Блондинка в Париже

Глава 8. Страдания юной Энни

«…отношения у них испортились, они ругались почти каждый день. Тётя не переживала из-за порядка в доме, а новый бойфренд, как выяснилось, был помешан на чистоте. Он выравнивал полотенца в ванной и десять раз в день мыл унитаз и раковины. С пылесосом в руках он охотился за крошками и пылинками и ватной палочкой вычищал пазы в оконных рамах. Везде теперь пахло дезинфицирующими средствами, а от хлорки щипало глаза. Мне были выданы белоснежные носки, только в них было позволено перемещаться по дому. И запрещалось что-то трогать, двигать. И, желательно, никогда не пользоваться туалетом.

Думаю, бойфренд был натуральным психом. Нормальные люди не бьются в истерике, увидев пятнышко на полу. Но, вероятно, у него были и положительные качества, потому что тётя мирилась с его манией довольно долго. Но они постоянно скандалили. Элизабет из-за этого превратилась в настоящую фурию, а доставалось, конечно же, мне. Я слонялась по улицам, лишь бы не идти домой. Впрочем, мне к этому было не привыкать, ведь раньше я часто натыкалась на запертую дверь, когда возвращалась из школы. А ключа у меня не было…»

– Стоп, девочка моя! – сказала я себе. – Кажется, ты перескочила на другую страницу! Энни отправилась в гости к однокласснику есть яблочный пирог. А, вот это место:

«…Точно, мальчишка в меня влюбился.

Я доверчиво озиралась, стоя в прихожей с тяжёлым портфелем за спиной – глупый одиннадцатилетний ребёнок. В квартире у мальчика не оказалось ни бабушки, ни пирога! Зато там находился его старший брат. И он был… абсолютно голый!

Ничего не понимая, потрясённая открывшимся мне зрелищем, я ошарашенно смотрела на семнадцатилетнего дяденьку. Центр композиции притягивал взгляд. Раньше я никогда такого не видела. Картина была и пугающей, и смешной одновременно. К приходу маленькой гостьи верзила, очевидно, основательно возбудился. Любопытство было сильнее страха, я не сводила глаз с необычного предмета. И, так как я по обыкновению была ужасно голодна, в голове возникла гастрономическая ассоциация – я вспомнила о любимой витрине с колбасными изделиями, такими же красно-коричневыми, плотно обтянутыми плёнкой или натуральной кишкой…

– Иди сюда, Энни! Подойди поближе! Посмотри, что у меня есть! Давай поиграем.

– А-а-а-а!!! – заорала я, похлеще пожарной сирены. – А-а-а-а-а!!!! Выпустите меня отсюда!!!

– Заткнись, дура! – закричал великовозрастный идиот. – Я ничего тебе не сделаю, только не ори!

Не прекращая вопить, я рванула из комнаты в прихожую. Едва не затоптала одноклассника, коварно заманившего меня, маленькую девочку, в логово маньяка. Еле-еле справилась с замком…

Очутившись на улице, я остановилась и отдышалась только тогда, когда оказалась за три мили от злополучного дома. Обязательно нужно было кому-то рассказать о происшествии, пожаловаться, поделиться ужасом и узнать, действительно ли все мужчины выглядят такими страшными в раздетом виде. Но к кому я могла бы пойти? Девочек-подруг у меня не было. Единственная родственница – тётя Элизабет – обращалась со мной так, что я не попросила бы её помощи, даже если бы случайно проткнула себе руку ножом.

Я никому ничего не сказала. Ночью мне приснился кошмар – распухшая красно-коричневая палка сервелата пыхтела, шевелилась и смотрела на меня умоляющими глазами: «Поиграй со мной, поиграй!». И даже моргала, скотина!

На следующий день в школе симпатичный одноклассник отводил взгляд в сторону. На перемене я прижала его к стене.

– Я, вообще-то, иду к директору!

– Не надо, – тихо попросил мальчишка. – Прости. Он меня заставил. А ты зачем пошла, дурында?

– Ты пообещал мне яблочный пирог! – с болью воскликнула я. Пирог в результате уплыл. Это было настоящее горе.

