Пролог
– Диана… – раздается низкий хрипловатый мужской голос, и я вздрагиваю, распахнув глаза.
Начинаю судорожно осматриваться по сторонам, не понимая, где нахожусь. Вокруг царит темнота, а в воздухе медленно расплывается туманная дымка. Ежусь от холода и обхватываю себя руками. Сдвигаюсь с места и делаю шаг, ощутив холодную поверхность. Когда опускаю взгляд на свои ступни, вижу, что я совершенно босая. Успеваю обратить внимание, что мои ноги все грязные, а белая ночная сорочка в дырах и темных пятнах.
– Диана… – голос раздается снова и уже гораздо ближе.
– К-кто з-здесь? – произношу дрожащим голосом, крепче обхватив себя руками.
Не знаю, что мной движет, но я продолжаю идти вперед. Туман вокруг меня начинает немного рассеиваться, и я понимаю, что иду в нужном направлении.
Тело дрожит уже не только от холода, но и страха, окутывающего с каждой минутой.
– Где вы? – зову, сама не зная кого.
Внезапно впереди натыкаюсь на что-то, и это что-то не дает возможности пройти дальше. Поднимаю руки и прижимаю ладони к холодной гладкой поверхности. Понимаю, что передо мной прозрачная стеклянная стена, и начинаю всматриваться, что находится за ней. Но ничего не вижу. На той стороне уже нет тумана, и я чувствую всем нутром, что мне во что бы то ни стало нужно попасть за эту стену.
Замахиваюсь и ударяю рукой по стеклу, но оно не разбивается. Бью еще и еще раз. Моя рука уже сильно болит, но я не останавливаю своих попыток. Ударив сильнее, замечаю, как на поверхности появляется трещина.
– Диана… – голос раздается еще ближе и осознание того, что он где-то там, за стеной, и до него осталось лишь дотянуться рукой, заставляет напрячься всем телом и ударить со всей силы.
Стекло разбивается с оглушающим треском, и стена рушится.
Переступаю через осколки и кривлюсь, когда один из них больно впивается в ступню. Но я не обращаю внимание, а иду дальше с кровоточащей ногой.
В какой-то момент я замечаю темный высокий силуэт. Это мужчина. Его широкие плечи и сильные мускулистые руки обтянуты темной рубашкой. Он стоит, не двигаясь, скрестив руки на груди. Его длинные ноги с узкими бедрами расставлены, и вся его поза говорит о сильной воле. Меня должен напугать или оттолкнуть его темный образ, но я почему-то все равно иду к нему. Какая-то неведомая сила тянет меня.
– К-кто в-вы? – судорожно шепчу, останавливаясь в паре метров от него. – П-почему я здесь?
– Потому что так нужно, Диана.
– Н-нужно кому?
– Тебе.
– М-мне? В-вы ошиблись.
– Нет. Судьба никогда не ошибается.
– С-судьба?
– Да.
– Яяя…н-ничего не п-понимаю… – мотаю головой, чувствуя, что еще немного и мои ноги подкосятся из-за сильнейшей дрожи.
– Ты все поймешь, но не сразу.
– Кто вы, черт возьми?! – срываюсь на крик и чувствую, как от отчаяния глаза наливаются слезами.
– Тот, кто заберет тебя.
– Я вас даже не знаю. Что за чушь вы несете? – собираюсь подойти к нему и хорошенько встряхнуть, но на полпути останавливаюсь, встретившись с его взглядом.
Застываю как вкопанная, посмотрев в его глаза, поражаясь их прозрачностью. Даже в темноте я вижу этот серый, леденящий душу взгляд. От него бегут мурашки. Они манят меня и в тоже время отталкивают. Я не понимаю, что со мной происходит. Разум кричит бежать от него куда подальше, но тело не слушается меня. Оно оцепенело.
– Диана… – его низкий голос стал звучать с какой-то особой нежностью и непроизвольно втягиваю ртом воздух.
Наблюдаю, как он протягивает мне руку с длинными пальцами, и опускаю взгляд на нее. Сверлю его руку взглядом, не в силах что-либо сделать. Меня переполняют противоречивые чувства. Что-то борется во мне.
