Горячий танец смерти

Глава 7

Получив от Льва Ивановича все данные по Айнуре, Крячко первым делом стал обзванивать морги города Химки и спрашивать, есть ли у них неопознанные тела молодых девушек в возрасте двадцати-двадцати пяти лет, по приметам похожих на Айнуру. Но таковых в Химках не оказалось, и Станислав, немного поразмыслив, решил начать поиски в Москве. Но не с моргов, так как их было несметное количество, а с Петровки. Позвонив знакомому начальнику отдела по поиску пропавших, он договорился с ним о встрече и в половине одиннадцатого, как и было договорено, был уже у него в кабинете.

– Привет, Станислав. – Навстречу Крячко встал высокий, чуть полноватый для своего возраста майор. – Давно к нам не заглядывал.

– Да все как-то нужды не было, – здороваясь за руку, ответил Крячко.

– А теперь появилась, значит. Ну, выкладывай, что там у тебя. Помогу чем могу.

– Не скромничай, ты много чего можешь. Вот, посмотри на фото. Вам из морга о такой красавице не было запросов?

Майор долго смотрел на экран телефона Крячко, рассматривая девушку, а потом молча достал из своего стола какую-то папку.

– Когда она потерялась? – спросил он.

– Неделю назад. Сама она из Крыма, работала в Москве, а квартировалась в Химках. Заявлений о пропаже, скорее всего, никто не писал. Мать обратилась к полковнику Гурову лично.

– А она нашему Льву Ивановичу каким боком? – полюбопытствовал майор, перебирая фотографии и бумаги, которые он достал из папки.

– Одноклассница.

– А, понятно. Вот, смотри, вроде бы как похожа. – Майор протянул Крячко фотографию.

Станислав ее внимательно и долго рассматривал, сверялся с фото, которое ему выслал Гуров, и ответил:

– Похожа, но надо опознание проводить. Где, ты говоришь, она сейчас?

– Ее нашли в реке рядом с Карамышеннской набережной примерно шесть дней назад и как неопознанную отвезли в ближайшее патологоанатомическое отделение при Боткинской больнице.

– Ее убили?

– Явных повреждений, насколько я помню, на теле нет. Съезди к Дербеневу, он выезжал на место и точно тебе скажет.

– Дербенев? Не знаю такого.

Майор пошуршал какими-то бумагами у себя на столе, нашел нужную, что-то в ней прочитал и ответил:

– Это молодой оперативник из Северо-Западного округа, в прошлом году только в уголовный розыск устроился. Я и сам его только по отзывам ребят из уголовного розыска знаю. Фотографию можешь взять, но потом – верни.

– Верну, зачем она мне, – хмыкнул Крячко.

* * *

Дербенева он нашел не сразу. Его как молодого и в прошлом году только окончившего академию оперативника часто посылали на вызовы со старшими коллегами набираться опыта. На тот момент, когда Крячко поинтересовался о нем у дежурного в УГРО на улице Маршала Рыбалко, Дербенев как раз отсутствовал – выехал на очередной вызов. Пришлось Станиславу узнавать номер телефона и звонить оперативнику на мобильный.

– Я надолго застрял, – сообщил Дербенев, когда узнал, зачем он понадобился полковнику. – Приеду в управление еще не скоро. Но если нужны срочные сведения, то я скажу все, что знаю, по телефону.

– Скажи, если не трудно. Хотя погоди, я и подъехать могу. Вы сейчас где работаете?

– На Волхованке. – Дербенев назвал адрес, и Крячко поспешил к машине.

Найти оперативника оказалось несложно. Он и сам уже вышел из подъезда дома, в который был вызов по поводу ограбления, и курил, дожидаясь Крячко.

– Я помню этот случай, – сказал он Станиславу, когда они познакомились. – Это было как раз в мое дежурство. Вечером парочка прогуливалась по набережной недалеко от моста. Ну, и спустились к воде. Уже темнеть начало, но они, а вернее, парень, как-то разглядел в воде странный предмет. Ну и подошел поближе посмотреть. Это оказался труп девушки, которая по описанию походит на ту, о которой вы мне говорили по телефону.

