Мятежный дальнобойщик

Мятежный дальнобойщик
Повесть

Глава 1

Тихие московские улицы, окрашенные первыми утренними лучами солнца, выглядели загадочно и немного романтично. Листва парковой зоны, едва начавшая желтеть, ничуть не портила впечатления. Напротив, добавляла сонным улицам своеобразный колорит. Молодой симпатичный блондин спортивного телосложения пружинящей походкой двигался по прямой вдоль центральной аллеи. Он шел налегке. Ни спортивной сумки, ни солидного портфеля, которые могли дать пищу для размышлений о цели столь поздней или ранней прогулки. На лице его блуждала улыбка. Ему оставалось пройти всего пару кварталов. А там – покой и пусть временное, но умиротворение. Что значит физическая усталость по сравнению с тем, что ждало его уже за следующим поворотом?

Случайным прохожим показалось бы, что вот идет человек, абсолютно довольный жизнью. Но в этот предутренний час москвичи предпочитали нежиться в теплых постелях, добирая остатки сна перед утомительным рабочим днем. Первые пешеходы появятся лишь через час, когда начнет свою кипучую деятельность столичный метрополитен. Горожане, предпочитающие мариноваться в автомобильных пробках, активизируются чуть позже. Даже владельцы породистых представителей одомашненной фауны и те только-только продирают глаза, разбуженные нетерпеливыми питомцами.

Некому было разделить радость бытия с одиноким путником. Он улыбался сам себе. Для самого себя.

Парковая аллея осталась далеко позади. Ее сменили плотные ряды городских застроек. Путь приближался к своему логическому завершению. Последний поворот, и он дома. Не сбавляя шага, молодой человек завернул за угол и тут же отскочил обратно. По спине побежал холодок, пальцы непроизвольно сжались в кулаки, все чувства обострились. Он замер, прижавшись спиной к кирпичной стене здания, еще хранившей тепло былого дня. Прислушался. Тишина. Ни звука, ни шороха. Ничего, что предвещало бы беду. Но молодой человек понял: беда уже пришла. Жестокая, коварная, безжалостная.

«Что? Почему? Мы же договаривались: свет всегда, при любом раскладе, кроме… Неужели началось? – Блаженная улыбка, сопровождавшая молодого человека всю дорогу, исчезла в мгновение ока. – Значит, домой нельзя. Значит, уже поздно. А что, если нет? Мало ли? Лампочка перегорела, электричество отключили. Нет! В любом случае она нашла бы возможность предупредить. Телефон. Да, с мобильником проблемы, уговор был только в крайнем случае. А это не крайний? Или… ох, об этом даже думать не хочется. Соображай, парень, принимай решение, пока не стало поздно».

Он осторожно выглянул из-за угла. Так и есть. В окнах темень. А во дворе пусто. К добру или к худу? Но сердце подсказывало: к худу, парень, к худу. И дело не только в темных окнах. Дело в том леденящем холоде, что сковал твое сердце, и ты прекрасно об этом знаешь. Инстинкты, дремавшие долгие годы, обострились за последние недели до того предела, когда даже мизерная опасность ощущается холкой. И все же нельзя уйти, не убедившись. Как это сделать? Да просто шагнуть из затененного угла на свет, и сразу все прояснится. Вопрос в том, кто после этого окажется быстрее. Готов ли ты испытать судьбу снова? Он был готов. Ради нее – готов.

Молодой человек вдохнул в легкие побольше воздуха и сделал шаг. Один малюсенький шажок. А глаза лихорадочно обшаривали двор. Долго ждать не пришлось. Как только дворовый фонарь выхватил парня из тьмы, от подъезда метнулась фигура, сбоку, из кустов сирени, вторая. «Ах, чтоб вас! – мысленно выругался он и рванул обратно, под спасительную тень соседнего дома. – Все, гадать нечего. Теперь главное – действовать по плану и не паниковать. У тебя все просчитано. Давай быстрей делай ноги!» Он в последний раз оглянулся на ставший родным двор и бросился прочь. Сзади грохотали башмаки преследователей, заставляя выкладываться по максимуму.

