– От теории обратимся к практике. Что мы видим в реальности . Хозяева у заводов есть, а кругом «задница». Большинство имеют менталитет дворянина – «работает, и так сойдёт». В погоне за доходом они думают по старинке: надо увеличить рабочий день и снизить зарплату, не понимая того, что чем выше техническая оснащённость предприятие и лучше условия труда, тем качественнее продукция, ниже её себестоимость, а значит, больше прибыль. Есть такие, кто понимает важность технического прогресса, модернизируя производство, но они же выжимают все соки из рабочего. Так тоже жить нельзя. Значит, надо защищаться от таких самодуров. Уговоры они не понимают, а понимают лишь направленный им в лоб пистолет. Владимир Ленин правильно сказал, что буржуазия услышит рабочего только в том случае, если в её дом будут стучать прикладом винтовки. То есть в данном случае я за рабочих.
Самое интересное, что решение вопроса есть. Всего-то и надо, чтобы Правительство приняло трудовой кодекс, законодательно гарантирующий нормальные условия труда. Скажу так: для обычного рабочего люда гарантированная уравниловка условий жизни лучше – это социализм, для предприимчивых людей лучше капитализм, но их намного меньше. Однако, при капитализме люди более злые и подлые, сознанием правит «золотой телец». Так что я за социализм с элементами кооперативного движения.
– Ты, Алексей Николаевич, не веришь в победу социализма? Ведь революцию делают настоящие люди, инициативные и порядочные.
– «Революция пожирает своих детей». Эти слова Дантон произнёс прямо перед казнью. Робеспьер, Марат, Дантон, другие лидеры Французской революции были казнены после её победы. Смысл этого крылатого выражения заключается в том, что в революционном процессе неизбежно начинается противоборство между самими революционерами. Они оказываются у власти, но не знают, что делать дальше. Начинается внутрипартийная борьба, каждый хочет стать главными. К тому же все идейные люди защищают революцию в первых рядах, а значит, и погибают первыми. На смену им приходят прагматики – карьеристы, которые в трудное время отсиделись в тени, но после победы хорошо подвешенным языком, связями и круговой порукой по принципу «ты мне – я тебе», оттесняют выживших революционеров, сами занимая руководящие посты и подстраивая новый порядок под себя. Капитализм, царизм, социализм – на любую Россию за её размеры и богатства Запад и Восток точат зуб. Так что, какой бы строй не был, нам всегда придётся бороться за место под Солнцем с иностранцами. Это высокие материи, а если говорить проще, то каждый человек обязан жить хорошо, но не за счёт других. Такое общество будет счастливым.
– Мало таких людей, чтобы для других жили. Смутил ты мою убеждённость, товарищ жандарм. Даже не знаю, что делать?
– Хороший ты человек, товарищ Митрохин, поэтому работай, живи для семьи и держись большевиков – они победят.
Я обошёл ещё четверых стачкомовцев с других предприятий города, с которыми имел разговор две недели назад. Кто-то сразу сказал о маёвке, кто-то попытался умолчать, так что пришлось выводить их на чистую воду. Каждому объяснял, кто есть настоящий товарищ, а кто их просто "пользует", поэтому своим рассказом они не предают дело, а помогают сохранить государственность в стране.
На стол начальника полиции города легла докладная о готовящейся маёвке и проводимой агитаторами из центра политнакачке рабочих. Главы местной жандармерии и полиции вместе со мной обсуждали необходимые меры пресечения.
– Хорошо бы к ним на встречу внедрить своего агента.
– Неплохо, но у меня нет такого информатора.
– Тогда, господин подполковник, не мучайтесь, а вяжите всех. Только без рукоприкладства, а то накостыляете моим агентам, они потом обидятся.
– Алексей Николаевич, у меня мало людей, может быть, ваши люди займутся этим.
– Отчего же нет, займёмся.
На инструктаже в отряде перед операцией я довёл вводные о целях и задачах акции. Парни экипировались в бронежилеты, маски и каски, брали щиты и выдвигались на позиции, окружая дом, где проходила встреча. Я зашёл в домик напротив, на крыше которого был оборудован «секрет».
