Глава 1.
Настя.
– Можно?
Сжимаю дрожащие пальцы в кулак и стучусь в дверь его кабинета. Как ни стараюсь – выходит тихо. И голос звучит предательски глухо.
– Входи.
Услышав приказ, толкаю дверь, оказавшись в его покоях. По углам прячется темнота, а воздух дрожит от ароматов свежей древесины, костра, кальяна и чего-то еще… Наверное, запаха Беса…
А вот и он сам… Восседает на черном кожаном диване и сверлит взглядом. Или высасывает из меня энергию. Иначе, как объяснить мое состояние? Я закашливаюсь и хватаю воздух ртом, дрожу как осиновый лист, краснею… А он ведь еще ничего не сделал…
Нога, обутая в изящную туфельку на шпильке, подгибается. Я едва не падаю на ровном месте. Черт бы побрал его… Ненавижу… Я всей душой ненавижу Бесо Гомартели!
Бесо поднимается с места и подходит ближе. Застывает на расстоянии вытянутой руки и прищуривается. Его цепкий взгляд ползет по моему лицу, задерживаясь на губах, шее, ниже… Правильно, Бес, смотри, как меня подготовили. Все ли пожелания исполнили? Короткое черное платье сидит на мне, как вторая кожа, а чулки с ажурной резинкой поблескивают в тусклом свете настенных светильников. Кристина нарядила меня как куклу… А я и есть игрушка… Так он думает…
– Настя. Афанасьева. Все-таки пришла, – вздыхает он. Подходит почти вплотную, взмахивает ладонью и касается моих волос.
Кристина выполнила просьбу Бесо – не трогать волосы. Их немного завили, оставляя струиться по спине. Его твердые сухие пальцы сжимаются на моем подбородке. Я непроизвольно открываю рот и вздыхаю. Не удивлюсь, если Бес пересчитает мои зубы, как племенной кобыле. Но он просто смотрит… Высокий, он нависает надо мной, как гора. Разглядывает макияж, сощурив карие, почти черные глаза в опушке длинных ресниц. Наверное, в другой ситуации я посчитала бы его красивым… Белоснежная рубашка контрастирует с его загорелой кожей, а в начищенных туфлях легко найти свое отражение. Бес любит роскошь. Дорогую одежду, часы, парфюм. Дорогих женщин. Непонятно тогда, что здесь делаю я – Настя Афанасьева – простая студентка?
– Боишься? – шепчет он, не отнимая ладони от моего лица. Кажется, я чувствую дрожь его пальцев.
Молчу. Слишком много чести объясняться с ним – все равно не поймет. Опускаю взгляд и отступаю, стряхивая с себя его прикосновения.
– Не боишься, раз пришла.
– Вы… Вы не оставили мне выбора, вот и все, – отвечаю с горечью. – Маме требуется срочная операция, мой дом сгорел, и меня хотят отчислить из университета. Вы… Вы сломали мою жизнь, Бесо Георгиевич. И я ненавижу вас…
– Здесь учитываются только мои желания, Настя. И чувства, кстати, тоже.
– Не сомневаюсь, – возмущенно сиплю я. – Люди для вас так, мусор. Да и…
– Одно касание моих пальцев, и на счет больницы поступит нужная сумма, – он обрывает мои путанные возмущения, демонстративно вынимая из кармана айфон. – Ты уверена, что хочешь продолжить разговор? Или мы, наконец, приступим к делу?
– Сначала я хочу убедиться, что операция оплачена.
Во рту пересыхает, а силуэт Беса расплывается из-за выступавших слез. Жалкая идиотка… На что я рассчитываю? Такие, как он не испытывают человеческих чувств. Они умеют лишь потреблять…
– Ты помнишь, что должна мне неделю сопровождения?
– Такое не забыть. Эти семь дней будут самыми ужасными в моей жизни.