– Труп был одетый или раздетый?

– Одетый полностью. Как и положено в это время года – куртка теплая, полусапожки. Шапки не было, но ее, наверное, водой унесло. В карманах не было ничего, даже мелочи. Явных следов насильственной смерти тоже не наблюдалось. На лице и голове были синяки и ссадины, но они могли быть и от камней на дне реки, и от удара об опоры моста. Поэтому я ее оформил, как и положено, и отвез в морг.

– Что показали результаты вскрытия?

Лейтенант замялся, но потом честно признался:

– Мне все некогда было заехать и забрать результаты, поэтому не могу сказать, что и как. Столько дел навалилось. Да и я пока что птица не совсем вольная. Больше на подхвате, чем самостоятельно работаю. Учусь на практике, так сказать, – смущенно добавил Дербенев.

– Значит, все документы по телу все еще в морге при Боткинской?

– Наверно.

– Ну и хорошо. Значит, поеду сейчас на 2-й Боткинский. Номер корпуса не помнишь?

– Кажется, тридцать третий, – не очень уверенно ответил Дербенев. – Но я могу по «Яндексу» глянуть.

– По «Яндексу» я и сам могу посмотреть, – махнул рукой Крячко. – Ладно, бывай. Я, если успею сегодня, то завезу результаты и дежурному отдам. Позвоню, если что-то конкретное будет.

– Спасибо. А то я сам ну никак не успеваю, – заулыбался молодой оперативник.

– Пока не за что, – отозвался Крячко и, оставив Дербенева докуривать, отправился в морг.

Унылый и занудный работник патологоанатомического отделения долго и подробно изучал сначала удостоверение Станислава, потом рассматривал фотографию трупа, расспрашивал подробно приметы и когда тело поступило к ним в морг и наконец повел Крячко в холодную. Там, отыскав нужный ящик, он выдвинул его и, указывая на тело, коротко спросил:

– Она?

– Так кто ее знает, – признался Крячко. – Я с ней при ее жизни не был знаком. Но судя по приметам – похожа. Вскрытие уже делали?

– Было вскрытие, как не быть, сейчас найдем результаты.

Не торопясь унылый медик подошел к письменному столу, который стоял тут же, в комнате, и, выдвинув ящик, долго, как показалось Станиславу – целую вечность, – рылся в нем. Наконец он вынул какие-то бумаги и, полистав их с задумчивым видом, протянул Крячко.

– Вот. Это и есть результаты вскрытия. Уже дней пять-шесть лежат. Никому не нужны, никто не приходит, не спрашивает, – ровным и совершенно лишенным эмоций голосом заметил он. – Не хотят расследовать убийство неопознанной. И так, видать, дел хватает. А неопознанная – она никуда не денется. Еще полежит. Ей спешить уже некуда.

Пока работник морга уныло бормотал, Станислав быстро пробежался по документам и сказал:

– Вот я их сейчас и заберу. И опознавать тело, скорее всего, сегодня и приедем. Объявились родственники вашей неопознанной.

– Это хорошо, что объявились. Иначе куда бы мы ее? Мы до бесконечности держать у себя неопознанных не можем. Не положено нам до бесконечности их тут держать. Вот и забирайте, – снова занудил, но уже обрадованно, медик.

* * *

Выйдя из полутемного помещения на яркое солнце, Крячко зажмурился, потом сел в машину, еще раз, но уже более подробно, прочитал результаты вскрытия и стал звонить Гурову.

– Занят? – коротко спросил он.

– Занят, но говори, – ответил Лев Иванович.

– В общем, нашел я ее, кажется…

– Кажется или нашел? Говори яснее. Слово «кажется»…

– Лева, не умничай. Ты ведь знаешь, что опознать наверняка ее сможет только мать.

– В каком она морге? – выдохнул Гуров. По голосу было слышно, что он волновался. Ведь ему предстояло сказать однокласснице, что ее дочка, скорее всего, мертва и теперь ей, матери, предстоит ее опознать, а это процедура не из приятных – если не сказать больше.