– Как дела, Бинд?
– Замёрз, как цуцик. Если тебя народ интересует, то 28 человек прибыло, дверь открывает всё время один и тот же дед.
– Хорошо, будем брать.
Мы арестовали всех, кто был в доме, выкручивая руки и нашим, и не нашим.
– Всех на опознание. Этот местный, этот тоже, этот тоже, а вы, господа, чьих будете?
– Что значит, чьих?
– Чьи холопы, кому служите?
– Свободной России.
– Отлично, Джек, стачкомовцам набить морду, только по лицу не бейте, и отпустите – с ними всё ясно. А со свободолюбивыми товарищами мы побеседуем.
Бойцы выводили рабочих местных предприятий в отдельную комнату, где несколько раз больно пинали. Когда завели четверых завербованных мной агентов, то громко подвигали стол и стулья, мол, как они от ударов летают, и отпустили. Разобравшись с работягами, в ту же комнату по одному на беседу заводили пятерых гостей, выясняя, кто есть кто.
– Настоящие фамилия, место проживания, кто куратор, какую партию поддерживаете.
– Ничего не скажу.
– Бинд, аппаратуру, пусть терпит.
Потап, Прут, Топор или Щука хватали мужика за плечи, удерживая на месте, а Бинд колдовал с напряжением. Людям было больно, и они начинали говорить.
– Я Отто Шульц, сотрудник немецкой дипломатической миссии, житель Берлина. Я имею дипломатическую неприкосновенность.
– Дипломатически тебя никто и не трогает. Я и окружающие меня люди – местные революционеры, которые борются с другими партиями, чтобы они не мешали нам. Рассказывай о своих агентах в Москве и так далее.
Оказалось, что двое прибыли из Германии, а товарищи Обраменко, Лившиц и Галкин – из столицы.
– Наше правительство поддерживает российскую социал-демократическую рабочую партию в целом, не разделяя её на меньшевиков и большевиков. Как говорится, пусть победит сильнейший.
– Мы счастливы узнать позицию вашего правительства, господин Шульц. А теперь прошу рассказать о подчинённых вам шпионах в России по-хорошему.
В результате допросов выявили целую сеть агентов. Пробежавшись по списку, выхватил фамилию Костриков с пометкой «молодой, перспективный меньшевик с революционным псевдонимом Киров, входящий в состав руководства Владикавказской партячейки».
– Вон, значит, где ты работаешь, меньшевик Киров.
В будущем Киров перейдёт в большевики и на посту главы Ленинградского обкома проявит себя деятельным и грамотным руководителем, так что пусть живёт. Писари отряда переписали списки революционеров в трёх экземплярах, приложив допросные листы. Две копии протокола пойдут в местное и питерское управление, а одна останется нам. Парни предлагали варианты окончания работы с провокаторами.
– Давайте местных меньшевиков проредим, оправив их к нам на стройку в качестве заключённых, а особо упёртых по-тихому пустим «в расход»?
Все, кто воевал на фронте, проливая свою кровь, очень болезненно воспринимали тех, кто расшатывал страну изнутри, даже ради великой идеи. Поэтому такие приказы выполняли с энтузиазмом. Парни словно мстили революционерам за поражение в японскую. С другой стороны прогресс развития общества не затормозить. Закостенелая царская Россия требовала реформ, а раз правительство не чесалось, его требовалось подтолкнуть. Оно не поняло намёков 1905 года, тогда его уничтожили в 1917. Я был уверен в том, что Гитлера царская власть не победила бы. Заевшиеся дворянские генералы считали бы, что выиграет Россия или проиграет, они итак останутся при власти и богатстве, а значит, на фронте снова были бы интриги и поражения. Хотя, объективности ради, они были и в Красной армии. Вот только Гитлер и его окружение рассматривало славян лишь в качестве рабов. Поэтому для победы нужны другие люди – классовые противники. Воистину для той победы нужен был жёсткий, закалённый в буре революции руководитель типа Сталина, а не мягкотелые болтуны типа Николая II, Керенского или Троцкого.