Бес неуверенно касается экрана и открывает банковское приложение. С замиранием сердца наблюдаю, как его длинные аккуратные пальцы вводят нужную сумму. Вспархивают на мгновение и решительно жмут на кнопку «отправить». Фу-ух…
Я едва сдерживаю стон облегчения… Вот и все, мамочка, у тебя есть шанс на выздоровление. И на жизнь – ценой моей растоптанной жизни… Вряд ли я смогу собрать себя по кусочкам после него…
– Теперь ты довольна, колючка? Идем…
Его горячее дыхание щекочет висок, а пальцы перебирают мои волосы. Бес так близко… Ароматы чистоты и дорогого парфюма щекочут ноздри, а его близость отзывается внутри мелкой дрожью. Мерзавец тоже подготовился к нашей встрече.
– Довольна? Вы серьезно? Я никогда не буду довольна вашими стараниями, ясно? Вам меня не купить! Вы… Вы мне омерзительны! Я люблю другого человека. И мы поженимся, когда кончится этот ад. И он…
– Надо же? И кто твой молодой человек? – кривит губы Бесо.
– Это не ваше дело, но я его очень люблю. И Ваня меня тоже… А вы… Вы заплатили за услугу, ясно? – чувствую, как румянец ползет по щекам. – Мою душу вам не купить ни за какие деньги. И я… И вы…
– Я бы очень хотел вымыть твой соблазнительный дерзкий ротик с мылом, детка. Но я предпочту другое… Идем.
Бес хватает меня за руку и тащит к дивану. Садится, дергает ремень брюк и спускает их вместе с бельем. Расстегивает рубашку и разводит полы в стороны… Боже… Мне хочется зажмуриться, но я лишь нервно сглатываю и закусываю щеку изнутри. Терпи, Настя… Семь дней пройдут очень быстро…
– Присаживайся, куколка. Знаешь, что нужно делать, или объяснить? Считай сегодняшний вечер началом твоей работы. Ну же…
С трудом восстанавливаю дыхание. Опускаюсь на прохладный мраморный пол, задвинув подальше гордость и волнение. Я никогда этого не делала… И никогда не видела такого красивого мужского тела. У Беса широкие плечи, выступающие косые мышцы живота, гладкая смуглая кожа.
– Не робей, Настя, – хрипло произносит Бес. – Он не кусается.
Метнув на меня острый, как рентгеновский луч взгляд, он закрывает глаза и откидывается на спинку дивана. Его грудь поднимается, словно в нее замуровали кузнечные меха, а пальцы сжимаются в кулаки. Он возбужден до предела… Или разъярен…
Обхватываю каменный ствол пальцами и слегка его сжимаю, чувствуя, как в бугрящихся венах ревет кровь. Зажмуриваюсь и касаюсь багровой налитой головки языком. Бес сдавленно стонет и подается вперед. Разводит бедра шире и зарывается в мои волосы. Гладит их, пропускает между пальцев… И толкается навстречу моим неумелым движениям, толкается…
Я мечтаю, чтобы это поскорее закончилось. Плевать на боль в коленках и чудовищное, затопившее меня унижение. На все плевать… Облизываю его внушительный член, пытаюсь взять поглубже, вывожу языком узоры на его коже… Сжимаю ствол у основания, потерявшись во времени и его шумном, сбившемся дыхании…
Не знаю, как ему удается так быстро кончить. А мне – не сдохнуть от нехватки воздуха. Бес шипит сквозь зубы и сдавливает мои плечи. А я ловлю себя на мысли, что не могу подняться – в глазах темнеет, а щеки словно обжигают некстати выступившие слезы. Да у меня все лицо залито ими!
– Настя, – произносит он, встряхивая меня за плечи.
Да, Бес, ты своего добился – размазал меня, растоптал, как букашку… Именно так я себя и чувствую – заплаканная, с распухшими губами, жалкая, как подзаборная собачонка… Такая я тебе нравлюсь? Тебе меня не сломать, ублюдок! Поднимаюсь с пола, смаргивая слезы и поправляя задравшееся к талии платье. Бес встает следом. Возвращает на место белье и одежду, наливает в стакан воду из графина и протягивает мне:
– Выпей. Завтра утром можешь поехать в больницу, проведать маму. А потом мы с тобой уезжаем. На семь дней.