– Пойдем со мной, – его обращение выводит меня из оцепенения, и я снова поднимаю взгляд на него.
– Мне будет там плохо? – зачем-что спрашиваю.
– Поначалу…но потом тебе будет очень хорошо.
– Вы обещаете?
– Обещаю, котенок, – последнее ласковое обращение рушит стену недоверия, и я вкладываю свою руку в его.
Меня словно пронзает ударом тока и все сразу затихает.
Резко распахиваю глаза и подрываюсь в кровати, тяжело дыша. Поднимаю свою руку, которая покалывает, и смотрю на ладонь, не заметив чего-либо. Опускаю взгляд на себя и вижу, что я в своей постели и такой же белоснежной шелковой сорочке, как одела перед сном.
Прикладываю руку к груди, ощущая, как в ладонь отдаются гулкие удары сердца. Меня окутывает какое-то странное предчувствие. Будто этот сон – предвестник чего-то нехорошего. Он был настолько реальным и слишком мрачным, что становится не по себе. В последний раз что-то похожее случалось со мной перед смертью мамы, и от этого по телу пробегает нервная дрожь.
Глава 1
– Мисс Блоун, – обращается ко мне дворецкий, когда я делаю очередной мазок кисточкой по стене.
– Да? – поворачиваюсь, взглянув на него с высоты верхней ступеньки стремянки, на которой стою.
– Миссис Кэмерон хочет видеть вас, – мужчина в строгом темно-коричневом костюме с седой головой излучает полную невозмутимость.
– Что-то случилось?
– Не могу знать, мисс. Меня лишь попросили сходить за вами.
– Л-ладно, – перекладываю кисть в руку, держащую палитру с красками, и, придерживаясь за верх стремянки, аккуратно спускаюсь вниз. – Где я могу ее найти? – кладу палитру с кисточкой на стол, где лежат принадлежности для работы и, взяв тряпку, вытираю испачканные в краске пальцы.
– Она в своей гардеробной, – держа спину прямо, мужчина разворачивается и уходит.
Иду через холл, пытаясь вспомнить, где в этом огромном особняке находится хозяйская комната и поднимаюсь на второй этаж.
Ступаю в своих рабочих кедах, видавших виды, по дорогому ковру, вышитому из шелковых нитей, и поворачиваю направо. Пройдя по широкому коридору, стучусь в первую дверь.
Жду, что мне ответят на той стороне, но никаких звуков не слышно. Открываю дверь и вхожу в роскошную просторную спальню, оформленную в золотисто-бежевых тонах. Огромная королевских размеров кровать с резными деревянными столбами, словно центральный элемент, сразу бросается в глаза. Мебель в том же стиле, с резными витиеватыми элементами, покрытыми позолотой, дает понять, что хозяева любят кричащую роскошь. А большое зеркало, прикрепленное на потолке прямо над кроватью, вызывает в воображении картинки, говорящие о том, что на этой кровати люди предаются чему-то слишком откровенному и интимному.
– Миссис Кэмерон? – даю о себе знать, отбрасывая непрошенные мысли.
– Мы здесь, Диана, – голос хозяйки звучит за одной из двух дверей.
Подхожу к ближайшей и открываю, попадая в большую гардеробную, заполненную множеством брендовых вещей, начиная от одежды, обуви и сумок, заканчивая нижним бельем и многочисленной коллекцией купальников.
Замечаю хозяйку всего этого роскошества, сидящую перед туалетным столиком. Миссис Кэмерон – красивая блондинка тридцати пяти лет со стройной точеной фигурой и пухлой искусственной грудью, которую сделала пару месяцев назад. Теперь она будто бы специально, даже в домашнем халате, выставляет ее напоказ, не плотно завязывая пояс на талии. За спиной женщины стоит молодая девушка и делает ей прическу, закручивая белые волосы на плойку.
– Вы хотели меня видеть?
– Да.
– Я вас слушаю.
– Диана, мы вчера обсудили с супругом кое-что и хотели бы, чтобы ты еще занялась стеной над камином в главной гостиной.
– Эм…конечно. Только мне еще нужно закончить работу над стеной в оранжерее.
– У нас намечается большой прием через три недели. Сможешь закончить?
– Сложно сказать. Смотря, что именно вы хотите видеть на той стене.
