Драгоценный выстрел (сборник)

На эти вопросы ответа у полковника пока не было, и блуждание по просторам Сети практически ничего не добавило в копилку информации на эту тему.

Около семи, когда Гуров уже собирался ехать домой, позвонил Максим.

– Я подумал. В смысле… решил, – несколько путано, но с большой убежденностью проговорил он. – Я сам ей скажу. Людмиле Ивановне. Вам не нужно ехать.

– Хорошо, – ответил Лев. – Так даже лучше. Ей нужно будет приехать на опознание. Постарайся подготовить ее.

– Я постараюсь.

– То, о чем я говорил тебе – какие-то странности в поведении Кирилла в последнее время, упоминания о недоброжелателях, врагах, – ничего такого не вспомнил?

– Нет, ничего. Кирилл вел себя как обычно. Единственным «отклонением» была вот эта его «секретная» работа. Но и здесь он скорее радовался, был доволен удачей, считал, что ему повезло. Вот и повезло… Но вы найдете их? Тех, кто это сделал?

– Я постараюсь.

На следующее утро Гуров, как и запланировал, отправился в Солнечногорск.

Городок находился на приличном расстоянии от столицы, и он решил выехать пораньше.

– В субботу?! – в порыве справедливого негодования спросила Мария.

– Долг перед родиной… – виновато улыбнулся Лев.

– А кто обещал прийти ко мне на премьеру?

– На премьеру я постараюсь успеть. Не думаю, что командировка затянется до утра.

Выезжая в Солнечногорск, Гуров имел заранее составленную «легенду» и ориентировочный план действий в расположенной там части. Сведения, которые он хотел узнать, были довольно своеобразными, для разговоров на подобные темы гораздо больше подходила атмосфера неформальная и доверительная, чем принуждение и сухой официоз. Поэтому он не собирался с первых шагов размахивать удостоверением и афишировать свои полномочия.

Если на территории военной части, а в особенности такой, где дислоцируется спецназ ГРУ, проходят тренировки, не связанные напрямую с государственными задачами, проходить они могут только неофициально.

Каким образом вообще можно организовать что-либо подобное – с использованием «нужных» личных знакомств или тех самых пресловутых «полномочий», – Гуров пока представлял себе плохо. Но так или иначе, информацию нужно было добывать, и поэтому для начала он решил «сыграть на простачка», представившись предпринимателем, желающим нанять профессиональных инструкторов для повышения квалификации своих телохранителей.

Однако уже на КПП Лев понял, что, действуя как частное лицо, просто не попадет на территорию части.

Неприветливый взгляд караульного с автоматом наперевес объяснил все без слов, и, чтобы не тратить драгоценное время, он достал удостоверение и коротко бросил:

– К командиру части.

Мимолетное удивление на лице дежурного почти сразу вновь сменилось равнодушно-внимательным спокойствием, и, досмотрев машину, он пропустил Гурова на территорию.

Миновав еще одно КПП, где о нем, по-видимому, уже знали, Лев подъехал к трехэтажному кирпичному зданию, в котором располагалось командование части.

На проходной, вновь предъявив удостоверение, он узнал, что кабинет начальника располагается на втором этаже, и, вежливо поблагодарив, направился к лестнице.

С самого начала все пошло совсем не по плану, и сейчас Лев, медленно поднимаясь по лестнице, обдумывал новый план действий, на ходу меняя стратегию.

Оба «базовых» предположения, на которых он строил свою «программу», в реальности не оправдались. Во-первых, несмотря на выходной день, руководство части, очевидно, находилось на месте, а во-вторых, строгий пропускной контроль исключал всякую возможность применения какой-либо «легенды», за которой можно было бы скрыть истинные цели посещения.

Все это в совокупности напрочь лишало надежды на неформальное общение и получение эксклюзивных сведений. Приходилось играть в открытую и действовать напролом, что намного снижало шансы на успех.