– К-куда… уезжаем? – нервно глотая воду, спрашиваю я.
– На море. Не спрашивай почему – я так хочу. Билеты куплены, так что… Мой водитель заедет за тобой в двенадцать. Тебе все понятно?
– Д-да.
– Можешь идти. И не вздумай наделать глупостей, Настя. Не получится.
Глава 2.
Настя.
Тихие шаги эхом отражаются от высоких стен, а потом и вовсе растворяются в душном воздухе. Закрываю дверь его кабинета и приваливаюсь к стене. Глубоко вдыхаю, чувствуя, как мелко дрожат коленки. Трогаю лицо, припухшие губы, волосы… Это по-прежнему я – Настя Афанасьева. Земля не разверзлась подо мной, и молния не ударила… Разве что во рту горчит от его… хм… неважно.
Закрываю глаза и растираю лоб ладонями… Перед глазами стоит лицо Беса с едва уловимой тенью беспокойства, в ушах звенят его слова: «Настя…». Он испугался не на шутку… А все остальное, что произошло позже – фарс… Твердый голос, непринужденные манеры, нарочитое спокойствие… Я успела понять, какой он бешеный. Такие, как Бесо Гомартели всегда идут до конца. Добиваются поставленной цели любыми способами. Жаль, я поняла это слишком поздно… Иначе могла бы сохранить дом и бюджетное место в университете.
Расчесываю волосы пальцами и отрываюсь от прохладной стены. Тихонько бреду к выходу, заслышав в одной из комнат офисного здания голоса.
Прибавляю шаг, чтобы поскорее убраться и не привлекать к себе ненужное внимание незнакомцев, но… Беседа на английском заставляет застыть на месте. Они говорят о Бесо…
Снимаю туфли и на цыпочках подхожу ближе. Приближаю лицо к тонкой щели в дверном проеме и задерживаю дыхание. Один из незнакомцев, блондин в голубой рубашке произносит:
– Ребят я предупредил, они устроят завал на шахте. А потом и забастовку организуют. Только так можно подставить Беса. Погибнет много людей.
– А его когда кончать? – спрашивает другой – бородатый брюнет в очках.
– Заминируем дорогу из шахты в город. Когда Бес узнает о происшествии, он рванет туда. Наши люди все уже приготовили, ждем отмашки от шефа. Зря Бес так рано вышел из тюрьмы… Не понимаю, ему же дали пять лет, а отсидел он только два. Лезет куда не следует, рвет наработанные связи…
– Не болтай, Конрад. Заткнись лучше. И звони шефу. Когда начинать?
Голова тяжелеет, словно в нее замуровали чугунный колокол. Думай, Настя, не тормози… На шахте работает половина населения нашего городка. И мой дядя Сеня тоже… И мамин брат, дядя Леша, и муж соседки Анны Николаевны…
Отрываюсь от стены и бегу в кабинет Беса. Врываюсь без стука, завидев его стоящим у окна. Гордая осанка, высокий рост, широкий разворот плеч… Взгляд, устремленный куда-то вдаль…
– За добавкой пришла? – метнув в меня прищуренный взгляд, спрашивает он.
– Выслушайте меня. Я… Я слышала разговор. Только что! Говорили о вас… Они готовят покушение. И хотят завалить шахту.
Его ладони покоятся в карманах брюк, а взгляд любопытно скользит по моей фигуре – взволнованному красному лицу с размазанной под глазами тушью, ногам без обуви…
– Ты это сейчас придумала, да? Не шути со мной, девочка. Ты знаешь, кто я?
– Вы… Отвратительное чудовище, убийца и бывший зэк. Но я пришла сюда не ради вас. На шахте работают близкие мне люди и им угрожает опасность. Я слышала разговор некого Конрада и… второго, он не называл его по имени.
– Ну-ка, присядь, – наконец, в глазах Бесо появляется интерес. Брови хмурятся, а на лбу проступает напряженная складка.
– Я постою, – стыдливо опускаю взгляд.