– Если пойдёшь к директору, я скажу, что ты сама попросила моего брата показать тебе… это.

– Без разницы. Я маленькая. А твой брат большой. В любом случае виноват он. Знаешь, что будет? Твоих родителей за это накажут. А вас у них отберут и отправят в приёмную семью.

– Энни, пожалуйста, не рассказывай! Мы больше так не будем! Скажи, что для тебя сделать? Что ты хочешь?

Я вовсе не собиралась его шантажировать. Хотела только напугать, чтобы он понял, как скверно поступил. Но теперь, после его предложения, меня одолела алчность.

– Принеси шоколадку! – приказала я. – Большую, с орешками. Нет, лучше две!

– Хорошо!

– А ещё… А ещё клубничное мороженое. Я его обожаю.

– Да, Энни, да! Я куплю тебе всё, что захочешь! Только никому не рассказывай.

Таким образом, неприятная ситуация принесла мне выгоду. Испуганный одноклассник ещё долго снабжал меня божественными деликатесами – булками, шоколадками, мороженым…

Пробегали дни и недели, я выживала, как могла. Трагическое событие – гибель родителей – отодвигалось в прошлое, боль притуплялась. Да и моя жизнь теперь состояла из бесконечной череды ран и обид, они заслоняли собой то, что случилось раньше.

Из любимой дочки, каждое желание которой угадывалось родителями, я превратилась в загнанного волчонка, давно забывшего, что такое доброе слово. Меня никто не любил, я не умела приспосабливаться к людям, заводить дружбу. Попав в новую школу сразу после трагедии, из-за свалившегося на меня горя я была замкнута и нелюдима.

Если бы я изначально была брошенным ребёнком, тогда, возможно, я бы научилась подлизываться и устраиваться. Но до десяти лет меня оберегали родители, дрожали надо мной. Я была их «очаровательным пончиком», мои пухлые щёки и толстая попа вызывали у них не отвращение, а умиление. О том, что являюсь страхолюдиной, я узнала только от тёти Элизабет. Она постоянно противопоставляла собственную красоту моему «уродству» и не могла поверить, что у нас общие гены. Её издевательства ещё сильнее ранили от того, что внешне она была очень похожа на мою маму. Те же безупречные черты лица, те же яркие бездонные глаза. Я смотрела на Элизабет и видела мамино лицо. И вот, эти глаза – такие же, как у мамы – горели злобой, когда тётя обращалась ко мне, эти губы – такие же, как у мамы – кривились от отвращения, когда тётя на меня смотрела… Разве можно такое понять? Что за насмешка судьбы!..

Когда мне исполнилось тринадцать, случилось страшное…»

Я бы молниеносно одолела книгу писательницы Сьюзен Кросс, если бы в течение дня располагала свободным временем. А так – роман снова подвернулся в тот момент, когда я уже начала клевать носом. После вина, горячей ванны и развратной телефонной баллады товарища Константинова я стала почти невменяема. Вот и отключилась, не дочитав новой главы.

А через три часа уже заиграет будильник – пора на работу.

На мою любимую работу.

Глава 9. Катя-Умница, виртуальная и успешная

Странно ехать в Екатеринбург, если там нет Володи.

И, тем не менее, в путь!

В городе нас ждали потенциальные партнёры, впереди – двести километров дороги. Настя вела машину, мы мчались по трассе на её красной «тойоте». Вернее, автомобиль принадлежал Изабель, но пользоваться им продолжала моя подруга. Я листала документы.

Удивительно, но единственный человек, с которым я безоговорочно готова ездить пассажиром, это Настя. Обнаружив, что она искусный водитель, я была потрясена: ещё не встречала человека, способного управлять машиной так же хорошо, как я. Потому что я, однозначно, виртуозище.

Но Настя – виртуозище в квадрате.

Дорогу до Екатеринбурга ремонтируют каждый год, она становится всё лучше, избавляясь от участков со встречным движением. И всё-таки каждый месяц эта трасса собирает жатву из искорёженных автомобилей и окровавленных тел. Словно над дорогой беспрестанно кружит смерть в развевающемся чёрном плаще, зорко высматривая добычу… А так как в Екатеринбург мы ездим регулярно, то уже не раз попадали в инфарктные ситуации – когда сжимается и улетает в бездонную пропасть сердце, а руки становятся влажными. И только отменная Настина реакция и её хладнокровие спасали нас от трагедии.