– При Боткинской больнице, – понимая чувства друга, тихо ответил Станислав. – Я сам могу с ней съездить на опознание. Скажи только, откуда ее забрать, твою одноклассницу.

– Погоди. Дай мне время. Я ведь должен подготовить ее. Ты мне вот что скажи. Как она умерла и где нашли?

– В Москве-реке ее нашли, а вернее, у берега на Карамышевской набережной, рядом с мостом. Судя по результатам вскрытия, ее накачали наркотиком и алкоголем и скинули в воду. Она и утонула. Но вот кто это сделал и где…

– Почему ты думаешь, что ее специально кто-то скинул? Может, это самоубийство или несчастный случай?

– Может, и несчастный случай… А насчет самоубийства тебе лучше знать, ты ведь с ее матерью разговаривал, – ответил Крячко. – Кстати, она тебе не говорила о том, что у девушки какие-то проблемы с наркотиками? В крови погибшей найден мефедрон, это синтетический…

– Я знаю, что такое мефедрон, и понял тебя, – прервал его Гуров. – Я тебе перезвоню через полчаса и скажу, где забрать Дину. Сам я ну никак пока не могу отлучиться. Завис с этими видео.

– Есть хоть что-то или пока глухо? – спросил Станислав, намекая на новое расследование Льва Ивановича.

– Конкретного пока ничего, но кое-какие мысли уже появились. Особенно после того, как ты сказал название наркотика, который нашли в крови утонувшей. Но об этом потом.

– Ладно, жду звонка. – Крячко оборвал связь и поехал на Петровку отдавать документы дежурному. Там по прибытии он позвонил Дербеневу и коротко рассказал о результатах вскрытия и о предполагаемом убийстве девушки.

– Этого еще не хватало на мою несчастную голову, – чуть ли не застонал молодой оперативник.

– Уж прямо-таки и несчастную! – развеселился такой реакцией Крячко.

– А то как же! На мне и так два расследования висят, а тут нате вам – еще один труп. Ну и когда я все это буду разгребать, если меня постоянно, вот как сегодня, дергают и не дают самостоятельности?

– Хочешь, поговорю с начальством, чтобы тебя не трогали?

– Спасибо, но сам разберусь, – буркнул Дербенев. – Вы, главное, документы оставьте у дежурного. А еще лучше – мне привезите.

Крячко понравилось это «сам разберусь». Было сразу видно, что парень – упрямый и не карьерист, и он ответил:

– Давай сделаем так. Я документы пока у себя оставлю. Мне нужно сегодня еще с матерью убитой девушки съездить на опознание. А во второй половине дня мы с тобой встретимся, и я их тебе отдам вместе с протоколом опознания. Договорились?

– Договорились, – повеселел Дербенев и признался: – Не люблю я морги, меня всегда мутит от одной только мысли об этом месте.

– Ну, вот и договорились. – Крячко мысленно улыбнулся, вспоминая себя в начале своей карьеры, когда он, будучи еще совсем молодым лейтенантом, вот так же мучился всякий раз, когда нужно было ехать в морг. Но долгие годы службы взяли свое, и, сталкиваясь со смертью и убийствами (порой весьма изощренными и кровавыми) чуть ли не каждый день, Станислав уже привык и к трупам, и к моргам.

Глава 8

К тому времени, когда Гурову позвонил Станислав Крячко и сообщил о том, что он нашел Айнуру, Гуров уже несколько часов сидел у монитора и вместе с экспертом-техником смотрел видео с камер. Камер в каждом из клубов было несколько, и Рустем включал их по очереди. Сначала смотрели видео с Bizi, затем стали смотреть видео с клубов. Начали с тех камер, которые вели съемку зала со столиками, потом с камер, которые снимали места возле бара, а потом уже перешли на танцпол. Гуров периодически просил техника то остановить какой-нибудь заинтересовавший его момент, то прокрутить съемку быстрее, то отмотать назад… Вскоре с непривычки у него стали слезиться глаза от напряжения, и приходилось делать перерывы на кофе или на покурить. Курил Рустем, а Гуров в это время обдумывал полученную информацию.

