© Лебедь М. Я., 2017
© Издательство ИТРК, 2017
* * *
От автора
Родиться счастье выпало мне в небольшом степном городе Старобельске на юго-востоке Украины, который располагается в северных предгорьях Донбасса, в Луганской области. За два года до моего окончания средней школы наша семья перебралась в глубь Донбасса, в Стаханов – город шахтеров, металлургов, химиков и вагоностроителей.
В детские и подростковые годы жизнь заставила освоить многообразный труд сельчанина: посадку и уборку урожая, уход за садом, заготовку сена на зиму, уход за домашними животными, за лошадьми, поддержание бытового порядка в своей родной хате, простейшие столярные работы.
После переезда в город мне удалось освоить основы почетного рабочего труда: в средней школе с профессиональным образованием прошел подготовку по специальности горного слесаря, благодаря чему после окончания школы начал работать в Первомайском шахтостроительном управлении (ШСУ) на строительстве шахтных производственных объектов. Таковых объектов нашей строительной комплексной бригадой, в составе которой начал трудиться, было построено немало в Стаханове, Первомайске, Попасной, Тошковке, Ирмино, Криворожье, Брянке, Алчевске.
Некоторое время, на студенческих каникулах, работал в Коммунарской геологоразведочной экспедиции (ГРЭ) в бригаде по монтажу буровых вышек с установками глубинного бурения для разведки перспективных залежей полезных ископаемых на пространстве от Лисичанска – Попасной до Алчевска – Дебальцево.
Со временем, решив попробовать свои силы в неизведанном направлении, уехал в Иркутск, где поступил на математический факультет госуниверситета. Через пять лет, окончив учебу, отслужил срочную службу в Советской Армии в Забайкальском военном округе (ЗабВО).
После службы начал работать в Москве в Научно-исследовательском центре электронной вычислительной техники в отделении разработки программного обеспечения для отечественных универсальных ЭВМ. Во время работы получил опыт сотрудничества с многочисленными отечественными программистскими коллективами Харькова, Киева, Ленинграда, Новосибирска, Минска, Пензы, Казани, Еревана и с зарубежными фирмами Финляндии, Германии, Италии, Польши, Индии.
С началом перестройки, когда работы для отечественных ЭВМ притормозились, шестнадцать лет работал в структуре Центрального банка РФ по созданию и эксплуатации корпоративной информационной системы в одном из его московских отделений.
Преподавал студентам в московских учебных академиях Госбюджета, Управления и вел подготовку специалистов по информатике и аспирантов.
После выхода на пенсию по возрасту десять лет работал в Московской системно-технической лаборатории известного глобального «голубого гиганта» – фирмы ИБМ (США), имеющей свой софтверный офис в американской Силиконовой долине, выполняя работы по верификации программного обеспечения баз данных этой фирмы и по системному компьютерному анализу в сфере обработки данных.
Можно сказать, что жизнь получилась удачная и интересная, посчастливилось заниматься любимым делом. Сложилась семья и надежный дом, дети выросли, внуки растут. Братья, сестры родные, двоюродные, племянники – здравствуют, женятся, выходят замуж, учатся, строят дома, сажают деревья. Но на исторической родине произошли события, разрушившие такой привычный естественный ход жизни.
Весной 2014 года названные выше, а также многие другие донбасские города оказались под беспрецедентным разрушительным огнем Вооруженных сил Украины и вооруженных карательных батальонов, управляемых из послепереворотного Киева. Население юго-востока подверглось нападению, оказалось терроризовано нацрадикалами и было вынуждено спасаться от обстрелов, бежать в другие регионы и за пределы страны, перебираться в подвалы и погреба разрушенных жилищ.
Много людей, не ожидавших такого вероломства от родного Киева, погибли во время артобстрелов, бомбежек и бандитского разгула радикально настроенных членов вооруженных карательных батальонов, хлебнувших майданного угара. Не вопрос, а недоумение, настоящий вопль убитых душ – «За что?» повис в воздухе Донбасса. В оправдание, в сокрытие своих нарушений пришедшие к власти в результате вооруженного киевского майданного переворота стали лицемерно обзывать население Донбасса сепаратистами[1], проявляя при этом агрессию, вранье и маниакальное желание занять верховенствующую позицию, заранее определяя себя всевластными повелителями, при откровенном согласии с этими действиями так называемого цивилизованного мира, т. к. не возникло никаких официальных голосов против насилия и убийств населения юго-востока ни из Европы, ни из-за океана.