– Мне нравится твой вкус. Ты умеешь отлично подбирать изображение и оттенки под интерьер. Пусть это будет что-то подходящее под стиль гостиной.
– Хорошо. Но, к сожалению, я не могу назвать точные сроки.
– Мы заплатим тебе за эту работу вдвое больше, чем за стену в оранжерее, если ты успеешь к приему.
– Я постараюсь, миссис Кэмерон, – понимание того, что это будет достаточно приличная сумма, заставляет согласиться, хоть это будет не просто.
– Отлично. Больше не смею тебя отвлекать. Возвращайся к работе.
– Хорошо, – разворачиваюсь и выхожу из гардеробной, чувствуя что-то приятное в груди.
Наконец-то я начну хорошо зарабатывать на любимом деле и это не может не радовать. Мне пришлось через многое пройти на пути независимого художника-декоратора по росписи стен. Я долго не могла найти для себя достойную работу, перебиваясь мелкими проектами. Иногда мне хотелось сдаться и бросить все к чертям, но рисование – это все, что я умею и очень люблю. Я живу творчеством и не представляю своей жизни без кисти и красок. Уже с детства я умела хорошо рисовать. А в школе углубленно начала увлекаться живописью. А после окончания школы я поступила в Чикагский институт искусств, где выучилась до бакалавра изобразительного искусства. Но в наше время не так просто найти хорошо оплачиваемую работу ввиду большой конкуренции и при отсутствии связей. Мне понадобился не один год, чтобы найти нишу, в которой я бы хотела развиваться и дальше. Именно настенная роспись стала мне наиболее близка. Однако я все равно не отказываю себе в удовольствии писать на холсте, хоть и в другом стиле.
Когда спускаюсь на первый этаж через парадный вход, в дверь входит мистер Кэмерон. Увидев меня, мужчина пятидесяти лет с коснувшейся сединой на коричневых волосах расплывается в улыбке.
– Диана, вы сегодня опять у нас.
– Здравствуйте, мистер Кэмерон. Я работаю у вас каждый будний день, – напоминаю то, о чем он всегда забывает.
– Да, точно. Как же я мог забыть. Как поживаете? – направляется ко мне.
– Не плохо. Спасибо, – теряюсь от его вопроса. Когда он подходит ближе, замечаю, как мужчина откровенно проходится по моей фигуре карими глазами. Становится не по себе.
– Вы сегодня замечательно выглядите, – вдруг кидает комплимент, чем еще больше сбивает.
– С-спасибо, мистер Кэмерон. Мне уже пора вернуться к работе, – натягиваю улыбку и собираюсь уйти.
– Постойте, Диана, – внезапно мужчина хватает меня за руку, и я резко разворачиваюсь к нему.
Вижу, как он кидает взгляд на второй этаж и снова возвращает на меня.
– Диана, мы могли бы с вами встретиться где-нибудь в неформальной обстановке? Я бы хотел обсудить с вами некоторые рабочие моменты.
– Разве рабочие моменты обсуждаются в неформальной обстановке? – вся напрягаюсь оттого, что он до сих пор держит мою руку.
– Я имел в виду, там, где не будет присутствовать моя супруга.
– Не думаю, что миссис Кэмерон это одобрит.
– Вам не нужно об этом думать.
– А о чем же мне думать? – вопросительно приподнимаю бровь.
– Я бы хотел узнать о вас больше, Диана. О вашей работе.
– Мистер Кэмерон, – стараюсь говорить как можно спокойней, хотя сама уже начинаю закипать от его настойчивого подката. – У меня есть бойфренд, и ему вряд ли понравится, что я провожу время в компании своего работодателя, к тому же в неформальной обстановке.
– А вы ничего ему не говорите. Пусть это будет наш маленький секрет, – начинает улыбаться.
– Боюсь, что это плохая идея. Простите меня, мистер Кэмерон, но мне нужно закончить работу. Ваша супруга пожелала, чтобы я еще разрисовала стену в главной гостиной и поставила мне жесткие сроки. Сейчас каждая минута дорога.
– Я знаю. Это я ей предложил.
– Тогда, может, вы дадите мне заняться своей непосредственной работой? – кидаю взгляд на свою руку, которую он до сих пор удерживает.
