Глава 1
Марианна
– Ты куда, милая?
– Всего лишь припудрю носик, – целую в щеку своего жениха. – Скоро вернусь!
На самом деле мне просто необходимо сбежать из зала переговоров и немного размять затекшие ноги.
Никогда не любила туфли-лодочки на высоком каблуке, отдавала предпочтения другой обуви. Но Максим не позволил мне выбрать сабо на пробковой танкетке или босоножки на устойчивом каблуке.
Невеста миллиардера должна выглядеть изящно и стильно, поэтому пришлось надеть платье, в котором даже дышать трудно, туфли на ногах больше напоминают пыточный инструмент.
В туалете пусто и прохладно. Я с большим удовольствием снимаю туфли и, шевеля пальцами ног, перекатываясь с носка на пятку, разгоняю кровь.
– Больше ни за что не надену туфли-лодочки и узкие платья! – шиплю себе под нос. – Даешь свободу и комфорт беременной девушке!
Отражение в зеркале показывает вместо меня девиц, одетую как с иголочки, с бледным лицом и большими грустными глазами.
Я включаю воду, опускаясь над раковиной, умываю лицо, а когда поднимаюсь, то…
Вижу в отражении… Его!
Мужчина, которого я тщетно пытаюсь забыть!
– Боже!
Вздрогнув всем телом, дергаюсь в сторону.
– Далеко собралась, Проблемная?
Монолитом каменного тела меня впечатывает в гранитную столешницу.
Глеб. Бекетов!
Боже, это не галлюцинации!
То, как он крепко прижимается ко мне со спины и стискивает руками талию, не перепутать ни с чем другим.
– Глеб?! – выдаю перепуганным голосом.
– Ты ждала кого-то другого? – наклоняется, проведя колкой щетиной по моей шее. – Дитмара? Или, может быть, моего братца? Кого ты ждала, чтобы покрутить перед ними своей вертлявой, проблемной жопкой?!
Ладонь Бекетова опускается на мою задницу, сжимая ее. Бекетов прижимается ко мне еще плотнее. Я чувствую, как мне в попу упирается большой, толстый член. Он сильно возбужден и ведет себя, как ни в чем не бывало! Будто до сих пор имеет право трогать меня, как ему вздумается, и сводить с ума жаркими прикосновениями.
Я этому не поддамся!
Однако внутри что-то позорно смягчается от властных объятий Глеба. Он разгоняет по моему телу острые мурашки хриплым, низким голосом. Крепкий мускус его мужского запаха пьянит рецепторы и играет против меня. В другой команде. В его команде. Но…
– Ты не можешь просто так заявиться на важные переговоры и лапать меня за попу! Отпусти сейчас же, ты женат! – пихаю локтем мужчину изо всех сил.
В ответ слышится приглушенное шипение.
Неужели ему больно?! Вот и отлично! Еще раз в то же самое место надо ударить.
– Успокойся! – рыкает и прикусывает меня за шею.
Прихватывает зубами нежную кожу.
– Ой!
Оставляет метки-укусы, а следом зацеловывает жадно.
– Отпусти меня, – прошу заплетающимся языком.
Глеб разворачивает меня к себе лицом, притягивает за шею и набрасывается на губы алчно и жадно, мгновенно перехватывая управление и контроль над ситуацией. Так, как он любит.
Я что-то решаю? Это лишь иллюзия… Правда в том, что он всегда будет доминировать и не позволит мне совершить ошибку или самую большую глупость в моей жизни.
Он будет рядом всегда.
Внезапно сердце пронзает мгновенным холодом, словно дурное предчувствие дало о себе знать.
Почему он здесь? Не могу поверить, будто он приехал просто так, без видимой причины!
Я с большим трудом вырываюсь из жаркого капкана поцелуя, задерживаю лицо Бекетова обеими ладонями.
Он смотрит на меня потемневшим, немного пугающим взглядом. Там бездна демонов и каждый из них хочет получить только меня.
От такой жажды обладания, безумной, без ограничений, проносится мороз по коже, а следом расплывается жар, струится по всему телу и концентрируется прямиком между ног.
Ухмыльнувшись, Бекетов заводит ладонь между моих бедер. Я крепко стискиваю их, чтобы он не понял, как на меня действует его близость.
– Отпусти сейчас же! – требую я.
