000
ОтложитьЧитал
Аскольд и Анна (Спящая красавица)
***
1
Снаружи замка совсем не видно -
Лишь ежевики поросли, да хвощ.
Но, если присмотреться близко – близко,
За ними каменные стены ты найдешь.
Когда-то в замке жил король веселый,
И доченька его – ну, вся в отца!
Без матери росла, и превратилась
В прекрасную принцессу-сорванца.
Отцу милы утехи ее были:
Охота, скачки, праздники, балы –
Всё нравилось. Но очень уж хотелось
Ему помельче, в доме, детворы:
Внучат и внучек.
Только вот принцесса,
Об этом и не думала. И вот,
Однажды на стене часы пробили:
"Пошел принцессе двадцать первый год".
– Повелеваю – ей король сказал, -
Родить наследников. Иначе, запрещаю,
Вам, дочь моя – пиры, гулянки, бал.
Всех, вон долой!
– Но, батюшка! Я не хочу, не знаю,
Как быть, и как возиться с мелюзгой.
Да и в отцах, я видеть не желаю,
Тех принцев, что приходят на постой.
– Ну, хорошо, родная, успокойся.
Сегодня я тебя не тороплю.
Но если ты к субботе не решишься,
То замуж, я отдать тебя, велю.
Так что сиди и думай, кто достоин
Великой чести и милости такой.
Неволить в этом я тебя не буду,
Но к выходному стать должна женой.
Я внуков жду. А лошадей и скачки,
Собак и егерей, и ястребов…,
Пока ты мне наследника не сродишь,
Я видеть в своем доме не готов.
Прости. Я стар и мыслями недужен.
Но надобно признать, что я король!
Поэтому, ты, дочка, не артачься,
А приказанье выполнить изволь.
***
Что было тут! Прекрасные сервизы
Летели в стены, слугам – тумаки.
Но как тут быть? Хоть как ты не старайся,
А спорить, с королем-то, не с руки,
И дочери.
– Ну, что ж! – она сказала, -
Желаешь? Будет так!
Я заклинание одно в лесу узнала.
А заклинанье – это не пустяк.
Я сон приму. Столетья спать я буду.
И двор, и челядь, и отец король -
Пусть все уснут. Но если суждено мне
Стать матерью и мужнею женой,
Пускай тогда мой муж меня разбудит.
И вы, папА, коль это все не блажь,
Получите внучат, но, то – не прежде,
Чем праздника фанфары прозвучат.
И петухи споют, и солнце встанет,
И двор проснется – здравый и живой.
Я, папенька, перечить вам не стану,
Лишь маленьким условием:
Женой хотите? Стану я женой!
Тот будет королем и мужем,
Кто через сотни лет, судьбою сужен нам:
Разбудит двор и короля, ну, и меня.
Теперь же все идем на ужин.
Король не стал перечить озорнице:
– Вот, бестия! Что правда – вся в меня!
Он почесал парик, расправил букли,
И двинул, ароматы разнося,
Со свитою, в обеденную залу.
Там, посреди гостиной, с балдахином,
Уже кровать застелена была.
Принцесса на подушках разместилась,
А свита вся стояла у стола.
– Придумщица, не скучно мне с тобою!
Вот, бог, дочуркой, право, наградил.
К чему кровать к столу?
– Я спать здесь буду. Я не шучу,
Мой добрый господин.
А вы, кроватей, коли не хотите,
Так, в креслах, те столетья просидите.
– Упрямится! – король сказал для свиты, -
Ну ладно. Подыграем, промолчим.
Ей время надобно, оно ей дурь излечит.
Но был король уже неизлечим
От заклинанья.
Присел к столу устало. Присела рядом свита.
И захрапели, засопели сладко-сладко.
Дворец стоит заклятием укрытый.
Принцесса спит в своей кроватке.