Несчастия, вероломно и незаслуженно свалившиеся на головы наших родных и близких людей, многочисленные жертвы и разрушения требуют от оставшихся в живых держать голос, выступать в их защиту.
По отношению к событиям на юго-востоке Украины самым большим оказался дефицит правды. Как уже было сказано, в оправдание своих правонарушений пришедшие к власти в результате вооруженного киевского майданного переворота стали цинично обзывать народ Донбасса сепаратистами, бандитами, террористами, колорадами, ватниками, людьми самого последнего сорта, недочеловеками, генетическим мусором[2]. При этом возвеличивая свои незаконные действия, присваивая им пафосные пропагандистские названия «марш миллионов», «народное вече», «революция гидности», «еврореволюция», «мирное наступление». Сейчас уже имеются примеры достойного отпора этим силам, аргументированно называющие киевский евромайдан кровавым преступлением века[3], а также события майдана в феврале 2014 года – государственным переворотом на Украине[4] и формирующие оценку действий властей на Донбассе как противозаконные и преступные.
Вниманию читателей предлагаются материалы, которые я подготовил в меру своих сил и возможностей, для которых выбрал название «Горькое Жито Донбасса». Название простое, всего лишь три слова, кажущиеся совершенно понятными. Очень хочется, чтобы эти слова воспринимались согласно тому, что задумано.
Жито – почему так, почему не рожь? Жито – это по-украински, по-малороссийски. И почему с большой буквы?
В обычном общении в Донбассе часто можно услышать: «Как житуха, земляк?» А еще бывает, что говорят, повесив голову: «За мое жито да меня же и бито!» Часто так бывает, что за жизнь, за то, как человек живет, как думает и во что верит, бьют его очень крепко. Вот в этом значении «Жито», из-за которого много бедолаг Донбасса перебито, взято в название. Жито – это не рожь, а жизнь, житие. Жито – это жизнетворный источник сил, это воздух, хлеб и соль, потому и с большой буквы.
Горькое – значит горькое, что же еще, только почему горькое? Донбасское Жито было всегда горьким. От рабочего пота, от сырых угольных забоев, от подземного вредного газа метана, от сухого скупого шахтерского обеда – тормозка, от пыли терриконов, от дымных печек в шахтерских хатах и от вездесущего привкуса степной полыни.
Горькое – не значит, что не сладкое. Горькое – это тяжелое, неминуемое, терпкое и скупое на радости, как жизнь большинства рабочих людей, на которую никто не ропщет и не сдается, не впадает в отчаяние, а упрямо надеется на хорошее будущее и насмерть стоит за это.
Горькая жизнь Донбасса
Горечь идет вослед за донбасским рабочим человеком начиная с первых дней его жизни, испытывая и закаляя. В 1930 году на Первомайской шахте «Мария Глубокая» произошел взрыв шахтного газа метана, который унес жизни нескольких десятков горняков. Естественная первая реакция – горькие слезы и плач, черные платки женщин и похороны, проклятия в адрес шахтной администрации, не обеспечивавшей технику безопасности. Но результирующей реакцией оказалось христианское смирение с горькой судьбой, вылившееся в горькую песню.
Гудки тревожно загудели,
Народ бежит густой толпой.
А молодого коногона
Несут с разбитой головой.
Заплачет горько мать-старушка,
Слезу смахнет седой отец.
И дорогая не узнает,
Каков шахтера был конец.
Эта песня поддержала рабочий люд Первомайска, вернула ему надежду и веру в жизнь, объединила и, вылетев за переделы Донбасса, стала по-настоящему всенародной. В устном творчестве не только Донбасса, но и всей страны возникло множество вариаций этой песни, где героями представлялись сталевары, железнодорожники, геологи, танкисты, летчики. В немалой степени благодаря этой песне подрастающее молодое поколение все так же бесстрашно шло в рабочие профессии, в шахтеры, шахтостроители, сталевары.
Я в семнадцать лет начал свою трудовую деятельность в Первомайском ШСУ тоже под звуки этой песни, ее часто пел безногий гармонист, инвалид Великой Отечественной войны, у входа на центральный рынок.
Сегодня город Первомайск и его пригороды разрушены обстрелами ВСУ и карательных батальонов. Разрушения, быть может, ужасней, чем во время Великой Отечественной войны.