– Ты хотя бы иногда можешь оставить меня в покое?! – встряхивает за плечи.
– Что?! Ты совсем обалдел! Именно ты ворвался сюда и набрасываешься с поцелуями, как ни в чем не бывало! Вообще-то я невеста Максима и…
– И самая большая в мире лгунья. Как же ты меня бесишь, Проблемная. Бесишь и живешь, зараза, в моей голове, как проклятая головная боль, которая не прекращается, но становится только хуже и хуже с каждым днем! – поглаживает мои губы большим пальцем. – Выпороть бы тебя, чтобы задница горела. Но есть обстоятельства… Твоя беременность.
Что?! И это ему тоже известно?!
Но как… Откуда?
Я испуганно ищу взглядом выход, но от Бекетова так просто не убежать. Крепко поймав мое лицо в капкан, заставляет посмотреть себе в лицо.
– Признайся. От кого ты беременна?!
– Я беременна? С чего ты взял? – пытаюсь нагло соврать. – Разве Темирхан не передал тебе отрицательные результаты тестов на беременность?
– Передал. Но я не оставил тебя без присмотра и знаю, что ты отправилась в больницу. Повторно.
Черт!
– Я знаю о беременности, – чеканит Глеб.
Тысячу раз чер-р-р-рт…
– Я хочу знать, от кого ты беременна.
Под его взглядом очень сложно соврать. Почти невозможно.
Но я все-таки пытаюсь это сделать.
Отвожу взгляд в сторону.
– Это не твои дети.
– Дети?!
– У меня двойня, – шепчу едва слышно.
На миг Бекетов отпускает мое лицо. Его руки падают вниз, а взгляд становится совсем нечитаемым.
Осторожно посмотрев на Глеба, понимаю, что он для себя уже что-то решил.
Сделал выводы?
– Двойня, – повторяет глухим голосом.
– Да. И это…
– Не от Макса, – коротко смеется Глеб. – Я прекрасно знаю о том, что Макс не любит девушек. К тому же он бесплоден. Это тщательно скрывается ото всех, но недостаточно хорошо, чтобы невозможно было узнать. Итак. От кого ты беременна?!
– От…
От тебя, хочется крикнуть в его лицо, ставшее еще более жестким и непроницаемым.
– Говори, – выдыхает мне в лицо.
Почти касается моих губ своими.
Я с трудом выдерживаю бушующий взгляд Бекетова.
Его глаза всегда казались мне ледяными и светлыми, почти прозрачными, но сейчас они слишком темные и пугающие. Как будто своим побегом я растревожила всех демонов его ада, прячущихся под ледяной оболочкой.
Боже, он такой огромный… Свирепый, как белый полярный медведь.
Прошло чуть больше трех месяцев с момента расставания. Но я словно вечность не видела Бекетова и снова поражена им.
Наповал сражена и фактурной фигурой, и мощной энергетикой, от которой потрескивает воздух, становясь наэлектризованным.
– От Дитмара! – выпаливаю поспешно.
– Дитмар.
– Да! Доволен? Теперь уходи.
– Не так быстро, Анна-Мария. Как? – требует. – Как у тебя с ним было? Хочу знать подробности.
– Ты не имеешь права выпытывать у меня интимные подробности! Чурбан неотесанный…
– Ты мне все расскажешь!
– Ах так! Только попробуй надавить на меня, и тебе не поздоровится! – выставив указательный палец, грожу им.
Наверное, со стороны смотрится смешно.
В Бекетове почти два метра ростом, он мускулистый и опасный мужик, просто машина для убийства. Он может сломать мне шею двумя нажатиями пальцев!
Я словно пытаюсь остановить смерч, несущийся прямиком на меня.
– Будешь пытать меня силой… – продолжаю. – Возненавижу!
– Силой?! На что ты намекаешь?! – злится. – Я не стану тебя принуждать и брать силой!
Однако вопреки своим же словам он давит крупным телом, заставив меня растечься, словно кусочек сливочного масла на жаре.
– Будешь лезть ко мне в трусики после того, как там побывал другой мужчина? – спрашиваю со злостью.
Бекетов замирает, тяжело дыша.
Даже когда море расступилось перед Моисеем, удивления на лицах евреев было меньше, чем на лице Глеба.