Заснул дворец, и в сонной тишине
Прошаркала старуха в шали темной:
– Эй ты, король! Ты вспомнишь обо мне,
Проснешься, если… Если принцем крови,
Развеешь чары. Если поцелуй
Любви Священной, настоящей, честной –
Разбудит двор. Теперь ты – мой холуй.
А королева – я!
Хоть в царстве сонном -
Мои владенья, власть и мой закон.
А царствовать я буду неизменно -
Во веки – вечные.
Спи, бывший мой патрон.
Махнула шалью черной и исчезла
За дверью, оставляя пыли след.
Куда она пропала, мы не знаем.
А в замке спали все, и сотни лет
Он зарастал травой и паутиной.
Солидной патиной покрылось серебро.
Менялось время, с ним ландшафт менялся,
И мода… Замку было все равно.
О нем забыли добрые соседи:
Зачем – раз не играешь ты балов?
Но замок жил, и лишь один на свете,
Секрет остался в записях волхвов.
Нашел его скучающий философ.
Он беден был, хоть мастер поболтать.
Но ум его пронзительный и острый,
Все стали с малолетства отмечать.
Нет он не Байрон, и не Чар Гарольд.
Его мы просто назовем – Аскольд.
2
То свиток был
Истлевший, очень древний.
Никто не знал, откуда взялся он.
Секрет в нем был о древе королевском
Фамильном, ну, и всем другом:
Престранном происшествии.
О Замке.
О девушке стремительной, как лань -
Кто Анной называл,
А кто Амазонкой -
Охотницей…
***
Читаем свиток: Перед нами даль –
Огромный луг. За ним – дремучий лес.
Тревожный звук охотничьего рога,
В тот лес зовет. Охота, гон, кураж.
И Анна за рожком, в огонь и воду,
Скакать готова, но мешает паж.
Собаки в чащу не спешат идти.
И только ей не лень свернуть с пути.
Мелькнули, средь листвы, рога оленя.
Шпоры ударили в бока коня,
И понеслась. Осталась свита.
Что делать им? Дождем размыта
Дорога. Четкий след на ней.
Все за принцессой вслед. Смелей!
Лишь только в лес ступили
Лошадей копыта – след вдруг пропал.
Завыла свита: Что делать?
Где теперь искать наследницу?
Ну что с них взять?
***
Пока они кусают локти,
Принцесса едет через лес.
Тот, всё плотнее, с каждым шагом.
Вот, через ветки перелез,
Хорек – с хорошего коня.
Вот мышка – покрупней лисицы.
«Я под прикрытием хоря, пройду.
Какие птицы!
Не видела таких я сроду.
Какая дивная порода!
Перо – как сталь – острей ножа,
А переливы – радуг краше.
Я слов ни сколь не приукрашу,
Но не поверят. А размах!
На ней взлететь, должно быть, можно.
Вот папеньку бы удивить.
Подумать нужно,
А, возможно ль, летунью эту приручить?".
С такими мыслями она,
Задумчиво, сквозь чашу едет.
Шныряет рядом мошкара.
Роится, но не жалит. Реден,
Становится заросший лес.
Луч высветлил вдали опушку,
И видит девушка избушку:
«Откуда люди где – то здесь?»
***
Родившись розаном в семье,
Богатой, славной, королевской,
Принцесса хоть и стала дерзкой -
Добрее девы не найти
Ни во дворце, ни в королевстве.
Сиял свет звезд ей на пути.
Вот под такой, одной из них,
Она явилась в мир младенцем.
Мать королева, слабым сердцем,
Дочь народила и ушла.
Ей свита матерью была.
Король-отец любил охоты,
Балы, пирушки… Но остыл,
К веселой жизни, в мрачный день,
Когда жену свою зарыл.
Нет-нет, отшельником не стал.
Но пыл его почти пропал.
Лишь юной дочери глаза
Ему светлей, чем небеса.
Он королеву видел в ней:
Ту, что ушла, и ту, что будет.
Любовь, одна его рассудит,
И всё-таки, отец он ей.