«Если у него здесь натаскивали боевиков для «частного пользования», навряд ли он охотно станет повсюду трубить об этом. А уж если людей тренировали для определенного вида игр, то и тем паче. Как заставить его говорить? Пригрозить финансовой проверкой и взысканием за немотивированный перерасход боеприпасов?»

С этими мыслями Гуров подошел к нужному кабинету. Очереди в приемной не наблюдалось, и секретарша, средних лет женщина с озабоченным и немного испуганным выражением лица, сразу провела его к начальнику, предупредительно открыв перед ним двери кабинета.

– Валентин Игоревич, здесь… к вам. Из полиции, – как-то неуверенно и с опаской проговорила она, после чего поспешила ретироваться.

За столом в глубине просторной комнаты сидел крупный мужчина с заметной проседью в коротко стриженных темных волосах.

– Присаживайтесь, прошу вас, – пригласил он после первых приветствий. – Чем могу быть полезен?

В отличие от испуганной секретарши, на лице Валентина Игоревича не отражалось ни беспокойства, ни вообще каких-либо заметных эмоций. Взгляд его был спокойным и внимательным.

– По нашим сведениям, на полигоне части проводились тренировки лиц, не связанных непосредственно с подразделениями ГРУ, – сразу пошел ва-банк Гуров. – Мне необходимо уточнить, что это за лица и в течение какого периода они проходили обучение.

За этим прямым и недвусмысленным вопросом, заданным в лоб и без подготовки, последовала продолжительная пауза, в течение которой Валентин Игоревич обдумывал ответ. Произнося свою реплику, Лев внимательно следил за выражением лица собеседника. Он надеялся, что сработает эффект неожиданности и невольные изменения мимики откроют истину. Но лицо Валентина Игоревича оставалось абсолютно спокойным.

– На территории не может находиться, а уж тем более тренироваться никто, кроме бойцов спецподразделений, – подумав, проговорил он. – Откуда у вас такая информация?

Лев видел, что командир части не врет, но инстинкт сыщика, никогда не подводивший его, подсказывал, что и его собственные догадки недалеки от истины. Но как совместить все это, он не представлял.

«Тренировки действительно не проводились или он просто об этом не знает? – пристально вглядывался Лев в лицо собеседника. – Хотя как может не знать командир части о том, что происходит на ее территории?»

И он решил прояснить этот момент.

– Я работаю в уголовном розыске, и информация, как вы, наверное, и сами понимаете, приходит ко мне из самых разных источников. В частности, относительно этого случая мне стало известно, что около двух недель назад на протяжении некоторого периода времени на полигоне части проходили обучение бойцы, официально не принадлежащие к государственным военным структурам. Мне необходимо знать…

– Две недели назад? – перебил его Валентин Игоревич. – Но я в то время находился в отпуске.

– В самом деле? И кто же руководил частью в ваше отсутствие?

– Мой заместитель подполковник Ковров.

– Могу я поговорить с ним?

– Да, разумеется.

По внутренней связи командир дал указание секретарше, и через несколько минут в кабинет вошел высокий худой человек с озабоченным и усталым выражением лица.

– Константин Петрович, проясните нам, пожалуйста, ситуацию, – все с тем же спокойствием, но несколько утрируя официальность обращения, произнес командир. – Сотрудник уголовного розыска утверждает, что на нашем полигоне проходят тренировки частных лиц. Что вы можете сказать по этому поводу?

Явное замешательство заместителя сразу убедило Гурова, что ему, несомненно, есть что сказать.

– Но… то есть… это не совсем, – мучительно подбирая слова, мямлил он. – Это не частные лица. Меня попро… к нам обратились коллеги из смежных структур с просьбой провести краткий обучающий курс… точнее, я бы даже сказал, тестирование. Им была необходима профессиональная оценка, и поэтому…

– Что за смежные структуры?

Лицо командира больше не было спокойным и равнодушным. На нем отражалась сложная и разнообразная гамма эмоций, где можно было заметить и недоумение, и гнев, и досаду. Ему явно не нравилось, что о происходящем в подведомственной ему части он узнает от посторонних лиц.