В итоге в отряде было принято решение проредить руководителей местных партячеек, не трогая большевиков. В результате двухмесячного тамбовского сидения нашего отряда революционная ситуация в губернии пошла на спад. Были ещё стачки на фабриках, не охваченных нашим вниманием, рабочие которых требовали тех же условий, какие внедрялись на предприятиях Тамбова, но массового размаха уже не было. Одни активисты были уничтожены, с другими договорились, как договорились с несколькими десятками тамбовских промышленников и помещиков.
Привлекая дочь, Сибаева изучала, рецензировала и отдавала в набор статьи о передовом опыте тамбовских фабрикантов. Вначале их писал я с пояснительными комментариями, а затем приехавшие из Петербурга на место событий Мамаевна с группой корреспондентов «Ведомостей»: «В Тамбове промышленники перешли на новый, передовой опыт хозяйствования, внедряемый по приказу императора под чутким руководством шефа жандармов. Необычный эксперимент повлёк коренное улучшение качества выпускаемой продукции и небывалый энтузиазм рабочих. Ура прогрессу!»
Петербуржцы читали и обсуждали новые веяния в экономике: укороченный рабочий день и социальные гарантии. Студенты тоже угомонились, потому что семнадцать особо невменяемых активистов были осуждены, получив лет по пять каторги, а остальным совершенно не захотелось менять школьную парту на тюремную шконку.
Но и власти губернии сделали шаги навстречу, разрешив собрания и издание школьных листков, а полицейские реже появлялись в школах и училищах. Теперь в конце месяца преподаватели сами относили в полицейскую управу месячные доносы, то есть отчёты о поведении студентов и гимназистов.
Крестьянские волнения вокруг Тамбова и пары крупных промышленных центров тоже утихли. Хотя, кое-где бойцам пришлось пострелять, бегая по заснеженному лесу за крестьянскими боевиками. Вот тут «снайперки», приложенные к хорошим стрелкам, очень даже пригодились. Параллельно проводили работу с помещиками.
– Хорошо написал помещик Амброзий Амброзиевич, талантливо всех сдал. Парни, через полгодика надо будет поработать по этим клиентам, и Амброзия тоже прессануть – сволочь ещё та.
После наших бесед с использованием компромата и угроз, помещики прощали крестьянам недоимки, а трое совершенно отмороженных "царьков" из помещиков скоропостижно скончались в результате бытовых случаев. Вступившие в наследство родные после моей разъяснительной беседы радостно пошли навстречу чаяниям крестьян и закрыли вопрос с недоимками.
Так что в результате спецоперации было сделано много полезных дел: бунты утихли, рабочим людям помогли улучшить условия труда, крестьянам простились недоимки, для себя оформили переселение бунтовщиков из четырёх сел в полном составе, что составило примерно 1200 душ. Губернатор подписал бумагу, согласующую их депортацию для перевоспитания в поселение «Приморское» под надзор жандармов на три года. По этому поводу в Тамбов прибыл заместитель начальника корпуса Ерофеев. Он побеседовал с губернатором о согласовании такого решения, и всё стало «вась-вась».
Организационные дела заняли ещё порядка месяца, пока был сформирован караван, зафрахтованы поезда, в вагоны погружены семьи, в теплушки: вещи, птица, скот и собаки с кошками. Я и командиры думали, как обустраивать переселенцев.
– Конец весны, дни теплее. Пока в военных палатках перекантуются в Приморке, а там материал завезём, новые артели наймём, да и сами мужики умеют топором работать – быстро возведём жилые бараки.
В итоге в швейных цехах Коробкиной шились десятиместные палатки с двойными стенками, где металлическими растяжками выставлялась 10-сантиметровая воздушная подушка между ними, имелся закрытый предбанник. Палатки комплектовались печками-буржуйками для отопления. Нагретый воздух обогревал как саму палатку, так и отводился в межстеночное пространство. Для народа обустраивались общие кухни, постирочные и бани, шилась зимняя и летняя рабочая униформа. Механическая и каретная мастерская делала фургоны для передвижных торговых лавок, используемые для подвоза на стройку провизии и бытовых товаров.