Трудно поверить, но эта мямля и тихоня, едва сев за руль, сразу превращается в спокойного, уверенного в собственной несокрушимости аса. Как Джейсон Стэтхэм в фильме «Перевозчик». Подозреваю, Настя может заставить автомобиль, словно дрессированного пуделя, ехать на двух задних колёсах.

Когда Настя впервые появилась в офисе – пришла по рекомендации мадам Бриссон – я едва не заскрежетала зубами от злости: не ожидала, что придётся иметь дело с безвкусно одетой толстухой. Она же народ распугает! Изабель подложила мне свинью. Вернее, аппетитного розовощёкого и кареглазого поросёночка.

Поросёночек для разминки уничтожил три важных таблицы – пролил мой кофе на документы. А когда эта девица получила задание оформить заявку клиента, она ухитрилась сделать ошибки в элементарных словах – флуориметр, амплификатор и дуоденофиброскоп.

Не понимаю, где тут можно ошибиться?

В общем, после поверхностного знакомства с Настей я начала клокотать, как вулкан, готовый к извержению. И как только французской мадам удалось уговорить меня взять в штат её бестолковую племянницу? Почему я даже не настаивала на собеседовании?

Но через пару дней Настя вызвалась поработать личным шофёром босса – моя машина была в ремонте – и я посмотрела на подчинённую совсем другими глазами. Она меня поразила. Невероятно, но в мире нашелся человек, способный что-то делать лучше меня!..

Сейчас красная «тойота» неслась по шоссе, оставляя позади золотые поля и лимонно-жёлтые берёзовые рощи.

– Кстати, Настя, ты собираешь документы для оформления наследства?

– Наследство, – унылым эхом откликнулась подруга.

Обычно данная тема вызывает у людей гораздо больше энтузиазма.

– Так как?

– Документы, справки… Все эти бумажки… инстанции…

– А куда деваться? Всё равно тебе придётся этим заняться. Время-то уходит. Вот, на машинке гоняешь. А она не твоя, между прочим!

– Да я всегда на ней ездила… Ой, Лен, ты прикинь! – воскликнула Настя, резко меняя тему. – Катя-Умница отбила ещё два килограмма!

Говорят: не сотвори себе кумира. А Настя этим занимается постоянно. Раньше её божеством, насколько я понимаю, была покойная тётушка. Теперь у неё кумиры – я и Катя-Умница.

Я совсем не против, чтобы помощница восторгалась мною – пусть. Настя восхищается моей фигурой, внешностью, деловой хваткой, железным характером.

Отлично!

Но как же мне надоело выслушивать байки о пресловутой Кате-Умнице! Катя то, Катя это, Катя пятое-десятое…

Да чтоб она провалилась!

С этим фантомом Настя уже года полтора общается на узкоспециальном сайте под названием «Пышки на диете». Как следует из названия, девочки увлекаются вовсе не стрельбой из арбалета. Они страстно мечтают избавиться от лишнего веса. Понятно, почему этот сайт стал прибежищем Насти, её виртуальным домом. Девушки ведут дневники, записывают рацион питания, считают калории, а также делятся переживаниями и поддерживают друг друга…

Катя-Умница – настоящая звезда этого интернет-сообщества. Она похудела на шестьдесят килограммов, потеряв пятьдесят процентов собственной массы. Удивительно! Моя помощница говорит о феноменальном результате едва ли не захлёбываясь. Это Настина мечта – повторить успех подруги. Опыт Кати дарит надежду: ведь если получилось у неё, то, возможно, когда-нибудь получится и у самой Насти…

Я регулярно сталкиваюсь с проблемой лишнего веса – например, после ресторана или командировки прибавляю полкило или даже целый килограмм. Но тут же избавляюсь от ненужного стратегического запаса.

Вот ещё!