– Это… это от Яковлева были люди, – выдавил из себя окончательно павший духом заместитель.

После этих слов в разговоре вновь образовалась пауза.

Гурову фамилия Яковлев не говорила абсолютно ничего, но Валентину Игоревичу она, по-видимому, объясняла многое. Он замолчал, вновь обдумывая ответ, и когда снова заговорил, Лев сразу понял, что его надежда на союзничество не осталась тщетной.

– Вы, кажется, спрашивали, что за люди тренировались здесь и как долго? – обратившись к нему, произнес командир. – Давайте переадресуем этот вопрос Константину Петровичу. Он, кажется, знает об этом гораздо больше, чем я. Так что это за сотрудники, работающие в структурах господина Яковлева, которым понадобились тренировки на полигоне, где готовят бойцов спецназа, а, Константин Петрович? Просветите нас, пожалуйста!

Бедный Ковров, и без того находившийся на грани обморока, посерел от волнения.

– Это… он телохранителей своих хотел поучить. Потренировать. На него покушение было. Вот он и хотел… Сказал, что не умеют ничего, что хочет научить их… работать. Я Бурееву сказал, он позанимался с ними… недолго. Они всего неделю здесь пробыли. В самом начале месяца. Побегали с нашими, постреляли. Вы тогда только что уехали, и я подумал… подумал, что вы одобрили бы такое решение. Это ведь… партнеры.

Пока командир молчал, по-видимому с трудом подбирая цензурные выражения, чтобы высказать свое мнение заместителю, Гуров задал вопрос:

– Сколько их было, этих телохранителей?

– Пятеро, – ответил Ковров.

– Они действительно занимались всего неделю?

– Да. С тридцатого сентября.

– Кто такой Яковлев?

– Яковлев? – На лице заместителя так и читалось: «Да как же можно этого не знать?» – Это… это партнер наш. То есть… в смысле… – мялся он, беспомощно поглядывая на рассерженного командира.

– Анатолий Сергеевич Яковлев занимается выполнением работ по бытовому обслуживанию подразделения, – четко и внятно проговорил Валентин Игоревич, давая понять, что здесь нет никакой военной тайны. – Это бизнесмен, выигравший тендер на уборку территории и обеспечение бойцов продовольствием. Мне не очень понятно, почему это обстоятельство явилось поводом для тренировки на нашем полигоне его телохранителей, но… я думаю, мы с Константином Петровичем проясним этот вопрос в самое ближайшее время. А сейчас… у вас есть еще какие-либо вопросы?

– Человек, который занимался с телохранителями, этот самый Буреев… могу я с ним поговорить?

Прежде чем ответить, командир части снова ненадолго задумался. Он явно не принадлежал к числу людей, склонных к спонтанным решениям. Кроме того, в сложившейся ситуации Валентин Игоревич, несомненно, предпочел бы сначала сам пообщаться с этим «тренером», без его ведома проводившим несанкционированные тренировки. Кто его знает, чем они там занимались. Может быть, чем-то таким, о чем полиции знать вовсе не нужно. Но ответ, который он дал после своих раздумий, показал, что подобные мелочные расчеты ему не свойственны.

– Полина Георгиевна, – связался командир по аппарату внутренней связи с секретаршей, – вызовите ко мне инструктора Буреева.

Несмотря на досадное «отступление от правил», допущенное заместителем, в целом военная дисциплина в части, несомненно, находилась на высоте. После распоряжения командира вновь прошло всего лишь несколько минут, а в кабинет уже входил невысокий плотный мужчина, несмотря на седые волосы, явно находившийся в отличной физической форме.

Войдя, он вопросительно и с любопытством обвел взглядом «высокое собрание», находившееся в кабинете командира.

– Сергей, ты работал с телохранителями Яковлева? – спросил Валентин Игоревич.

