Дорофея Ларичева пишет в основном в жанре фэнтези. Лауреат литературных конкурсов «Новая детская книга», «Живой родник», «Листья дуба». Автор подростковой фэнтези-серии «Пилигримы» и романа «Эльфиния: Зачарованный город». Член Союза писателей России. Живет в Брянске, преподает в техническом университете, кандидат экономических наук, доцент.
© Дорофея Ларичева, 2020
© ИД «Городец-Флюид», 2020
Главные герои
Тинри – Танира Комидари, Танри – главная героиня романа, девочка, которую ледяной демон Агых увез с Данироль.
Арвисо Синард – «брат» Танри, обучается вместе с Танри в Воздушной Академии на пилота дирижабля.
Рофирт Бингар – сокурсник Арвисо, обучается вместе с Танри в Воздушной Академии на пилота дирижабля, влюблен в Танри.
Бартеро Гисари – куратор полярной экспедиции на Данироль.
Командор Ванибару – гатур, преподаватель Воздушной Академии.
Пролог
Они увозили ее прочь от дома, прочь от тех, кого она знала и любила. Поздно жалеть о чем-то, возврата не будет. Все решено раз и навсегда. И упряжка звездных псов давно бежит не по снегу, а вознеслась высоко над белой равниной. Чернеет вдали море, утихшее после сезона штормов. И льдины, отколовшиеся от неповоротливых туш айсбергов, слабо мерцают в свете полной луны.
Тот, кто правит упряжкой, не остановится, сколько его ни умоляй, ни проси. Высокая фигура, закутанная в песцовую шубу, темнеет впереди, держится за спинку саней. Даже страшно окликнуть его, страшно заглянуть в его лицо. Что там увидишь?
Мелодично звенят бубенцы больших, укрытых шкурами саней, но не убаюкивают, как хотелось бы, а озорно, словно напевая песенку, повторяют: «Тин-тин-ри, тин-тин-ри»… Почти как ее имя. Тинри. Тинримина, как звала ее бабушка, одну из пяти внучек, самую любимую.
Еще вчера Тинри жила в длинном доме. Он протянулся от горы Раненого Медведя до Желтого Камня. Древний, говорят, построенный во времена основателя их рода – Оленя, каменный дом состоял из семь раз по десять маленьких, пять раз по десять больших и девяти очень больших комнат.
Вначале семье Тинри полагались три большие комнаты. Но когда отец с тремя братьями ушел в море и не вернулся, а разум жены младшего брата забрали к себе духи моря, комнат осталось две. Когда обзавелись семьями и покинули их три старших сестры, а мать выбрала жизнь в длинном доме Чайки, у семьи Тинри отобрали еще одну комнату.
Теперь же, когда Тинри уехала, ее родных вообще могут поселить в маленькой, или в очень большой общей комнате. Но ничего не изменить. Беззубый шаман на собрании рода бросил гадальные кости из рыбы ахак и заявил, что именно ее, Тинри, невзлюбили духи моря, и именно она виновна в том, что шторма не прекращаются так долго, а рыбацкие лодки гибнут одна за другой.
«Тин-тин-ри, тин-тин-ри», – звенят колокольчики, а созвездие Голодного Тюленя смотрит вниз в черные, не способные что-либо отражать воды. И холод цепкими щупальцами пробирается под медвежий мех. «Тин-тин-ри, тин-тин-ри».
Вспоминается большая полутемная комната, освещенная только пламенем очага, наполненная до отказа людьми. Весь род, за исключением совсем маленьких или немощных, ждет решения главы. А тот смотрит на лысого беззубого шамана, еще не старого, но очень страшного. В его пожелтевших от табака пальцах зажат маленький квадратик из тюленьей шкуры, на котором написано имя человека, прогневавшего духов. Понуро молчат старейшины рода. Отводят взоры молодые охотники. Женщины глядят в пол. Одна Тинри смотрит на шамана. Ей интересно. Она недавно вступила в женский возраст, и ее впервые допустили на собрание. Она ощущает себя взрослой и важной.
Молчит глава. Молчат люди. И только шаман что-то бормочет на кусочек шкуры. Чадит очаг… Внезапно шаман резко разворачивает шкурку, смотрит на нее. Его глаза округляются. Он еще раз сворачивает ее и опять разворачивает. И словно рыбу-кусаку бросает в огонь.