– Обуйся, Настя. Пол холодный, простудишься, – бросает он, набирая цифры телефонного номера. – В какой комнате ты слышала разговор? И как ты его поняла? Конрад говорит только по-английски и…
– Если бы вы потрудились узнать обо мне больше, Бесо Георгиевич, то не задавали этот вопрос. Я студентка факультета лингвистики. И свободно говорю на английском. Была… студенткой.
– Хм… ну и умница. Саврасов, быстро в мой кабинет, – шипит он в трубку. – Какая комната? – переводит взгляд на меня.
– Вторая… Прямо возле лестницы.
– Бери охранников и дуйте во вторую комнату. Задержи Конрада и…
– Бесо Георгиевич, это сейчас неважно, – отрезаю я. – Они готовят покушение на рабочих. Хотят завалить шахту и подставить вас, обвинив в халатности. А потом…
Перевожу взгляд на рабочий стол Бесо, замечая фотографии его близких – на них красивая пожилая женщина и маленький улыбающийся мальчик. Он мерзавец, ничтожество, но и его кто-то любит…
– Они заминировали дорогу из шахты, зная, что вы поедете туда. Вам не стоит ехать… Они хотят вас убить. Они говорили, что рано вас выпустили из тюрьмы и…
– Довольно, Настя. Я все понял.
– Позвоните начальнику шахты, пусть распустит рабочих по домам.
– Настя, не надо повторять, я понимаю с первого раза, – раздражается он, не выпуская телефона из рук. – Дмитрий Саныч, срочно распустите рабочих. Срочно, я сказал! Перекройте дорогу из шахты, сейчас вызову саперов. Выполнять! И не задавать лишних вопросов! Пусть все выходят на поверхность, ни одного человека не должно быть под землей. Вам ясно?
Бес завершает вызов и тягостно вздыхает. Опирается ладонями о столешницу и смотрит в одну точку. Мне бы уйти… оставить его наедине с мыслями, но я стою на месте, как вкопанная.
– Что ты хочешь за это? – спрашивает он, продолжая стоять ко мне спиной.
– Я?
– Да, ты? Квартиру, машину, бриллианты… Во сколько ты оценишь свою помощь? Я привык благодарить людей.
Бес разворачивается, складывая на груди руки. Молчит, внимательно на меня смотрит, ожидая ответа. Раскрываю пересохшие губы и поднимаю на него пугливый взгляд. Бриллианты, машина… Моя сменщица Нинка попросила бы все это, и побольше, но я…
– Свободу. Я прошу только это… Отпустите меня, пожалуйста. Я никуда не хочу ехать с вами. И видеть вас больше… тоже не хочу.
Глава 3.
Настя.
– Свободу, говоришь? – сухо уточняет он.
– Да. Разве спасение вашей задницы стоит меньше? Я… Я сохранила вам не только репутацию, но и жизнь. Уверена, саперы обнаружат взрывное устройство на выезде, а ваши мордовороты…
– Я не тупой, Настя. Понимаю с первого раза.
Боже, сколько же в его взгляде… Боли? Разочарования? Из его глаз улетучивается блеск, а губы сжимаются в напряжённую линию. Он очень сильно меня хотел… Преследовал, сыпал обещаниями и комплиментами, пытался ухаживать… Он купил меня, черт возьми. Оплатил операцию взамен моего тела. Не меня… Не меня, не меня… Внутри словно просыпается маленькая капризная девочка, умеющая лишь топать ножкой. Мне отчаянно не хочется его жалеть… Понимать, сочувствовать, видеть в нем человека. Он монстр и точка. Убийца, чудом спасшийся от родственников жертвы и отсидевший меньше положенного. И это ничтожество я спасла…
Бесо молчит, обдумывая мое предложение. Смотрит в окно, опершись о край столешницы. Его лицо походит на унылую, скорбную маску. Складывается впечатление, что Бесо больше расстроился из-за моего грядущего увольнения с должности его любовницы, нежели от предательства партнеров. Шумно вздыхаю, стремясь привлечь к себе его внимание.
