Неидеальные. Откровения о любви

Часть 1. Я не хотел тебя встречать
Глава 1

Дима

Мы с Ирой приехали на совместный ужин с нашими родителями в дом моего отца. Герман Львович с новой молодой женой, отец один: решил не светить при будущей невестке очередной любовницей. Сегодня папа был само очарование и забота, только наедине не унимался, пытаясь промыть мне мозги. Они с отцом Иры давние партнеры и зазывали меня в бизнес последние лет пять. Настойчиво.

– Сын, посмотри эти контракты, – положил на широкий стол документы. – Что-то я нашим юристам не доверяю.

Я хмыкнул и лениво взял верхний договор. Ага, конечно, не доверял он! Плохих специалистов Александр Небесный держать рядом не стал бы. Отец так меня хотел заманить в компанию. Я всегда мечтал быть юристом: закончил институт прокуратуры, стажировку прошел, да там и остался. К тридцати трем годам имел звание государственного советника юстиции первого класса и был помощником заместителя генерального прокурора по особо важным делам. Я любил свою работу и уходить не собирался. Деньги меня особо не интересовали. Наверное, потому что я никогда в них не нуждался. Сейчас мы совместно со следственным комитетом раскручивали очень важное дело о коррупции и «крышевании» сомнительного бизнеса.

– Посмотрю, пап. Обязательно.

– Давай уже, – властно махнул рукой, – переходи к нам работать. Ты мой наследник или кто?!

Я поднялся, пряча саркастичную ухмылку.

– Пап, ты разве умирать собрался? – невинно поинтересовался.

– Нет, конечно, но я хочу быть спокоен за наш бизнес. А еще внуков хочу! Вы с Ирой дату свадьбы назначили? Живете вместе, но не женитесь! Гражданский брак, мать его!

– Гражданский брак, папа, это брачный союз, оформленный в органах государственной власти. Без участия церкви и прочих религиозных организаций. А мы сожительствуем.

– Хватит паясничать, – бросил недовольно. – Я на вашей свадьбе погулять хочу. С моими ногами… Ну сам знаешь…

Хронический артроз. Колени больные. Отец ходил, но дома, когда нет лишних глаз, пользовался коляской. В острую фазу ногам давал передышку. Все же здоровье не купишь даже за очень большие деньги.

– Погуляешь. Думаем в начале сентября. Ира уже год планирует. К осени выпланирует. Наверное.

– Ну слава богу, – скупо улыбнулся отец. Я подошел к нему, помог подняться. – Ты уходишь, что ли?

– Дела.

– Смотри, чтобы о твоих «делах» Ирина не узнала, – сказал строго, только это сто процентов напускное. У самого опыта шифровки в этом деле ноль без палочки. Если бы было по-другому, у меня была бы мать. Совет «не изменять» в принципе не рассматривался: есть каста мужчин, где это абсолютная норма. Я рос среди таких людей.

– Не беспокойся, – сухо отозвался, – у меня действительно работа.

Я не был ангелом – грехов на пару жизней хватит, – но невесте не изменял. Зачем? Секс есть. Разнообразие? Сомнительное удовольствие. Статус крутого мужика? Я крутой и так. Мне для этого не обязательно присовывать в доступные дырки.

– Ир, тебя отвезти домой? Или ты еще останешься?

– А ты куда? – шепнула на ухо, сжимая мою руку. – Мы разве не вместе поедем?

– Нет, у меня важное расследование зависло, нужно его подтолкнуть.

– В десять вечера?

Я не ответил, только поцеловал ее в лоб и, попрощавшись с нашими, уехал. Доберется сама. Мы давно вместе и хорошо понимали друг друга. Мне нужно ехать, а куда – ей не должно быть критично важно. Это мужские дела, рабочие моменты. Ира дочь крупного бизнесмена Германа Свободина. Она приучена быть правильной спутницей богатого мужчины.

Я приехал в клуб «Nuar». Закрытый, атмосферный, мужской. Владельцем был Ярослав Разин. Его подозревали в контрабанде алкоголя, медицинских препаратов и незаконном обороте оружия. Это у него серьезная мвд-эшная подушка. Прокуратура даже заинтересовалась. Полгода он нас по носу щелкал, посадить мудака стало делом чести.