А ещё в Тамбове среди рабочих молва пошла, что в столице настоящие жандармы служат, которые могут разобраться в ситуации и помочь трудовому народу, а не только в тюрьмы сажать.
Глава 5. Кровавый привет из прошлого
В приёмной императора ожидали аудиенции командир корпуса Дедюлин и министр Дурново. Открылась дверь и адъютант пригласил чиновников.
– Господа, император просит вас зайти.
Войдя в кабинет, их встретил император и барон Владимир Борисович Фредерикс, в реальности Адольф Волдемар Фридрикс – финский дворянин, последний в истории министр императорского двора, канцлер российских императорских и царских орденов – была и такая должность, генерал от кавалерии и член Государственного совета. Человек этот был в авторитете, имея большое влияние на Николая II, к тому же он являлся другом Дедулина.
– Чем порадуете, господа?
– Ваше императорское величество, вверенное мне министерство в лице полиции и жандармерии, навели надлежащий порядок в Тамбовской губернии.
– Читал-с газеты. Пишут, что передовой опыт введён на предприятиях, а крестьяне и рабочие прославляют царя. Это отменно!
Генералы переглянулись и согласно кивнули. Дурново продолжил доклад.
– Так точно-с, ваше императорское величество. Моё указание выполнено в наилучшем виде: крови пролито немного, расстреляны всего лишь несколько злостных бандитов, вся операция прошла на высоком уровне. Конечно, фабриканты немного выразили недовольство, но их успокоили. Я правильно довожу информацию, Владимир Александрович?
– Так точно, Пётр Николаевич, отряд специального назначения под командованием ротмистра Семенова провёл операцию по усмирению губернии в кратчайшие сроки и с минимальными жертвами. В ходе расследования арестованы местные и даже иностранные революционеры, подбивавшие рабочих и крестьян к бунту. Вся операция проведена согласно утверждённому лично мной плану.
Дурново немного поморщился, почуяв, что одеяло потянул на себя его заместитель. Зато Фредерикс одобрительно покачал головой Дедюлину, мол, молодец, не зря я тебя рекомендовал!
– Я рад, что вы лично взяли под контроль это важное дело и главное, осветили результаты в газетах в нужном ключе.
– Рад стараться, ваше императорское величество, я не могу подвести господина министра!
Какого из двух присутствующих в зале министров Дедюлин имел в виду, он не пояснил, поэтому каждый министр принял это на свой счёт.
– Что же, господа, умеет аккуратно работать ваша служба. Господа генералы, считаю, вы заслужили награды. Барон Фредерикс, ваше мнение?
– Полностью согласен с вами, ваше императорское величество.
За успешное проведение операции командиров и отличившихся бойцов награждал сам Дедюлин. Под маркой борьбы с революцией я и Ерофеев смогли убедить Дедюлина, а тот Дурново в необходимости реорганизации батальона в особый полк специального назначения численностью в 2000 человек, и расширении Особого отдела в два раза. В итоге Ерофеев был снят с должности начальника особого отдела, став чистым заместителем начальника Главного управления Корпуса жандармов, курирующего особый отдел и наш особый полк. Ещё он получил подполковника и орден Владимира 3 степени, а мне вне сроков «прилетело» звание майора.
Титан, также получивший майора, по протекции Ерофеева встал на должность начальника Особого отдела. С увеличением нашего отряда в нём также произошли служебные передвижки. По такому радостному поводу в отряде был объявлен трёхдневный выходной с праздничной пьянкой и отгулами, а начальство приглашено к Ерофееву домой, дабы в тесном кругу обмыть назначения, погоны и ордена. Я с Оксаной зашёл в Елисеевский прикупить ящичек дорогого коньяка, остановился на «Hennessy V.S.O.P. Privilege», который был создан этой винодельческой фирмой по заказу английского короля Георга IV. Ящик вынес сотрудник магазина и погрузил его на остановленную мной пролётку.