И только к часу дня у Льва Ивановича начала выстраиваться хоть какая-то мало-мальски понятная картинка о том, как протекали события тех ночей, когда на танцполе происходили смертельные случаи. Гуров обратил внимание Рустема и Виктории, которая присоединилась к ним около одиннадцати, на то, что во всех трех клубах на видео появляется один и тот же персонаж – парень лет двадцати двух – двадцати пяти с внешностью Адама Демоса. Гуров, конечно же, не знал никакого Адама Демоса, это Виктория, когда полковник показал на таинственного парня, заявила, что он похож на этого знаменитого австралийского актера.

– Тем лучше для нас, – заявила она. – С такой внешностью он точно не растворится в толпе, и за ним легче будет понаблюдать. Чую, не зря он во всех трех клубах засветился. Хотя и не в дни, когда были совершены убийства, но все-таки. Он вполне может быть дилером, который толкает наркотик. Через него мы сможем выйти и на остальных. И как это мы такого красавчика сразу не заметили и пропустили? – Виктория недоуменно и вопросительно посмотрела на Рустема.

– По мне, так никакой он не красавчик, – недовольно буркнул техник и добавил: – Пойду позову нашего Ивана-Тарзана. Пусть полюбуется на этого Демоса и вечером походит по клубам и поспрашивает о нем ребят с тусовки.

Рустем вышел, а Гуров взял перерыв, чтобы в очередной раз обдумать ситуацию. Тут-то ему и позвонил Станислав. Поговорив с ним, Лев Иванович налил себе кружку крепкого черного кофе и под удивленным взглядом Виктории выпил напиток практически залпом, не замечая ни вкуса, ни того, что кофе был обжигающе-горячим.

– Что-то случилось? – поинтересовалась она, присев рядом с Гуровым.

– А? – не сразу расслышал вопрос Лев Иванович, но потом до него дошла его суть, и он ответил: – Да. У одноклассницы дочь пропала. Приехала в Москву из Крыма на заработки и вот нашлась – в морге. Теперь думаю, как бы мне однокласснице эту новость сообщить… А ведь еще опознание нужно провести…

– Так, может, это не ее дочка? Пока она ее не опознала, есть шанс, что девушка в морге просто похожа на ее дочь.

– Оно, конечно, может быть и так, но вот только внешность уж больно приметная. Девушка – татарка по национальности.

– Ах вот как! – Виктория опустила голову и, немного подумав, спросила: – Мама девушки сейчас в Москве?

– Да. Прилетела вчера. Обратилась ко мне, чтобы помог. Вот и помог…

– А искал ее, я так поняла, ваш коллега, который вам сейчас звонил? И он же, как опять же я поняла, должен с ней съездить на опознание?

– Да, но вот я думаю, что, может, мне самому стоит с ней поехать? У Дины в Москве никого из родных нет. Ей нужен сейчас кто-то, кто бы ее поддержал.

– Хотите, я поеду вместе с вами и поговорю с ней? Я все-таки психолог и женщина. Думаю, что у меня лучше получится сообщить ей такую ужасную для нее новость.

– А вам не сложно? – оживился Гуров. – Знаете, я хоть и работаю столько лет в уголовном розыске и всякого навидался, но сейчас – случай особый. Дина – она…

– Она была вашей первой школьной любовью, – улыбнулась, догадавшись, Виктория.

– В общем – да, но любовью безответной. – Гуров посмотрел на Викторию с благодарностью за понимание ситуации. – И теперь я не знаю, как мне ей сообщить такую новость. Я вообще теряюсь, когда рядом со мной женщина плачет, – признался полковник в своей единственной слабости.