Признаюсь, в последнее время зачастил сюда – иногда с друзьями, иногда один, как сегодня. Менеджер зала, как оказалось, любовница Разина. Это можно использовать. Что и собирался сделать.

Охрана за хрустящую оранжевую бумажку пропустила без вопросов. Я прошел в интимный фиолетово-синий полумрак. Здесь можно было покурить кальян, поиграть в бильярд, выпить в приятной обстановке и посмотреть стриптиз. Меня лично бабы на шесте не интересовали, хотя я исправно засовывал в трусы купюры, (не хотел выделяться), меня волновала только одна женщина.

Хостес проводила к столику, который привык бронировать: уютно и отличный обзор. Девица Разина привычно сидела за изящной стойкой и переговаривалась с официантками и стриптизершами. Интересно, сколько ей лет? Молоденькая. Любовник ее тоже не старик, но лет пятнадцать разницы точно есть. Нет, я видел и внучек под дедушками (мне за этим далеко ходить не нужно, всего лишь в гости к отцу), но противно и брезгливо от баб, которые ради денег готовы лечь даже под мумию.

Мне принесли выпить. Я едва пригубил терпкий виски – за рулем сегодня. Смотрел на сцену, изображая интерес, искоса бросал взгляды на стройную девицу. Вкус у Разина хороший. Красивая. Даже слишком. Такие лица не забывались. Девочка с обложки. Лучше б в модели пошла, а не в шлюхи. Хотя эти понятия давно тождественны. Алена Романова. Ей шло это имя. Невинная снаружи, порочная внутри.

– Тебе составить компанию, красавчик? – ко мне склонилась полуголая стриптизерша. Слишком яркий макияж, сделанные сиськи, губы натуральной соски. Я хищно улыбнулся, разглядывая коричневые соски. Краем глаза заметил, что Романова пошла к выходу. – В другой раз, – сжал тяжелую грудь, – жена заругает, – и сунул в трусики банкноту.

Поднялся, на ходу достал платок и вытер ладонь. Намасленные тела вызывали брезгливость. К этой касте у меня стойкая непереносимость. Я вышел на воздух, в полутемный переулок. Майская ночь дыхнула в лицо мягким теплом. Скоро лето: длинные дни, короткие ночи. Я не любил ночь, в ней все кошки серы, а я всегда старался понять, кто есть кто.

Длинные ноги, длинные волосы, длинные пальцы. Крепкая задница и изящная линия спины. Она тихо говорила по телефону. Мне бы побеседовать с ней, припугнуть даже, но в голову лезли совершенно иррациональные мысли. Сколько мужиков до Разина пользовалось этим сексуальным телом? Вряд ли она сама в курсе. Это раздражало. Не знаю отчего, но разбираться времени не было. Я просто шагнул к ней. На голых инстинктах.

– Красавица, вам не холодно? – надел маску хмельного весельчака. Прощупывал девочку. Возможно, и давить не придется, за цацку сдаст все секреты любовника.

Будто бы случайно споткнулся и обвил ее талию, точку опоры нашел.

– Не холодно! – обрубила резко, но когда глазами встретились, отшатнулась. Точнее, попыталась. Я держал. Крепко. – Отпустите, – проговорила, еще раз дернувшись. Я молчал. Смотрел только. Огромные серые глаза, густые ресницы, пухлые губы – красивая, зараза. От нее пахло цветами. Не одурманивающим ярким парфюмом, а едва уловимым нежным ароматом. Это сбивало с толку. И взгляд. Взгляд женщины, которая может. Но что именно «может» пока не представлял.

– А если нет? – ответил шепотом.

– А если нет… – и я почувствовал острую шпильку на ступне. Романова надавила – больно! Я грубовато толкнул ее и вдавил спиной в кирпичную стену рядом, закинул стройную ногу себе на бедро.

– Играешь с огнем, кошка дикая.

И я тоже. Напряжение безошибочно ударило в голову. Член налился похотью и болезненное таранил болты ширинки. И не только я это чувствовал. Пиздец.