Что делать? Как жить? Как выживать? Что дальше будет? Эти вопросы буравят мозг каждого из жителей, оставшихся в живых, не покидая их уже какой год. Интуитивно многие чувствуют, что ответ находится в этой же популярной горькой песне, появившейся задолго до сегодняшних событий, поддерживающей и сплачивающей народ, преобразившейся согласно сегодняшней ситуации.
По полю танки вновь грохочут,
Нам предстоит жестокий бой.
А молодого ополченца
Несут с пробитой головой.
Заплачет горько мать-старушка,
Слезу смахнет седой отец.
И дорогая не узнает,
Какой танкиста был конец.
Единство взгляда на сегодняшнюю ситуацию у оставшихся в живых непоколебимое: все, что должно решиться, даже если кровью и железом, оно так и решится. Донбасс выбирает жизнь!
Наша история
Эта книга начнется – специально для читателей, не знакомых с Донбассом, – с рассказа о нашем крае и экскурсии по истории и некоторым особенностям Донбасса, в большей своей части по Луганской области. Затем будут материалы по языковой ситуации в регионе, материалы о памятниках устного народного творчества – шахтерских сказах. Далее последуют рассказы о реальных людях, разных, но типичных и достойных представителях Донбасса. В заключительной части будут изложены и прокомментированы некоторые события и факты, как они виделись вблизи мест событий.
Ознакомительная экскурсия начнется с напоминания, что лет 300–400 назад[5] не только Донбасс в современном понимании, но и вся примыкающая к Донбассу лесостепь и Приазовье назывались Диким полем. В те времена эта местность постоянно подвергалась нашествиям или с востока, со стороны восточных племен, живших за Доном и Волгой, или с юга, где не прекращались войны с Турцией, или с запада, со стороны обезумевшей Речи Посполитой, закономерно движущейся к своему окончательному разделу и исчезновению. Людям опасно было здесь жить без специальной организации своего общества и быта, без вооруженной защиты.
Территория, имевшая в то время название Дикое поле, располагалась по современным Луганской и Донецкой областям. Относилась она к Российским владениям, к Воронежскому губернатор ству, а позже Луганск – к Харьковскому, а Донецк (тогда Юзовка, а еще раньше – поселок Подгорный) – к Екатеринославскому (ныне Днепр, а еще раньше – Днепропетровск). Для того чтобы эта местность могла удерживаться в государственности и могла развиваться, ее надо было заселить и организовать. Поэтому правители государства Российского приглашали сюда и допускали на поселение многих желающих, с одним условием – содержать войско для охраны рубежей.
Заметным было заселение донбасского края беженцами с Балканского полуострова, спасавшимися от турецкого притеснения. В основном это были сербы, хорваты, черногорцы и болгары. Поэтому и сегодня здесь сохранились характерные названия, например: Рубежное, Славяносербск, Штеровка, Дружковка, 4-я или 13-я рота, а также звучащие по-гречески Иллирия, Андреанополь, Анадоль, Константинополь. Если название Славяносербск понятно и без объяснений, то Штеровка – это центральное поселение князя-серба Штерича, Дружковка – поселение князя-серба Дружича. А названия типа 4-я или 13-я рота происходят от места размещения войсковых частей, которые содержали знатные беженцы, допущенные жить на этой территории. Даже сейчас можно заметить, что по долине Северского Донца в одном поселении живут преимущественно казаки, в другом – сербы, в третьем – болгары, которых путают с цыганами, и т. д. Есть среди этих поселений и село Хорошее, и станица Счастье, и поселок Райгородок, названия которых говорят сами за себя – наверное, хорошо подошли донецкие земли для переселенцев.
К этому же времени я отношу и появление своих предков в этой местности. По рассказам отца, они вышли из хутора Тернового Сумской области, т. к. там уже не хватало свободных земель для разрастающихся семейств, да и земли там бедноваты, супесчаные. Сумские предки-переселенцы двинулись на восток, некоторые семьи продвинулись не только в Донбасс, но и в Ростовскую область, в Волгоградскую, некоторые – в Казахстан, некоторые – в Челябинский край, в Барабинские степи, а некоторые – в Забайкалье, в Читинскую область и даже на Сахалин.