– Мне надо все проверить, Настя, – бесцветно произносит он. – Я никому не позволю вертеть мной, девочка. Так что… Сейчас ты сядешь в кресло и будешь ждать моего вердикта. Если твои показания подтвердятся, я тебя отпущу.
– Правда? – на моем лице расцветает улыбка облегчения.
Бесо же, завидев ее, мрачнеет еще больше. Кажется, я слышу, как громко скрипят его зубы от злости и разочарования. Я его прокатила! Мелкая студентка провинциального института обошла самого Бесо Гомартели! Подумать только…
В голове против воли всплывают картинки, где я иду по зеленому саду в обнимку с Ванечкой. Он держит меня за талию и смотрит с обожанием. И говорит так нежно… «Настя, Настенька… Ты моя мечта, я люблю тебя больше всего на свете!»
– Настя, – низкий, пробирающий до костей голос Бесо вырывает меня из задумчивости.
Он прищуривается и подходит ближе. А мне хочется уменьшиться до размеров комара, потому что выдерживать его энергетику невозможно…
– Да? – блею, как раненая овца.
– Служба охраны подтвердила твои слова – я только что получил сообщение. Конрада и Майкла задержали и выбили признание. Саперы уже выехали, но в правдивости твоих слов я не сомневаюсь. Спасибо тебе… Ты… Моя мама поклонилась бы тебе до земли, девочка. Ты ведь могла пройти мимо и не лезть, но…
– Я могу уйти? – пискляво протягиваю я. Что же это такое? Почему я его так боюсь? Теряюсь, спотыкаюсь в его присутствии. Хриплю или сиплю, кашляю…
– Настя, я прошу тебя, подумай, – порывисто произносит он. Подходит ближе, окутывая меня своим запахом. – Надо ли тебе отказываться? Я… Я тебя не обижу.
– Я же говорила вам, что люблю другого, – рапортую я. – Извините меня, но нет.
– Хорошо, – со вздохом произносит Бесо. – Поцелуй меня на прощание. А потом… Потом я тебя отпущу.
– А, может…
– Мы больше не увидимся, – убеждает меня Бес. – Разве ты не можешь сделать мне такой…хм… маленький подарок?
Щеки пульсируют от его почти черного взгляда. Наверняка, сейчас я выгляжу, как спелый наливной помидор. Во рту пересыхает и снова хочется кашлять! Черт бы его побрал! Шагаю навстречу Бесо и неуверенно взмахиваю руками. Он очень высокий… Широкоплечий, мускулистый… И от него исходит ощутимое тепло. Кажется, коснусь его плеч и согреюсь… Или сгорю, как глупый мотылек в его огне.
– Я прошу один поцелуй.
Бес просит меня о поцелуе. Вы это слышали? Не требует, не корчит из себя неприступного истукана, а просит. Опускаю ладони на его плечи и зажмуриваюсь. Раскрываю губы в порывистом вздохе и касаюсь его губ. А его ладони трогают меня: невесомо перебирают волосы, гладят поясницу, сжимают ягодицы. Бесо замирает, позволяя мне его… сдержанно изучать. Потому что настоящим поцелуем это сложно назвать. Я будто отрабатываю тяжкую повинность. Отрываюсь от его губ, надеясь получить долгожданную свободу. Глубоко вздыхаю, отступаю на шаг, но тотчас оказываюсь в его крепких объятиях.
– Не такой поцелуй, Настя, – рычит Бес, впиваясь в меня губами, как голодное дикое животное.
Его язык таранит мой рот, побуждая ответить. Господи, меня никто так не целовал… Как будто я румяный кусок мяса или вода из ледяного источника. Неуверенно касаюсь языком его нижней губы. Целую Беса, мечтая поскорее очутиться дома… Он не хочет меня отпускать… Прижимает, гладит, ласкает… Воздух тяжелеет и нагревается, а из моей головы улетучиваются мысли. Остается лишь одна – убежать…
Его желание упирается в мое бедро, а горячие ладони гладят бедра. Пора все это заканчивать… Но как, если он не собирается прекращать?