Я резко отстранился, сбрасывая мутную пелену с разума. Алена смотрела пронзительным взглядом волчицы. Дикая. Не шелохнулась даже, ногтей не выпускала, не возмущалась и все равно дикая.

– Уходите, или я вызову охрану.

Я только хмыкнул и пошел к машине. Сел за руль. Сжал вздыбленный пах. Блядь. Как низко я пал. На чужую шлюху встал. Пиздец…

Приехал домой. Дорога остудила голову, но не нижнюю. В спальне горел тусклый свет. Я бросил пиджак на кресло, снял запонки и, расстегнув пару пуговиц, стянул рубашку через голову.

– Привет, – Ира улыбнулась и отложила телефон, – я ждала тебя.

Она тоже была красивой, просто по-другому. Фигуристая, загорелая, светленькая. Приятная во всех отношениях. Мы хорошо жили: она доверяла мне и не делала мозги – это очень важные качества в жене.

– Как тебе третье сентября?

Мне было сейчас совсем не до свадьбы. Щелкнула пряжка ремня, и я достал член. Подошел к кровати и потянул Иру на себя.

– Завтра об этом поговорим, а сейчас разденься для меня…

Она смущенно улыбнулась – мы не практиковали ролевые игрища, но сегодня мне хотелось разврата и перевоплощения. Бретельки упали с плеч, оголяя пышную грудь. Я сжал левую и протяжно выдохнул, ощутив на головке члена теплые губы.

– Люблю тебя, – прошептала Ира и откинулась на простыни, широко разводя ноги.

Перед глазами на мгновение встало лицо Романовой с пронзительным взглядом дикой волчицы. Блядь! Я тряхнул головой и, подмяв под себя невесту, без особой прелюдии воткнул член.

– Пошли нахрен! – тихо велел непрошенным предательским мыслям. С этим наваждение нужно что-то делать…

Глава 2

Алена

– Тянемся-тянемся, глубокий вдох и… выдыхаем! Одна, вторая рука, – я хлопнула в ладоши. – Всем спасибо, жду на следующей тренировке.

Я попрощалась с группой и перевела дух. У меня целых пять минут перерыва! Еще два часа здесь, потом в клуб. Но хотя бы не с детьми. С ними ох как сложно. Столько ментальных сил уходило. На стрип-пластике я отдыхала, потом растяжка и можно будет немного посидеть. У нас один хореограф заболел, другой в отпуске, как итог на меня повесили дополнительные часы: я работала с подростками и женщинами, теперь и малышковые группы со мной. С двух часов дня до десяти пахала. Но я не против: дочка в садик пошла, а за него нужно платить.

– Мам, привет, вы как? Ложитесь уже?

Начало девятого, пора бы спать.

– Покушали, искупались, сейчас Катюша мультик смотрит. Ты сегодня во сколько?

Я вздохнула, кивнув входящим в зал. Долго я, долго.

– Поздно, мам. До двух. Поцелуй за меня Катю.

К сожалению, у меня было совсем мало времени, чтобы быть хорошей мамой своей девочке. Кому-то из нашего девичьего трио нужно работать. Так вышло, что бремя добытчика легло на меня. У меня прекрасная мама, которая помогала с ребенком. Слишком молодая – всего сорок три – чтобы называться бабушкой, но, видимо, на роду у нас написано рожать в двадцать лет. Так же, как и воспитывать в одиночку. Я своего отца не знала. Мама по первой сказками кормила, а когда я сама начала понимать что к чему, то с расспросами больше не приставала. «Так бывает» – это выражение для меня приобрело вполне конкретное определение. Знакомое. Моя дочь тоже не успела познакомиться со своим папой. Он погиб. Разбился на машине. Любил гонять без правил и ограничений. Семен Разин в принципе их не признавал, за что и поплатился. Сожалела ли я, что моя дочь осталась без отца? С учетом наших отношений – нет. Но чисто по-человечески жаль его, молодой совсем был. Так бывает… Что-то такое скажу своей дочери, когда придет время.

– Всем добрый вечер, становимся на разминку!

Закончила в десять вечера, приняла душ, переоделась, сделала макияж. По сравнению с дневной нагрузкой, клуб – мелочи. Моя зона ответственности – официанты: чтобы гости были с полными бокалами, а столики вовремя убраны. Единственный минус – заканчивала поздно. Без сил просто. Ничего, подкоплю еще и уйду. Эти деньги нужны мне – в планах открыть свою студию танцев. Но пока это только мечты.