К городской аллее молодой человек не побежал, слишком предсказуемо. Вместо этого, как было спланировано ранее, метнулся в соседний двор. На первый взгляд двор выглядел глухим, но он знал то, о чем, надеялся, не знают преследователи, – узкий лаз за металлическим гаражом. Туда-то и направился беглец, стараясь издавать как можно меньше шума. У самого гаража его ждал неприятный сюрприз в виде коренастого бритоголового громилы. Молодой человек сбавил скорость, поняв, что тщательно спланированный побег летит в тартарары. «Как? Как они могли догадаться? Неужели сдала? Да нет! Не может быть! Она и сама толком не знала, что задумано. – Мысли в голове проносились со скоростью света. – А что, если ее пытали? Нет. Ерунда. Она ничего не знает. Они ее не тронули. Все. Не думай об этом сейчас. Думай о том, что промедление дает твоим преследователям дополнительную фору. А ты в этой форе нуждаешься гораздо больше их».

Громила же не спешил сойти с места. Он стоял в свете восходящего солнца и гаденько ухмылялся. И действительно, чего ему не ухмыляться, если все козыри у него? Нет, так задешево он свою шкуру не отдаст. Оботритесь, братки! Внезапно в голову пришло решение. Скривив рот в жалком оскале, парень начал двигаться на громилу, заискивающе лепеча:

– Я все понял. Только не бейте. Я все отдам, вам не о чем беспокоиться.

– Кто бы сомневался, – басисто захохотал тот. – И отдашь, и отработаешь. Если жив останешься.

– Не губите! Бес попутал, – продолжал лепетать молодой человек. – Дайте шанс, я все исправлю.

– Шанс тебе? Да хоть дюжину. Вот босса моего ублажишь и получишь этих шансов целый чемодан, – снова рассмеялся громила.

Молодой человек подошел вплотную к нему и, протянув вперед руки, покорно произнес:

– Вот. Вяжите. Я сопротивляться не стану.

– На черта ты мне сдался, вязать тебя? Вон ребята подоспели, они и окрутят, – довольный своим превосходством, проговорил громила.

Краем глаза парень уловил движение в дальнем конце двора. Подкрепление прибыло слишком быстро. Придется действовать напролом.

– Как скажете. Они так они, – пожав плечами, обреченно прошептал он и, вдруг ловко поднырнув под правую руку громилы, сцепленными в замок ладонями нанес сзади сокрушительный удар по его массивной шее.

Такого поворота событий громила явно не ожидал. Он громко крякнул и повалился лицом вниз, а парень, нырнув в спасительный лаз, кинулся прямиком к соседнему забору. Там должна быть лестница. Если успеть перемахнуть через забор и втянуть лестницу, считай, ты на коне. Пробежав пару метров, молодой человек застыл как вкопанный. Лестницы не было! «Да что ж это за напасть такая! Куда она могла запропаститься? Стоп! Без паники. Ты просто впопыхах перепутал направление. Давай обратно!» Дав себе мысленную команду, он молнией пронесся мимо лаза и помчался вдоль забора в противоположную сторону. Лестница стояла там, где еще месяц назад он сам ее устанавливал. Подъем наверх занял считаные секунды. Оседлав трехметровый кирпичный забор, парень начал подтягивать лестницу вверх, и в этот момент из лаза показался первый преследователь.

– Вот он, на заборе, – вполголоса произнес он, обращаясь к своим приятелям. – Сейчас я его сниму. – И в его руке блеснул вороненый ствол.

– Стой, дурила! Забыл приказ? Без лишней шумихи, и так возьмем, – одернул его тот, что шел следом.

Молодой человек перевел дыхание и сбросил лестницу по другую сторону забора. Следом за ней полетел и сам. Три метра – невелика высота, однако ноги ощутили ее не хило. Приземлившись, он едва удержал равновесие. Некоторое время балансировал, стараясь обрести вертикальное положение, а когда это удалось, не стал мешкать. Два квартала бежал, не оглядываясь, все ждал, когда преследователи появятся на горизонте, кирпичный забор не был настолько длинным, чтобы они не смогли его обойти. Но преследователей не было. «Где они? Почему нет погони? Кто-то спугнул или готовят ловушку там, где не ожидаю? А, все равно. Нет, значит, повезло. Радуйся тому, что имеешь».

