Посвящение
Сборник лирики «На моей луне» посвящается каждому, кто внутри себя ведёт отчаянную борьбу. Не так важно то, что ты пытаешься победить, как то, какие чувства переполняют тебя в этот момент. Нет незначительных трудностей, нет преувеличенных эмоций и состояний.
Если ты перестал верить в себя, то, пожалуйста, сделай глубокий вдох и полный выдох. Это пройдёт. Ночь обязательно закончится, даже если она длится годами. Солнце поднимется над горизонтом и поцелует щёки, ещё хранящие на себе дорожки слёз. Ты сможешь с улыбкой смотреть на рассвет, чувствовать ласку весеннего ветра и босиком ходить по росистой траве.
В тебе ещё так много силы! Ты можешь не замечать её, но она всегда рядом и поддерживает огонь, горящий в твоей груди. Возможно, сейчас ты не видишь света, не помнишь счастливых моментов или все они кажутся тебе незначительными, но, пройдёт время, и жизнь окрасится в яркие цвета.
Моя Луна и я верим, что справишься ты, человек, по каким-то причинам открывший эту книгу. Я надеюсь, что «На моей луне» сможет стать твоей опорой в трудные времена. Я чувствую твою боль и готов на расстоянии держать тебя за руку рифмованными строками.
Осознание того, что ты прикоснулся к части моего внутреннего мира, греет мне сердце. Ты ценен и важен. Не забывай об этом, как бы обстоятельства не убеждали тебя в обратном.
Вокари Ли.
Нужно просто идти вперёд
нужно просто идти вперёд,
хоть и врут все, что время лечит.
просто знай: всё, что есть – пройдёт.
всё пройдёт,
просто станет легче.
Неслучившаяся история
Поезд в твоё неприступное сердце
солнце тает.
покупаю билет на поезд
в твоё неприступное сердце
да так, чтоб в один конец.
И нет мне прощения
Разделить я с тобой готов -
Убоюсь ли, ты знаешь сам -
Самый страшный из всех грехов,
Что в душе оставляет шрам.
Я тоску и чужую боль
Всю возьму, не жалея сил,
Только рядом побыть позволь -
Не скажи, что тебе не мил.
Согрешу – не отмоюсь ввек,
Кровь и смех разольются вмиг.
Для тебя я ко тьме прибег,
К лику смерти душой приник.
Я тону в голосах людских,
Но готов я испить до дна
Чашу скорби из рук твоих
И насытиться ей сполна.
В сердце словно тупой кинжал;
Всё внутри – ледяная сталь.
Я рукой его крепче сжал,
Чтобы вдруг не пролить печаль.
Плачет совести стылый друг,
Плачу я: не решить никак:
Излечить ли гнилой недуг
Или снова войти во мрак.
Я бессилен; сомнений круг
Замыкается, плоть кроя;
Сделать шаг: чередой разлук
Обернётся моя стезя.
Я отдал всё своё тебе:
Каждый вдох и смятённый взгляд.
Тебе гордость, а горе – мне;
Тебя славят, меня – хулят.
Проиграл свой последний бой,
Проиграл не другим – себе.
Я растоптан, убит судьбой,
Голос сорван в нагой мольбе.
Среди всех ты один палач,
Хочешь – воля твоя – казни.
Лишь меня, попрошу, оплачь,
Ведь грехи-то у нас одни.
Дым благовоний оседает на израненном сердце
Курильницы ветрена нежность:
Раскинувшись по полу, дым
Стирает слепую небрежность
Того, что считалось чужим.
Пролившимся шёпотом белым
Ласкает древесную дрожь,
Целует несдержанно стены,
Прощая им липкую ложь.
Изысканной леностью к коже
Приникнет и лёгкой рукой
Всё скажет – услышать не сможет,
Пленённый нагой теснотой.
Верность
Соберу твои строки в стихи:
проберутся чернила сквозь стужу.
Побегут вдоль дорог фонари,
чтобы бить грязно-серые лужи.
Раскричится седая метель,
не сойдутся февраль и свобода –
Твои руки, твой запах, мой хмель,
наша верность тоске и невзгодам.
Уйдёшь ли ты?
Уйдёшь ли ты, когда печали
Застелют небо? Облака,
Плывя в неведомые дали,
Дожди оставят нам когда?
Уйдёшь ли ты, когда растают,
Когда покинут нас снега?
Вокруг деревья расцветая,
Цветы подарят нам когда?
Уйдёшь ли ты, когда узнаешь,
Нагую правду, что, коря
Себя, скрывал? Когда ночная
Тоска сойдёт – за ней заря.
Уйдёшь ли ты, когда в обиде
Устанешь верить в чудеса?
Уйдёшь, увы, когда увидишь
В моих – далёкие глаза.
Будет даже не страшно
Ты же всё равно бросишь
Об пол, как плешивую куклу,
Не любя ни скандалов, ни сжимающих грудь кандалов.