– Тогда, может, будет лучше, если к ней поедут я и ваш коллега? – спросила Виктория. – А вы оставайтесь с Рустемом и смотрите, как выражается наш Деев, кино дальше. У вас глаз не замыленный. Вы нам уже одну отличную подсказку сделали. Вдруг еще что-то заметите, что мы пропустили. Кстати, у вас есть идеи насчет того, как дилеры в клубах передают наркотик? Ведь закладки так и не были найдены.

– Может, потому и не были найдены, что их не было в принципе, – вздохнул Гуров, думая не о наркотиках, а о Дине, а вернее, о том, как ей сказать поделикатней о найденной Крячко Айнуре.

– Но ведь как-то они передают наркотик, – задумчиво произнесла Виктория.

– Я кое на что обратил внимание, когда смотрел видео. Но мне нужно еще раз посмотреть и убедиться, что моя догадка верна.

– Вот и смотрите, а мне скажите, где сейчас находится ваша одноклассница. Вы ей не звоните, я сама ей все объясню, аккуратно, чтобы сильно не напугать.

Гуров вышел из задумчивости. Его, собственно, успокаивала мысль, что не он, Гуров, будет вестником плохих новостей для Дины, а кто-то другой расскажет ей о смерти ее дочери. Но в то же время было бы куда как честнее, чтобы именно он сказал Дине, что ей предстоит поехать в морг на опознание. Немного поразмыслив, Гуров принял окончательное решение и обратился к психологу:

– Виктория, я сейчас позвоню Станиславу. Это мой коллега и друг. Тот самый, который занимался поиском девушки. Попрошу его подъехать сюда и забрать вас. С ним поедете по адресу, который я дам, ну и… В общем, Станислав вам все расскажет.

– Хорошо. И не переживайте, все будет хорошо.

Виктория положила ладонь на руку Гурову, и он вдруг вспомнил, как он сам совсем еще недавно точно таким же жестом утешал Дину. Вспомнил и благодарно улыбнулся Виктории.

* * *

– Дина… – Лев Иванович, когда Крячко забрал Викторию и уехал, решил все-таки сам позвонить и подготовить одноклассницу к их визиту. – Через полчаса к тебе приедут и расскажут, где Айнура.

– Ты нашел мою девочку?! Где она? С ней все в порядке? Почему ты сам не приедешь? – засыпала его вопросами Дина.

– Да, ее нашли, кажется. Не я, но по моей просьбе. И тебе… – Гурову тяжело давались слова. – Тебе нужно будет с ними поехать. Сам я не смогу приехать. Я приеду к тебе потом, ближе к вечеру. Договорились?

– Ты сказал «ее нашли, кажется». Что это значит? Что с Айнурой? Говори прямо. Она в больнице? В коме? Без сознания? Говори же! – в отчаянии крикнула Дина.

– Нет, она не в больнице, – глухо ответил Лев Иванович. – Нашли тело девушки… Тело, понимаешь? По описанию она очень похожа на Айнуру. Тебе нужно будет ее опознать, – выдохнул полковник и быстро добавил: – Но мы могли ошибиться и принять за Айнуру кого-то еще, поэтому…

– Я это чувствовала, – перебила его Дина охрипшим голосом. – Я знала, что не увижу ее больше живой…

– Ты погоди, может, это и не она вовсе, а просто кто-то похожий на нее, – пытался успокоить то ли ее, то ли себя Лев Иванович, но Дина уже дала отбой, и в трубке у Гурова раздался длинный гудок.

– Черт, – выругался он и стукнул кулаком по столу так, что кружка с остатками кофе, ноутбук, а заодно и сидевший перед монитором Рустем подскочили. – Извини. – Гуров растерянно посмотрел на техника, взъерошил волосы, прошел к нему, обогнув стол и сев рядом, сказал: – Давай еще раз просмотрим эпизод, где наш предполагаемый дилер с внешностью актера подходит к стойке бара, а потом идет в зал со столиками.

– В каком клубе? Алексея Козлова? Это тот момент, когда он о чем-то болтает с барменом?

– Да-да, тот самый, – рассеянно кивнул Лев Иванович.

Он все еще мысленно не вернулся после разговора с Диной в кабинет Рустема, а потому был задумчив и взволнован.