С секунду мужчина молча смотрит на меня, но, видимо, поняв мою категоричность, наконец-то опускает руку.
– Конечно, Диана, – ухмыляется. – Не смею вас больше задерживать.
– Благодарю, – произношу твердым тоном и ухожу по коридору, ведущему в оранжерею.
Я замечала в последнее время слишком странные знаки внимания со стороны мистера Кэмерона, но до сегодняшнего дня они не были такими явными. Горько понимать, как в современном мире обесценилось понятие брака. Люди изменяют своим половинкам, не испытывая при этом никаких угрызений совести. В кругах высшего света это вообще явление частое, когда влиятельный бизнесмен берет себе в жены молоденькую жену, а потом замаливает свои измены дорогими подарками и путешествиями. Не знаю, в курсе ли миссис Кэмерон о любвеобильности своего супруга, но мне по-женски жаль ее. Хочется надеяться, что мужчина понял мое отношение и увидел осуждение в моем взгляде. Совсем не хочется, чтобы это как-то повлияло на мою работу в этом доме. Я работаю здесь уже целый месяц, и мне очень нравится картина, над которой я сейчас тружусь со всем энтузиазмом.
Оказываюсь в оранжерее и останавливаюсь напротив стены, чтобы оценить уже проделанную немалую работу. Здесь я использовала одну их древних техник нанесения рисунка, которую называют альсекко. Так называемая альтернативная техника фрески, но со своими особенностями. Я наношу рисунок на сухую штукатурку, в отличие от фрески, которая наносится на мокрую. Мне приходится скрупулезно прорисовывать каждую деталь, расставляя акценты. Мне нравится, что здесь можно использовать водорастворимую краску и в любой момент исправить погрешность.
Любуюсь красивой картиной горного пейзажа, который простирается с террасы с каменными перилами. Своеобразным настилом, закрывающим террасу от солнца, я изобразила тянущиеся вьющиеся зеленые растения. Серые горы завораживающе контрастируют с голубым небом. Сбоку я нарисовала арку, в которой стоит красивая женщина с развевающимися на ветру темно-каштановыми волосами такого же цвета, как у меня, смотря куда-то вдаль. На ней надето легкое синее платье длинной чуть выше колена. Женщина облокотилась одним плечом о стену арки, будто размышляя о чем-то. В ее руках букет моих любимых ирисов, и кажется, что я чувствую их аромат. Сверху на ветке растущего дерева изображена птица с яркими крылышками, на которой я и остановилась в тот момент, когда вошел дворецкий. Уже не терпится снова приступить к работе, и я подхожу к столу, решая немного обновить палитру. Выдавливаю нужные цвета и, взяв кисточку, поднимаюсь по ступенькам на стремянку.
***
Паркую машину у бордюра и глушу мотор. Выхожу из салона и вздрагиваю, когда в воздухе раздается громкий раскат грома. Поднимаю голову к небу и замечаю вдалеке темную тучу, приближающуюся с южной части города. Похоже, домой я буду добираться под дождем, а значит, сегодня вернусь домой позже обычного.
Подхожу к багажнику и открываю его, доставая тяжелый пакет с собачьим кормом. С трудом держа пакет в руках, подхожу к металлической двери с надписью «Приют для собак округа Мэн» и нажимаю на кнопку звонка. Через минуту дверь открывается и на пороге появляется моя лучшая и единственная подруга.
– Привет, дорогая, – отступает назад, давая мне пройти. – Ты могла бы сказать, что привезешь что-то, я бы попросила Стива помочь тебе принести.
– Ничего страшного. Он не очень тяжелый, – вру, не желая кого-то обременять.
Идем дальше и по мере приближения вижу, как собаки, находящиеся в уличных клетках, начинают бегать у решетки и звонко лаять, виляя хвостами.
– Похоже, кто-то голодный?
– Они просто рады тебя видеть. Мы кормили их час назад.
– Куда поставить корм?
– Давай вот сюда, – открывает ящик, в котором лежат еще несколько мешков с кормом.
Отряхиваю руки и поднимаю взгляд на подругу, только сейчас заметив, какая она измученная.
– Сегодня тяжелый день? – сочувствующе смотрю на нее.