– Она! – поворачивается шаман к Тинри. – Она неугодна духам!
Тинри оглядывается назад, словно прогневавшая духов стоит за ее спиной. Но подходит глава, берет девочку за руку и выдергивает из общей толпы.
– Верно ли ты понял послание духов, шаман? Она еще ребенок. Куда ей гневить высшие силы? – спрашивает Санак.
– Да, многомудрый. Духи указали на нее.
Санак задумывается на миг, а потом спрашивает ничего не понимающую Тинри:
– Выбирай, либо мы отдаем тебя в дом Песца, что на Зубастом мысе, либо отведем к людям с далекой земли, и ты уплывешь на большом корабле.
Он замолкает, оглядывая всех членов своего огромного рода. Те отводят глаза и ждут выбора Тинри. А она не знает, куда ей спрятаться. Над ней возвышается громадная фигура главы рода, рядом возмущенно сопит бабушка, не смея молвить слово в ее защиту. По стенам большой комнаты пляшут огненные тени, пахнет дымом и тухлой рыбой.
– Я… – почти не слыша собственного голоса, пытается сказать перепуганная Тинри. – Я поеду…
– Многомудрый Санак, – вдруг перебивает ее беззубый шаман. – Духи моря подсказали мне, какое решение устроит их.
– Какое же? – поворачивается в его сторону глава рода Оленя.
– Девочку надо отвести к скале Мертвого Кита в день, когда котел луны наполнится до краев тюленьем жиром, и оставить там на ночь. Духи сами решат ее судьбу.
Все собравшиеся в большой комнате длинного дома шумят, ведь так поступают только в особых случаях, когда кто-то из членов рода теряет разум и становится буйным, или в дом приходит весенний мор и нужно откупиться жертвой. Но Санак поднимает руку, и шум стихает.
– Так будет! Согласен. Когда ночь полной луны?
– Через десять и еще четыре дня, многомудрый, – услужливо подсказывает беззубый шаман.
– А сейчас, Тинри, дочь Деразы, ты не должна покидать длинного дома.
Она плакала. Как она плакала! Но никто не пришел к ней на помощь. Да и кто сумел бы помочь? Бабушка стара и почти ничего не видит. Младшей сестре и десяти зим не исполнилось. А за стенами длинного дома скребется и ноет метель и беснуется море, швыряя на берег льдины и ледяную крошку.
Если бы можно было передать весточку Бартеро, моряку со «Смелого», большого корабля, что стоит в заливе Долгого Уха! В заливе находится то, что люди с зеленой земли называют «база». База – это два десятка домишек, крошечных по сравнению с длинным домом. Внутри них есть множество странных вещей, о назначении которых девочка часто безуспешно размышляла.
На берегу залива также есть школа, куда главы родов приказали отдавать детей учиться грамоте. На ее трехэтажное здание бывалые охотники смотрят с удивлением. Они и представить себе не могли, что дома можно строить ввысь. Внутри даже в самые трескучие морозы в бочках зеленеют травы и цветут цветы! Учителя, люди с зеленой земли, рассказывают о своей жизни. Сказки, наверно, рассказывают. Про корабли, что летают по небу и плавают под водой, про дома до небес и дома на небе… А еще у учителей диковинные одежды. Хоть бы глазком поглядеть на зверей, из которых такое шьют…
В школе детям рассказывали, что когда-то их земля тоже была зеленой. Поколений семь назад… И этому Тинри верит, потому что из окна школы виден мертвый лес, куда ходят охотники долбить лодки… Правда, Тинри рассказала эту историю бабушке, а та заплакала, отругала внучку и приказала забыть то, о чем ей поведали чужаки.
Когда детей отпускали погулять между занятиями, Тинри часто бегала смотреть на корабль. Там она и встречала Бартеро. Он угощал ее чем-то ярким и вкусным. Как же оно называлось? Курага – сушеные абрикосы! И еще он обещал увезти ее на зеленую землю.
