Старик путешествует

Вот и Эдуард Лимонов умер. В возрасте 77 лет, 17 марта 2020 года. А ведь казалось, Эдуарду Вениаминовичу, которого сокамерники-чеченцы по СИЗО «Лефортово» называли за подвижность «энерджайзером», сносу нет. Наследственность у него была хорошая: и отец, и мать писателя прожили больше 80 лет. Верилось, что как минимум десяток лет у него еще есть. Но судьба сложилась иначе. Уже будучи болен, Лимонов продолжал писать книги. Свою болезнь он от общественности скрывал, считая, вероятно, как человек эстетически щепетильный, широкую огласку своего диагноза банальностью и пошлостью. Поэтому можно было лишь догадываться о состоянии его здоровья. На прошлогодних фото из Италии писатель выглядел сильно исхудавшим и печальным. Только по этим косвенным признакам можно было понять – дела Лимонова не очень хороши.До последних дней Лимонов вел дневник в LiveJournal. Запись в ЖЖ от 13 марта о новой книге: «Права куплены издательством Individuum. Приходили молодые и красивые ребята, парень и девушка. Они мне понравились. Договор подписан вчера.» Последняя книга писателя «Старик путешествует» недавно увидела свет, а вот самого Лимонова уже нет. Можно сказать, что редактор издательства Individuum Феликс Сандалов одним махом прописался в истории русской литературы. И последнюю книгу очень большого писателя издал, и финальная запись в дневнике автора тоже о нём.Книга превосходная. Это такой микс путевых заметок, мемуаров и философских раздумий. Язык писателя с возрастом стал суше, но тем, кто предпочитает брют полусладкому, он, скорее всего, придется по вкусу. Лимонов пишет о Харькове 1960-х и Москве 90-х, Нью-Йорке 70-х и Париже 80-х. Уже в наши дни совершает вояжи в Италию, Францию, Армению и Монголию. Вспоминает о женщинах: Елене Щаповой (Козловой), Наталье Медведевой, Фифи. И много что припоминает еще. Пожалуй, в на первый взгляд бессистемных воспоминаниях автора и заключается самое интересное. Как бы лежит старик и в его уме проносятся события недавнего и давнего прошлого. Но нет, нет, это крайне нехорошее сравнение! Читатель еще чего доброго подумает, что книжка – о лежачем на койке в больнице умирающем старикане (капельницы, катетер, судно). Лучше сравним книгу с ее небольшими главками с пляжем после шторма. Вот человек гулял по берегу, присел и задумчиво перебирает в полосе прибоя выброшенное морем. Это сухой тростник. А вот нежный перламутр ракушки. Пивная банка из неведомой страны. Старый башмак. Кусок рыбацкой сети. Пробковый поплавок. Белое перо чайки. А вот и кусочек янтаря! Нет, жаль, это всего лишь отшлифованное волнами бутылочное рыжее стекло… Тут возможны разнообразные, неожиданные и живописные находки. И море жизни точно также выносит на берег самые разные вещи. Евгению Рейну было «скучно без Довлатова», а мне скучно без Лимонова. Старик был настоящий troublemaker, безжалостный полемист, дрался в дискуссиях до крови. В последнюю перед смертью неделю успел дать пенделя в своем ЖЖ Захару Прилепину: «Он банален и слишком толстые ляжки, ну и банальные книги, в которых высказывает пошлые истины для домохозяек.» Одно предложение, но стоит целой критической статьи, и это в общем все, что следует знать о писателе Прилепине. Сейчас, кстати, всякая комсомольская шпана пыжится из соображений самопиара заволочь еще неостывший труп Лимонова в свою смрадную политическую пещерку. Это напоминает набег троглодитов на тушу мертвого кита.