Смотрю в его лицо, ничего не видя перед собой от жгучей боли, лишающей возможности мыслить здраво.
Вру безбожно, но больше не хочу ничего чувствовать к этому ледяному и бездушному монстру.
Пусть солгу, но спасу себя.
– Я была с другим. Поверь в это, наконец, и оставь меня в покое!
– Не могу, – выдавливает из себя по букве. – Я до сих пор хочу тебя. Хочу…
Стараюсь избежать его объятий, но он лишь цепляет меня за обе руки.
Переплетённые до боли пальцы. Так тесно, что узелки ломит, и по всему телу расползается агония.
Бекетов наклоняется ко мне. Его дыхание, жаркое, чувственное скользит по щеке, стремясь найти губы.
Так знакомо и больно.
Мне хочется подняться к нему, встать на цыпочки, чтобы встретиться с желанными губами.
Упасть к нему в объятия.
Нам было так хорошо вместе.
– А я не могу и не хочу так, как хочешь ты.
– Мой брак – договорной. Ты же помнишь? Это условие отца. Я не мог допустить того, чтобы он вредил тебе, чтобы он…
– Это пройденный этап. Ничего уже не исправить. Ничего. Дороги назад нет.
– А я хочу. Тебя. Почему ты до сих пор в моей голове? Почему? Почему?!
Ему не нужно повышать голос, чтобы кричать. Глеб говорит спокойно, но я чувствую, как он кричит где-то внутри себя, ломая голову над моим решением. А я просто не могу…
– Ты и я. Вдвоём. Давай вместе?
Нет, не смогу. Не вынесу.
– Ты злишься?
Отрицательно качаю головой.
Я на него не злюсь, не могу злиться. Мне просто слишком больно, чтобы злиться и плакать. Слишком больно, чтобы прощать.
– Не злюсь. Мне просто плевать.
Только после этих слов Глеб отступает, он выглядит ошарашенным и растерянным.
– Уходи, – прошу его.
– Ты этого хочешь? Скажи, чего ты хочешь по-настоящему. Скажи, и я сделаю все возможное и невозможное. Все, что угодно. Ради тебя.
– Хочу, чтобы ты ушел из моей жизни. Навсегда.
Глеб отступает на несколько шагов, его лицо мрачнеет больше, чем обыкновенно, возраст резко накатывает глубокими морщинами на лоб и скорбными складками возле губ.
– Уйду. Но и ты отправишься следом за мной.
– Я лучше в пекло спущусь!
– Значит, в пекло. Вдвоем, – громко смеется.
Его смех отражается от кафельных стен.
Я осторожно смотрю на него. Хриплый смех Бекетова меня пугает.
Еще больше пугает меня лицо мужчины – вмиг изменившееся, со странным торжествующим выражением в глазах.
Словно доволен, потому что я сказала именно то, что он ждал от меня услышать.
– Киллер и первосортная лгунья! – смакует свои слова. – Из нас выйдет отличная пара.
– На что ты намекаешь?
– На то, что я знаю настоящую правду, – его ухмылка становится острой. – Всю правду.
– Поясни, о чем идет речь. Я не понимаю, на что ты намекаешь!
– Намекаю? Нет, говорю, как есть. Ты беременна не от Дитмара. Ты не трахалась с ним!
– Ошибаешься. Ночь была просто невероятной, а ты… ты фантазируешь больше необходимого.
– О нет, я не фантазирую. Мне понадобилось много времени, чтобы выследить близнецов и выпытать из них правду.
Вся моя бравада испаряется в тот же миг!
– Боже! – округляю глаза. – Неужели ты пытал Дитмара?
– Можно сказать и так.
Склонив голову, Бекетов смотрит на меня с каким-то странным, почти безумным обожанием и клокочущей ненавистью.
– Близнецы забавные. Пришлось подождать и потрудиться, чтобы подловить их там, где никто не помешал нам поговорить начистоту.
– Дитмар остался жив?!
Бекетов скрипит зубами. Ему не нравится, что я переживаю за другого мужчину. Но я слишком хорошо знаю, что цена чужой человеческой жизни для Глеба не дороже одной выкуренной сигареты.
Мне не хотелось бы становиться причиной, по которой кто-то умер или пострадал очень сильно…
Дитмар просто подвернулся под руку, я не желаю ему зла!