– Да, я, – просто ответил тот, по-видимому не предполагая, что в этом можно отыскать что-то криминальное.

– Это полковник Гуров из уголовного розыска, – продолжал командир. – Он хочет задать тебе несколько вопросов по этому поводу.

– Уголовного розыска? – удивленно переспросил инструктор.

Тем временем сам Гуров был не очень доволен тем, как повернулись обстоятельства. Он понял, почему командир с такой легкостью согласился на его беседу с Буреевым. Изначально подразумевалось, что она будет проходить в его кабинете, следовательно, ничего «лишнего» не будет сказано просто по определению, а это его совсем не устраивало. Но выбирать не приходилось.

– Вам часто приходится тренировать кого-то еще, кроме бойцов подразделения? – в лоб спросил он.

– Кого-то еще? – повторил Буреев, вопросительно взглядывая в лицо командира и явно затягивая время. Но, поняв, что помощи ждать неоткуда, он решил принять «огонь» на себя и произнес: – Нет, я не тренирую кого-то еще, мне и в части хватает работы.

– А как же тогда с телохранителями этого Яковлева? Они ведь не входят в состав подразделения? Или я что-то путаю?

– Они не входят, но… – Буреев снова обратил вопрошающий взор к руководству, однако ответной реакции вновь не последовало, и пришлось продолжить: – Эти люди тренировались в составе одной из групп бойцов, никаких специальных занятий для них не предусматривалось, и это не была моя личная инициатива, я только выполнял приказ.

Чей именно приказ имелся в виду, догадаться было нетрудно, и, чтобы не провоцировать преждевременное начало «внутренних разборок», Гуров поспешил задать следующий вопрос:

– Сколько всего человек вам пришлось «подключить»?

– Пять.

– Они выполняли все те же нормы, что и бойцы подразделения?

– Почти. Некоторых специальных приемов они не знали, некоторые силовые тренировки не выдерживали, но в целом… справлялись.

– То есть, если я правильно понял, не ставилось задачи, чтобы они достигли такого же уровня, что и бойцы подразделения?

– Разумеется, нет, – чуть усмехнулся Буреев. – За неделю это нереально. Задача была провести усиленную тренировку, привить новые, более эффективные охранные навыки.

– Что-то вроде повышения квалификации?

– Вроде того.

– Вы сможете опознать этих людей, если увидите снова?

– Разумеется, – с некоторым даже удивлением посмотрел на полковника Буреев. – Я с ними целую неделю плотно общался.

– Этот человек был в составе команды? – Гуров достал блокнот и вынул вложенную туда фотографию Кирилла, которую передала ему Людмила Ивановна.

Он не ожидал многого от ответа Буреева. До начала своих «предвоенных» тренировок Кирилл не числился в личных телохранителях, а если бы новая работа была связана с охраной, а не с ЧВК, как говорил он Максиму, незачем было делать из нее такой большой секрет. Предлагая фотографию для просмотра, Лев не очень надеялся, что Буреев ее опознает, но точки над «i» необходимо было расставить.

– Нет, такого не было.

Инструктору не пришлось даже особенно внимательно всматриваться, чтобы вынести свой вердикт. Было очевидно, что в чертах Кирилла абсолютно ничего не показалось ему знакомым.

Продолжать разговор было бессмысленно, и Гуров поспешил распрощаться, оставив командующего и подчиненных выяснять отношения.

На обратной дороге из Солнечногорска он так и этак прокручивал в голове не слишком богатые сведения, полученные в части, пытаясь определить, каким образом они могут помочь ему в расследовании этого дела.

Инстинктивно он чувствовал, что зацепил некую ниточку, и это несанкционированное «повышение квалификации» телохранителей некоего господина Яковлева еще не раз аукнется в расследовании. Но все до единого реальные факты, которые удалось узнать, говорили об обратном.

Календарный период тренировок на спецназовском полигоне совпадал с периодом, в который тренировался Кирилл. Но продолжительность тренировок была гораздо короче.

