Константы и переменные русской языковой картины мира

Порядок у нас именно что наводят, а не устанавливают законодательно. Хотя наводить – русский язык не даст соврать – можно только ужас или порчу. С. НовопрудскийЭта книга – сборник статей, объединенных общей темой: как особенности восприятия мира отражаются в языке. Или как язык навязывает его носителям стереотипы восприятия и поведения – с какой стороны посмотреть:Поскольку конфигурации идей, заключенные в значении слов родного языка, воспринимаются говорящим как нечто само собой разумеющееся, у него возникает иллюзия, что так вообще устроена жизнь. Но при сопоставлении разных языковых картин мира обнаруживаются значительные расхождения между ними, причем иногда весьма нетривиальные.Хотя авторы постоянно оговариваются, что они не ставят целью препарировать «русскую душу» или делать какие-то выводы о «русском национальном характере», от обобщений удержаться трудно – и тут из чисто лингвистического поля тянет в социологию и психологию. Но не будем отвлекаться. Каждая статья посвящена определенному «концепту» – неким словам и выражениям, которые, по мнению авторов, являются ключевыми для нас. Уже по названиям статей в оглавлении можно представить себе, как авторы концептуализируют (больно они любят это слово…) действительность. Впрочем, гадать не обязательно – авторы прямо формулируют, что они считают системообразующим для русской картины мира:1. Идея непредсказуемости мира (а вдруг, на всякий случай, если что, авось; собираюсь, постараюсь; угораздило; добираться; счастье).2. Представление, что главное – это собраться (чтобы что-то сделать, необходимо мобилизовать свои внутренние ресурсы, а это трудно) (собираться, заодно). 3. Представление о том, что для того, чтобы человеку было хорошо внутри, ему необходимо большое пространство снаружи; однако, если это пространство необжитое, то это тоже создает внутренний дискомфорт (удаль, воля, раздолье, размах, ширь, широта души, маяться, неприкаянный, добираться).4. Внимание к нюансам человеческих отношений (общение, отношения, попрек, обида, родной, разлука, соскучиться).5. Идея справедливости (справедливость, правда, обида).6. Оппозиция «высокое – низкое» (быт – бытие, истина – правда, долг – обязанность, добро – благо, радость – удовольствие; счастье).7. Идея, что хорошо, когда другие люди знают, что человек чувствует (искренний, хохотать, душа нараспашку).8. Идея, что плохо, когда человек действует из соображений практической выгоды (расчетливый, мелочный, удаль, размах).Авторы анализируют эти и многие другие «лингвоспецифические», т.е. не имеющие полных аналогов в иностранных языках, слова и выражения, обращаясь к примерам из классической и современной литературы, публицистики, бытовой речи. Мне особенно интересны были статьи, в которых демонстрируются сдвиги в значении подобных ключевых понятий – что, разумеется, отражает подвижки в менталитете.Звучит несколько занудно, но на самом деле книга не настолько «специальная». Ее темы близки всем – кто не любит пофилософствовать о природе вещей? Хотя первоначально статьи публиковались в научных изданиях, написано это – по большей части – легко и приятно (один из авторов, Ирина Левонтина, известный популяризатор и культуртрегер). Свежий взгляд на привычные было слова не помешает ни людям, для которых язык является профессиональным инструментом, ни обычным пользователям. Опять же, можно потом развлекать знакомых лингвистическими анекдотами типа что для русского раннее утро, для немца – разгар рабочего дня. И вообще, полезное чтение, особенно для тех, кто страдает от предопределенности, заключенной в языке (или, что хуже, не догадывается о существовании такой предопределенности): Необходимо понимать, что хотя язык навязывает носителю определенную картину мира, человек не является ее рабом. Эксплицировав соответствующие представления в рамках метаязыковой рефлексии, говорящий имеет возможность подвергнуть их сомнению. В этом отношении лингвистический анализ способствует критическому осмыслению априорных представлений, заложенных в значении языковых единиц.