– Опаздываете, Алена Владимировна, – добродушно попенял один из наших барменов.

– Работай! – улыбнулась в ответ. – У гостей пустые стаканы.

Я прошла к изящной стойке, за которой стояла (и даже иногда удавалось посидеть) и натянула любезную улыбку. У нас уже неделю ходил слух, что Ярослав Игоревич приедет, поэтому все должны быть в боевой готовности. Некоторые думали, что у нас с ним особые отношения. В каком-то смысле это правда: он старший брат Семена, от которого по молодости не хватило мозгов держаться подальше. Родной дядя моей Катюши. Он предлагал мне деньги на содержание племянницы, но я отказалась. Жизнь приучила, что от мужчин не стоит ждать альтруизма и добрых дел просто так. Они всегда что-то требуют взамен. Я не хотела связываться еще с одним Разиным, но и грубо отмахнуться от него не могла. Не тот человек. Сошлись на моей работе у него. За очень приличные деньги.

Племянницей Ярослав интересовался весьма опосредованно: слишком занят был, но подарки передавал. Я была бы не против, если бы вообще забыл о нас – такие мужчины пугали меня больше, чем открытые агрессоры: от последних знаешь, что ожидать, а такие как Разин старший сегодня улыбались, а завтра без сожаления голову отрывали.

– Привет, дорогая! – ко мне подошла Лика, танцовщица. В быту она Людмила, но для пилона это не слишком звучно. – Твой красавчик пришел, видела?

– Он не мой, – шикнула и бросила короткий взгляд на вип-столик. Последние два месяца ОН приходил через день и садился так, чтобы видеть меня. Это мне не нравилось.

На типичного поклонника женской красоты не походил, хотя и улыбался так, что девчонки пищали от восторга, доставая из трусиков купюры. Но глаза оставались холодными, а взгляд расчетливым и циничным. ОН ни разу не заговорил со мной или еще как-то проявил внимание, только смотрел. Это беспокоило и пугало. Если таким что-то нужно от тебя, то ничего хорошего не жди: сожрет и не подавится.

– О, смотри! – через час Лика снова подошла, – Таська к красавчику твоему подвалить решила.

Я не стала поправлять, что мужчина совсем не мой, а молча вышла. Домой позвоню, мама скинула смс.

– Что случилось? С Катюшей?

– Нет, все хорошо. Дочь, сказать хотела: молоко закончилось и каша рисовая. Та, которая хлопьями.

Я закатила глаза, но вслух ничего не сказала: я полностью доверяла дочь матери, но в некоторых вопросах она настолько инфантильна и не подготовлена, что руки опускались. Конечно, мне ночью легче сходить за покупками, ага.

– Хорошо, мам, заеду в круглосуточный.

Иногда я чувствовала себя старше, чем она. Это мне нужно заботиться о них обеих. Мама всегда была женщиной, которой нужна мужская опека, но в любви ей категорически не везло. Я рано поняла, что нужно быть взрослой, нужно уметь рассчитывать только на себя и нести ответственность. И за мать тоже. Но главным для меня все же была ее безоговорочная поддержка: когда пришла к матери в слезах и рассказала о беременности, что аборт грозит бесплодием, что жить не хочу, потому что отец этого ребенка… После всего, что он сделал… Мама, приняла и поддержала, ни слова упрека. Она взяла на себя заботу о внучке, а я ушла на заочное и начала работать. Мы трое – все, что есть друг у друга.

– Красавица, вам не холодно?

Боже, очередной тупой подкат. Мужчины вне зависимости от финансового положения делились в основе своей на две категории: те, кто знакомился глуповато и те, кто брал агрессией. Это не плохо и не хорошо, просто так есть.

Я обернулась, когда меня приобняли за талию: хотела отшить – надо бы мягко, но хотелось грубо, – но все пошло по иному сценарию, стоило увидеть, кто передо мной. Тот самый ОН. Мужчина, который смотрел. Мне не нравилось, что было в его глазах: презрение и похоть. И, возможно, удивление. Даже не знаю, с чем связанное.