– Повзрослеешь, выучишься. Через год я приплыву за тобой на большом подводном корабле. Он похож на кита. Только сделан из железа, – говорил он, и его голубые глаза блестели. А Тинри все хотела потрогать его золотые волосы – настоящие ли? Точно солнышко!
– Меня бабушка не отпустит, – отвечала Тинри, а сама не верила, что кит может быть сделан из железа. Оно ведь такое дорогое! Но все равно ждала, что чудо случится. Все знают – скоро «Смелый» покинет залив. Останутся только люди на базе. Но через год, когда отшумят шторма, приплывет ее моряк. Он всегда выполнял обещания.
А может, врал он все, тот Бартеро? Но так приятно было слушать его рассказы. Важный он был, несмотря на то, что молодой. Все остальные моряки с ним почтительно здоровались. Даже самый главный на базе, капитан, и то уважительно головой кивал.
А когда она заговорилась с ним и опоздала на урок, Бартеро сам отвел ее в школу и извинился перед учителями. Других бы отругали. А перед Бартеро стихли и сказали – с ним Тинри может сколь угодно долго задерживаться. Вот только как они его называли, девочка уже не помнила.
Теперь, вернувшись из ледяных земель, будет ждать ее на берегу солнцеволосый моряк, а она не придет. Больше никогда. А другие дети скажут – Тинри унесли духи моря. Интересно, станет ли он грустить? Она точно будет.
Она пыталась ему сообщить. Санак побаивается людей с зеленой земли. Те покупают у рода тюленьи шкуры, оленьи рога и фигурки, сделанные из них, а также самую красивую вышивку. А взамен дают железо, табак, ткани и огненное оружие. Раса, младшая сестра, обещала передать просьбу о помощи Бартеро. Сумела ли? Она лишь раз появилась под дверью комнаты, где заперли Тинри. А потом Расу прогнали.
После была метель. Еле живую от страха Тинри везли на санях. Санак и шаман не спускали глаз с прогневавшей духов моря. У скалы ее привязали к мертвому дереву.
– Проси духов, чтобы помиловали тебя и назавтра, когда мы вернемся, ты осталась жива, – «пожалел» ее глава рода.
Шаман только скалился беззубым ртом, словно желая сказать: ничего хорошего тебя не ждет. Еще никто не пережил ночь в этом месте. Даже такую короткую, как сейчас. Утром находили замерзшие или растерзанные белыми медведями тела, либо вообще ничего… Только обрывки веревки. И Тинри сама это знала.
Они уехали, а она осталась, привязанная, не способная пошевелится. И холод медленно пробирался под медвежью шубку. Вначале стало покалывать пальцы на руках и на ногах. Потом ступни ног и кисти рук. Лицо щипал ветер, бросая в него пригоршни снега…
Тинри чувствовала – ледяной сон накатывает на нее, как волны на берег. Нет, она продержится до возвращения саней… Но пальцев на ногах и на руках она не ощущает. Может, так лучше – уснуть навсегда?
Колокольцы? Неужто Санак возвращается? Тинри делает над собой огромное усилие, чтобы повернуть голову. Не он. Люди с базы? Они ездят на собаках. Вон какие огромные белые псы летят сквозь метель! И светятся… Нет, ей кажется. Это все холод.
«Ты хочешь умчаться со мной?» – беззвучно спрашивают ее. Кто спрашивает? Псы еще далеко. И метель унялась.
– Куда? – едва разжав замершие губы, молвит Тинри.
«Туда, где тебе будет хорошо. Куда сама захочешь. Или тебе больше нравится здесь?» – так же беззвучно возникает в ее голове.
«На зеленую землю», – подумает девочка, уже не в силах что-то сказать.
«Хорошо, садись в мои сани», – отвечают ей.
И действительно, сани, запряженные десятком огромных собак, останавливаются. Человек, с ног до головы закутанный в песцовые меха, жестом указывает на место позади себя.
«Но я же связана? Как я смогу?» – спрашивает Тинри. И тут же путы спадают с нее. А по телу разливается тело, словно ее долго отогревали возле очага.
«Садись. Мои звездные псы отвезут тебя на зеленую землю», – отвечает человек. Она устраивается поудобней на сиденье, закутывается в меха, и он командует собакам: «Поехали!»