– Угадала, – вытирает тыльной стороной ладони пот со лба. – Сегодня сразу двух сбитых машиной пришлось прооперировать. Одна из них умерла через полчаса после операции. Еще сегодня привели кое-кого, – кидает взгляд назад, и я замечаю сидящую, совершенно изможденную собаку с грязной шерстью, сбившуюся в ужасные комки.
– О боже… – выдыхаю. – Бедное создание.
– Он пять лет просидел на цепи. Месяц назад его хозяйка, которую трудно таковой назвать умерла. Конечно же собаку никто не кормил и не поил все это время и только неравнодушные соседи решили привести ее к нам.
– Значит, мы сегодня занимаемся с ним?
– Да. Нас ждет грязная работенка.
– Нам не впервой, – улыбаюсь, пытаясь подбодрить подругу.
– Чтобы мы без тебя делали, Диана, – улыбается в ответ, и взяв собаку за поводок, ведет ее в небольшое одноэтажное здание.
Иду за ней на ходу закатывая рукава.
Мы дружим с Билли со старших классов. Так уж случилось, что мы часто пересекались в стенах школы, но наша дружба началась только за пару лет до выпускного. Уже тогда каждая из нас знала, чем хочет заниматься. Я собиралась поступать в институт искусств, она же всегда мечтала стать ветеринаром. Теперь Билли разрывается между ветеринарной клиникой, в которой работает, и приютом. Однажды она решила организовать это место со своим на тот момент будущим мужем Стивом, тоже ветеринаром. Весь приют работает на благотворительные средства, и им приходится совсем непросто.
Я как могу, стараюсь помогать, и почти каждый день после работы приезжаю сюда.
Входим с Билли в специально оборудованный кабинет и замечаю Стива, стоящего у стола, на котором лежит собака, с заклеенным пластырем животом. К лапе присоединен катетер, трубка от которого тянется к капельнице.
– Привет, Стив, – приветствую мужчину и на меня поднимается взгляд голубых глаз.
– Привет, Диана. Рад видеть.
– Как она? – интересуется Билли, с жалостью посмотрев на раненое животное.
– Все еще не пришла в себя.
– Надеюсь, хоть за ее жизнь мы не зря боролись, – голос подруги полон надежды.
– Я тоже надеюсь, милая.
Идем с Билли в другую комнату, где установлен большой умывальник. Подруга наклоняется и с трудом поднимает пусть и худую, но не маленькую собаку.
Снимаю с вешалки халат, в котором всегда работаю здесь и заплетаю волосы в хвост. Достаю из кармана перчатки и надеваю их.
– Что мне делать? – подхожу к Билли, которая уже сняла ошейник с шеи животного.
– Держи его за спину. Он дружелюбный, можешь не бояться.
– Хорошо, – держу собаку от которого пахнет не лучшим образом, стараясь не обращать внимания.
Билли включает теплую воду и начинает поливать шерсть животного. Внезапно собака лает, и я пугаюсь отпустив ее. Почувствовав, что ее больше не удерживают, животное пытается выпрыгнуть из раковины.
– Стой, дружок, – подруга хватает собаку одной рукой, и я сразу возвращаю руки обратно на спину животного.
– Прости, – виновато смотрю на нее.
– Все хорошо. Видимо, он у нас никогда не мылся. Ну-ну, будь хорошим мальчиком.
– Ты не знаешь, как его зовут?
– Нет.
– Я пока даже не могу понять, что у него за порода.
– Думаешь, он породистый?
– Похоже на то.
Крепко держу собаку за шею, когда Билли начинает тщательно намыливать его специальным шампунем. С него стекает черная вода целыми бесконечными потоками. Шерсть начинает светлеть прямо на глазах.
– Мне кажется, или у него совсем не серая шерсть?
– Нет. И что-то мне подсказывает, что он чисто белый.
Животное поднимает мордочку и смотрит на меня таким взглядом, от которого все замирает внутри.
– Сейчас ты будешь у нас чистый мальчик, – глажу его по макушке.
Собака высовывает язык, будто соглашаясь. Замечаю, что все время до этого поджатый хвост начинает немного вилять.