По городским улицам он петлял еще с час. Преследователи больше не объявлялись. То ли запал остыл, то ли планы изменились, его это не особо волновало. Больше всего сейчас беспокоил вопрос, как, не вызывая подозрений, забрать приготовленное? Место для этого было выбрано людное, но не в этот час. Нет, не в этот. Еще бы пару часов, а их-то как раз и нет. Нужно рвать когти. К тому же если она все-таки придет, то непременно к десяти. Так было условлено. А пока нужно переждать. Где? Очень просто – круглосуточные интернет-кафе, где никому ни до кого нет дела, идеальный вариант. Недалеко от тайника есть одно такое. Подберется поближе к сумке, выждет удобный момент, заберет припрятанное – и к месту встречи. Она придет. Обязательно придет.

В интернет-кафе, куда по воле случая забрел парень, было довольно многолюдно. Ночные геймеры еще не оставили своего поста. Для них сейчас было самое время. Вроде бы и деньги на исходе, но оставлять выигрышную партию никому неохота, вот и стараются. Кто за свои кровные, кто на папашины бабки, а кто и в долг. Чтобы особо не выделяться, он принял вид заядлого игрока и уткнулся в монитор, азартно барабаня всеми десятью пальцами по клавиатуре. На него никто не обращал внимания.

Два часа молодой человек старательно изображал из себя крутого геймера, после чего расплатился и неспешным шагом покинул игорное заведение. Пятнадцатиминутная прогулка принесла некоторое облегчение натянутым нервам. Он даже начал подумывать, что все еще может сложиться удачно. Но стоило ему выйти на площадь, с которой открывался вид на здание, где был устроен схрон, и сердце ухнуло в пятки. На крыльце стояла группа полицейских. Четверо, если быть точным. А на подъездной аллее выделялся спецокраской полицейский седан. «Не по мою ли душу? – тоскливо подумал парень. – При таком раскладе пытаться проникнуть внутрь незамеченным никак не удастся».

Он какое-то время понаблюдал за входом, надеясь на скорый отъезд полицейских, но те убираться не спешили. Молодой человек тяжело вздохнул и направился к Смоленской набережной. Там, у недавно установленного памятника Шерлоку Холмсу и доктору Ватсону, они с ней договорились встретиться.

На набережной он прождал до двенадцати. В полдень начал накрапывать дождь, набережная опустела. Больше ждать бессмысленно, пора было переходить к плану «Б». Молодой человек надвинул кепку поглубже на глаза и двинулся в сторону метро. Там, купив в киоске газету, он узнал правду о ней. А заодно и о себе. Новости в столице разносятся быстро.

– Лев Иваныч! Лев Иваныч! Да стойте же вы, наконец!

Скрипучие нотки в истерических криках женского голоса не оставляли сомнений в том, кому он принадлежит. По крайней мере, у старшего оперуполномоченного главка угрозыска полковника Гурова сомнений на этот счет уж точно не было. «Вот ведь привязалась, пиявка, – недовольно поморщился он, ускоряя ход. – Два шага до спасительного подъезда осталось. Так нет же, выловила, зараза. И чего ей от меня нужно?»

Столь нелицеприятной характеристики от полковника удостоилась соседка из первого подъезда, Зойка Перчихина. Когда-то она работала с женой Гурова, ведущей актрисой одного из лучших столичных театров. Нет, она не актерствовала, подвизалась билетершей. Но из-за пристрастия к зеленому змию, который, кстати, и посадил до мерзкого скрипа ее некогда приятный голос, Перчихина была с позором уволена из театра. С тех пор она не оставляет жалких попыток насолить семейству Гурова, пытаясь опорочить доброе имя его жены или хотя бы уличить самого Гурова в тайных интрижках на стороне, будто в том, что с ней произошло, не ее вина, а исключительно происки Марии Строевой, его дражайшей супруги. До сих пор воплотить свой коварный замысел в жизнь Перчихиной не удавалось, но сдаваться она не собиралась.