Глава 9

Оказалось, что Крячко и Виктория уже были знакомы друг с другом. Пару лет назад они встречались на одном из праздничных корпоративов, устроенных в честь Дня работника уголовного розыска. Ни Гуров, ни Станислав не были любителями подобных новомодных мероприятий и сразу же после торжественной части всегда норовили улизнуть домой. Но в тот раз, в отсутствие Гурова, который уезжал в очередную командировку, генерал Орлов какой-то хитростью сумел заманить Станислава на одну такую вечеринку. Станислав тогда тихо маялся, забившись от подвыпивших коллег в самый дальний угол, и только знакомство и беседа с Викторией спасли его от неминуемой смертной скуки. Но потом, после этого вечера, пути их как-то не пересекались, и Крячко забыл об интеллектуалке, которая весь вечер развлекала его беседой на тему занимательной психологии.

– Так вот, значит, как оно получилось! Теперь ты работаешь с оперативниками из наркоотдела, – улыбнулся Крячко, когда Виктория рассказала ему, как Волгин переманил ее из уголовной полиции, где она работала в Юго-Западном округе Москвы, к себе в управление. – Нравится больше, чем раскрывать убийства?

– Да, там интереснее. Во всяком случае – для меня. Работать с наркозависимыми – это как изучать другую планету. Тут тебе и психология, и психиатрия. В общем, есть за что зацепиться и написать докторскую диссертацию.

– Ого! – восхитился Крячко. – Уже начала писать? Какая тема?

– Все пока только в начальной стадии, в разработке. Готовлю материалы, собираю случаи из жизни и практики для примеров, обдумываю план. А тема… Там сложная терминология. Но суть в том, чтобы выявить генетические, педагогические и психологические причины, которые приводят к наркомании. Конечно же, об этом писали, и очень много, но я хотела бы разобраться в глубинной сути такого явления, как наркомания. Просто я не считаю, как многие мои коллеги или врачи-наркологи и психиатры, что наркозависимость – это болезнь.

– Интересно, а что же это, если не болезнь? – Крячко заинтересованно посмотрел на Викторию.

– По моему мнению – это духовная деградация личности, – чуть покраснев, ответила психологиня. – То есть сначала личность деградирует, разрушается духовно, а только потом становится наркозависимой, а не наоборот.

– Фьють, – присвистнул Станислав, – вон ты куда замахнулась! Интересно, как ты собираешься доказывать то, что в человеческом понимании не является каким-то физиологически-химическим процессом в нашем организме? Я имею в виду наличие души. Ведь духовность без души – невозможна, я так понимаю?

– Ты правильно понимаешь, – смущенно ответила Виктория. – А вот в нашем обществе духовностью считается не наличие у человека души, а наличие внутренних моральных ценностей, традиций, определенного уровня образования, совести, в конце концов. Отчего-то считается, что духовность можно воспитать, привить. Словно это прививка. Но как, скажи мне, можно привить человеку совесть или способность быть добрым, а не злым? Как, отрицая одно, то есть существование души, можно считать наличие другого – духовности – естественным в человеке? А наркоманы и алкоголики, которые, может, и были в свое время воспитаны в нравственных нормах и даже по природе своей добрые – откуда они потом берутся? Почему деградируют и становятся моральными уродами и преступниками?

– Не знаю. Но сейчас ведь многие люди считают себя верующими и имеют понятие о душе… – пробовал возразить Станислав.

– Вот именно, что в большинстве своем только имеют понятие, – с сожалением вздохнула Виктория. – Я, конечно же, понимаю, что такая тема диссертации не совсем подходит к психологии как к науке о сознании и поведении человека. Но я хочу попробовать и найти связь…

– Слушай, очень интересная тема! Как только ты оформишь свои мысли на бумаге – дай мне знать. Хотелось бы почитать, что ты по этому поводу думаешь. А пока пойдем с тобой утешать одноклассницу Льва Ивановича. Уже приехали.