– Б-бесо… Георгиевич, – захлебываюсь словами я. – Достаточно…
– Настя… Ты не передумала? – хрипло шепчет он. – Другие мечтают получить от меня подобное предложение.
– А я должна передумать? И о каком предложении речь? Быть вашей игрушкой, готовой на все?
Я ничего к нему не испытываю, кроме чудовищного страха… Но вслух не произношу этого. Молча отступаю.
– Тогда иди. Ты свободна и больше ничего не должна.
Бес приосанивается. Приглаживает волосы, возвращая привычные мне холодность и сдержанность. Из его взгляда улетучивается возбужденный блеск, а голос словно наполняется сталью.
– Прощайте, – бросаю я. Разворачиваюсь и торопливо ступаю к выходу. Толкаю дверь и бегу по коридору к выходу. Вот и все, Бесо… Я победила.
Глава 4.
Настя.
Голова кружится от сентябрьского пряного воздуха. Сухие листья шуршат под ногами, а ветер взвивает распущенные пряди. Коротко оглядываюсь на строгое офисное строение и ускоряю шаг. Скорее домой… Подальше отсюда… Хотя… Дом же сгорел… И идти мне некуда. Вот уже несколько дней я живу в подсобке ресторана. Нина Георгиевна по доброте душевной меня туда пустила.
«Дуреха ты, Настена. Чего тебе не хватает? Бабы мечтают о таком, как Бесо Гомартели. А он тебя выбрал… Чего нос воротишь? Красивый же мужик, молодой, состоятельный. Все равно будет, как он решил».
Она прятала взгляд и говорила нарочито спокойно, улыбалась, скрывая чудовищный страх. Бесо ведь и ее обещал размазать по стенке в случае моего отказа…
Ступаю по усыпанной разноцветными листьями дорожке, возвращаясь мыслями в тот злополучный день. В институтах проводили экзамены, и девчонки частенько менялись сменами. Так было и в тот день… Машка Федосеева убежала сдавать английский, а я осталась в «Белом медведе» обслуживать ее столики.
– Настя, прими заказ у гостей из вип-кабинки!
Тогда он меня и увидел впервые… Я-то и не смотрела на них – тряслась как осиновый лист, с трудом выводила ручкой буквы в блокноте, чувствуя на себе испепеляющий, как лазерный луч, взгляд Бесо.
– Как тебя зовут? А, Настя… Вижу, – его взор небрежно опустился на бейджик, аккуратно приколотый к моей форменной одежде. – Я могу поговорить с тобой?
Он встал из-за стола, возвышаясь надо мной как гора. – Не бойся, у меня к тебе предложение.
– Я… А не пошли бы вы со своими предложениями! Я не проститутка, я подрабатываю в ресторане, но это не значит… Я учусь и…
– Я помогу сократить некоторые пункты в твоем плане, – нагло улыбнулся Бес.
– Что вы имеете в виду? – пробормотала я, вцепившись пальцами в папку меню.
– Ты учишься, потом пойдешь работать, будешь лет пять копить на первый взнос по ипотеке, купишь однушку в спальном районе и…
– А вам какое дело? Да, так и будет!
– Я могу сделать так, что большинства пунктов не будет. Они улетучатся, как утренняя роса на рассвете. Считай меня волшебником, Настя. Неделя со мной, и у тебя будет квартира. Или деньги – это уже, как ты выберешь.
– Пошли вы! У меня есть любимый человек, так что адресуйте предложение другим, более заинтересованным девушкам.
А потом я рыдала на плече Машки в подсобке. Тряслась и боялась, что незнакомец выследит меня или отомстит за отказ.
– Ты с ума сошла, Афанасьева, – театрально заламывала руки Нина Георгиевна. – Бесо не отребье какое-то… Да, он недавно освободился, но ты знаешь, кто он? Это не сопляк, умеющий лишь пустословить, если он пообещал квартиру, то… Черт, вот была бы я помоложе.