А еще Лимонов почти перед самой кончиной успел разругаться с РЕН ТВ, куда писал колонки, чтобы как-то оплачивать свою экзистенцию. Да-да, в то самое РЕН ТВ, где рассказывает телепузикам о тайнах века провалившаяся разведчица Анна Чапман. Тут бы и предположить, что шпионка Чапман по старой привычке нелегалки отравила беспокойного Эдуарда Вениаминовича. А что, версия самый смак, как раз в конспирологическом духе сюжетиков РЕН ТВ! Но нет, увы, все куда прозаичнее: Лимонова убил рак. Последняя глава его последней книги называется «Конец фильма / 2020 год» Сидящие и ждущие, как и я, своей очереди на облучение, я заметил, по прошествии некоторого времени исчезают, их сменяют иные лица. Всё это богатые люди. Либо они вылечиваются, либо умирают. Человечество, как правило, не замечает их потери. Молчаливые уборщицы-азиатки в передниках смахивают в совки невидимую пыль. Ещё несколько месяцев тому назад доступ на минус второй этаж был свободен. Теперь, для того чтобы спуститься в этот красивый и элегантный ад, требуется заявить о себе в регистратуре, как в тюрьме, сообщить имя, отчество и фамилию, день, месяц и год рождения. И только тогда, обнаружив те же данные в компьютере, девушка/юноша в белом халате пойдёт и активирует вам лифт. Так бы и сидел бы и сидел в этом приглушённом предбаннике смерти, никуда не торопясь, листая никому кроме приговорённых к смерти не нужные журналы «Forbes», «Огонёк», там, и им подобные, но выходит главный экзекутор, оператор Валентина: «Прошу вас». Иду вглубь пещеры и ложусь лицом кверху, и на голову мою надевают маску и прищёлкивают маску к операционному столу. И включаются лучи. И я начинаю не торопясь считать – сотен немного, это же операцияВ общем-то, Лимонов еще довольно легко и быстро отделался, другие онкобольные, например, годами лежат с трубкой в горле, мучаются, хрипят… Он такого конца не хотел, писал об этом. А тут кровь залила рот, хлынула горлом, и всё.По странному совпадению, в своей последней книге писатель привел текст старой песни «Из-за пары распущенных кос». Там есть такие слова: А матрос был его слабей, С горла хлынула алая кровь…Когда в 1997 году маньяк-гомосексуал Кьюненен пристрелил магната фэшн-индустрии и тоже гомосексуала, модельера Джанни Версаче в Майами, охальники-нацболы дали в газете «Лимонка» гигантский заголовок: «Версаче умер за ваши грехи!» (Ну, уровень начитанности позволяет, конечно, вам знать, КТО на самом деле умер за грехи человецев). А в общем-то, выходит, что Лимонов тоже умер за ваши грехи. В последние годы писательством книг ему заработать было трудно, и требовались деньги на лечение («Платишь – живешь», – отметил главный принцип современной российской медицины в одной из последних своих книг писатель), а еще надо было как-то выплачивать огромную московскую квартирную аренду. Ведь, прожив в Москве несколько десятилетий, до и после эмиграции на Запад, Лимонов никакой собственной квартиры в столице России никогда не имел. И никакой мэрии Москвы никогда не пришло в голову предложить выдающемуся деятелю русской культуры хотя бы типовую однушку в Бутово. Тем смешнее сегодня читать о возне с увековечением памяти писателя. Вот только незадача: по какому московскому съемному адресу приколотить памятную доску? Их было много. Единственная квартира, которую РФ охотно предоставила Лимонову, была камера в СИЗО №1 города Саратова. Поэтому разумно прибить мемориальную доску Э. В. Лимонова (Савенко) к стенке этой тюряги.Дед Лимон посмеялся бы. Мы до сих пор сидим с тобой, Фифи, в допотопных глубинах ресторана Ma Bourgogne на Пляс де Вож – посмотри, мы же там сидим? И потребляем эскарго бургиньён. В тюрьмах я ел много каши.И всё останется. И всё уже осталось.