Цель занятий ставилась совершенно ясно и определенно – «привить новые, более эффективные охранные навыки». Ни о какой отправке в «горячие» точки речь здесь не шла, и, следовательно, в «особой секретности» не было ни малейшей необходимости.

И главное – Буреев не опознал Кирилла. Следовательно, если он и тренировался где-то недалеко от Москвы, то уж точно не на этой спецназовской базе.

«Что-то я, кажется, все-таки угадал, но вот что именно? – думал Лев. – То, что в отсутствие командира части его заместитель позволил себе несколько излишнюю «свободу действий»? Но сам же Валентин Игоревич подтвердил, что Яковлев в части человек не совсем посторонний, и в том, что Ковров разрешил его бодигардам недельку побегать на полигоне, нет такого уж страшного преступления. Нехорошо, конечно, что не доложил об этом начальству, но, возможно, сам этот «недоклад» как раз и свидетельствует о том, что случаю не придавалось особого значения».

Тем не менее он решил при первой же возможности навести о персоне Яковлева более подробные справки. Его не покидало ощущение, что все это как-то связано с расследованием, и хотя конкретными фактами это ощущение пока не подтверждалось, но Лев верил своей интуиции.

Подсознательная логика, которая позволила ему связать воедино регулярные тренировки бойцов спецназа ГРУ и предполагаемых наемников ЧВК, сработала и здесь.

В первом случае ход мысли приблизительно можно было бы описать следующей схемой: «в Сирии работают ЧВК и спецназ, значит, бойцов ЧВК должны тренировать там же, где и спецназ». Сейчас же Гуров думал о том, что если Яковлев так свободно может повысить квалификацию своих телохранителей на полигоне специальной военной части, то ничто не мешает ему «заказать» аналогичные тренировки и для людей, с его личной охраной никак не связанных.

Только вот с какой целью?

«Решил податься в военный бизнес и реально создать свою компанию? Но тот же Владимир говорил, что все организации такого рода, кроме группы Вагнера, занимаются в основном охраной. Пускай даже охраной в «горячих» точках. Корпорацию, где наемничество будет указано как основная сфера деятельности, в России просто зарегистрировать нереально. По крайней мере, сейчас, в рамках существующего законодательства. Или здесь другой вариант – в компанию, которая реально создавалась как охранная, искателей приключений заманивали рассказами о настоящем деле? Но какой смысл? Любой мало-мальски вменяемый человек должен понимать, что те же деньги предпочтительнее получить с меньшим риском, чем с большим. А охрана – это, конечно же, меньший риск, чем настоящая война».

Картина не вырисовывалась. Слишком многие вопросы оставались пока без ответа, слишком мало имелось информации. Поэтому Гуров решил, что не стоит ломать голову и пытаться выстроить версию, когда для этого нет достаточного количества фактов. Как минимум необходимо было дождаться результатов экспертизы.

Поэтому он целиком сосредоточился на дороге, чтобы успеть на премьерный спектакль жены.

Домой Лев прибыл за три часа до начала спектакля.

– Как хорошо, что ты приехал пораньше. А то я хотела уже вызывать такси. – Мария заметно волновалась, как и всякий раз перед премьерой.

– Сейчас? – удивился он. – Но ведь до начала еще уйма времени.

– Это только так кажется. Грим, костюмы, все это занимает массу времени. И не заметишь, как прозвенит первый звонок. Так что, едем?

Очередной премьерный спектакль жены прошел на ура. Поздно вечером Мария вернулась домой совершенно счастливая, Гуров в качестве «оруженосца» нес следом целую охапку букетов.

Эмоций хватило на все выходные. Вечер воскресенья супруги вновь провели в театре, Мария – на сцене, Лев – в зрительном зале, и новая демонстрация пьесы только закрепила ее успех. Восторженные зрители «купали» в овациях и дарили цветы, и Гуров вновь возвращался домой перегруженный ароматными сувенирами от поклонников таланта Марии.