А у «пышек на диете» другие истории. Они мучаются всю жизнь, и сражаются не с одним килограммом, а с десятками. Вот как Настя. Для меня все они – существа с другой планеты. Правильно говорит подруга: я никогда не смогу её понять. Если ты знаешь, что тебе необходимо сбросить вес, если ты знаешь, что конкретно для этого нужно сделать, почему же ты или ничего не делаешь, или делаешь прямо противоположное?

По-моему, это тупость.

– Два килограмма! – замирая от восторга, повторила Настя. – Теперь она уже пятьдесят восемь. Тростиночка! Кипарисик! Доедем до Еката – покажу тебе фотки в её дневнике.

– О, нет, спасибо! Когда мы доедем до города, я планирую провести роскошную презентацию, уболтать мужиков и обмыть с ними в ресторане выгодную сделку. Восхищённое рассматривание фотографий твоей любимой Кати в эту программу не входит.

– В ресторане? – уловила ключевое слово Настя. – Мы пойдём в ресторан?

– А Катя-Умница весит уже пятьдесят восемь! – ехидно напомнила я. – Наверняка про рестораны совсем забыла.

Настя приуныла. Остаток дороги она хранила молчание.

***

За день я перелопатила тонну документов – миллион страниц. Просмотрела, исправила, отредактировала. А дочитать «Науку ненависти» – небольшую, в принципе, книжку – всё никак не удаётся…

«…Когда мне исполнилось тринадцать, случилось страшное – у меня вдруг выросла грудь. А так как моя фигура всегда являлась предметом пристального внимания одноклассников, то метаморфоза не осталась незамеченной. Но если для стройной и симпатичной девочки грудь являлась бы предметом гордости, то для меня стала источником дополнительного унижения. К длинному перечню моих прозвищ добавились новые, не менее обидные.

Я продолжала толстеть, одежда трещала по швам. В кургузых платьицах я выглядела клоуном, была посмешищем для всего класса. В меня кидали жёваной бумагой, ставили подножки, когда я шла к доске, цепляли сзади к воротнику на скрепку плакатик с нарисованной мишенью и надписью «Пристрелите меня, пожалуйста, я не могу жить в этом жирном теле!».

Нравственные мучения можно было бы облегчить, если бы одежда не обтягивала и не подчёркивала мои телеса. Тогда моя «нестандартность» не бросалась бы в глаза так сильно. Но Элизабет тянула до последнего и гораздо охотнее покупала платья себе, чем племяннице. Она изо всех сил экономила на моём содержании. Потом, повзрослев, я набралась смелости и спросила у неё, что стало с имуществом моих родителей. Ведь они неплохо зарабатывали, получали премии за свои исследования и открытия… Элизабет в ответ закатила грандиозную истерику. Она заявила, что наследство моих родителей гроша ломаного не стоило, что я всю жизнь её объедала, висела камнем на шее – и вот вся моя благодарность!

Итак, милая тётя продолжала скупердяйничать, жалея денег на новую одежду. И доигралась!..».

– Лена, посмотри на Катю-Умницу! Ну, посмотри! Пожалуйста, пожалуйста! – зудела над ухом Настя.

Мы уже вернулись из Екатеринбурга и сейчас сидели в офисе, и эта, так называемая, помощница отрывала меня от важных дел – мешала переписываться онлайн с клиентом. Ответы поступали с задержкой, поэтому я заодно просматривала новостную ленту, штудировала прайс-листы известной датской компании, специализирующейся на поставках радиологического оборудования, и заказывала программируемые криозамораживатели для местной репродуктивной клиники.

– Потом, – отмахнулась я. – Найду дневник твоей Кати и посмотрю.

– Ты не сможешь! Фотографии – в закрытых записях, только для друзей.

– Ладно, давай. Ведь от тебя не отвяжешься.

Я оттолкнулась и на кресле подъехала к Настиному столу. На экране красовалась Катя-Умница – возлюбленная виртуальная подруга Насти. Изящная красотка, одетая в эластичные шорты и топ, смотрела прямо в камеру, приняв элегантную позу. Ни грамма жира, одни мышцы – красивое спортивное тело. У Кати были длинные, на прямой пробор, тёмные волосы и красивые зелёные глаза. Она выглядела как картинка (правда на заднем фоне был жуткий бардак – неубранная постель, свалка из косметики на трюмо, разбросанная одежда).