Невест ему потом сулили,
Он их с поклоном отметал.
Одна настойчиво старалась
Понравиться, но видно сам,
Он не желал сторонних дам.
Жены себе он не искал,
А матери, для Анны – боле.
Он и представить не хотел,
Чтоб, как-то дочку, подневолить,
Под мачеху. Любил, наверно,
Сильнее жизни. Это скверным,
Казалось женщине одной.
Та доводилась им родней,
Во славном древе королевском.
Той, что на жидком киселе.
Была приятною и светской,
На людях. Злыднею – в душе.
Сто разных чар злодейка знала -
Варила зелье, кровь пила,
Все что хотела, то имела,
Но короля взять не могла.
Он был храним семьи любовью,
Она сильнее чар на крови.
Когда потеряна была
Её последняя надежда,
Злодейка жизнью поклялась,
Что станет королевой, прежде,
Чем Анна внуков народит.
Что за отказ ее персоне,
Патрону позже отомстит.
Она пропала с глаз долой.
Никто о ней потом не вспомнил.
Однажды, лишь сказали, вроде,
Что очень уж казалась злой,
Хотя старалась услужить,
Но без нее приятней жить.
***
На толстый сук кедровой ветки,
Присела птица-самолет.
А наша Анна, все вперед,
Сквозь дебри едет. Стал заметен,
Избушки древней, стен пролет.
Гнилые окна вниз спустились,
Почти достали до земли.
Дверные петли покосились,
А сами двери в земль вросли.
Дотронься только, сразу рухнет -
Казалось Анне, это всё.
Дотронулась. Дверь отворилась
Легко без скрипа. И в жильё,
Войти хотела., наклонилась,
Чтобы порог переступить…
– Ну, что, красотка, заблудилась?
«Кто это может говорить?»
Чуть в стороне стоит старушка.
(«Откуда ей в лесу здесь быть?»).
Передник расписной на ней.
Лукошко держит на весу,
Полнехонько грибных пампушек.
– Наверное. Пока не знаю.
Какие чудеса вокруг!
Я много странностей встречала
В лесу. Но, что сегодня…
Сук обломился, вдруг, под птицей.
Она взлетела с шумом ввысь,
И над поляною с избушкой,
Парила, словно сам Царь-птиц.
Порою, солнце закрывала,
И тень на землю посылала.
Но если, изменив полет,
Особо, крылья распускала,
То через них струился свет,
Как если бы Звезда упала.
– Вот, посмотрите. Чем не чудо?
Я и представить не могла,
Что есть такие. А откуда Вы здесь?
Живете здесь одна?
– Одна я здесь. И мир забыла.
Давно, признаться, это было.
Я ярко во дворе жила.
Потом отвергнута была
И удалилась. Оскорбленье,
Забыть я долго не могла.
Зализывая сердца рану,
Жила одна здесь в тишине,
И потихонечку Природа
Секреты раскрывала мне.
Я поклялась, что мой обидчик
Сполна обиду возместит.
Он все имеет, потому что,
Король, и очень знаменит.,
Вот только внуками, природа,
Его уже не наградит.
– Мне жалко Вас – сказала Анна, -
Жизнь пролетела здесь, в глуши.
Ведь, Вы, наверное, в то время
Прекрасны были, хороши.
Веселые вели беседы,
Мечтали ночью, при луне.
Как жаль мне Вас! Скажите мне,
На что потратили вы годы?
На злобу давнюю, обиду,
На месть? Зачем она нужна?
Ведь внуков и у Вас не будет.
Для них ступенечка важна.
Детей же нет – не будет внуков.
Ну и кому вредите Вы?
Печалью сердца и разлукой,
Вы от людей отдалены.
Хотите? Вас возьму с собою
Вновь в доме нашем поселю.
Вас обласкаю, и приближу,
К себе, потом и к королю.
– Кто ты – принцесса?
– Да. Принцесса.
А тот король – он мне отец.
Я думаю, что не случайно
Попала в этот странный лес.