– Не играй с огнем, дикарка, – процедил сквозь зубы и отшатнулся с таким видом, словно это я караулила его и заигрывала!

ОН ушел, а я еще долго стояла, обнимая себя за плечи. Мне всегда казалось, что интуиция меня не подводит – вот и сейчас вопила, что это «знакомство» мне аукнется.

Домой вернулась около трех часов утра. Было тихо. Тот самый час волка: когда те, кто в безопасности, крепко спали, а те, кто охотится в ночи, делали свое дело. Были еще жертвы. Но они нигде и никогда не чувствовали себя в безопасности.

Разобрала пакеты и тихонько прошла через гостиную, стараясь не разбудить маму. У нас небольшая двушка на западе Москвы. Дом старый, но приличный – не слышно, как соседи шоркали, и на том спасибо. Правда, сейчас каждый шаг отдавался гулким эхом. Тихо приоткрыла дверь спальни и проскользнула внутрь. Катюша сладко спала в кроватке, приставленной к моей постели. Я осторожно поцеловала ее в пухлую щечку, темные волосы погладила. Дочь была похожа на меня, а я на маму. Слышала, что есть поверье: девочка, похожая на мать, несчастной будет. Я уже ощутила это на себе, а мне всего лишь двадцать три. Для своей малышки не хотела такого. В лепешку расшибусь, а сломаю эту порочную тенденцию!

Вытерла одинокую горькую слезинку. Я так любила свою девочку, хотя ненавидела ее отца. Несмотря ни на что любила, но все чаще чувствовала себя плохой матерью. Не я с ней, когда засыпала, болела или рисовала очередную забавную абстракцию. Я плохая мать, которая очень хочет стать хорошей. Я забирала у дочери свое время, чтобы дать все необходимое и даже больше. Чтобы ни в чем не нуждалась, не чувствовала себя хуже других. Чтобы не думала, будь у нее папа, мы жили бы лучше. У моего ребенка все будет! Все, чего не было у меня!

Еще неделю я прожила спокойно: на работе все стабильно, впереди лето, и я очень рассчитывала на отпуск у моря. Того мужчину, которого про себя называла просто ОН, больше не видела. И слава богу. Под его взглядом слишком противоречивые эмоции одолевали.

– Катюша, на горшок и купаться! – крикнула дочери. У меня сегодня были свободные два часа перед сменой в клубе. Можно было провести время дома. – Мам, я деньги тебе на карту скинула: завтра поедете в торговый центр, посмотрите новые босоножки на лето, шорты, майки.

Я уложила дочь и собралась на работу. Доехала на такси. Все было как обычно. Гости отдыхали. В основном влиятельные и обеспеченные мужчины, редко, когда заходили залетные прокутить зарплату. Меньше всего ожидала, что в этом месте может произойти что-то подобное:

– Здравствуйте, – ко мне подошел мужчина. Совершенно не примечательный, – у нас есть к вам пара вопросов, – и предъявил удостоверение.

– Ко мне? – сглотнула нервно. Силовикам я доверяла примерно так же, как бандитам. Там сущность одна.

– И к Ярославу Игоревичу Разину, естественно. Знаете такого?

Ответить не успела, вздрогнула от неожиданности и ошеломленно распахнула глаза: ворвались мужчины в камуфляже, с автоматами и грозными взглядами. Крики, вопли, звон разбитого стекла. Я не шелохнулась, с деланным спокойствием наблюдая, как укладывали на пол гостей и персонал. В зал вошли еще люди, перед ними омоновцы расступились. Я шумно выдохнула: синий мундир, звезды на погонах, жесткий взгляд на породистом лице. Это был ОН.

– Генеральная прокуратура, – показал корочку и кивнул рядом стоящему мужчине. – В отделение ее.

Все, кажется, мое время жить по-прежнему вышло…

Глава 3

Дима

– Твой кофе, – Ира поставила передо мной любимый черный американо без сахара и присела рядом. – Сегодня пойду в салон выбирать свадебное платье.