Дверь им открыла недовольная Михайловна. Она узнала Крячко, которого знала столь же давно, как и Гурова, и сразу же на него заворчала:

– Плачет ваша дамочка. Горько так плачет, но мне двери не открывает. Заперлась в комнате и рыдает. Привезли, бросили женщину. А утешить – некому.

– Не ворчи, Михайловна, – покосился на нее Станислав, проходя в квартиру. – Горе у нее, потому и плачет. Наверняка Лев Иванович ей позвонил уже, – повернулся он к Виктории.

– Да-да, звонил ей кто-то, а после она и плакать начала, – поддакнула Михайловна.

– Все-то ты слышишь и знаешь, – усмехнулся Крячко. – В какую комнату стучать?

Но стучать не пришлось. Дина сама вышла им навстречу, заплаканная, с припухшими глазами и лицом.

– Вы от Левы? – спросила она, глядя на Викторию.

– Да, от него, – кивнула психолог. – Что он вам сказал?

– Сказал, что нашли тело девушки и мне надо съездить с вами и опознать его. Сказать точно, Айнуру нашли или нет.

– Да, все верно, – ответила Виктория. – Но для начала вам нужно успокоиться. Пойдемте в комнату, я вам кое-что объясню и расскажу.

Под удивленные взгляды Лютика и Крячко одна женщина сочувственно обняла другую за плечи и повела ее вглубь комнаты, а потом и вовсе закрыла за собой дверь.

– Кофе будете? – Не зная, что еще сказать, Михайловна посмотрела на Станислава.

– Нет, не хочу, а вот водички бы попил, – ответил Крячко.

– И принесите еще один стакан воды нам, – выглянула из комнаты Виктория.

– Ага, сейчас, я мигом, – засуетилась Михайловна.

Они с Крячко прошли на кухню, потом Лютик умчалась со стаканом, а Станислав подошел к окну и посмотрел на улицу. На кухне было накурено так, что дым просто-таки висел густой тучей в воздухе. Станислав открыл пластиковое окно настежь, благо на улице сегодня было тепло. Солнце как раз находилось напротив окон квартиры, и Станислав на пару минут застыл, подставив ему лицо.

– Весна. – На кухню зашла Михайловна. – Помню, в прошлом году она была не такой теплой.

– Ты все еще куришь свою вонючую трубку, Лютик? – повернулся к ней Крячко. – Смотри, такими темпами до следующей весны не доживешь. Вон как надымила, хоть полотенце вешай. Кухня ведь все-таки…

– Вот именно – кухня! – подняла желтый от выступившего на нем никотина указательный палец Михайловна. – Причем кухня моя, а потому что хочу в ней, то и делаю.

– Как твой сын? – сменил тему разговора Станислав. – Слышно о нем что-нибудь?

– Нет, – коротко и резко ответила Михайловна и отвернулась, не желая дальше говорить об этой больной для нее теме. – А ты все еще с Гуровым в паре работаешь?

– Куда я без него! – улыбнулся Станислав. – Мы с ним как нитка с иголкой.

– Ну что, поехали? – Их разговор ни о чем прервала Виктория.

– Да, едем. – Станислав прикрыл окно и пошел к выходу. Дина ждала их уже одетая. На ее круглом смуглом лице почти не осталось следов слез, но глаза, темные, как ночное весеннее небо, оставались печальными – внешние уголки век опустились и напоминали теперь полумесяц.

* * *

Опознание тела дочери Дина пережила стойко и практически не плакала. Только одинокая слезинка, которую ненароком заметил Станислав, скатилась у нее по щеке к подбородку. Женщина смахнула ее платочком, который быстро достала из рукава пальто. Подписав нужные бумаги, которые ей подала приехавшая в морг почти одновременно с ними следователь, вызванная Дербеневым, Дина молча вышла на улицу. И только там, словно очнувшись, она спросила, обращаясь к Станиславу:

– А когда мне ее можно будет забрать?

– Пока что не знаю, – нахмурился Крячко. – Есть некоторые странности и вопросы… Вернее, мне нужно задать вам несколько вопросов. – Станислав посмотрел прямо в глаза женщины. – Вы смогли бы на них ответить? В принципе, все вопросы могут подождать и до вечера.