Если бы она знала, что возвратившийся с ледника Бартеро опоздал совсем чуть-чуть. На полчаса. И она, Тинри, уже летела в упряжке звездных псов, когда он, без шапки, с развевающимися на ветру золотыми волосами, стоял у скалы Мертвого Кита и смотрел на непонятно откуда возникшие и неведомо почему обрывающиеся следы саней. А шаман, которого держали трое людей с зеленой земли, вырывался и скулил:
– Это духи моря! Или великий Агых со свитой грешников забрали-сссь ее за то, что она не соблюдала-сссь обрядов и водилас-сссь с такими, как ты! Агых! Точно Агых! Он иногда возвращается-сссь к нам, своим детям! Он забрал-сь! Он!
– Я сам сейчас тебя заберу! – прорычал Бартеро.
Куратор экспедиции снова и снова осматривал следы крупных собачьих лап и вглядывался в звездное небо.
– Если ты жива, маленькая, я найду тебя! – прошептал он наконец. – Пошли! – приказал он морякам.
– Господин Гисари, а с этим что делать? – спросили его про шамана.
– Бросьте здесь. Нам он больше не нужен.
Глава 1
250 год от прилета гатуров.
Виса
Арвисо впервые видел гатура. Ну да, конечно, те живут только в крупных городах и не снисходят до маленьких провинциальных, таких как Шанбаре. Гатуры вершат великие дела на небе, и только избранным и знатным семьям есть возможность их лицезреть.
Арвисо стоял, крепко сжимая ручку корзины и завороженно следил, как высокая фигура чужака скользила над мостовой на платто, маленькой дощечке, парящей в двух ладонях от земли. Красно-оранжевая одежда крупными складками спадала до основания платто, и Арвисо не мог разглядеть, действительно ли у гатура вместо ступней копыта, как говорили окрестные мальчишки и как считала няня.
Гатур двигался прямо на Арвисо, и мальчик отступил в тень. Только там он осмелился поднять взгляд на чужака. Тот действительно походил на человека: глубокие большие глаза, тонкий нос, широкий тонкогубый рот… Вот только кожа у него была ярко-розовой, а на голове из белой короткой шерсти поднимался красноватый гребень, как у петуха. А еще, говорят, у него должны быть крылья, но гатуры их почему-то прятали…
Арвисо перестал дышать, когда гатур поравнялся с ним и, не удостоив наблюдателя взглядом, повернул за угол. Мальчик перевел дух и заспешил на рынок. У дяди сегодня гости. Надо купить зелени и специй. Няня и тетя Агнесс с утра возятся на кухне. Кузина Лиди присматривает за магазином.
«Интересно, кто сегодня придет? Вот бы это был папа! Нет, вряд ли», – поник головой мальчик. Отец уже два года не навещал его. Говорили, он уехал в дальнюю экспедицию, может, даже к гатурам. Но Арвисо знал точно, его отец в тюрьме. Он подслушал как-то разговор тетушки с дядюшкой. Мальчик верил – его отец не преступник. И вскоре это непременно выяснится. И отец вернется! Не через десять лет, а очень-очень скоро.
Мама сейчас нянчит двойняшек, его сестричек. Но няня говорит, что из-за своего нового хахаля о сыне она не вспоминает. А он тоже не вспомнит ее! Никогда!
Мальчик свернул из переулка Звездного на улицу Навигатора Тира и огляделся по сторонам. Дрена и компании не видно. Не придется обходить. Выискивая в брусчатке желтоватые камни, мальчик запрыгал с одного на другой. Испугавшись, что его увидят за таким детским занятием, приосанился и степенной, как он считал, походкой направился в сторону рынка.
Теплый ветер растрепал русые волосы Арвисо, пощекотал шею расстегнутым воротом белой рубашки, зашелестел вьюном на заборе и улетел блуждать по городским улицам, подглядывать в окна домов, где на подоконниках грелись толстые пушистые коты и томились от жары горшки с фиалками и геранью.
Шанбаре походил на другие города государства-континента Висы. Двух- и трехэтажные домики с садиками и огородами мирно соседствовали с многоквартирными пяти-шестиэтажными зданиями, первые этажи которых занимали магазины и мастерские. Лениво распластавшийся по обоим берегам неспешно текущей среди низких холмов Симдии, он никогда не ведал зимы, ибо находился в теплых широтах.