– Угу, – бросил, продолжая работать. В наше время главное оружие прокурора голова, ручка, компьютер, а работать всем этим нужно двадцать четыре на семь. И красноречие, куда без этого. Сегодня встреча с товарищем из следственного комитета, будем решать, как нашего «барана» в стойло загнать.

– Организаторы, правда, такие медленные: до сих пор не согласовали меню с рестораном. Я им говорила, чтобы заменили кальмаров на крабов. И морской гребешок обязательно…

– Угу.

Ира продолжала посвящать в тонкости подготовки свадьбы, которые мне были совершенно не интересны. У нее и без моего мнения все прекрасно получалось. Ей бы заняться чем-нибудь подобным, агентство, может, какое открыть. Ира работала в компании наших отцов и числилась целым директором по маркетингу, но по факту только зарплату получала. Не ее это, быстро перегорала. Может, и с нашей свадьбой так произойдет: устанет организовывать. Я бросил на нее искоса взгляд. Это вряд ли. Ирка слишком упорно к этому шла: не давила, но и не забывала, что хочет стать госпожой Небесной.

– Дим, – она поднялась и пересела ко мне на колени, – нужно заявление в загс подать. Когда пойдем?

Я оторвался от монитора и посмотрел на кусты каких-то цветов, которые домработница высаживала у нас на террасе. Красоту наводила. Внизу центр Москвы, все кипело и бурлило, а у нас тихо, даже голуби не долетали. Так, о чем Ира спрашивала? Ах, заявление.

– У меня в Грибоедовском знакомые есть. Только дату назови.

– Третье сентября, забыл? – обижено надулась.

– Хорошо, – подхватил на руки и посадил на соседнее кресло. – И Шуфутинского не забудь пригласить. Я календарь переверну и снова третье сентября, – пропел шутливо.

– Да ну тебя!

– Я поехал, – чмокнул ее в лоб.

– Может, поужинаем где-нибудь вечером?

– Не знаю, – шагнул в гостиную. В гардеробной прошел: снял с вешалки пиджак, поправил галстук, платок чистый в карман положил.

– Опять поздно? – Ира за мной по пятам.

– Думаю, да, – и повернулся. – Сходи с подругами.

– Ладно. Я люблю тебя.

– И я, – ответил на автомате и поехал в прокуратуру.

Ирка привыкла, знала, что это мой максимум. Любовь настолько абстрактное, эфемерное, не приносящее практической пользы чувство, что я даже не пытался размениваться на него. Есть более важные составляющие союза мужчины и женщины – комфорт на пример. Как моральный, так и физический. Если вместе нормально, то лучшего просто не найдешь. Ну если нет желания остаться с вытраханной кукушкой. Мои друзья тому прямое доказательство. К одному такому как раз заехать собирался.

– Здорова, Арс, – побратались с другом. Мы вместе учились, потом я ушел в прокуратуру. Арс в полицию. Сейчас в следственном комитете отдел по противодействию коррупции возглавлял. С ним мы и разрабатывали Разина и Ко. У каждого свой интерес был, помимо торжества закона, естественно. Арсений Ковальский бодро взбирался на Олимп власти – один из подозреваемых очень важная фигура, которую Арс с удовольствием сменит в должности. Для меня это стало делом принципа: не люблю, если меня обходят на поворотах. Ну и плюшки, да. Я в меру честолюбив и должен быть первым. Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом.

– Что там с ордером? – поинтересовался деловито.

– К вечеру будет. Слышь, пойдем, попиздим и поедим где-нибудь на нейтральной территории.

Мы поднялись и вышли из кабинета. Я краем глаза заметил, как Арс обменялся с молоденькой помощницей в лейтенантских погонах многозначительным взглядом. Два года как на его свадьбе отгуляли, неужели уже приелись объятия любимой жены? А ведь говорил, что там любовь до гроба. Не зря, значит, я не верил в это чувство.

– У вас все нормально? – спросил, когда присели за столик на веранде приятного ресторанчика на Арбате. Арс сразу понял, о чем я. Мы втроем: я, он и Демид с учебной скамьи вместе. Только мы двое остались в силовых структурах, а Дёмыч в бизнес ушел, но дружбу сохранили. В нее, дружбу, я, кстати, очень верил: мои пацаны меня никогда не подводили.