Те предки, от которых произошло наше семейство, дошли до речки Айдар и южнее Евсуга образовали свою новую родину – хутор, опять же, Терновый. Это в левой стороне от теперешнего Ново-Александровского конезавода, если ехать из Евсуга на юг в Луганск. А потом продвинулись в Евсуг, в Старобельск, в Садки, на Борисовку, Новопсков, Донцовку, Каменку и Марковку.
Историю предков отец рассказывал нам в детские годы не один раз. Он называл имена своих братьев и сестер, имена братьев, сестер деда Гаврилы, имена прадедов: Аким, Федот, Захар, Дмитрий, Владимир. Казалось, что это запомнится на всю жизнь, но получилось так, что почти все забылось. Поэтому всем нам надо не стесняться, не лениться, а записывать то, что рассказывают старшие.
Однажды я спросил отца, откуда он эту историю знает, и в ответ услышал рассказ о том, что за несколько лет до Первой мировой войны сумская более чем 100-летняя баба Васька (наверное, Василиса или Василина) решила перед смертью проведать всю свою разъехавшуюся родню. Она выехала из сумских Тернов на восток, перебираясь от одной семьи к другой. Побывала и в Евсуге, в дедовой семье, побывала в Старобельске, в Новопскове, в Марковке, уехала в Ростовскую область, оттуда – далее на восток и где-то пропала. Вскоре по этому же пути поехали сумские молодые мужчины, обеспокоенно разыскивающие бабушку. Они ехали по родне и спрашивали:
– Баба Васька у вас была? А куда она дальше поехала?
Нашли, что за Уралом, под Барабинском, баба Васька умерла в поезде, медики сняли ее с поезда и захоронили. Это событие, а также предки, родственники и родственные отношения очень часто обсуждались в семье отца, вплоть до коллективизации 1930-х, которая круто изменила жизнь многих наших семей.
До сюжета о предках разговор шел о том, что разный люд получал разрешение селиться в этом краю и обязывался защищать его на удобном естественном рубеже – долине реки Северский Донец, который в этих местах проходит поперек края с запада на восток и является правым притоком Дона. С этой исторической рекой связан такой интересный факт, что в давние времена представления о том, что здесь является главной рекой, а что – ее притоком, отличались от современного. Рекой Доном именовался современный Северский Донец в его среднем течении и в месте слияния с современным Доном. Об этом факте упоминается в «Слове о полку Игореве», когда говорится, что «…далеко ушел в половецкую степь Игорь, аж до самого Дону», т. е. Игорь дошел аж до Северского Донца. С учетом этого факта высоко вероятным является предположение, что сражение Игоря с половцами в 1185 году произошло на берегах Северского Донца, в то время называвшегося Доном, где-то в районе Славянска, Краматорска, Луганска. В память об этом событии благодаря стараниям местных луганских историков и краеведов в излучине Северского Донца у станицы Луганской установлена скульптурная группа «Князь Игорь и его дружина».
Скульптурная группа «Князь Игорь и его дружина» у станицы Луганской
Начиная с некоторого времени в письменных документах появилась искаженная форма названия этой реки – Северный Донец, сохраняющаяся в разговорной речи до настоящего времени. Такое искажение стало возможным из-за забвения историко-географического названия местности, откуда эта река берет начало, Северской земли – обширной территории в бассейнах рек Сейма и Десны в соседних Сумской и Курской областях. В наше время благодаря усилиям краеведов постепенно восстанавливается употребление исторически правильного названия – Северский Донец.
Места эти были тогда мало заселенными, и народ передвигался свободно, в соответствии со своими потребностями. Так, например, в районе теперешнего города Славянска в Донецкой области в озерах варили соль. Про эту местность в Донбассе все знают. Во-первых, если возьмешь пачку соли в Донбассе, а то и в Москве, у кого-нибудь на кухне, то наверняка там будет указана соляная фабрика из Славянска или из Артемовска, который рядом. Во-вторых, там же, в Славяногорске, есть санаторий с солевыми ваннами, где многие читатели могли побывать на санаторном лечении. Соль эту варили и приезжающие из Чернигова, Полтавы, Сум и т. д., и приезжающие с Дона, и мордва, и чуваши, и татары. Уживались мирно все.
Но постепенно стали конфликтовать за владение отдельными участками этого края Запорожское казачество и Донское. В середине 1700-х годов царица Елизавета Петровна своим указом разграничила зоны влияний Запорожского и Донского казачеств долиною речки Кальмиус. Некоторые историки считают, что Кальмиус – это та легендарная речка Калка, где в 1230 году произошло первое сражение княжеских войск с передовыми монголо-татарскими войсками.