В пяти часах езды от города шумели зеленоватые воды Герийского океана, преданной собакой ластясь к ногам красавца Лиссарана – столицы Висы. Там находилась и Воздушная Академия, о которой грезил Арвисо, и еще много чего интересного, очаровывающего. Там гнездились ветра странствий, перешептывающиеся с желто-белыми парусами яхт. В портах, с трепетом в своих механических сердцах, ждали часа новых путешествий пароходы… Но в Шанбаре словно об этом не ведали, а спокойно грелись на солнышке. И чистенькие, оштукатуренные и покрашенные в желтый, розовый и молочно-шоколадный цвет дома в обрамлении садов навевали дрему.
К вечеру собрался дождь. Тетушка Агнесс расставляла на столе бокалы, а Вирия, няня Арвисо и дальняя родственница хозяйки, вытирала тарелки. Ветер гнул старую вишню во дворе, скрипел незапертой калиткой и грозился еще больше задержать дядюшку Джеральдо и его гостей, которых ожидалось трое.
– Это будут уважаемые люди. У них к нам очень важное дело. Если повезет, то даже два, – многозначительно улыбаясь, сообщил утром Джеральдо жене.
Агнесс, отлично зная, насколько важными могут быть гости у владельца магазина игрушек, не стала вдаваться в кулинарные изыски и решила зажарить гуся. Подумав немножко, она на всякий случай приготовила жаркое из баранины. А Вирия испекла чудный пирог с малиной.
На столе было множество закусок, салатов, но на Арвисо, оседлавшего высокий табурет, они не произвели никакого впечатления. Мальчик думал о встрече с гатуром, зато тетю и няню встреча не впечатлила. «Ну и что, что он был в городе. У чужаков свои дела. Не забивай себе голову всякой ерундой», – отмахнулась от него Агнесс. А Арвисо все не мог успокоиться. Он уже не раз пожалел, что спрятался в тень. Вот было бы здорово, если бы чужак заметил его и выделил как избранного, забрал бы учить своим небесным наукам! Тогда удивилась бы мама и гордился им папа!
Сквозь хлещущую в окна тьму пополам с дождем и ветром едва прорывались огоньки фонарей. Агнесс еще раз окинула оценивающим взглядом стол и направилась к зеркалу убедиться, не выбился ли соломенный локон из ее высокой прически. Разгладив тонкими пальцами складки на кремовом платье, коснувшись невзначай жемчужны в серьге, она осталась довольна собой и своим нарядом, подчеркивающим ее высокую изящную фигуру.
Вирия, в отличие от компаньонки, была женщиной упитанной, но не грузной, невысокой, тоже светловолосой. Ее круглое лицо с ямочками на щеках постоянно улыбалось. И Арвисо считал свою няню доброй феей из сказок… если она не начинала ворчать.
Женщины отошли от зеркала, как за окном требовательно прогудел автомобиль. Агнесс распахнула дверь и впустила в прихожую четыре мокрые фигуры. Джеральдо привел гостей. На одном из них красовалась синяя с серебром форма навигатора небесного флота, двое других были летчиками.
– Арви дома? – поприветствовав жену, спросил Джеральдо. Агнесс кивнула. – Пусть спустится к столу. Я хочу представить его этим господам.
При виде гостей дядюшки у Арвисо перехватило дыхание, а у кузины Лиди чаще застучало сердце. Особенно из-за смуглого чернобрового летчика Сирино, чья желтая форма еще больше подчеркивала синеву глаз.
– Где ты с ними познакомился? – задержав мужа на пороге, шепотом спросила Агнесс.
– Они зашли в наш магазин. Им понравились модели самолетов, что делает Арвисо. Мы разговорились. Они все зазывали меня на аэродром за городом. Но разве можно оставить магазин в самые торговые часы? В ответ я не мог не пригласить их к себе, – еще тише ответил Джеральдо, а Агнесс смахнула с рыжей бородки мужа капельки дождя. – К тому же мальчик бредит небом. Вдруг что-нибудь получится?