– Да по-разному. Линка на работу вышла и что-то у нас терки по этому поводу. А пигалица со службы – это так, флирт для разрядки, – бросил как что-то совершенно незначительное. – Блядь! – не выдержал, добавил в сердцах.

– Да какая ж ты блядь? – иронично заметил, просматривая меню. – Так, маленький шалун.

– Да пошел ты, – не злобно ответил. – Осуждаешь?

Это уже серьезно… Я отложил лист с летним предложением от шеф-повара и внимательно посмотрел на друга:

– Не в моих привычках осуждать. Но ты подумай хорошенько, прежде чем решить, что дальше. Если ты, конечно, реально любишь, – нарисовал пальцами кавычки, – свою жену.

– Ладно, доктор Фрейд, оставим философию. Держи, – положил передо мной папку, – нарыли все, что смогли. Не привлекалась, в криминале не замешана, – и фотку достал: – Красивая, – и в меня насмешливым взглядом стрельнул.

Я не ответил, сразу принялся читать. Да, попросил собрать информацию о любовнице Разина. Мужики любят потрепаться в постели с соблазнительной женщиной. Хотят похвастаться и распушить хвост. В моей практике эта теория доказана не раз.

Алена Владимировна Романова. Двадцать три года. Не замужем. Окончила Московский институт искусств. Есть мать. Отец неизвестен. Я так понял, что отчество у нее по деду. Есть дочь. Три года. Это уже интересно.

– Кто отец? – сухо поинтересовался.

– Доподлинно неизвестно, но Разин светился возле ребенка. Выводы делай сам.

– Ясно.

– Слышь, Димон, а у тебя-то самого интерес исключительно профессиональный? Или как? – подначивал меня. – Встал на девчонку? – Арс шутил и сам угорал. А вот мне совсем не до смеха было. Эта Алена засела в башке, как заноза. Мне это очень не нравилось. Нужно закрывать Разина и возвращаться мыслями в правильное русло. У меня свадьба скоро и размениваться на шлюх без роду и племени ни с руки.

– Красивая, согласен, – взял распечатанный снимок. С водительского удостоверения вроде. Такой невинный вид: губы, глаза, ресницы длиннющие. Темные волосы красиво обрамляли лицо. Если бы не знал, кто она, подумал бы, что ангелок. Правда, взгляд такой, что внутри все переворачивалось. Словно она войну всему миру объявляла. – Но бляди меня не привлекают. Ты ж знаешь.

– Знаю, – кивнул согласно. Естественно, мы втроем блядствовали! Еще как! В бытность нашей молодости, пока были свободными и не обремененными обязательствами, но я всегда испытывал брезгливость к доступным женщинам. Не мое совать, куда все пихают. Тем больше удивление, что мыслями к Романовой возвращался. И не только мыслями: секс с Ирой превратился в сплошную сублимацию. С этим пора заканчивать.

Вечером группа быстрого реагирования вместе со следователем и оперативниками выехала в «Nuar». Я мог бы остаться в прокуратуре и ждать результата обыска, но отправился с ними. Хотел лично убедиться, что Алену Романову доставят в отделение. Разговор есть.

Мне любезно предоставили кабинет. В допросную еще успеем перейти. Алена первые секунды, когда только глазами в клубе встретились, была ошеломлена и испугана. Сейчас же сидела напротив и смотрела мимо меня. Прямо и гордо. Совершенно не понятно, что у нее в голове происходило.

– Пожалуй, начнем, Алена Владимировна, – я демонстративно посмотрел на часы. Два ночи. – Какие отношения вас связывают с Ярославом Разиным?

– Мне нужно позвонить. Верните телефон.

– Этот? – я разложил на столе содержимое ее сумочки: здесь и мобильный, и паспорт, и разные женские штучки. – Звоните, – протянул свой.

Она быстро набрала номер, а я приготовился слушать и, если что, прекратить разговор. Разина еще не взяли. У него много интересного изъяли в подвале. Конечно, еще придется доказать, что это его контрабандная продукция, но полдела сделано.

– Мам, – услышал тихое, – я сегодня не приду. Нет-нет, все хорошо, – быстрый взгляд на меня, – просто не волнуйся. Я позвоню завтра.