Старательно вымываем животное. Высушиваем феном и расчесываем. После всех процедур перед нами предстает совершенно милое, пушистое, белоснежное создание.
– Точно. Я знаю, что это за порода, – произносит Билли, любуясь собакой, смотрящей на нас с улыбающейся благодарной мордочкой, хвост которой уже ходит ходуном.
– И какая же?
– Самоедская лайка. Странно, как он мог оказаться у такой хозяйки.
– Интересное название породы.
– Их еще иногда называют «смеющийся ангел».
– Вот это ему больше подходит, – смеюсь, посмотрев на милейшее животное.
– Согласна. Он у нас улыбчивый мальчик, – Билли треплет собаку за пушистые ушки.
– Может, тогда, пока будем называть его Ангел?
– По-моему, отличное имя.
– Осталось сфотографировать его и выложить на нашу страничку в социальных сетях. Думаю, у него быстро найдутся новые хозяева.
– Ага. А я, как всегда, сделаю репост на своей творческой странице.
– Спасибо, что помогаешь нам, подруга.
– Совсем не за что, дорогая. Я бы с радостью забрала Ангела себе, но мне просто некогда будет выгуливать его. Я вечно на работе.
– Ты и так многое делаешь для нас.
– И буду делать, – улыбаюсь подруге, и она благодарно улыбается в ответ.
Глава 2
Когда возвращаюсь домой после тяжелой дороги под проливным дождем, на часах уже почти девять вечера. Открываю дверь ключом и вхожу в квартиру, которую снимаю вместе со своим бойфрендом Крисом.
Даже не удивляюсь, когда замечаю его, сидящим в темноте гостиной. Он расположился на диване перед телевизором с джойстиком в руках, увлеченно играя в приставку. На журнальном столике, стоящим перед ним, в беспорядке валяются пустые банки из-под пива и упаковки от чипсов.
– Привет, – даю о себе знать.
– Ааа, это ты, детка. Привет, – произносит, даже не посмотрев в мою сторону.
– А ты ждал кого-то другого? – чувствую нарастающую злость.
– Нет. Просто. А сколько времени? Ты поздно сегодня.
– Странно, что ты заметил, – ставлю сумку на комод и иду в сторону кухни, чтобы попить воды. Ужасно пересохло в горле.
Поскольку гостиная полностью видна из кухни, вижу, как Крис все также продолжает сидеть и не обращать на меня внимания.
– Какие новости? – зачем-то интересуюсь, уже зная, какой ответ услышу.
– Сегодня звонил в пару мест, но я им не подхожу.
– Почему?
– Те участки, куда меня могли бы взять, уже заполнены. Завтра еще попробую куда-нибудь набрать, – слова, которые я слышу уже не один месяц.
Пять месяцев назад компания, в которой работал Крис, обанкротилась, и он остался без работы. Но, похоже, ему так понравилось проводить время дома и ничего не делать, что он не думает торопиться. По сути, эти месяцы только я содержу нас, и мне это уже откровенно начинает надоедать. Крис бездумно тратит деньги на свои игры или каждый день по несколько литров выпивает пива. А я даже не могу себе позволить лишнюю покупку одежды, зная, что нам нужно платить еще и за аренду.
– Может быть, тебе попробовать обратиться на биржу труда?
– Там все равно не предложат чего-то нормального. Я не собираюсь работать за копейки.
– Я не могу содержать нас обоих вечно, – впервые озвучиваю это вслух.
– Я знаю-знаю, детка, – нажимает кнопку паузы и наконец-то поворачивается ко мне.
– Знаешь, но ничего не делаешь.
– Я делаю все от меня зависящее, Диана.
– Боюсь, что ты делаешь не достаточно, Крис, – с громким звуком ставлю стакан на столешницу и направляюсь в спальню. В последнее время даже смотреть на него не могу.
Вхожу в ванну и смотрю на свое отражение. Лицо с аккуратными чертами и слишком, на мой взгляд, выразительными скулами раскраснелось от гнева. Большие глаза с длинными загнутыми ресницами мечут молнии. Они настолько потемнели, что из насыщенно-карего стали почти черными. Пухлые губы сжаты в тонкую линию. И изо рта так и рвутся нецензурные ругательства, которые я в очередной раз проглатываю.