– Лев Иваныч, пожалейте мои старые больные ноги! – в последней надежде воззвать к милосердию высокопоставленного соседа завопила женщина. – Сил нет уже гнаться за вами.

После такого воззвания игнорировать вопли соседки полковник никак не мог, даже если она нагло врет относительно своего возраста и состояния здоровья. Тяжело вздохнув, Гуров развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел навстречу голосившей женщине. Та несколько растерялась, видимо, не ожидая такого результата своих воплей, но всего лишь на какую-то долю секунды, потом, поняв, что на этот раз победа на ее стороне, с невиданной для больной женщины прытью помчалась навстречу полковнику.

«Вот дурень старый, и чего ради я купился на ее уловку? – досадливо поморщился Гуров, но на попятный идти было поздно. – Ладно. Выслушаю, чем порадует меня соседка, и спокойно отправлюсь домой». А Зойка Перчихина, поравнявшись с Гуровым, ухватила его за рукав форменного пиджака и запричитала:

– Ох, Лев Иваныч! Что в мире-то творится! Одна уголовщина ведь кругом. А кто защитит бедную одинокую женщину? Кто, я вас спрашиваю? Молчите? И правильно делаете. Нет нынче защиты ни для кого. И как дальше жить, ума не приложу.

Гуров слегка отстранился от соседки и вежливо спросил:

– У вас неприятности?

Перчихина вскинула на него ошеломленный взгляд и чуть ли не шепотом спросила:

– А вы что же, не в курсе?

– В курсе чего, простите? – несколько напрягся Лев.

Его жена, Мария, не звонила ему с самого утра. Это не было чем-то из ряда вон выходящим. Обычно они созванивались пару раз за день, но только если точно знали, что на это время ни у того, ни у другого нет каких-то особых рабочих планов. А сегодняшний день у Гурова был расписан по минутам. Дело о разбойном нападении на представителей сопредельного государства Белоруссии подошло к кульминационной развязке, отчего у полковника в прямом смысле не было ни одной свободной минутки. Да и у Маши в театре в связи с наступающим новым сезоном практически не было свободного времени. Репетиции, примерки, грим, вся эта театральная дребедень – до звонков ли тут? И вдруг перед порогом родного дома его встречает полоумная баба и твердит о том, как сложно женщине выжить без защиты и как нынче разгулялся криминал.

В памяти Гурова тут же всплыл случай, когда злоумышленники обманом заманили его в ночной клуб якобы для того, чтобы поделиться информацией о деле, которое он вел. Заманили, заперли в комнате для переговоров, а сами тем временем похитили Машу. Ассоциация сработала автоматически. Впившись в Перчихину пристальным взглядом, Гуров повторил вопрос:

– В курсе чего я должен быть?

Воодушевленная интересом полковника, Зойка принялась излагать:

– Да как же это? Вы ж в милиции работаете, а узнаете все в последнюю очередь! Убийство у нас произошло. Жестокое и кровавое. Просто оторопь берет, когда подумаешь, что этот убивец может среди нас находиться.

– Кого убили? – грубо оборвал причитания соседки Гуров, уже основательно взволновавшись.

Умом он понимал, случись что-то с его женой, он узнал бы об этом первый, но ведь и на старуху бывает проруха. Вдруг кто-то не передал сообщения? Вдруг в самый ответственный момент он, Лев Иванович Гуров, находился, как это называют операторы сотовой связи, «вне зоны доступа» и пропустил важный звонок?

– Так я ж уже сказала, – озадаченно глядя на него, ответила Перчихина. – Жалко женщину. Такая красавица, умница и такой конец. И вам не сообщили…

Больше Гуров вопросов задавать не стал. Вместо этого он достал сотовый телефон и набрал номер жены. После трех длинных гудков в трубке послышался радостный голос супруги:

– А я тебя вижу. Ты в плену у Перчихиной. Выдвигаться на выручку или сам справишься?

У Льва сразу отлегло от сердца. С Машей все в порядке. И чего это он так разволновался? А все эта заноза Перчихина. Пропесочить бы ее как следует, чтобы людей не пугала!

– Подкрепления не требуется, – ласково произнес в трубку Гуров. – Готовь ужин, через пару минут буду.

