Девушка прошла мимо, обдав шлейфом горького запаха слез и отчаяния, и в голове словно перещелкнуло что-то: это «Она». Моя цель.
Приказы от центра всегда непредсказуемы ни по логике, ни по моменту, когда тебя настигает осознание цели. Я прохлаждался уже лет десять… может и больше – зачем следить? И вдруг щелк – и я понял, что с этого момента на службе. Отпуск кончился неожиданно и неудобно, застав меня в теле собаки. Хотя, могло быть и хуже, если вспомнить в кого от безделья я только ни пробирался. С псом мне еще повезло – здоровый и буквально, и переносно. Следствие нагрешившей с ирландским волкодавом дворовой овчарки имело рост со взрослого мужчину, если встанет на задние лапы. Красотой, правда, тело не отличалось: морда в шрамах, пасть огромная, а шерсть грязно-серо-черного цвета, клокастая и блохастая, как и положено дворняге. Такой собаке редко подают из жалости или симпатии. Все больше от страха, чтобы не тронула.
Я медленно потрусил за девицей, стараясь уловить тонкости приказа. Делать то с ней что? Убить? Охранять? Устроить неожиданную неприятность или наоборот, вытащить из чужого кармана счастливый лотерейный билет и тайком положить в сумочку?
Судя по ощущениям, пока все-таки охранять. Потом разберутся.
Значит я с ней надолго. Такие задания длятся даже не месяцы, а годы, и в этом случае лучше подружиться и постараться проникнуть в дом.
Поравнялся с объектом и пошел рядом, стараясь на ходу заглянуть в глаза и сделать бровки домиком.
Зараза! Вот почему то, что у любого приличного пса получается легко и непринужденно, мое тело не умело делать вообще? От моих гримас встречный прохожий шарахнулся и на всякий случай перешел на другую сторону дороги. Этой, правда, все равно: она меня даже не заметила. Идет и обильно пускает слезы, слюни и сопли. О чем может горевать юная девица в фертильном возрасте? Тут даже к оракулу не бегай – и так понятно. Он кобель (не природно, как я, а метафизически), козел, урод и так далее. А может наоборот – хороший, идеальный, только ее не ценит и не отвечает взаимностью. Разницы никакой – итоговый эффект налицо один и тот же. Точнее на лице.
Пришлось преградить ей путь, сесть и максимально дружелюбно, насколько только способна эта пиратская морда в шрамах, улыбнуться. Я даже заскулить попробовал. Вышел звук томно вздохнувшего быка. Тут то меня и заметили.
– О господи! Какая адская тварь, – вскрикнула она, с опаской обогнула меня и быстрым шагом поцокала каблучками дальше.
Ну адская, ну и что? А может и райская, кто там разберет. Люди смешные, все пытаются разделить на два цвета, две стороны, две силы. Небеса, ад… какая на фиг разница? Центр и есть центр. На белых крылышках не порхаю, осанны не пою, значит по местному определению вроде как демон, хотя заданий вроде: «спасти», «охранять», «заботиться» было больше, чем «убить». Вроде бы.
Ладно, по-хорошему и по-простому не получилось, нужно было импровизировать. Девица периодически нервно оглядывалась, с опаской посматривая как я иду за ней метрах в пяти позади. Я уж подумывал не переселится ли мне в какую-нибудь болонку – может хоть она растопит ее разбитое сердце. Но вдруг девица ненавидит собак и вообще кошатница? Дома то у нее животных нет, я бы учуял по запаху, но все равно болонка может не тронуть ее, а такое хорошее тело как это я уже упущу. Нет, сначала разберемся кто она и чего любит.
Что у нас в наличии? Лет примерно двадцать. Внешность невзрачная, но не безнадежная. Сейчас, понятно, нос был красным, а глаза опухшими – хорошо еще хоть тушь черными струями не текла, но если отмыть, успокоить, причесать и заставить улыбнуться, то в общем даже ничего. Живет небогато, но и не нищенствует. Типичная обитательница низшей офисной фауны.