Юля шла по Невскому, когда увидела красивую девушку, махавшую рукой и зовущую своего кавалера очень дорогим ей именем: «Алексей, я здесь!» Из магазина вышел и направился к девушке подтянутый офицер в чине майора, с несколькими наградами на груди и в петлице кителя.
Юля подумала про себя: «Какой бравый офицер. Так это же Алексей!»
– Ты всё купил? Пойдём скорее, нехорошо опаздывать!
– Купил. Поехали, Ксения.
Юля вильнула в сторону, спрятавшись за толпу людей, и пристально смотрела на эффектную молодую пару. Девушка взяла офицера под руку, и они пошли к пролётке. Вдруг офицер остановился и, прищурившись, огляделся вокруг.
– Что случилось, Лёш?
– Да так, показалось…
Затем пара села в экипаж, и тот растворился среди потока разномастных тарантасов, катящихся по проспекту. Девушке стало больно и обидно, в груди появился ком. Вместо прогулки по магазинам она побрела домой.
– Как прогулялась, Юлечка?
– Нормально, мама.
Мама хлопотала по дому, периодически посматривая на дочь.
– Дорогой, дочка выросла, закончила учёбу, пора бы её замуж пристроить.
Отец отложил газету, прокашлялся и сообщил.
– Пора, а то засиделась в девках-то! Есть у меня на работе коллега, капитан первого ранга, так у него сын как раз жениться подумывает. Морской офицер – бравый, молодой, перспективный, чем не пара нашей Юле!?
– Пригласи его к нам в гости, а я у своих подружек поспрашиваю, может у них есть женихи на примете. Юленька, станешь женой морского офицера, как я и папа.
– Не хочу.
– Не спорь, дочь.
В воскресный день мама суетилась, организуя званый обед. К кап-три был приглашён его коллега, капитан эсминца «Боевой» кап-раз Сергей Палыч Кривянко с семейством. Дочки были припомажены, Жорж тоже напялил на себя модный костюмчик, принарядились и родители. За прошедшие годы Жорж вырос в весьма самоуверенного молодого человека, которому было «море по колено». Из-за отсутствия основных игроков, он уверенно занял место крайнего нападающего «Зенита», помогая команде сражаться в высшей лиге. При этом игроки получали заработную плату порядка 50 рублей в месяц, чтобы могли полностью заниматься тренировками. Так что он был независимым и вполне самостоятельным человеком, абсолютно уверенным, как надо жить и кем ему быть. А быть он собирался жандармом в нашем отряде. Я же настаивал на избрании им пути морского офицера. Во-первых, чтобы не создавать в семье конфликт, а во-вторых, мы все равно будем организовывать в отряде морское отделение. Так что нам будет нужен свой морской командир. Этим я убедил Жорика не бунтовать, а покориться воле родителей. Катя была обычной хорошенькой гимназисткой, в следующем году готовящейся поступать на Бестужевские или Ксенинские курсы.
Мужчины семейств чинно откушивали «Смирновскую», периодически провозглашая тосты и ведя неспешный разговор. Кандидатом в женихи был морской офицер в чине лейтенанта. Он уже ходил по Балтике на эсминце «Стремительном», то есть, выбирался дальше Маркизовой лужи, поэтому с апломбом сам себя считал бывалым морским волком.
– А чем занимается прекрасная леди?
– Окончила высшие Бестужевские курсы, экономист, для себя изучаю английский. А вас что интересует в жизни, как проводите свободное время?
– По выходным бываю-с в Английском клубе, что на Английской набережной, люблю-с в вист сыграть. Вы играете в вист, дорогая?
– Нет, я не сторонница карточных игр.
– Жаль-с. А как у вас с приданным?
Этот вопрос покоробил семейство Лариных, но Юлия элегантно отпарировала вопрос.
– С этим обращайтесь к родителям, сколько дадут, всё будет у молодой семьи.
Тут в разговор вступил Жорик.
– А вот Сэм вообще не парится наследством. Он так и сказал, что муж должен всё заработать сам, а жена ему в этом помочь.
– А кто такой Сэм?