Нам встреться здесь было надо -
Поэтому свела судьба.
Зачем? Она лишь только знает.
– Признаться, стоит, – ты права, -
Но волшебство уже в работе.
Мне жаль. Отрадно, ты мила.
И пыл утих в охоте мстить.
Пойми меня, ведь так непросто,
Одной, в глуши забытой, жить.
Лишь мысль со мной. И та обида.
Но, что же делать? Для тебя
Моя душа теперь открыта.
Тебе я не хочу вредить.
И ведьмою непросто жить.
Да будет так! Вот это зелье
Прими и королю подлей.
Вы все уснете и проспите
Ночь не одну, а сто ночей.
И каждая – длинною в годы.
Такая волшебства природа.
Но вы проспите час один,
Как будто. Дальше господин
Придет и вас разбудит.
Вот он тебе и мужем будет.
Даст внуков королю природа.
Его ты знаешь. Он угоден двору,
Тебе и королю. Его ты любишь.
– Не люблю я никого!
– Не правда. Любишь.
Он часто к вам приходит в дом.
Умен, красив и одарен
Богатствами. Имеет титул.
Он молод…
– Кто это – Аскольд?
– Аскольд возможно.
Эта тайна мне не открыта.
– Как так можно?
Мир ведать, а чуть-чуть не знать.
– Да. Не забудь найти кровать,
И поудобней, чтобы смог он,
Тебя на ней поцеловать.
Вот что забыла я сказать:
Тебя лишь поцелуй разбудит
Священной, праведной любви.
А если он нечестным будет,
Всю жизнь проспишь. Иди. Живи.
Ты здесь по моему желанью.
Я удавить тебя могла.
Но ты добрее оказалась,
Чем я предположить могла.
Но короля я не простила.
Душа во мне давно остыла.
Теперь уж видно не разжечь.
Иди. Попробуй род сберечь.
Старуха подняла корзину,
Сложила пальцы калачом,
И свистнула. Сверкнул лучом
Блик от крыла парящей птицы -
Раздвинул лес и осветил.
На домик Анна обернулась.
Старухи дома след простыл.
Его как не было.
И ведьмы нигде не видно…
В вышине растаяла скупая тучка.
«Привиделось все это мне?
Вот это да! Знать леший водит.
Морочит разум ясный мой.
Ударилась я где-то крепко,
О сук, какой-то, головой.
Так это был всего лишь сон.
Ура. А-ну, вперед, мой конь!
В таверне
Отметим сей счастливый миг.
Там свита, с ног, наверно, сбилась.
И я, признаться, утомилась.
Где это фляга у меня?
Водой, немножечко умыться.
А славною казалась птица!
Мечта! А это, что за склянка -
Где видела я сей узор?
У ведьмы был такой на платье.
Так значит правда про проклятье.
Про короля и про Аскольда.
Ну, нет. Не верю. Ну и ну!
Но склянка есть. На ней узор.
А дальше поживем – увидим.
О встрече странной помолчу.
Ну а пока, на встречу, свите».
*****
Как там философ наш – Аскольд?
Нашел он эту запись в пыли,
Одной из трех библиотек.
Потом ее штудировал годами,
И точно знал: что хочет человек,
Того он обязательно добьется!
А что нам бедным, делать остается?
Раскинул карту, поискал по свиткам,
Координаты места уточнил.
И в путь подался в модном пиджаке,
Со склянкой фиолетовых чернил.
Решил записывать для поколений,
Все стороны веселых приключений.
Вот та стена. Вот тот чертополох.
Искатель лестницу, к стене той приволок.
Он лез по ней, мечтая об одном:
Как бы не рухнуть вниз:
Об остальном – потом.
Залез на башню очень высоко
А ведь найти её казалось не легко.
Но ведь нашел! И вот совсем один,
Как древний царь, тот что:
"Пришел, увидел, победил".
Он очарован был самим собой -
Доволен, смел. «Один играл с судьбой».