Последняя книга Эдуарда Лимонова напоминает сборную солянку: страны, времена, настроение, достоверность – в каждой зарисовке они чуть разные.Начинает Эдуард Вениаминович с ностальгических воспоминаний молодости. Как раньше гуляли с девушками (называлось: ходили), какие песни пели. Интересно, что автор напомнил мне песню, которую я сама напевала в студенческие годы, потом больше нигде не слышала её. Песня о красавице Флориде.Подростком Эдичка Савенко хотел стать самым большим бандитом СССР.Скупые обрывочные воспоминания советских времён сменяются 2020 годом. Наблюдения из окна, оценивающие взгляды окрашены совершенно другим настроением – горько-циничным, болезненно-злым.Объёмистые дамы из требухи и жирных кишок, женщины с яблоковидными или грушевидными задами, неинтересные и скучные человеки… Цинично, – соглашается автор.Люди любят таких как я, циничных и правдивых. Один из ялтинских рассказов от третьего лица…Некоторые места в книге походили на очень личный дневник, даже чувствовалась неловкость во время прослушивания. Кстати, аудиокнига озвучена многими исполнителями (так и представляла себе этих молодых людей из партии Лимонова), чаще голоса принадлежат мужчинам, но встречаются и женские. Женская начитка понравилась больше.Потом настроение историй меняется на боевое, задиристое. Вместе с ним меняются и страны: Нагорный Карабах, Франция, Италия (2018-2019 гг). Или наоборот: меняются страны, а с ними и тон рассказов. Писатель заявляет прямым текстом: «я в привычной мне манере скептически издевался над лидерами мира сего, был остроумен и безжалостен». Неужели я ханжа? (никогда себя таковой не считала). Но меня коробили (нет, не мат), а некоторые поступки. Например, встреча с читателями, устроенная издательством. Лимонову не понравилась публика, он плюнул на всех (и гостей, и устроителей, и угощение) и ушёл.Ну да, я бесчувственное бревно, но я хочу таким быть, и таким я себя с удовольствием вижу, бесчувственным.Когда замечаешь писательское неуважение к читателю, то думаешь, что автор пишет для себя. Нет, он пишет для наследников: «а это кто угодно: зэки, работяги, иностранцы, гулящие девки, солдаты, полицейские, революционеры».Говорить всё, что думаешь, наверное, не каждый сумеет. Но иногда такая откровенность подкупает.Самым атмосферным куском мне показалась Монголия. Юрты, лошади, холод, злостная река Орхон – даже в виде описаний интервью Лимонова впечатляли. Чувствовался простор и лёгкая растерянность перед широким миром…Монголия – это зелёные холмы, покрытые изумрудно-свежей травой, которую самому хочется схрумкать, словно ты жеребец, овца или коза. Один зелёный холм переходит в другой, а там, где есть от скручивания холмов воронки, там вырастают обычно несколько деревьев, или одно дерево, или небольшая роща, но таких воронок мало. Монголия – это зелёные холмы, и очень резко, как остатки старых зубов, торчат куски скал.А вот от картин Абхазии побежали мурашки по коже…Очень сложно оценить книгу. Возможно, так и оставлю без звёздочек. А всё из-за убеждений Лимонова, против которых разум бунтовал. Я пацифистка. Против любых убийств. Мне затруднительно относится непредвзято к автору, читая о поставках оружия или участия в боевых действия (с любой стороны). Вот как расценить случайное замечание (думаю, человека, к которому оно относится, а он назван в тексте, точно оттолкнёт)?Я, по старой привычке военного хлопца, животы недолюбливаю. По старому военному табелю о рангах те, кто с животом, – буржуи, предатели, немцам помогали.Почему Эдуард Вениаминович ездил со съёмочной командой по разным местам? – О нём снимали фильм. То, что съёмки должны состоятся в нескольких странах, писателя и подкупило."Возникло желание смахнуть из сознания прошлое и заменить давно надоевшие эпизоды новыми" – признаётся Лимонов.Ему это удалось..PS: А вот стихи Некрасова зря писатель приписал Пушкину.

Последняя книга Эдуарда Лимонова. Сентиментальное завершение бурного творческого пути. Воспоминания детства, юношества, недалёкого прошлого и настоящего. Безусловное видение грядущего финала. Черта подведена красиво! Земной путь окончен, сменившись небесной тропой нового путешествия. Счастливого пути, Эдичка!