Ты меня не выносишь,
Но стой – и рукой своей смуглой
шею крепко сжимая, не сломай моих мыслей остов -
далеко он от шеи,
от глаз, где ты видел бесчестье,
самый честный из падших, не глотающий кровь человек.
так давай же, быстрее и -
раз! – хрустнет громко, и вместе
будет даже не страшно, будет даже не горько навек.
Выстрел убьёт мишень
Я так и останусь сурово-унылой тучей,
Холодным дождём сумею смирить твой пыл.
Ты мне не доверишь быть верным и самым лучшим
И вряд ли позволишь закрыть оголенный тыл.
Я так и останусь для горестных слез жилеткой,
Спасающим другом, надёжной опорой дня.
Объятия страсти мне станут тюрьмой и клеткой,
Побега не жажду – в плену отыщу себя.
Мне вечность бороться, чтоб стать незаметной тенью,
Твой свет защищать от грозных и злых невзгод.
Я в боли и силе тяжёлой слыву мишенью,
Но твой меткий выстрел однажды меня убьёт.
Ты оставишь меня, я тебя догонять не стану
Ты оставишь меня, я тебя догонять не стану,
Боль ладонью смахну и, дождю доверяя грёзы,
Убегу в темноту, на прощание – взгляд усталый.
В то, что не было нас, не поверят скупые слёзы.
Ты оставишь меня, но моё не забудешь имя.
Буду сниться тебе, приходя через мрак тягучий.
Находи мой ответ в очертаниях злого дыма,
Вдруг нам выпал конец и простой не-несчастный случай?
Ты забудешь мой взгляд и привычку кивать рассветам?
Может быть, вечерами под шёпот и треск камина,
Под весеннюю трель и в саду, удивившем цветом,
Вспоминать будешь миг, в теплоте за душой хранимый?
Ты оставишь меня. Я тебя догонять не буду
Пусть противится сердце, ему я перечить стану.
Вдруг сквозь сон прошепчу: до сих пор тебя вижу всюду,
До сих пор мне нет счастья в тоске твоего обмана.
Миллион триста
Меня оживил и бросил средь мрачных петель,
Приставил мне крылья и сразу же их сломал.
Везде – холода, бушующий страшный ветер.
Я в омуте пыльном, не в силах подать сигнал.
Мне свет показал, оставил в гниющей яме;
Отчалил, а был ли? Пустует нагой причал.
Не вижу надежд, свечу зажигая в храме.
Я вижу просвет – конечность любых начал.
Ты просто забыл – корабль уходит быстро
Считаю секунды, а время течёт рекой.
Меня – миллион. Тебя тут – с натяжечкой – триста.
А ближе посмотришь, так вовсе один такой.
Память
Солнечных бабочек крыльев касанием
Помнятся губы твои на щеках,
Искренность чистая в робких признаниях
Тихо покоится в наших руках.
Помнятся смутно скупые прощания,
Гордые лица, сует череда.
Помнится, ты мне дала обещание:
Не забывать обо мне никогда.
Слово не сдержишь, но нежность останется
Призрачным вечером, робкой строкой.
Брошу вдогонку туманной посланнице
Просьбу хранить нашу память с тобой.
Верить и ждать хотел
Тебя не любил
– пел оды твоим губам,
Неискренне мягким, шептавшим нагую ложь.
Себя в них терял
И сразу же находил,
Не верил, не ждал, но чувствовал злую дрожь.
Тебя упустил
– знал цену своим словам,
Восславившим честность, безрадостным пулям снов.
Я часто молчал
И изредка говорил.
Не верил, не ждал, был сердцем принять готов.
Тебя не искал
– бродил по цепям дорог,
Бушующим ливням вверял вереницы дел.
Всё ставил на кон,
Теряя былой запал.
Не верил, не ждал, но верить и ждать хотел.
Последний раз
Я забуду твои глаза,
Твой улыбчивый взгляд и смех.
Всё обдумать, вдохнуть, сказать:
Будет лучше уйти. Для всех.
Я не вспомню твою любовь,
Вспомню слёзы твои и свет,
Обещания вновь и вновь,
Их потухший холодный цвет.
Я запомню дождливый день,
Вспомню губы и шелест фраз.
Образ твой промелькнет, как тень, -
Я не верю – в последний раз.
Без терзаний сердца
Я бы мог для тебя притвориться
Всем, чем хочешь; я вру искусно.
Я бы мог, как больная птица,
Выбиваться из стаи гнусной.
Я бы мог для тебя смеяться,
В голос петь, даже если ранен.
И продрогшим стоять на плаце,
Зажигалку ища в кармане.
Я бы мог для тебя завраться,
Если ложь будет слаще правды.
Я бы стал за тебя стреляться,
Не из чести, не для бравады.
Я бы мог всё, что есть, под ноги.
Всё, что есть – эта пара строчек.
Ты одна. Не одна из многих.
Без меня. Без меня и прочих.
Я бы мог… да куда стучаться,
Если плотно закрыта дверца?
Просмотрел все обложки глянца,
Но уже без терзаний сердца.
