глазах его плясали весёлые искорки.

– Спасла Медузу Горгону? – правая бровь любимого чуть выгнулась, придавая его лицу ещё большее озорство. – Иди ко мне, – прошептал он, распахивая объятия.

– Помогла, – ответила я, делая шаг к нему и утопая в кольце сильных рук. – Просто помогла.

– Ну да, конечно, – хмыкнули мне в волосы. – Ты всегда будешь спасать всех подряд?

– Да, – просто ответила я, вдыхая запах родного человека.

– Пойдём?

– Пойдём, – не думая, согласилась я.

– Даже не спросишь куда?

– Нет. А вообще-то да, куда?

Геракл, откинув голову, рассмеялся.

– В храм. Нам пора стать мужем и женой.