Позитивные переживания создавали атмосферу праздника, но первый же рабочий день следующей недели со всей очевидностью показал, что жизнь построена на контрастах.

Глава 4

Людмила Титова так и не нашла в себе сил приехать в морг, и на опознании были только невеста Кирилла и его друг.

– Я уговаривал как мог, – по телефону рассказывал Гурову Максим. – И она было согласилась уже, но в последний момент… не смогла. Мы ездили с Ольгой. Зрелище, конечно, то еще, не для слабонервных. Думаю, это хорошо, что Людмила Ивановна не поехала.

– Может быть. Понимаю, что, наверное, уже надоел тебе с одним и тем же вопросом, но… ты так и не вспомнил ничего интересного? Необычностей в поведении Кирилла, каких-то поступков или высказываний, которые были для него не характерны?

– Да нет, почему надоели? Я и сам иногда думаю, вспоминаю, но – ничего. Все шло как обычно. Единственное «отклонение» – эта его новая работа. Думаю, то, что произошло, связано именно с ней. Он ведь был одет в камуфляж. И пуля… это ведь настоящая боевая пуля.

– Да, ты прав. Осталось только выяснить, как он ее получил.

Поговорив с Максимом, Гуров приступил непосредственно к процессу этого выяснения. Помня, что собирался навести справки по поводу Анатолия Яковлева, человека, которому ничего не стоит отправить своих телохранителей на недельку потренироваться на полигоне ГРУ, он сел за компьютер и погрузился в изучение общедоступных и специальных информационных баз.

Результатом этого изучения стали весьма интересные сведения.

Оказалось, что Яковлев и его компания «Мегаполис» теснейшим образом связаны со структурами Арсения Тревожина, владевшего чуть ли не монополией по снабжению Российской армии продовольствием.

Тревожин в свое время довольно успешно занимался кейтерингом и имел несколько ресторанов. С помощью личных связей ему удалось получить контракт на обеспечение питанием нескольких воинских подразделений, и, по-видимому, работа эта была очень успешной. Через несколько лет структуры, подконтрольные Тревожину, надежно утвердились в статусе госпоставщиков и раз от раза выигрывали тендеры на поставки продовольствия в армию.

В целом личность Тревожина была довольно загадочной, из тех, о ком говорят «широко известен в узких кругах». Ему приписывали связи «на самом верху», а СМИ обязательно упоминали его фамилию всякий раз, как только речь заходила о ЧВК.

Выяснив эту особенность, Гуров начал понимать, почему одно лишь упоминание фамилии Яковлева сразу сняло все вопросы у командира части в Солнечногорске.

«Мегаполис», формально принадлежавший ему, но фактически полностью подконтрольный Тревожину, имел подряды на уборку территории и вывоз мусора в тех самых воинских частях, которые другие предприятия, входящие в эту разветвленную структуру, снабжали завтраками и обедами.

Кушать хотят все, и нетрудно было догадаться, что кроме обычных частей в число «клиентов» Тревожина входят и спецподразделения.

Имея столь могущественного патрона, Яковлев вполне мог попросить командование одного из таких подразделений о небольшой услуге в плане профподготовки личной охраны. И, конечно, он не сомневался, что в просьбе ему не откажут.

В целом во всей этой истории не было ничего особенно криминального, и по логике вещей следовало бы оставить все это и обратиться к другим, более перспективным направлениям. Но роковая аббревиатура ЧВК, маячившая как бельмо в глазу и вылезавшая отовсюду, не давала покоя и заставляла продолжать поиски.

«Тут ЧВК, там ЧВК, – думал Гуров. – Как-то слишком уж часто встречается это слово. И все – рядом с Яковлевым. Что это за тип? Просто ушлый бизнесмен, сумевший вовремя сориентироваться в ситуации, или на уме у него нечто большее, чем вывоз бытовых отходов из воинских частей? Помнится, эти ребята из Солнечногорска говорили, что мысль поднатаскать вместе со спецназовцами свою охрану пришла ему после покушения. Кто же это осмелился покуситься на такого важного мэна? И почему? Кому он не угодил?»