Народ селился, обживался, содержал войсковые части, строил укрепления, но уже во втором ряду за Донцом. Это такие теперешние города, как Чертков, Меловое, Беловодск, Старобельск, Сватово, Бахмут (ныне Артемовск). Основная задача народа была прокормить войско и самим прокормиться. Вторая задача – делать оружие и военное снаряжение. Еще одна задача – правильно использовать природные стройматериалы: мел, известняк, песок, глину – леса было не так уж много.
Из-за необходимости изготавливать оружие опыт поиска железных рудных месторождений уже был. Их на территории края от Воронежа до Таганрога и до Александровска (ныне Запорожье) найдено было много, где-то больше, где-то меньше. Наиболее удобным оказалось месторождение в окраинном Кривом Роге. На первых порах выплавляли железо, сжигая дрова, в том числе и в городе Луганске на пушечном заводе, который располагался у Каменного Брода, современного района Луганска. В конце 1700-х годов был найден и первый уголь Донбасса в районе Лисичанска в Лисичей балке.
После этого пошло бурное развитие металлургического производства и рудничного дела. Была построена развитая железная дорога, которая получила название Донецкой. Завершающим участком ее стал участок Луганск – Старобельск – Валуйки. А первым участком, построенным в середине 1800-х годов, был участок Лиман – Луганск – Лихая, по которому ездили из Харькова в Миллерово и далее в Царицын (ныне Волгоград).
Место выплавки железа и стали в Луганске постепенно переросло в завод, где начали строить паровозы, а позже и тепловозы, – завод «Октябрьской революции» (ранее завод Гартмана).
Угольные рудники в районе Лисичанска стали иметь большое значение и попали в центр внимания властей. В эти края были направлены самые разнообразные ученые мужи: геологи, металлурги, учителя, врачи и т. д. В числе таких мужей в Донбасс попал датчанин Даль – он был врачом. Учил людей жить и не болеть, прежде всего. Как? Правильно питаться. Заводить и содержать огороды, сажать в огородах побольше зелени, солить на зиму капусту, огурцы и т. д. Регулярно проветривать свои жилища, строить не землянки (и так весь день рабочий-рудокоп под землей находится, солнца не видит), а хаты глинобитные или саманные. Стирать одежду с известняком (т. к. мыло было редким и дорогим), мыть посуду с известняком, правильно устраивать туалеты и т. д. Этот врач умер, заразившись от больных, а один из его потомков стал тем Владимиром Далем – Казаком Луганским, который составил известный словарь русского языка.
Через 200 лет город Лисичанск стал также и центром нового вида промышленности – химической. У его границ, на левом берегу Северского Донца, на песчаных дюнах и речных почвах, в окружении пойменных лесов после Великой Отечественной войны образовался поселок городского типа Лисхимстрой (Лисичанское химическое строительство). В 1950 году было принято новое название для этого поселка – город Северодонецк, основу города составил химический комбинат по производству минеральных удобрений «Северодонецкое объединение Азот». С этого момента город стал центром химической промышленности Украины, одним из центров строительной, приборостроительной промышленности, крупным транспортным узлом. Через Северодонецк проходят несколько автомобильных трасс, мост через реку Боровая, три моста через Северский Донец, соединяющие город с Лисичанском. Северодонецкий автовокзал является автовокзалом областного значения, в городе имеется пассажирский аэропорт и грузовая железнодорожная станция. В микрорайоне Пролетарск расположен большой стекольный завод. Вместе с городами Лисичанск, Рубежное, Кременная город Северодонецк образует агломерацию с населением более 350 тысяч человек, а предприятия города вместе с предприятиями Лисичанска и Рубежного создают Лисичанско-Северодонецкий промышленный узел.
При уверенном развитии края постепенно зарождался новый слой деловых людей – купцов. Они организовывали перемещение промышленных товаров, поставки в войско, закупку излишков сельхозпродукции на селе. Купеческий люд селился, естественно, по крупным городам – Беловодск, Старобельск, Белокуракино, Сватово, Славянск, Бахмут и т. д. Особенно хорошо в крае получались пшеница, жито, ячмень, подсолнух, кукуруза, мед и т. д. Эти товары купцы закупали и свозили в порты Мариуполь на Азовском море и Одессу на Черном море, откуда кораблями вывозили в Европу. А местные селяне старались еще лучше выдать, занимались хоть примитивной, но все-таки селекцией. В крае были селекционированы и получили признание «белокуракинский» сорт раннего картофеля, «марковский» сорт лука, яблони сортов «титовка» и «славянка», «беловодская» порода овец, «сватовский» сорт дынь, «трехизбенский» сорт арбузов. Качественной всегда считалась марка старобельского пива.