Гости расселись за столом. Начавшаяся беседа ни о чем постепенно приобрела смысл. Чернобровый летчик Сирино переглядывался с рыжей Лиди. Арвисо обожающими глазами смотрел на навигатора, когда другой летчик, уже седеющий, но сильный мужчина с улыбчивым обветренным лицом спросил:
– Мне говорили, молодой человек, что вы хотели бы научиться летать?
– О да, господин! – от волнения не слыша собственного голоса, ответил мальчик.
– Я ректор Воздушной Академии и считаю, что через два года ты вполне мог бы попытаться к нам поступить. За это время, конечно, всякое может произойти, и ты десять раз можешь передумать и увлечься, скажем, архитектурой или чем-нибудь еще. Но если решишься, милости прошу. Твой дядюшка много о тебе рассказывал. Я видел модели самолетов и небесных кораблей, что продаются в магазине. Там, конечно, есть некоторые неточности. О них я уже сказал твоему дядюшке. Но для начинающего модели просто прекрасны.
– Спасибо, господин ректор! Я не передумаю! – покраснел Арвисо, осторожно вытирая взмокшие ладони о край скатерти.
– Думаю, из тебя выйдет прекрасный пилот, – серьезно кивнул чернобровый.
– А теперь иди, Арви, уже поздно, – негромко сказал дядя.
В другой раз Арвисо закапризничал бы, но разве можно вести себя невоспитанно при столь замечательных гостях. И переполненный счастьем мальчик взлетел по лестнице. Он станет летчиком! Пока только летчиком. Но кто ему помешает потом выучиться на навигатора? Жалко, это случится через два года, когда ему исполнится пятнадцать!
Гости внизу еще беседовали с дядей Джеральдо, изредка доносился звонкий смех Лиди. А мальчик сидел у окна и смотрел на небо. В нем гуляли молнии. Словно грозди невиданного винограда, клонились они к земле. И в грозовом сплетении воды, огня и ветра неспешно летел сияющий синими сигнальными огнями корабль гатуров. Наверно, он возвращался с их далекой небесной родины.
Арвисо проводил его восхищенным взглядом и уже завесил штору, как во дворе что-то сверкнуло, загрохотало. Мальчик вновь кинулся к окну. Молния подожгла старый каштан, который дядюшка Джеральдо второй год грозился спилить. Вот и гроза на помощь пришла.
Испугавшись, что огонь перекинется на другие деревья, а с них на дом, мальчик сбежал вниз, но дядюшка и гости уже знали о случившемся. Накинув плащи, они раскатывали длинный рукав шланга. По их команде Агнесс повернула вентиль, пуская воду.
Арвисо хотел было подойти поближе, когда Вирия вовремя поймала мальчика за плечо.
– Стой! Не твое дело! – строго сказала она.
Каштан потушили быстро, и дождь помог. Но навигатор склонился куда-то к кустам шиповника, подозвал товарищей. И уже через полминуты они внесли в дом девочку.
– Откуда она? – ахнула Вирия, тут же позабыв про Арвисо. – Какая хорошенькая! И кто ее так странно вырядил?
Действительно, на девочке лет двенадцати-тринадцати были надеты меховые сапоги, теплые штаны (наверно, не одни, судя по толщине) и пара серых рубашек, расшитых зелеными камешками. Симпатичное, но очень бледное лицо обрамляли две толстые длинные черные косы.
– Маленькая какая! И худенькая! – ахала няня.
Пытаясь привести девочку в чувство, навигатор растирал ей виски и уши.
– Лучше послать за доктором, – сдался он через несколько минут. Но тут незнакомка открыла глаза.
– Слава богу! – вздохнула Вирия.
– Как тебя зовут? – по праву хозяина дома спросил дядя Джеральдо.
– Тинри, – прозвучало в ответ.
– Тинри… Наверно, Тириния или Танира, – предположила няня.
– Наверно-сь, – так же тихо ответила девочка, испуганно глядя на окружавших ее людей.
– Откуда ты? Где твои родители? – обнадеженная ответом, продолжила Агнесс.
– Я… Я не помню-сь! – испугалась девочка и расплакалась.
– А как ты оказалась в саду? Что с тобой случилось? – спросил ректор.