Раздумывая об этом, он пришел к выводу, что на подобные тонкие темы лучше поговорить с самим Яковлевым. Кто, как не он, в качестве основного потерпевшего сможет во всех красках расписать подробности этого события?

Лев решил отыскать дело, которое, конечно же, обязательно должно было быть возбуждено по этому вопиющему факту, и, просмотрев его, подобрать подходящий предлог для того, чтобы повидаться с Яковлевым.

В архиве с помощью компетентных сотрудников ему довольно быстро удалось найти документы, несмотря на то что известна была лишь фамилия потерпевшего. Взглянув на весьма скромную по объему папку, Гуров почему-то сразу подумал, что заказчик этого «покушения века» найден не был. А просмотрев дело, он быстро убедился, что догадка его верна.

Заказчика с первых же слов при допросе назвал сам Яковлев, но в ходе следствия слова его не подтвердились и дело было закрыто за недостаточностью улик.

По опыту зная, как трудно бывает найти доказательства на организатора в заказном убийстве, Гуров готов был признать, что версия Яковлева, хотя и не доказанная конкретными фактами, все же имеет право на существование.

Тот утверждал, что организатором покушения на него явился некто Валерий Туркалин, владелец фирмы «Экологические технологии» и конкурент по бизнесу.

Туркалин в числе прочих участвовал в борьбе за получение тендера на обслуживание воинских частей и борьбу эту проиграл. Оставшись за бортом, он начал утверждать, что Яковлев выиграл эту борьбу нечестно, используя личные связи и административный ресурс. Яковлев же, в свою очередь, говорил, что все было по правилам, а Туркалин наговаривает на него из зависти.

По намекам и недомолвкам, то тут, то там мелькающим в протоколах, можно было сделать вывод, что кроме официального «обмена мнениями», проходившего во всеуслышание и у всех на глазах, имела место некая личная беседа, по всей видимости довольно жесткая, после которой неприязнь перешла в непримиримую вражду.

Через некоторое время после этой беседы и состоялось покушение на Яковлева.

Поздно вечером его поджидали у подъезда в машине без номеров, и когда он вышел из джипа, в котором обычно ездил в сопровождении охраны, раздалась автоматная очередь.

Основная часть повреждений пришлась на машину, самого Яковлева практически сразу же увели из-под обстрела охранники, тем не менее он получил ранение в руку, и даже сухие протокольные строки не могли скрыть, насколько он этим недоволен.

Красочные эпитеты в адрес Туркалина, из которых большую часть следователь наверняка опустил, попадались чуть ли не в каждой строчке протокола допроса.

Но ни сам Яковлев, ни его охрана не смогли определить марку машины, в которой находились стрелявшие, поскольку сразу же после стрельбы она скрылась. Телохранители даже не успели вытащить оружие, чтобы начать ответную стрельбу. Ниточка к исполнителям была утеряна, а следовательно, и к заказчику подобраться почти не оставалось шансов. Доказательств на Туркалина найти не удалось, а поскольку, кроме него, подозреваемых в деле не было, следователь посчитал правильным бесперспективное расследование закрыть.

«Сказать ему, что появились новые обстоятельства и есть шанс возобновить дело? – размышлял Гуров, в поисках предлога для встречи с Яковлевым. – А что, причина вполне подходящая. Думаю, узнав, что появился шанс отмстить обидчику, он бегом побежит на эту встречу».

Не откладывая в долгий ящик, он взялся за телефонную трубку и набрал номер, указанный в деле:

– Яковлев Анатолий Сергеевич?

– Да, – послышался в трубке важный и уверенный баритон. – С кем я говорю?

– Это из уголовного розыска, полковник Гуров. Появились некоторые новые факты, возможно, удастся прояснить некоторые обстоятельства недавнего покушения на вас. Мы можем встретиться и поговорить об этом?