В советское время в крае был организован Луганский сельскохозяйственный институт (в последнее время этот институт называется то ли академией, то ли университетом) и несколько его отделений, где расположились питомники и селекционные станции. Если в Донбассе у кого-то на даче понадобится сажать плодовые деревья, то надо стараться саженцы приобрести в одном из таких питомников, например, в Ломоватке, в Михайловке, в Чернухино или в Райгородке. А если захочется хорошей картошки, хоть на еду, хоть на семена, то надо ехать за нею в Белокуракино, за дынями – в Сватово, за арбузами – в Трехизбенку, за луком – в Марковку.
Климат края жаркий, но не такой, как в Таврии (в Крыму) или в Ставрополье, зимы чаще мягкие, чем суровые. Только раз лет в 20 бывают морозы, повреждающие сады. Посевы повреждаются очень даже часто из-за того, что ветра свободно гуляют по степи. Для того, чтобы ветра не разгуливались, степь разбита на квадраты, и в массовом порядке по границам квадратов высажены лесопосадки. Так высаживать лесопосадки предложил Докучаев, известный русский почвовед, работавший здесь в конце XIX столетия, который пришел к такому выводу на основании опыта, полученного в организованном им 90-гектарном заказнике в районе Беловодска.
Сейчас этот заказник площадью около 500 гектаров носит название «Юницкий заказник» – по имени докучаевского ученика Юницкого, который даже после прекращения государственного финансирования перед Первой мировой войной не остановил свою работу над изучением самых разнообразных деревьев и кустарников, способных выдержать засуху и ветра Донецкой степи. Почвоведы рекомендовали высаживать в посадках ценные долгоживущие породы – дуб, ясень, клен, липу, акацию, алычу, лох серебристый и т. д.
Надо отметить, кто живет в Донбассе, тот сам чувствует, что южнее Донца – жарко и засушливо, а севернее Донца – климат намного мягче.
Животный мир и мир птицы в крае и сейчас богаты, как в давние времена, но несколько видов и животных, и птиц исчезло. Сейчас есть волки, лисицы, барсуки, кабаны, косули, еноты, зайцы, суслики, сурки, хорьки, ушастые ежики, а также разнообразные птицы. Исчезли олени, бобры, байбаки (это крупный вид сурка с ценным мехом). Исчезли также куницы, горностаи, дрофы, стрепеты и степные орлы. Может быть, они остались на востоке области в заповеднике «Стрелецкая степь» в Меловском районе, который также организовал Докучаев. Там закрыто для хозяйствования и даже для посещения людей несколько десятков гектаров естественной степи, никогда не подвергавшейся обработке человеком. Кроме того, довольно крупным является заповедный участок в Станично-Луганском районе возле поселка Кондрашевка – там возрождаются куница, горностай, хорек и выхухоль.
Исчезнувшие птицы Донецкой степи: а – дрофа, б – стрепет
Жители Старобельского района интересным природным уголком считают Казачий яр, который тянется от Евсуга, от Стинуватого леса, начинаясь за бугром недалеко от урочища Порохнины, мимо Антоновки, Орехово, Веселого, Раздольного и в Старобельске примыкает к долине реки Айдар. В детстве это место я заметил из автомашины, когда в группе школьников ехал на пионерский слет, из-за того, что в замеченной балке, сколько видит глаз, серебрятся заросли ковыля. То, что это место Казачьим яром называется, я узнал, уже став взрослым, из Интернета. Летом после шестого класса, соблазнившись блеском ковыля, со своим другом Василем Колесником на велосипедах побывали там. Очень красиво оказалось и очень страшно – там какая-то впадина, и сразу попадаешь в глубину, в мертвую тишину, как в морскую пучину. Шаг ступил – стаю куропаток спугнул, второй шаг сделал – на зайца чуть не наступил, с перепугу чуть не умер. Пырей, тысячелистник, сокирки, ромашка и ковыль – выше колен; бабышник, жовтец, синец, шалфей, донник, петров батог, алтей – выше головы. Как выяснилось позже, напугались оба и больше не ездили туда. Отец рассказывал как-то, что подростком, будучи пастушком, он видел стаи дроф и стрепетов в степи и указывал рукою куда-то за бугор. Можно уверенно сказать: он имел в виду этот Казачий яр.