Мечтал. Мечту от всех берег.
Теперь ступает на порог,
Где ждет его, его судьба.,
И честь, и слава, и борьба
В коллегии профессоров и скептиков.
А он здоров. И замок вот!
Он в дверь железную идет.
Со скрипом, петли поддались.
Свод потолка уходит ввысь,
Сквозь стекла еле свет идет,
И юноша вдруг узнает
Всю обстановку: «Дежавю.
Вот чудо! Будто я люблю
Сей дом".
Он видит – люди за столом.
Их много, только все храпят.
Собаки у стола сидят.
Вот шут. Вот первых дел министр,
А вот король. И, браво – Бис –
Корона, вся, сползла на нос,
А на коленях милый пес.
Все спят.
По центру балдахин и ложе.
"Ну-ка, что под ним?
Какая девушка! Спит, как и все.
Что манит так к ее красе?
Нет губ алей. Красавица!
Изгиб бровей столь тонок и изящен,
Как и все черты…
Такой не видел красоты.
Свежа. Румянец на щеках.
И парень, поборов свой страх,
По воле сердца руку взял,
Принцессы, и поцеловал.
«Как кожа бархатна, нежна.
Осмелюсь, все равно, она ведь спит».
Но сердце, застучало чаще.
Испуг: "Откуда этот сердца стук?".
Тук-тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук…
Обратно это дежавю:
И видит свиту он свою.
Как входит, в зал, с колчаном стрел.
– Да, здравствуй дядя. Поседел ты как,
Я не был долго. Как Анна?
– Анна? Все без толку.
Гоняет бравых женихов,
И ни один ей не здоров.
Опять умчалась по лесам.
Все вторит птичьим голосам,
И дикому всему зверью
Всю дарит молодость свою.
Останусь так без внуков я, -
Вздохнул король.
Тут полынья сквозь время,
Как-то затянулась.
– Ах, Анна! Чтобы ты проснулась,
Что сделать мне, любовь моя!
Как счастлив, что с тобою я
Вновь свиделся. Вот это чудо!
Тебя всегда любить я буду.
И наклонившись, очень нежно
Целует он свою невесту.
А сердце бьется все: тук-тук.
Но отчего-то вторит звук.
И рядом вот уже звучат
Два сердца. Ждать теперь внучат!
Король проснулся., свита, двор…
И задушевный разговор
Течет, чадит свечей угар -
Как если бы никто не спал.
Все было так, как было раньше.
Как продолжение без фальши.
Запел петух, и солнце встало,
Лучом скользнуло по окну,
Затем, сквозь тысячи стекол,
Набрызгало нам свет на стол!
Звучат победные фанфары.
Слетела время пелена.
И правильно! К чему она?
Кому она теперь нужна?
Лишь крой "Фореве" пиджака
Вперед переживет века.
Но мы над ним совсем не плачем,
Он важен в будущем и значим.
Беспокойный Султан.
Жил был султан. Имел гарем.
В нём было много места всем:
Семье, наложницам, супругам,
И всё ж султан искал проблем:
«Та – слишком страстна,
Та – доступна,
Та – оголяется, как вихрь,
Та – плодородна,
Та – дородна»…
Султан расстраивался в миг.
И вот решил себе сыскать,
Он, непорочную девицу.
Не чтоб – до свадьбы с ней не спать,
А чтобы мог он ей гордиться:
Её разумностью в любви, -
Таким… «размеренным рассудком».
Все женщины – одной крови,
В какую ни налей посуду.
И вот толпа из юных дев,
В сафьяне красном, палантинах -
Но, всё – не то, и все – не «Ах!».
Султан же рисовал картину.
Он на холсте изобразил,
Прекрасной незнакомки лик.
И только кисти отложил,
В него влюбился в тот же миг.
«Такую видеть здесь хочу!», —
Султан надежды возлагал,
На то, что собственной рукою,
Он идеал свой написал.