Я знала, с каким исходным материалом работала девушка. Едва Настя освоилась в офисе и втёрлась ко мне в доверие, она принялась грузить меня Катиными фотографиями. Я видела их все! Прежде, чем стать богиней фитнеса, Катя-Умница была гусыней, предназначенной для производства фуа гра. В начале долгого пути девушка по размерам даже превосходила Настю и носила элегантные брючки шестидесятого размера.

Но потом в Катиной голове щёлкнул тумблер, зацепились друг за друга шестерёнки, и краснощёкая пышка вдруг начала следить за питанием и посещать тренажёрный зал. Последовательные ежедневные усилия – вот, что привело Катю к победе. Она теряла не так уж и много, чуть больше килограмма в неделю. Однако за год сумела растопить, словно колдунья, танцующая у чана с кипящим варевом, целых шестьдесят кило жира! И вот перед нами не стодвадцатикилограммовая сдобная булка, а красотка с шикарным прессом и стройными ногами.

Уважаю!

Хотя она мне до смерти надоела. Но трудно не признать – девчонка, действительно, умница!

– Смотри и учись, – сказала я Насте.

– У меня не получается, – проныла она.

– Почему у Кати получилось?

– У неё железная сила воли. А я – слабое, безвольное существо. Квашня.

– Хм… Что верно, то верно, – окинула я подругу критическим взглядом. – Есть немного… А эта твоя Катя… Она, хотя бы, извинилась за то, что гнусно тебя кинула – тогда, в апреле?

– Миллион раз! – горячо воскликнула Настя. – Безусловно! Но ведь Катя ни в чём не виновата. Её в последний момент на «скорой» увезли в больницу с приступом аппендицита! Если бы развился перитонит, она могла бы умереть!

Но не умерла.

И даже аппендицит у неё не вырезали.

Мне почему-то кажется, что всё это – Катина выдумка, чтобы оправдаться перед обманутой подругой. В апреле девушка собиралась приехать в наш город в командировку, и восторженная Настя в приступе гостеприимства предложила остановиться у неё. Она надраила квартиру, приготовила лимонный торт на сахарозаменителе и диетические салаты, разработала культурно-развлекательную программу. И всю ночь с десятого на одиннадцатое апреля провела в ожидании: Катя обещала приехать из аэропорта на такси, сразу же, как прилетит.

Радостное волнение сменилось недоумением. Мучительно медленно тянулись часы, подруга не появлялась… А ведь Настя не могла ждать ни минуты, ей хотелось как можно скорее познакомиться «в реале» с интернет-подругой, осмотреть её, пощупать. А вдруг все Катины фотографии – сплошной фотошоп? А что, если она вовсе не такая стройная?

Но встреча не состоялась. Катя в ту холодную апрельскую ночь так и не прилетела. Напрасно Настя, затаив дыхание, дожидалась звонка в дверь и глотала слюни, посматривая на нетронутое угощение на столе…

Катя утверждает, что вместо аэропорта ей пришлось ехать прямиком в больницу скорой помощи. Что ж, возможно она и не обманывает…

Но ведь аппендицит-то на месте!

Сама же потом призналась.

Я думаю, Катину командировку в последний момент отменили, а девушка, наверное, забыла или поленилась предупредить свою интернет-подругу.

Для Насти же та ночь обернулась сплошным кошмаром. Возможно, трагедии бы не произошло, если бы в тот вечер моя подруга не зациклилась так сильно на предстоящей встрече. Она бы задержала Изабель, не позволила бы ей ускользнуть из дома и раствориться в мрачном и холодном апрельском вечере…

…Оценив фотографии, я приехала на кресле обратно к своему столу, чтобы закончить диалог с брошенным клиентом. Он успел прислать восемнадцать сообщений, причём пятнадцать последних были одинаковыми: «Елена Владимировна, ау! Вы где? Почему не отвечаете?».

Ах, мужчины! Какие же они нетерпеливые!

Трудно подождать минутку-другую пока мы налюбуемся фотографией похудевшей Кати? Ладно – двадцать минут. И всё равно – незачем закидывать меня сообщениями!