– А что, дело возобновили? – оживленно, с радостной надеждой в голосе спросил Яковлев.

– Пока нет, но если определенные предположения подтвердятся, доследование не исключено, – туманно ответил Гуров. – Когда мы сможем побеседовать с вами?

– Да хоть… хоть прямо сейчас. Если это поможет, я готов. Куда подъехать?

Немного удивленный этой готовностью № 1, Лев уже хотел было дать свои координаты, но вдруг передумал.

Было ясно, что в этом приглашении Яковлев не заподозрил подвоха, и он решил извлечь максимальную пользу из данного обстоятельства. Уверенный, что происходящее – в его интересах, Яковлев наверняка не будет стремиться утаивать информацию, а чтобы он чувствовал себя раскованно и стал еще более откровенным, беседу лучше назначить в каком-то знакомом и привычном для него месте. Например, в офисе.

– Я сейчас не в кабинете, – сказал Гуров. – Специфика работы связана с постоянными разъездами. Думаю, мне проще подъехать самому. Мы могли бы поговорить в вашем офисе или еще где-то, где вам удобно.

Реакцией на это «встречное предложение» он был удивлен еще больше, чем безоговорочной готовностью Яковлева к общению. После его слов наступила пауза, а спустя несколько секунд Яковлев уже совсем другим тоном, неуверенным и осторожным, произнес:

– Вообще-то мне было бы удобнее побеседовать у вас. Если сейчас вы заняты, назначьте любое другое время. Сами понимаете, офис – не то место, где принято обсуждать подобные вопросы.

– Почему же? – не преминул поинтересоваться Гуров.

– Ну как же… ведь не зря говорится, что всему свое время и место. В офисе ведутся переговоры о бизнесе, а если речь заходит об уголовных преступлениях, такие вопросы удобнее всего обсуждать в кабинетах следователей уголовного розыска, не правда ли?

– Звучит логично, и в целом я, конечно же, с вами согласен. Просто хотел сэкономить время. Но если вы предпочитаете пообщаться в моем кабинете, можете подъехать через час. Я уже буду на месте.

– Великолепно. Я обязательно приеду.

Гуров объяснил, как найти его в управлении, и вскоре уже вновь сидел в своем кабинете, ожидая визита, и с недоумением размышлял о том, что бы могло означать такое стремление посещать «кабинеты следователей уголовного розыска». Из опыта он знал, что рядовые граждане, наоборот, стремятся избежать общения в подобных местах. Всеми способами и под любым предлогом они обычно стараются назначить встречу где-нибудь на нейтральной территории.

А тут – полная противоположность сложившейся тенденции. С чего бы?

«Покушения ни с того ни с сего не случаются, – думал Лев. – Может быть, у Анатолия Сергеевича и впрямь рыльце в пушку, и он боится, что при общении в офисе на свет выйдут какие-то нелицеприятные подробности его взаимодействий с коллегами по бизнесу? Что ж, тем больше поводов нам с ним пообщаться».

В оставшееся до начала этого общения время он решил позвонить в лабораторию и узнать, какие результаты дала экспертиза.

Результаты оказались до обидного небогатыми. Экспертам удалось установить, что смерть наступила около десяти дней назад в результате пулевого ранения в шею. Пуля была от пистолета Макарова.

Никаких иных повреждений на трупе не обнаружено. Ни гематом, ни ран, ни иных следов борьбы или насилия.

«Убит в перестрелке или умышленно, «из-за угла», когда не предполагал, что в него могут целиться, – анализировал Гуров полученную информацию. – Но почему пистолет? Если его тренировали для войны, логичнее было бы упражняться с длинноствольным оружием. Но так или иначе, версий все равно остается две – неумышленное убийство во время тренировок и намеренное лишение жизни по неизвестным пока мотивам. Шансы этих вариантов сейчас практически равны. Причем одни и те же факты одновременно свидетельствуют и «за», и «против». Забавно».