Нина Георгиевна уперла руки в бока, а Машка бросилась поддакивать ей:
– И я готова стать его на неделю! Да какое там на неделю – навсегда! Он ведь… Дура ты, Настюха. Если бы Бес был уродом или извращенцем, я поняла тебя, а так… Видный же мужик. Чего ты ломаешься?
– А за что он сидел? – надтреснутым шепотом произнесла я.
– Он сбил человека насмерть. Было темно, шел дождь… Несчастный случай, но Бесо приговорили к пяти годам лишения свободы.
Я смотрела на них и не могла поверить, что так бывает. Неужели, люди могут ТАК мыслить? Продаваться за деньги, унижать себя до уровня скота? Разве все такие? Мне хотелось с кем-то поговорить об этом, попросить совета, довериться, но… Все осуждали меня, считая чокнутой.
Подхожу к автобусной остановке, зябко потирая плечи. На мне короткое платье, вульгарные чулки и замшевые туфельки на шпильках. В усыпанной стразами сумке на цепочке прячутся деньги на проезд и предметы первой необходимости… У меня даже одежды сменной нет – все сгорело позавчера. А вчера я согласилась на предложение Беса… Позвонила его личной помощнице Кристине, а она сотворила «из этого сельского гламура», как она меня обозвала, королевский шик.
Спина печет от осуждающих, направленных на меня взглядов. Вжимаю голову в плечи и скрываюсь на заднем сидении автобуса. Я еще и замерзла… Со дня на день начнется учеба, а у меня нет ничего – одежды, обуви, осенней куртки. Ничего, кроме его проклятого предложения… Может, я, правда, дура, раз отказала такому мужчине? Краснею при мыслях о нем… Мне не было противно его целовать. И ласкать тоже… Бес и правда хорош – подтянутое, поджарое тело, ухоженная кожа, а его… Господи, зачем я о нем думаю? Природа его не обидела, в этом я уверена, хоть и не имею большого опыта в любви. У меня-то и парень был всего один. До Вани. И до Беса тоже…
Спрыгиваю с подножки автобуса и бреду к ресторану. Юркаю через черный вход, столкнувшись нос к носу с Машкой.
– Боже мой, какая красота! Афанасьева, тебе идет дорогая жизнь.
– Нет никакой дорогой жизни, Федосеева. Он меня отпустил. Я кое-что узнала про его партнеров, важное… Бес отблагодарил меня, оплатив операцию мамы и… отпустил. У нас ничего не было.
– А почему губы такие? Да и вообще… От тебя разит сексом, Настюха. Ты мне врешь, подруга. Быстро рассказывай, что у вас было? – возбужденно улыбается она.
– Ничего. Один поцелуй. Он попросил, чтобы я его поцеловала на прощание, – бессовестно лгу я.
– Господи, как романтично, – она складывает руки на груди. – Он вкусный? От него хорошо пахло? Он подтянутый? Ну что я говорю, конечно, подтянутый и высокий. Мечта, сошедшая со страниц модных журналов.
Вкусный, да… И пахнет от него хорошо – чистым телом и дорогим парфюмом. Но это не меняет моего к нему отношения. Он убийца, вор и мерзавец…
– Маш, одолжи мне денег, а? – прерываю ее хвалебные речи. – У меня даже нижнего белья нет. Про одежду молчу. Может, мне в храм сходить, как думаешь? Я же, вроде как погорелец.
– Афанасьева! – кричит Нина Георгиевна, вырастая в проеме. – Пришла? Как ты, Настюх?
Пересказываю и ей подробности нашего с Бесо общения, умалчивая об интимных подробностях.
– Вот и хорошо, что отпустил. А ты переживала. Там посылка тебе пришла. Узнали, что у тебя дом сгорел и мама болеет. Комитет молодежи или другое учреждение… Етить-колотить, не разберешь их. Принесли тебе одежду, обувь, белье, посуду какую-то и… В общем, там четыре коробки. Я попросила Егорку спрятать в моем кабинете.
Хмурюсь, понимая, что подарки не из комитета молодежи. Это Бес прислал – в этом я совершенно точно уверена.