– Не знаю-сь, – девочка испугалась еще больше.
– Хватит мучить расспросами бедного ребенка! – возмутилась Вирия. – Несите ее в мою комнату. Лиди, приготовь горячего чая с медом. Главное убедиться, что Тинри молнией не задело.
Так в доме Арвисо появилась Тинри. Вернее, уже Танира. Танри. Ее показали докторам, но те сочли девочку абсолютно здоровой. «Память со временем восстановится. Возможно, что-то ее напугало. Но мы бессильны ускорить процесс», – говорили врачи.
Ее расспрашивали сыскари, давали объявление в газету, разыскивая родственников. Бесполезно. Никто так и не понял, как она попала в сад к Синардам.
Осмотрев ее одежду, сыскари отчего-то решили, будто Танри могла быть бродяжкой и перед грозой стащить что-нибудь в сувенирной лавке. А может, девочка путешествовала с бродячими артистами? Тогда установить ее родню вообще сложно. Разве уследишь за всеми лицедеями?
Власти постановили отдать девочку в приют, но Вирия воспротивилась.
– Пусть у нас поживет. Я за ней буду присматривать. Дома, в заботе и внимании, она быстрее вспомнит, что с ней случилось.
Выяснилось, что Танри не знакома ни с водопроводом, ни с газом. Очень удивлялась цветам на лужайке и в городском парке. В первое время она немного боялась автомобилей, с воплем бросилась из кинотеатра, когда на экране возник конный экипаж, несущийся во весь опор прямо на зрителей. Но вскоре пообвыклась. И быстро завоевала сердца дядюшки Джеральдо и тетушки Агнесс. Даже Лиди, вначале прозвавшая Танри дикаркой, стала брать девочку в магазин помогать расставлять товар.
– Не первого чужого ребенка воспитывать, – вздохнула как-то Агнесс и наняла для Танри учителей, ибо девочка едва умела читать и писать.
Но училась она удивительно быстро, с немалым усердием и любопытством, и за год насыщенных ежедневных занятий почти догнала Арвисо по знаниям, экстерном сдавала школьные экзамены как приемная дочь Вирии.
Хотя со стороны казалось иначе, привыкала Танри к новой жизни с трудом. Все вокруг было новым и невиданным. Язык, на котором общались эти люди, приютившие ее и искренне пытавшиеся помочь, достаточно сильно отличался от того, на котором говорила она. Приходилось по пять-шесть раз переспрашивать, просить разъяснения незнакомых слов.
Да, ей нравился светлый, просторный дом с большими комнатами, с песочного цвета пушистыми коврами, светло-коричневыми шторами и широкими деревянными лестницами, покрытыми желтоватым лаком… Ее удивляла библиотека – комната, полная книг, портретов серьезных мужчин и женщин. Единственная комната в доме, выполненная в светло-зеленых тонах. Но для девочки она была притягательной еще и потому, что там стоял проигрыватель – ящик, под когтистую лапку которого клали тонкие черные пластинки, и тогда всю комнату наполняла необыкновенно красивая музыка.
Ей понравились духи-хранители этого дома, почему-то не показывающиеся его хозяевам. Их желтые, словно под цвет ковров, круглые, мохнатые тельца размером с кулачок быстро передвигались на коротеньких лапках вдоль стен и находили свой приют в гостиной под лестницей, где и была малюсенькая резная дверка в их мирок.
Все были дружелюбно настроены к Танри. Добрее всех оказалась Вирия, взявшая девочку под опеку.
– Была бы ты моей дочечкой… – все чаще вздыхала добрая женщина.
Арвисо, воспитанник хозяев дома, тоже казался Танри интересным и незлобным созданием. Правда, он не обрадовался ее появлению. Но вскоре перестал ревновать няню к чужачке. И начал рассказывать Танри о воздушных полетах и о самолетах.
– Они летают как чайки или альбатросы? – вдруг спросила она, и тут же подумала: «А откуда я знаю?»
– Да, только быстрее и выше, – не обратив внимания на проблеск памяти, сказал Арвисо. И показал ей модели.