Реки в крае текут с севера на юг и впадают в Северский Донец или его притоки. Начиная от долины Кальмиуса, это Красная, Айдар, Белая, Евсуг, Ковсуг, Сухой Обиток, Деркул, Камышеваха. По берегам рек – белые холмы, в размытых оврагах видно, что это все меловые горы. Поэтому вода в реках очень качественная, богата кальцием. Если поехать отдыхать не на юг, не в Турцию, а куда-нибудь в небольшое село на берегу Айдара, попить воды из хорошего колодца, то зубы будут такие белые и сверкающие, что зубные пасты и «Дентасенс», и «Блендамед» – отдыхают. Местные названия, отражающие этот факт, сами говорят за себя: Меловое, Беловодск, Старобельск, Белая, Белокуракино. В районе Беловодска есть хорошая минеральная вода. Также есть лечебная вода и лечебные грязи под Старобельском, в Подгоровке. Есть минеральная вода в Кременной, под Кондрашевкой, а также под Марковкой, там, где санаторий «Лесная поляна». Рыба в названных реках самая разнообразная, а в нетронутых и диких уголках водится очень редкая, так называемая рыба-вьюн – змея змеей. Некоторые считают ее речным угрем, а по-научному – это мурена украинская суходольная, очень-очень древняя рыба, возраст никто ей и сосчитать не может. Когда тысячелетнее море уходило с этих земель, меловые отложения остались, речушки остались и осталась эта мурена, приспособившаяся к мелководью. Издавна на слуху была слава о рыбалке в селе Проезжее, которое расположено на реке Айдар, чуть севернее Старобельска. Там всегда активно клюет красноперка, очень даже крупная. Река Деркул богата рыбцом, окунем, голавлем, водятся сом и судак. Также полно рыбы во всех ранее упомянутых речках. В ставках, искусственных водоемах, хорошо растет карп.
Меловые отложения можно наблюдать не только на речках, но и в безводных оврагах или балках. Одно такое место, называемое «меловые стены», есть в месте моего рождения, недалеко от Брусовки, перед Могилуватым и Широким лесами. Там после дождей можно найти вымытые «пальцы бабы-яги», или черепашьи скорлупы, или небольшие красивейшие морские раковины и ракушки.
Особая красота края – многочисленные курганы, воспетые во многих песнях, например, «Спят курганы темные, солнцем опаленные, вышел в степь Донецкую парень молодой…» или «От Волги до Дона, могучей реки, сидят на курганах орлы-степняки…». Часто это – насыпные бугры, где размещались стоянки древних людей, потому что в древности надо было селиться на возвышенности, чтобы видеть, вдруг кто плохой и злобный подбирается. Очень часто при раскопках таких курганов находят металлические остатки оружия и конской сбруи тех времен, когда по этим местам кочевали хазары. Другие отдельные находки на территории нашего края историки относят к более древним народам – половцам, печенегам, гуннам, аланам, сарматам, скифам и даже к киммерийцам. В холме, который расположен между Старобельском и Марковкой, под хазарским слоем были найдены изделия из кремния четырех геологических месторождений: одно находится в этой местности под Кременной, второе – севернее километров на 300, в Воронежской области, а два месторождения – на Алтае. Это говорит о том, что народы перекочевали в эту местность с востока, причем неблизкого. В Интернете есть сведения, что такие раскопки делались в упомянутом холме местными археологами в 1924–1929 годах и отчетные материалы об этом хранятся в архиве Старобельска. Но особого научного интереса эти раскопки не представляют. Интересным считается место, раскопанное луганскими археологами между реками Евсуг и Айдар, – стоянка человека чуть ли не самого-самого первобытного. А самым богатым раскопанным считается скифское захоронение у Перевальска, что под Алчевском, – там было найдено множество скифских золотых украшений, предметов быта и оружия. Интересно то, как ученые-археологи подтверждают проживание в нашей местности разных кочевых народов – по способам захоронения умерших. Находят захоронения в ямах, в склепах, в деревянных срубах, в бочках. Это как раз соответствует обычаям тех племен, которые кочевали через нашу местность.