– Чемпион страны по боксу и центрфорвард «Зенита». Я там левым краем играю, так что с Сэмом мы друзья. А ещё он банкир. Он сватался к Юле, но из-за папа свадьбы не получилось.
Возникла некая напряжённость за столом, разговор затих сам собой, гости ещё откушали по стопочке, закусив её икоркой с буженинкой, и стали собираться.
– Что ж, Иван Васильевич, благодарю-с за обед, нам пора.
– Может, ещё посидите?
– Нет, нет, всё было очень вкусно, но нам пора-с.
Проводив гостей, Ларины уселись в гостиной.
– Георгий, ты чего языком мелешь?
– Зачем Юльке этот хлыщ нужен? Он её, а затем и нас по миру пустит, картёжник. Сэм говорит…
– Забудь про Сэма! В моём присутствии прошу его имя не упоминать.
– Папа, Сэм предложил пожить на его базе и потренироваться в спецкоманде. Чтобы поступить в военное училище и выжить в войне, я должен быть сильнее и грамотнее противника, а там этому учат. Так что, родители, на следующей неделе я переезжаю на базу.
– Господи, Георгий!
– Я так решил, маман!
Через неделю Жорик, собрав манатки, переехал на нашу базу на Финском заливе.
На день рождения Ани Задорожной, которое она отмечала дома, в числе приглашённых был Устин, сын управляющего одного из филиалов Петербургского императорского банка. Он был в очень дорогом костюме с бабочкой, весь ухоженный, с наманикюренными ногтями, длинными волосами в бриолине и надушенный настоящим французским парфюмом. Весь изнеженный и утончённый, с узкими хилыми плечами, он чувствовал себя настоящим покорителем женских сердец. Юля и Света Матлашёва, увидев его в комнате, смеясь, поинтересовались: «Ань, это парень или девушка?»
– Где? Ох, выдумщицы. Это, между прочим, кандидат в твои женихи, Юлия, или твои, Светочка!
– Что же ты его себе не заберёшь, Анечка?
– У меня другие вкусы.
Прошёл праздничный ужин, затем играли в фанты. Аня брякнула: «Юля, у нас жених на выданье, присмотрись!»
– Хорошо, Анечка, присмотрюсь.
Пришла очередь тянуть фанты Юле и Устину.
– Ах, Юлечка, у нас с вами совпали фанты. Я загадываю желание – это танец с вами, не откажите-с!
Пришлось танцевать, держась за женоподобные плечи и руки будущего гения банковской сферы.
– Вы очень уверенный в своей правоте молодой человек.
– Да, я много думаю и многое понимаю. Вообще, моя мама говорит, что я её радость. Я с этим полностью согласен. Думаю, что моя будущая супруга будет счастлива, когда окажется рядом со мной.
– Даже так! Вы и это знаете?
– Конечно, Юленька, я это знаю. Я уверен в этом на 100 процентов. Моя мама говорит, что я очень интересный человек для любой девушки. Я очень люблю вкусно покушать, а завтрак с кофе в постель – это так пикантно. Вы не находите?
– Нахожу.
– Я знаю, что супруга станет полностью поддерживать мои пристрастия, она будет вкусно готовить, подавать мне кофэ, выполнять мои пожелания.
– А вы что будете делать для супруги?
– Я буду думать, как сделать так, что бы ей жилось замечательно. Буду рассказывать ей о своих мыслях, мы будем много беседовать.
– Это очень интересно, но всё же, делать что-то планируете для неё? Как вы вообще видите семейную жизнь?
– Вообще? Ну, женщина должна всё делать по дому, а мужчина должен обеспечивать семью. Ваше приданное и папины капиталы – всё это поможет мне обеспечивать себя в будущем, чтобы моя жена занималась только мной и моим домом. Мама говорит, что у меня очень аристократичный профиль и широкий лоб истинного философа. Вы не находите?
– Конечно, я это нахожу. Устин, вы не поверите, я ещё у входа увидела вас и оказалась сражена вашей мужественностью. Я воодушевлена пропорциональностью вашей фигуры, особенно шириной ваших мужских плеч и элегантным брюшком. А ещё на вас столько шикарного парфюма, наверное, вы его не меньше литра на себя вылили?