– Вот этот «буревестник» с крытой кабиной. Он для разведывательных полетов. Это гидроплан. А это почтовый, он может летать через океан на очень большие расстояния. А это грузовик. У него четыре мотора, смотри…
Он указывал ей на приделанные к крыльям вертушки.
– А они сильно большие, эти самолеты? – спрашивала Танри.
– Да. Но дирижабли несравнимо больше. Они перевозят по две-три сотни пассажиров. Я однажды летал на таком, – он с гордостью показал девочке модель – пузатую, как сытая рыба, с маленькой коробочкой, прикрепленной под брюхом. Танри уже видела подобный в небе, поэтому не удивилась. – Я летал с дядей через Герийский океан, – продолжал Арвисо. – Со Спиры, западного континента, сюда, на Вису. От мамы. Целых четыре дня летели! – мальчик погрустнел, вспомнив о матери, но не стал ничего рассказывать Танри.
– А что это? – Девочка взяла в руки не очень симпатичную по сравнению с самолетами и дирижаблями модель, похожую на расплющенный браслет с желтыми стеклянными бусинами на внешней стороне.
– Это небесный корабль гатуров, – произнес Арвисо и, видя, что девочка нуждается в разъяснениях, продолжил: – Двести пятьдесят лет назад они прилетели со звезд, остановили грозящую Земле катастрофу, отведя комету. Они изменили климат планеты, переместив ее чуть дальше от солнца, изменив наклон оси. Теперь они частые гости на нашей земле. Они наши учителя. Они прекратили смутные времена и войны. Они запретили забрасывать камнями изобретателей и жечь на кострах художников и талантливых лекарей. Они объединили страны на всех континентах, кроме Герии. Они ввели единый язык и деньги. Лучших людей они берут в свой звездный дом на Сириусе и учат небесным наукам. И тогда те становятся навигаторами и получают право управлять их кораблями!
Голос Арвисо восторженно дрогнул. О, мальчик знал, как ему казалось, все о Сириусе и полетах к его второй планете, откуда и происходили гатуры. Он регулярно ходил в публичную библиотеку, брал мемуары навигаторов и читал, читал, читал… Он грезил небом и был абсолютно уверен, что однажды его допустят до межзвездных путешествий.
* * *
Она долгое время чувствовала себя чужой в гостеприимном доме Синардов. К ней хорошо относились. Вирия любила ее, как… Как кто? Как мать? Нет. Девочке почему-то казалось, что матери у нее не было, или она была не такой. Между Танри и ее прошлым высилась непробиваемая стена. Но что-то все же просачивалось сквозь узорчатую ткань сновидений.
Еще ей часто снился корабль под снегом: потемневшие от дыма трубы, тяжелые якоря, борта с облезлой краской… Вот только названия его она никак не могла прочесть. Что-то было связано с этим кораблем. Что-то важное. А она в который раз не приблизилась хотя бы на шаг к этой тайне. Сев на кровати, Танри расплакалась. Кто она? Почему она здесь? Что за загадку хранит ее прошлое?
Прошло уже больше года, как она поселилась у Синардов. Сколько лет ей самой? Почему-то она была уверена, что пятнадцать. Но Вирия считала, что не больше четырнадцати. «Ты такая маленькая, щупленькая… Не спеши взрослеть», – говорила она, хотя Танри почти догнала по росту Арви. Четырнадцать так четырнадцать. Тем более, как теперь знала Танри, будь ей пятнадцать, Вирии не позволили бы ее удочерить и отправили бы девочку в приют на три года обучаться нудной рабочей профессии.
Танри смирилась. Но каждый раз, когда ей снился заснеженный корабль, беспокойство надолго поселялось в ее душе.
Девочка вытерла слезы, оделась и спустилась вниз. В гостиной, за столиком у окна сидел Арвисо и мастерил маленький дирижабль.
– Нравится? – спросил он не оборачиваясь, втайне ожидая похвалы.
– Очень, – честно призналась Танри. – Научи меня делать такие же, – вдруг попросила она.
– Зачем? – удивился мальчик. – Это не девчоночье занятие. Вышивай и вяжи, как Лиди. Пироги пеки, как няня!
– Тогда выполни мою просьбу, – Танри ожидала такого ответа, поэтому не обиделась. – Если я нарисую корабль, ты смастеришь его для меня?