– Я не знаю… – тихо ответила Дина. – А что за вопросы? У меня тоже есть вопросы к вам, но я…

– Знаете, Дина Руслановна, давайте-ка мы отвезем вас обратно на квартиру, – вмешалась Виктория и, посмотрев многозначительно на Крячко, спросила у него: – Вопросы ведь могут подождать до вечера или даже до завтра?

– Могут, но только до вечера, – ответил Станислав. Он кивком отозвал Викторию в сторону и сказал ей тихо, чтобы не слышала Дина: – Мне нужно точно знать, что с девушкой случилось. При расследовании всегда возникают некоторые вопросы, на которые сможет ответить только ее мать. По крайней мере, я должен знать, что мне предпринять завтра – расследовать дальше всю эту историю или позволить Дине Руслановне забрать тело дочери и забыть все, как очередной страшный сон.

– А что, есть подозрения, что ее все же могли убить? – так же шепотом спросила Виктория. – Явных признаков насилия на теле, насколько я успела заметить, нет. Может, я чего-то не знаю?

– Наркотик. В теле девушки был обнаружен большой процент алкоголя и наркотик. Сама знаешь, что одновременно принимать то и другое – рискованно. Нужно узнать, были ли у Айнуры какие-то проблемы с психотропными веществами и спиртным.

– Но мать не обязательно должна знать об этом. Ты же понимаешь, что никто из наркоманов просто так в своей зависимости родителям не признается.

– Понимаю. Она вообще могла впервые принять наркотик и не знать, что он несовместим с большой дозой алкоголя.

– А что за наркотик? – Виктория еще больше наклонилась к Станиславу, боясь, что ее услышит Дина.

– Мефедрон…

– Что? – удивленно посмотрела на него Виктория.

– Мефедрон, – повторил Крячко. – А что тебя так удивляет? – не понял он.

– Да то, что именно мефедрон сейчас в разработке у нашей группы.

– Ага, – задумался Крячко. – Наверное, это и имел в виду Лев, когда говорил о разных появившихся у него догадках.

– Каких догадках? – заинтересовалась Виктория.

– Вот и я хотел бы знать – каких, – ответил Станислав. – Поехали, отвезем Дину Руслановну, а потом еще поговорим.

Они отвезли Дину на квартиру к Лютику. Виктория дала женщине пару успокоительных таблеток, достав их из своей сумочки, а Станислав пообещал, что вечером приедет к Дине вместе с Гуровым и тогда они поговорят. Дина сможет спросить все, что ее интересует, и ответить на все вопросы Крячко. На том и распрощались.

– Поехали обратно в ваше управление, – сказал Станислав и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, помогая Виктории сесть. – Задам пару вопросов Льву. Надо что-то решать с Айнурой, а вернее – с расследованием ее смерти.

– Мне кажется, что девушку или убили, или это несчастный случай, – высказалась Виктория.

– Почему ты так думаешь? Может, все-таки самоубийство?

– Тогда бы Дина мне об этом сказала, – ответила психолог.

– Ты ее об этом спрашивала?

– Да, я задала ей пару вопросов, когда успокаивала ее в комнате. Нет, не напрямую. Я спросила ее о настроении Айнуры в последние дни – перед тем, как она пропала. Мне хотелось знать – может, у девушки была депрессия. Но Дина ответила, что дочка была в хорошем настроении и даже хотела приехать вскоре домой, в отпуск. Так что если бы Дину что-то насторожило в поведении Айнуры, то она бы мне сказала об этом.

– Вот как! А отчего ты мне сразу не рассказала об этом?

– Не успела. Да ты и сам сказал, что лучше отложить разговор на потом. Вот это «потом» и наступило, – улыбнулась Виктория.

– А что еще интересного она тебе сказала, о чем я еще не знаю? – в ответ улыбнулся Крячко.

– Больше ничего, – пожала плечами Виктория. – Времени на долгие разговоры у нас не было.