Она закончила и положила телефон на стол. Звонок маме. Разжалобить хотела? Не выйдет.

– Алена, мне повторить вопрос?

– Ничего не связывает, кроме работы, – ответила ровно.

– Вы ознакомились с описью изъятого? Сейчас мы просто беседуем. Вы проходите свидетелем, но одно мое слово и вы соучастница. Поэтому в ваших интересах дать показания. После я лично сопровожу вас домой. К маме.

– Я не буду отвечать без адвоката.

– Что вы знаете об «АлкоМед»?

– Я не буду отвечать без адвоката.

Повторила, глядя прямо перед собой. Я усмехнулся. Она что, реально думает, что у нас тут Швейцария? Что ее права кого-то волнуют? Мне ничего не стоило повесить сегодняшний улов на нее и оформить лет на семь в места не столь отдаленные. Только мне нужно не это. Хотя бы здесь дикарке повезло. Но по-плохому я все еще могу сделать, просто иначе. Уйма вариантов психологического давления.

– Хорошо подумала? – жестко спросил. Романова даже не шевельнулась. Смотрела в стену. Это бесило. Я хотел, чтобы она видела меня.

Я поднялся, обошел стол, остановился рядом. Алена опасливо повернулась и подняла на меня глаза. Мой пах был прямо напротив ее лица. Женщина и насилие – старо как мир и также эффективно. Я редко пользовался этим приемом и только в начале службы. Сейчас и допрос-то вести не должен, перерос это все, но это мое личное решение.

Рука сама дернулась к розовым губам, и я провел большим пальцем по нижней, полной и очень мягкой. Видел, как нервно дернулись длинные ресницы. Как приоткрылся рот. Дыхание сбилось. Возможно, даже у меня. Развиваться события могли двумя способами: Романова решит ублажить меня, смягчая линию обвинения, или начнет орать. Второе не поможет – сюда не войдут без отмашки. А первое…

Я удивленно вскинул бровь, когда вопреки предположениям, Алена поднялась. Я был слишком близко, чтобы не ощутить мимолетное касание упругой груди и крепких бедер. Романова достаточно высокая, да еще и подбородок вздернула, глядя прямо на меня. И столько было в этом взгляде дикого и непокорного. Говорившего, что могу делать, что угодно, но это не даст мне ничего. Она, Алена, так думала. Упрямая и наивная.

– Я не буду отвечать без адвоката, – произнесла тихо, чеканя каждое слово. И я следил. Не слушал, только смотрел на губы. Читал по ним.

– Будешь молчать? – спросил напряженным шепотом. Она не ответила. – Или кричать? – впечатал в себя, агрессивно сжимая ягодицы. Хотел напугать, но у самого башню снесло окончательно. Запах цветов в волосах ударил по обонянию. Рефлекс самца, почуявшего течную самку, взыграл. Алена дрожала в моих руках, а все, чего хотел я – это узнать, насколько влажно у нее между ног.

– Отпустите, – проговорила медленно, буравя своим туманным взглядом. Неа… В волосы пятерней зарылся, намотал на кулак и запрокинул голову. Не могу отпустить, не хочу, не сейчас.

Жадно набросился на сочный рот. Такой невинно порочный. Греховный поцелуй двух грешников. Я нападал, она поддавалась. Языком ласкала меня, хотя руками отталкивала. Хочет. Хочет, чтобы выебал здесь и сейчас. И я хочу. Блядь, Я ХОЧУ!

Телефон на столе ожил. Это отрезвило. Я резко отстранился, пропихнул в легкие воздух с головокружительным ароматом порока и перешел на другую сторону стола. Мгновение, и на лице маска холодного презрения.

Алена держалась за стул, раскрасневшаяся и растрепанная. Взгляд исподлобья растерянный. Это что-то новое в зоологии волчиц. Ударил по кнопке вызова, в кабинет вошел оперативник.

– В камеру задержанную.

Романова бросила в меня испепеляющий взгляд, но ушла, не проронив и звука. Я оперся о крышку стола. Мне нужно успокоиться. Или, наоборот, сбросить пар. Домой поеду. Мне нужна женщина! Ира нужна. Должна быть нужна Ира!