Не о таком я мечтала, когда решила съехаться с Крисом. Когда мы познакомились полтора года назад, он казался мне мужественным и заботливым мужчиной, на которого можно положиться. У него была хорошая должность топ-менеджера, и по его рассказам, совсем скоро он должен был подняться выше. Он потерял работу через две недели после того, как мы начали жить вместе. Я отнеслась к этому с пониманием. У всех бывают трудности. Я поддержала его, и мы договорились, что он немного придет в себя и будет искать новую работу.
Сейчас я уже смотрю на него совсем другими глазами. Мужчина в тридцать четыре года, который живет за счет женщины и даже не пытается это изменить, меняет к себе отношение. Мне казалось, что я люблю этого человека, и даже задумывалась о том, чтобы связать свою жизнь с ним. Вот только сейчас он не вызывает во мне ничего, кроме разочарования.
Быстро принимаю душ и переодеваюсь в ночную сорочку, возвращаясь в спальню. Укладываюсь на кровать и почти сразу засыпаю от сильнейшей усталости.
Из сонного забытья меня выводит тяжелое дыхание на ухо. С трудом открываю глаза и понимаю, что сзади ко мне прижимается Крис, совершенно голый. Его эрегированный орган упирается в мою ягодицу, а руки жадно проходятся по изгибам тела, обхватывая грудь.
– Детка…я хочу тебя… – хрипло шепчет мне на ухо, обдавая кожу дыханием с запахом выпитого пива, и я с трудом подавляю тошнотворный рефлекс. Он даже не почистил зубы перед тем, как лечь ко мне в постель и откровенно начать домогаться.
– Крис, я хочу спать, – пытаюсь снять его руку со своей груди.
– Потом поспишь, – переворачивает меня на спину и наклоняется, чтобы поцеловать в губы, но я отворачиваюсь. Вот только вместо того, чтобы прекратить, он начинает целовать мою шею.
– Крис… – пытаюсь отпихнуть его, но он заваливается на меня всем своим весом и трется твердым возбуждением о мое бедро. Я слишком миниатюрная по сравнению с ним и не такая сильная, чтобы вырваться от него.
Он бесцеремонно раздвигает мои ноги коленом и накрывает промежность рукой, начиная пальцами массировать через трусики. Но его манипуляции не вызывают в моем теле ровным счетом ничего. Даже наоборот, меня сковывает необъяснимое оцепенение. Впервые он позволяет себе что-то подобное.
Крис начинает чаще дышать, и его поцелуи на моей шее только увеличивают напор. Пытаюсь расслабиться и думать о чем-нибудь приятном, но не выходит.
Когда Крис начинает снимать с меня трусики, я понимаю, что еще совсем не готова. Но ему ведь все равно.
Он пристраивается между моих ног и входит одним резким рывком.
Мычу и кривлюсь, едва не задохнувшись от боли. Но Крис даже не замечает этого. К счастью, через какое-то время боль проходит, и на ее место приходит пустота. Он начинает двигаться, а я просто жду, когда это закончится.
Не издаю ни звука, сжав зубы.
И как я до такого докатилась? Насколько меня еще хватит?
Кажется, проходит целая вечность, но на самом деле всего несколько минут, когда Крис начинает ускорять свои толчки.
– Ох…я уже…детка… – глухо застонав, он выходит из меня, изливаясь на живот.
Оставив поцелуй на моих сухих губах, он скатывается с меня.
– Я люблю тебя, – хрипло произносит и закрывает глаза.
Встаю с кровати и на ватных ногах иду в ванну, чтобы смыть с себя все случившееся.
Выключаю воду и поднимаю взгляд, посмотрев на себя в зеркало. Только сейчас замечаю на щеках мокрые дорожки от слез.
Когда возвращаюсь в спальню, Крис уже спит на спине, закинув руку над головой, и громко храпит.
Понимаю, что мне вряд ли сейчас удастся заснуть, да и после такого я не имею никакого желания проснуться рядом с ним. Выхожу из спальни и иду в гостевую комнату. Включаю ночник на тумбочке и сажусь на стул перед стоящим у окна мольбертом. Смотрю на незаконченную картину, которую мне нужно дорисовать к предстоящей выставке, и испытываю огромное желание прямо сейчас сделать это, чтобы освободить голову от ненужных мыслей.