– То есть как это «через пару минут»? – вскинулась Перчихина. – А кто убийство расследовать будет? А кто убийцу обезвреживать станет? Или пусть он тут нас всех перережет, а вам и дела нет? А еще полковник!

– При чем тут мое звание? – машинально спросил Гуров, пряча мобильник в карман.

– Как это при чем? Кому ж как не вам вставать на защиту одиноких женщин? – заверещала с новой силой Зойка. – Вы ж как-никак начальник. Целый полковник. В МУРе служите. Вот и ловите преступников. Или вам все до фени?

– Послушайте, Зоя, – терпеливо проговорил Гуров, – если у вас случились неприятности, обратитесь в местное отделение полиции. Там работают компетентные сотрудники, они окажут вам надлежащую помощь. А у меня и без ваших мелочей дел хватает.

– Убийство – это, по-вашему, мелочь? Что ж такое получается? Любой сбрендивший мужик может ворваться в мой дом, обесчестить меня, надругаться над моим телом, забрать мою бесценную жизнь, а вы тут вроде бы и не при делах? – не унималась Перчихина.

– Хорошо. Я вас выслушаю, – сдался наконец Лев. – Но если это дело не по моей части, то извиняйте. Вам все-таки придется прибегнуть к помощи других сотрудников полиции.

– По вашей, по вашей части, – обрадованно закивала Зойка.

– Докладывайте! – по-военному скомандовал Гуров.

– Соседку мою грохнули, муж ейный заколол ножом. Кухонным. А сам утек. И где его черти носят, никто из ваших хваленых полицейских сказать не может.

– Бытовуха, значит? – облегченно вздохнул Гуров. – Так тут и гадать нечего. Убил и сбежал. Можете на его счет не беспокоиться, больше он тут не появится.

– А вам откуда знать? Вдруг он ночью вернется? Вещички собрать или деньжатами разжиться, – не поверила Перчихина. – Я в одной книжке читала, что убийца именно так и поступил. Никто не верил, что он может вернуться, а он взял и заявился. А этот фрукт, между прочим, ни документы прихватить не успел, ни деньги.

– Откуда информация? – полюбопытствовал Гуров.

– Так я ж понятой была при обыске, – простодушно пояснила Перчихина. – Все видела, все слышала.

– А как убивали женщину, значит, не слышали? – съязвил Лев.

– Чего не слышала, того не слышала. И ведь что интересно, полночи не спала, а как эти оглоеды ругались – проморгала. Объяснение этому одно – муж ее так запугал, что она и перед лицом смерти рот открыть побоялась.

– Боюсь вас огорчить, но преступления на бытовой почве не в юрисдикции главка, – сообщил соседке Гуров. – Хотя для вашего успокоения могу пообещать взять этот вопрос под личный контроль. Неофициально, естественно, исключительно по-соседски. Завтра с утра переговорю с участковым и местными правоохранительными органами, попрошу, так сказать, отнестись к этому случаю с особым тщанием. Такой вариант вас устроит?

– Вот спасибо, Лев Иваныч! Вот уважил, сосед! Сразу видно, полковник, – залебезила Перчихина. – Вы уж не забудьте, посодействуйте. А то боязно теперь в подъезд входить. Там хоть все и опечатали, да я в кино видела, как легко эти уголовники с вашей опечаткой справляются. Придут, печать аккуратненько ножичком подрежут, сделают свое черное дело и на место ее пришпандорят. А я ведь на этаже единственная соседка этих охламонов. Не ровен час квартиры перепутают или от единственной свидетельницы избавиться решат.

– Значит, договорились. Завтра я узнаю, кто ведет расследование, и дам подробные инструкции, как следует действовать, чтобы поймать преступника по горячим следам, – поспешил откланяться Лев.