– Юлечка, вы мне льстите. К сожалению, они не очень широкие, но я имею вполне мужественную и горделивую осанку. Я пользуюсь французским парфюмом от лучших домов мод. От мужчины должно хорошо и сильно пахнуть, вы согласны?
– Полностью, мой друг, главное, чтобы окружающие не задохнулись.
Весь вечер Устин томно вздыхал, поворачиваясь к Юле профилем и расправляя плечи, на что Юля благосклонно кивала, но все время отходила от Устина, прячась и общаясь с подружками. Девчонки хихикали, интересуясь.
– Как тебе мамина радость?
– Убойно, Анечка, отличная партия для идиотки.
– Юлька, ты Устину очень понравилась, не упусти своего счастья.
– Тьфу на такое счастье. А своё я, похоже, упустила.
Девочки становились серьёзными, обнимая девушку.
– Все образуется, Юль.
С праздника Юля ушла пораньше, дабы её не провожал этот Нарцисс.
В рамках реализации программы «Сватовство», в следующий раз маманя вытащила Юлию и Катю в гости к своей подружке, представительнице купеческих кругов. У неё собирались гости, в числе которых был приглашён и потенциальный жених.
Мужик был кругленьким, полненьким, явно любящим вкусно поесть. Пряча за начёсанным назад длинным чубом лысину, он много говорил, постоянно задыхаясь от нехватки воздуха. Являясь хозяином преуспевающего предприятия, царём и почти богом для подчинённых, считал себя самым главным везде. Ещё он не выговаривал букву «р», отчего его речь имела специфический оттенок. Откушивая яства и запивая их водочкой из графина, он вещал.
– Моя мануфактура в месяц шьёт двести лапсердаков, простите, долгополых сюртуков, дамские пиджаки по моделям из французских журналов мод и ещё сто пятьдесят польтов в месяц. Продукцию я выставляю в своих магазинах в Гатчине и в самом Апраксином дворе, что на Невском. Ищу лазейки, чтобы выставляться в Гостином. Но аренда дорогая, милочка моя, но очень дорогая, скажу я вам, аренда! Но Гостиный двор – это Гостиный. Уровень, статус! Но очень-таки дорогая аренда. Я, уважаемая Юлия Ивановна, между прочим, зарабатываю очень приличные деньги даже по меркам столицы. Сам я живу в Гатчине. Недалеко от моего дома сам император построил свой Гатчинский дворец. Это, доложу я вам, не шутка, жить рядом с императорским дворцом, это статус в обществе.
– Я очень рада, что вы живете напротив заднего выхода из дворца, так как с парадной части никаких домов я там и близко не видела.
– Ах, милочка, это мелочи. Гораздо важнее, что вам, уважаемая Юлия Ивановна, мои польта очень бы подошли. В них вы будете выглядеть настоящей королевой, так сказать, лицом моей фирмы.
От этих слов Катька, засмеявшись, подавилась напитком, отчего громко фыркнула.
– Простите, закашлялась.
Ужин закончился и все засобирались домой.
– Целую ваши ручки, любезная Алевтина Павловна. Юлия Ивановна, надеюсь в скорости увидеть вас снова.
– Благодарю, Исаак Исаакович, пути Господни неисповедимы.
Юля с брезгливостью смотрела на лысину отвернувшегося жениха, застыв на месте, а Екатерина, одевая накидку, весело проговорила: «Королева польтов, ты домой собираешься или так и будешь стоять в проходе и пялиться на лысину жениха?»
– Катька!
Исаак Исаакович придержал за руку маму Юлии.
– Почтенная Алевтина Павловна, если Юлия не захочет, я таки-бы и от Екатерины не отказался, имейте это в виду.
– Исаак Исаакович, она ещё ребёнок.
– Ничего, меня это не смущает.
– До свидания.
Дома отец, как обычно, читая газету, в промежутках между перелистыванием страниц, расспрашивал семейство: «Как прошёл вечер? Как жених – произвёл впечатление?»