Мне удалось договориться с одной частной галереей о том, что они выставят в новом сезоне несколько моих картин и осознание этого отдается приятным волнением.
Если на стенах я изображаю пейзажи и людей, то на холсте я пишу что-то абстрактное, используя технику мелких мазков масляной краской. Такой техникой достигается рельефность мазка и объемность изображения, усиливая светотеневые эффекты. Меня всегда привлекала именно эта техника рисования. На мой взгляд, она создает ощущение движения.
Выдавливаю на палитру нужные цвета и беру кисточку в руки, принимаясь за любимое дело, которое всегда успокаивало в самые сложные моменты жизни. Рисование помогло мне прийти в себя после смерти мамы и в какой-то степени справиться с тяжелой психологической травмой.
***
Через два дня задерживаюсь на работе с разрешения хозяев. Работа над оранжереей завершилась, и я уже получила за нее деньги, переключив сегодня все внимание на стену в гостиной. Пару часов ушло на то, чтобы подготовить пространство для работы. Закрыть мебель целлофаном и заклеить камин специальным материалом, чтобы никуда не попала краска.
На этой стене я решила изобразить итальянский дворик с узкой мощеной дорогой между старыми домами и видом на горное озеро в конце улицы. Когда я объяснила миссис Кэмерон свою задумку и показала эскиз, который набросала накануне, она полностью одобрила его, еще раз похвалив мой вкус.
Не замечаю, как на улице уже темнеет и на часах показывает полдесятого вечера. Случайно услышав сегодня днем разговор миссис Кэмерон по телефону, вспоминаю, что она ушла на ужин к подруге, а значит, сейчас в особняке один мистер Кэмерон и лучше мне уже будет поехать домой.
Быстро оставляю рабочие принадлежности на столе и разворачиваюсь. Но не успеваю сделать и шага, как врезаюсь в мужскую грудь.
– Ох… – вырывается из меня и чувствую, как мою талию крепко обхватывают.
– Куда же вы так спешите, Диана? – произносит мистер Кэмерон слишком близко от моего лица.
Буквально отшатываюсь от него и поднимаю взгляд.
– Простите, я не слышала, как вы зашли.
– Не извиняйтесь. Все в порядке. От вас очень приятно пахнет, – внезапно выдает.
– Мне уже пора домой. На сегодня я закончила, – игнорирую его слова, пытаясь обойти. Но он делает шаг в сторону, преграждая мне дорогу.
– Останьтесь. Поужинайте со мной, Диана, – летит предложение.
– Мне нужно домой, – делаю шаг в другую сторону, но мужчина хватает меня за руку.
– Ну что же вы все время бежите от меня, как будто я вас съем, – начинает поглаживать мою руку большим пальцем, и по телу бежит неприятная дрожь.
– Позвольте мне пройти, мистер Кэмерон! – возвращаю на него гневный взгляд.
Уже плевать, что он обо мне подумает.
– Вы не только очень талантливая, но и невероятно красивая женщина, Диана. Вашему бойфренду очень повезло. Но вы совсем не умеете пользоваться своей красотой. Одного вашего взгляда достаточно, чтобы мужчина захотел вас.
Резко вырываю руку и отхожу назад.
– Мистер Кэмерон, если вы сейчас же не прекратите кидать в мою сторону непристойные слова или взгляды, я буду вынуждена прекратить работу на вас! – гнев достигает предела.
– Я лишь сказал правду.
– Чего вы хотите от меня?!
– Провести с вами ночь, – выдает твердым тоном.
– Это невозможно!
Повисает молчание, и мужчина смотрит на меня странным взглядом, от которого хочется бежать.
– Похоже, мы не сможем с вами договориться, мистер Кэмерон, – первая нарушаю молчание. – Я вынуждена отказаться от работы на вас. Поищите другого художника.
– Я мог бы открыть перед вами хорошие возможности, Диана. Но я вижу, что у вас есть свои принципы, и я уважаю их. Я прошу вас закончить работу над картиной и обещаю больше не делать в вашу сторону каких-либо знаков внимания.
– Почему я должна верить вам? – гордо вздергиваю подбородок.