Вообще-то врать он не любил. И даже больше. Гуров был патологически честным человеком. И в жизни, и на службе. Но в случае с Перчихиной он вынужден был если не соврать, то преувеличить предполагаемые меры. Конечно, он зайдет в районный отдел полиции и выяснит, что же произошло в его доме, но наставлять и поучать никого не собирается. Даже в угоду соседке. Даже ради своего собственного спокойствия. Только вот Перчихиной это знать необязательно. Вон как она довольна результатом. Поскакала к подъезду, напрочь забыв о «больных» ногах и «преклонном» возрасте. Это она-то старая? Едва пятый десяток разменяла. Чего ж тогда ему от своего возраста ждать, если его годы ушли лет этак на десять вперед перчихинских? Все? На свалку? В крематорий? На такой расклад Гуров согласен не был. Он считал себя зрелым мужчиной, это да. Но старым? Нет, это не про него. Он еще молодым офицерам фору в спортзале даст, и ежегодно сдаваемые обязательные нормативы тому подтверждение. Придя к такому выводу, Гуров развернулся и пошел к подъезду, по дороге мысленно перебирая всех жильцов первого подъезда и пытаясь вычислить, кто же из них лишился сегодня жизни. Сделать это не удалось, зато вспомнился другой факт. В квартире напротив Перчихиной постоянно менялись постояльцы, так как хозяйка квартиры сдавала ее внаем. Насколько знал Гуров, действовала она неофициально, а это значит, что ни договора, ни подписей жильцов в этом случае искать не следует.

У распахнутой двери его уже поджидала Мария. Заговорщицки подмигнув, она полушепотом проговорила:

– Скорее заходи, дверь крепкая – осаду выдержит.

– Если бы она еще и невидимой стала, – поддержал шутку Лев. – Представляешь, приходит очередной проситель, а вместо металлической двери находит абсолютно ровную стену. Вот был бы номер.

– Да ты, дружок, фантазер, каких поискать, – засмеялась Мария, закрывая дверь за Гуровым. – Это встреча с Перчихиной разбудила твою фантазию?

– А что бы еще? – хмыкнул Лев, проходя в ванную комнату. – Эта бестия вынудила меня дать обещание заняться бытовухой. Как тебе это нравится? Полковник Гуров, следователь МУРа по особо важным делам, расследует убийство, совершенное очумевшим мужем. Ребята из отдела животы надорвут, когда услышат об этом.

– У Перчихиной кого-то убили?! – ахнула Мария, следовавшая по пятам за мужем.

– Не у нее, у ее соседей. На одной с ней лестничной клетке проживали.

– Да что ты говоришь? В нашем доме произошло убийство? – Мария быстро закрыла кран, так как вода мешала ей слышать слова мужа. – Кто? Когда? Почему?

– Дорогая, ты действуешь как заправский опер, – отбирая у жены полотенце, пошутил Гуров. – По крайней мере, вопросы задаешь точно из его сценария.

– При чем тут сценарий, Лева, – осуждающе покачала головой Мария. – Человека не стало. Разве это повод для шуток?

Лев вздохнул, повесил полотенце на крючок и смиренно спросил:

– Позволено ли будет осужденному отведать ужин перед вынесением приговора?

– Конечно, конечно! Все давно готово, – спохватилась Мария. – Я слишком наседаю? Прости!

– В меру, – успокоил он ее. – Но есть действительно хочется зверски.

– Пойдем, чудо мое голодное! Будем действовать в лучших традициях русских народных сказок. В баньке ты, считай, попарился. Осталось напоить и накормить. Но не забывай, что после этого придется ответ держать.

Они прошли на кухню, и, когда Гуров утолил первый голод и Мария поняла, что муж готов к серьезному разговору, она тут же спросила:

– Так что там произошло?

– Я пока сам толком не знаю, – признался Лев. – Похоже, квартиранты Серафимы Александровны преподнесли ей неприятный сюрприз. Перчихина сказала, что в соседней квартире муж зарезал жену.

– Какой ужас! – непритворно возмутилась Мария. – До чего только вы, мужчины, не доходите в своей ревности!

– Почему ты решила, что дело тут в ревности? – удивился он.

– А в чем еще? Не в посуде же немытой?

– Этот вопрос остается открытым, насколько я понял. Мне известно только то, что женщина зарезана кухонным ножом. Муж исчез. Сейчас почти наверняка объявлен в розыск.

– И что же, она не звала на помощь? Неужели ее нельзя было спасти? Почему Перчихина не вызвала полицию, когда услышала крики соседки? – зачастила Мария.