– Произвёл. Он бы женился и на Кате, и на Юле, и на обеих сразу.
– Современные нравы, ничего не поделаешь. Современная молодёжь совсем…
– Папа, какая молодёжь, ему лет пятьдесят. Надоело! Всё здесь надоело. Завтра я снимаю квартиру и переезжаю от вас.
– А жить на что будешь?
– Я устроилась на работу в торговую фирму, буду работать, а дополнительно заниматься переводами, как когда-то зарабатывал деньги Алексей. А польта свои, хоть все сразу, хоть каждый день новое, носите сами, и в вист играйте по выходным, когда скучно станет!
– Вот так, Иван Васильевич, остались мы совсем одни. Только Екатерина с нами, да и та скоро упорхнёт в чужое гнёздышко.
– Ничего, взрослые уже. Пропадут – сами виноваты, а выживут – молодцы.
В ответ Алевтина Павловна цокнула языком и ушла в спальню, где расплакалась.
На следующий день Юлия решила вопрос с жильём, сняв не квартиру, а маленькую комнату, собрала необходимые вещи, и переехала в неё. Впереди была самостоятельная жизнь, к сожалению, в одиночестве, и ничего уже не исправишь. Вроде и отдалилась она от подружек за последние годы, но сейчас, когда она стала жить самостоятельно, девчонки частенько стали заходить к ней, делясь своими новостями и проблемами.
За прошедшее время наши китайцы вместе с русскими ребятами прошли стандартную подготовку бойца «ОСО» мирного времени, плюс некоторые дополнительные предметы: научились терпимо говорить по-русски, освоили начальную математику, русскую и китайскую письменность, изучили основы экономики и бухгалтерии. Лёня и Сергей Кимы, Андрей Хен Гай вместе с остальными товарищами отметили выпуск в новую жизнь прощальным ужином. Через пару дней они были у меня в кабинете, получая необходимые инструкции.
– Отправляйтесь в Харбин, найдёте там Жбана. Я напишу для него письмо, он поможет вам устроиться. Деньги на ваш счёт в банк положены. Снимите их в «Азиатском банке» в Харбине. Когда обустроитесь, дайте знать о себе. Скоро начнём работать серьёзно.
Через два месяца от них пришло письмо, а ещё через месяц в отряд прибыло два десятка новых молодых китайцев для обучения.
Банк «Зенит Рус» набирал обороты, играя на бирже, финансируя работу нашего научно-технического предприятия и новую стройку. За прошедшие полгода проектировщики, взяв за основу типовые проекты лабораторий и цехов, доработали их согласно требованиям наших учёных и технарей, разработали проект микрорайона с жилыми, социальными и производственными объектами. Строители приступили к возведению казарм для полка, общежитий для рабочих и коттеджных домиков для начальства, детского садика, школы, магазинов, дома быта и дворца культуры. Нежданно для обоих Стартовых, в мае на стройку из Тамбовской губернии привалила новая рабочая сила, так что дела пошли быстрее.
В борьбе против революции 1905-1907 годов действительный тайный советник Дурново применял жестокие меры, поддерживал деятельность черносотенных организаций, из-за чего в 1906 году эсерами было принято решение его убить. Не смогли, однако. Предупредил об этом покушении агент Азеф. На политическом Олимпе также были свои новости. Должность министра внутренних дел была очень значимая в то время, поэтому он многое мог. С самого вступления в должность Дурново вошёл в конфликт с Витте, которого обвинял в потворстве революционной деятельности. Именно противостояние с МВД стало одной из причин отставки в апреле 1906 года Председателя совета министров Витте, а вслед за ним и всего кабинета министров. Дурново также ушёл в отставку, уступив свой пост будущему реформатору, а ныне гофмейстеру двора Петру Аркадьевичу Столыпину. Неожиданно для всех генерала Линевича обвинили в потворстве революционерам, и завели уголовное дело, а находящегося в опале вице-короля Дальнего Востока адмирала Алексеева сняли с должности наместника и отправили в отставку. Само наместничество было расформировано.