Посыльные трубили всем:
«Найти, доставить, привезти».
Сулили золотом калым —
«Какой сумеют унести».
Идут года, бегут часы,
Минуты сыпятся песком…
Султан гарем свой позабыл:
«Что толку – в неразумном, в нём?».
Луна росла и убывала,
Сменялись красотой рассветы.
Везде искали – не сыскали,
Девицу, схожую с портретом.
Деревья вырасти успели,
Сменялись травы на цветы,
Султан сидел перед портретом,
И были дни его пусты.
Шербет не освежал, приелись,
Деликатесы и халва,
И с каждым новым днём сильнее,
Теперь болела голова.
Детишки выросли в гареме.
Его давно забыл султан.
И все прекрасные супруги,
Забыли путь к его устам.
Они сначала долго ждали,
Не понимая, что случилось,
Потом по-бабьи передрались,
Потом сплотились женской силой.
Позвали лекаря, и вот,
Микстуру он ему несёт.
Султан микстуру эту принял,
Но только заболел живот.
Портрет теперь хранила стража,
Поскольку жены покушались.
И я их очень понимаю,
Они б пред Небом оправдались.
И вдруг: «О, Чудо! Есть. Нашлась.
Похожа. Честью поклялась,
Что целомудренная телом.,
Лишь с Разумом имеет связь.
Её к султану привезли.
Она очки на нос надела.
Взглянула косо на портрет:
«Свежо, – сказала, – живо, смело».
Султан ожил. Вновь, блеск в глазах.
Со страстью деву в спальню тащит.
Ну, а она ему: – Нашел?
Кто ищет, тот всегда обрящет.
Мне не до глупостей таких.
Я целомудрием прекрасна.
И если Вы, ко мне – Жених,
То все усилия напрасно!
Я не люблю мужчин, как вид.
Ценю лишь ум. Не мужью силу.
Прошу, при мне не раздевайтесь.
Мужское – обезьянье – тело.
Вы волосаты и грубы,
От вас козлятиной несёт.
Поэтому Вы мне простите,
Но я не для постели. Вот.
Могу развлечь Вас разговором,
Спеть, станцевать всегда могу,
В вопросе ж продолженья рода,
Я Вам никак не помогу.
Да – холодна! Зато – умна!
И точно, как лицо с портрета.
Но, не жена – я. Не жена!
Во мне не расцветает это.
У Вас премиленький гарем,
Совокупляйтесь на здоровье.
А я не для мирских утех,
И то могу себе позволить.
Я – образованна, красива.
Язык – Японский и фарси…
Могу быть капитаном, смело.
Но от постели… Нет. Спаси…
«Вот это, да!», – султан подумал.
Потом, по-русски, смачно плюнул.
Но, страсть взыграла! Он – в гарем.
«Сейчас пойду, устрою всем».
Пришёл. Метал огонь глазами.
Одну наложницу привлёк.
Потом другую… Но, с часами,
С султана выпал весь песок.
А с ним и вся мужская сила.
Капец! Ну, что ж: всему свой срок.
Часы не развернуть обратно,
Назад, не всыпать тот песок.
Султан, теперь, как муж, скучает.
Зато науку превозмог!
Его девица посещает,
И каждый день дает урок.
О том, как праною дышать,
Белок с жирами совмещать,
О том, как экономить силы,
И сколько точно, нужно спать.
Она хранит султану верность,
Во всём, всегда и насовсем.
Поскольку ложе не делили,
То Верная она – СОВСЕМ!
Всё б – ничего, да, вот, поди ж ты.
Тьфу, тьфу, тьфу – через плечо.
Султан опять теперь вздыхает -
Он, вновь влюбился горячо:
На небе рассмотрел Звезду,
Через огромный телескоп.
Влюблён, теперь, в неё одну.
Мулла лишь обвенчать не смог.
Поскольку всем и навсегда,
Сияет с высоты Она,
По обстоятельству такому,
Она не может быть верна!