– По словам Перчихиной, никаких криков и вообще признаков скандала из стен съемной квартиры не доносилось, – пояснил Лев. – Перчихина на этот счет выдвинула свою версию – мол, муж настолько запугал жену, что она и пикнуть не посмела.

– И ты в это веришь? – иронически усмехнулась Мария. – Вот если бы ты вздумал меня убивать, я бы такой шум подняла, небесам тошно стало бы!

– То ты, а то неизвестная женщина, – парировал Гуров. – Кто знает, что было у нее на уме. И вообще, он мог попросту заклеить ей рот, а уже потом пускаться во все тяжкие.

– И это ты называешь бытовухой? – Мария пристально взглянула на мужа. – Так, по-твоему, выглядит убийство на почве ссоры?

– Согласен, ситуация неоднозначная, – вынужден был согласиться Лев. – Но ведь мне не известен ни один факт. Кто убитая? Кто ее муж? И почему я должен верить показаниям Перчихиной, которая в этот вечер могла налакаться до поросячьего визга и попросту пропустить момент семейной ссоры?

– Когда, говоришь, это произошло? – сосредоточенно спросила Мария.

– Насколько я понял, сегодняшней ночью.

– А знаешь, возможно, я видела тех, кто это сделал.

– То есть как это «видела»?

– Да вот так! Ты же в курсе, что последние недели я плохо сплю? Так вот, прошлой ночью меня снова мучила бессонница. Я несколько раз за ночь вставала, готовила себе травяной чай. И я кое-что видела.

– Что именно? Где? В котором часу? – не замечая, что переходит на чисто профессиональный тон, спросил Гуров.

– Вот! Теперь ты действуешь как заправский опер, – улыбнулась Мария.

– Я и есть опер. Так ты будешь рассказывать?

– Вообще-то я не уверена, что это имеет прямое отношение к убийству, но рассказать будет не лишним. Вчера, ранним утром, если быть точной, то около пяти утра, в нашем дворе кое-что происходило. Двое мужчин одновременно сорвались с места и бросились в подворотню. Именно бросились. Не прошли. Не поспешили. Бросились.

– Как они выглядели? Во что были одеты? Откуда вышли? – стал задавать Лев наводящие вопросы.

– Как выглядели? – задумчиво повторила Мария. – Как бандиты. Несмотря на сезон – в кожаных куртках. И бритые.

– Откуда вышли, помнишь?

– Один из зарослей сирени, а второй, насколько я могу судить, из-под козырька первого подъезда. И оба бросились к подворотне.

– И ты считаешь это достаточным основанием для того, чтобы определить убийство в подъезде Перчихиной не как бытовуху, а как намеренное убийство?

– А ты, вероятно, так не считаешь, – процедила Мария, поджав губы, что означало крайнюю степень недовольства.

– Допустим, твои ночные спринтеры имеют какое-то отношение к смерти женщины, – согласился Лев. – Этот факт я тщательно проверю. А пока нам придется отложить решение этой головоломки до того момента, пока я не узнаю подробности.

– А ты собираешься их узнать?

– Я же обещал Перчихиной, – покачал головой Гуров. – К чему это недоверие?

– Прости, я не нарочно. Мне важно было знать, насколько серьезно ты отнесся к ее просьбе. Все-таки она наш давний если не враг, то уж недоброжелатель точно, – напомнила Мария.

– Когда это моя неприязнь к тому или иному человеку мешала расследованию? – возмутился Гуров.

– Вот теперь я спокойна, – удовлетворенно улыбнулась Мария. – Я вижу, что ты серьезно настроен на расследование.

– А тебе-то от этого какая польза? – не удержался он от вопроса. – Или решила с моей помощью нейтрализовать Перчихину?

– Не без этого, – рассмеялась Мария. – А если серьезно, то мне, как и тебе, важна справедливость. Убивать жен посреди ночи не особо походит на справедливость. Я права?

Лев согласно кивнул.

– Пойдем спать, господин сыщик. Утро вечера мудренее, – поднимаясь со стула проговорила Мария.

Гуров согласно кивнул и последовал за женой в спальню.