***

«…Итак, милая тётя продолжала скупердяйничать, жалея денег на новую одежду. И доигралась!

Когда однажды я нагнулась у доски за упавшим мелом, мои штаны с треском лопнули на попе. Что случилось с классом! Детишки хватали воздух ртом, задыхаясь от смеха. Они ржали и гоготали до слёз. Урок был сорван. Элизабет вызвали к директору школы.

Она явилась – в строгом платье, с безупречным макияжем, ослепительно красивая. Села на краешек стула, выпрямив спину, словно на королевском приёме. А потом… притянула меня к себе (я стояла рядом) и обняла за талию. Словно мать, готовая защитить своего птенчика от любых обвинений и отмести любые домыслы.

Директор попросил всего лишь заняться моим гардеробом. Училась я уже неплохо, за это никто не собирался меня ругать. Мне было интересно, как Элизабет выкрутится из ситуации, как она объяснит свой блистательный внешний вид (её платье стоило огромных денег!) и моё убожество.

И она выкрутилась! Её чудесные бездонные глаза наполнились слезами, она судорожно сжала руки на груди и всхлипнула:

– Мне так трудно… Мой муж сбежал, повесив на меня несколько кредитов. Нам едва хватает на еду, правда, Энни? Приходится экономить буквально на каждой мелочи. А малышка так быстро растёт…

– Вы можете обратиться за материальной помощью. А в церкви вам могли бы дать одежду… Для Энни, – директор скользнул взглядом по явно дорогому наряду Элизабет.

– Что вы! Я справлюсь. Родственники обещали мне помочь.

На следующий день на мне красовалось совершенно новое платье – тётка была вынуждена его купить. Оно, конечно, не являлось писком подростковой моды, но, по крайней мере, не давило мне под мышками и было достаточно длинным, чтобы прикрыть мои пухлые ляжки…

…Никто бы и не догадался, какие на самом деле отношения связывали нас с Элизабет, никто бы и не заподозрил, что она морит меня голодом, не пускает в квартиру, обзывает последними словами и попрекает каждой истраченной на меня копейкой.

Даже если б она просто оставалась равнодушной и холодной – уже и этого было достаточно, чтобы ребёнок, привыкший купаться в родительской любви, страдал и мучился. Но Элизабет шла дальше, она превращала мою жизнь в ад.

Я никому ни о чём не рассказывала, да и кто бы мне поверил? На людях Элизабет талантливо разыгрывала роль заботливой тётушки. Она была умна и понимала, что соседи и друзья вряд ли её одобрят, если она станет злой мачехой для ребёнка, потерявшего родителей.

Когда у нас бывали гости, Элизабет, лицемерная и лживая, превращалась в ангела. Я очень любила эти приёмы, хотя и приходилось драить дом под сержантские окрики тётки (бойфренд-чистюля давно уже был отправлен в отставку). Зато потом приходили гости, и Элизабет брала меня за руку, обнимала за плечи, целовала в щёку… Это была игра и обман, но я ничего не могла с собой поделать – даже фальшивая ласка доставляла мне невероятное удовольствие, ведь я так по ней истосковалась!

А за столом Элизабет сама подкладывала мне еду на тарелку, с умилением вытирала подбородок салфеткой – ах, как здорово, когда ребёнок хорошо ест! Наверное, так Элизабет предупреждала развитие слухов, что девочку недокармливают – раз «толстушка Энни» постоянно рыщет по городу в поисках пропитания. Да вы сами посмотрите, мою милую прожорливую девочку накормить не так-то просто! Сколько бы она ни съела, всё равно останется голодной!..

Актёрского мастерства Элизабет было не занимать – как и очарования. В компании она блистала, никто не мог с ней сравниться. Её красота и бесподобный шарм сражали наповал. Она что-то говорила, объясняла, смеялась – все с восхищением смотрели только на неё, и я тоже…

Но гости уходили, и солнце скрывалось за тучей. «Убери тут всё, – приказывала Элизабет. – Помой пол, посуду… Только попробуй разбить тарелку, я тебя придушу… Господи, ты жрала, как свинья… Как же мерзко было на тебя смотреть…»