– Жив или нет?! – спрашиваю настойчиво. – Знаешь, он не так уж виноват. Я сама захотела сбежать с ним!
– Я лишь пригрозил, что буду добиваться правды весьма настойчиво, продемонстрировал… свои средства, пообещав применить их на одном близнеце в присутствии другого. Дитмар сразу же бросил свои понты, не захотел, чтобы его брату вредили. Младший Бергер во всем сознался. Во всем! Так что, Анна-Мария, ты стала отменной лгуньей! Глядя мне в глаза, врала! Я почти поверил…
Я совсем запуталась. Голова кругом.
Взбесившиеся гормоны еще больше тормозят мыслительный процесс, радуясь появлению Глеба.
Пытаюсь быть разумной.
Он, что, притворялся расстроенным?
Разыгрывал непонимание?!
Да как он вообще на такое способен?!
– Для чего тогда эти вопросы и спектакль?! Если ты якобы знаешь всю правду?! Для чего?
– Всего лишь хотел посмотреть, как далеко ты можешь зайти во вранье, желая поквитаться за свои обиды. Оказалось, очень, очень далеко.
– Тебе не приходило в голову, что ты сам меня обидел?! – осекаюсь. Кажется, он только что сказал то же самое. – Признаешь свои ошибки? – спрашиваю недоверчиво.
– Констатирую факт, – Бекетов сверяется с часами на запястье. – Нам пора, – обрывает себя.
Еще чего!
Явился, не запылился.
Констатирую факт, так он сказал. Это, что, извинения, по его мнению? К тому же его брак никуда не испарился.
Ну уж нет!
Я не желаю становиться легкой добычей.
– Я никуда не пойду-у-у-у-у… – верещу.
Потому что Глебу надоело меня уговаривать и церемониться.
Он просто хватает меня и забрасывает на плечо, как дикарь.
Я царапаю его пиджак и лягаюсь, но Глеб успокаивает меня шлепком по попке.
– Веди себя смирно, Проблема. Совсем от рук отбилась. Забыла о послушании! Придется тебе кое о чем напомнить!
Глеб быстро сворачивает с общего коридора в служебное помещение и спокойно выносит меня через черный выход. Как будто спланировал все заранее.
Или… так и есть на самом деле, и он все спланировал?!
Возле черного входа красуется черный седан.
Гад! Точно все спланировал.
– Ты не можешь меня похитить из-под носа моего жениха!
– Заткни свой болтливый ротик. Слышать ни о чем не желаю. Ни о твоем фиктивном женихе, ни о твоем несостоявшемся любовнике! Бесит. Даже если ничего не было, бесит.
Усадив на переднее сиденье, Бекетов фиксирует меня ремнями безопасности и гладит подушечками пальцев по скуле, улыбнувшись:
– Ты обещала быть только моей. И ты выполнишь это обещание!
– Ты просто украл меня у жениха. Забыл о своем отце?! Ему не понравится такой расклад!
– Не забыл. Но он, кажется, забыл о нашем уговоре, нарушил его первым, начал играть грязно. Значит, и я могу плюнуть на все. Давно пора…
Глава 2
Бекетов
Взгляд так и норовит соскользнуть с серого полотна дороги на Марианну, замершую без движения.
Моя девочка. Глупышка. Проблема… Сладкая и до невозможности упрямая. Неидеальная, взбалмошная, красивая и такая… МОЯ.
Моя.
Всего долбаные три буквы, а сколько в них смысла – пугающая бездна.
Но пока я балансирую на самом краю и не падаю вниз.
Нужно мыслить трезво. Выбраться.
Уехать, как можно дальше.
– Ты очень самонадеян, если думаешь, что Яков Матвеевич оставит твою выходку без внимания! Он тебя накажет.
– И как же? – усмехаюсь.
Прибавляю скорости. Автомобиль закладывает крутой вираж на трассе.
– Поставит в угол и выпорет, как нашкодившего мальчишку! – язвит Марианна и копирует интонации отца, повторяя. – «Деточка, у меня два сына. Но один убежденный холостяк, чайлдфри и просто упертый осел…» Упертый осел. Это все про тебя, Глебушка. Так что я… просто засеку время и подожду момента, когда люди Якова тебя найдут и сделают самонадеянному Глебушке бо-бо.
– Надо же… – фыркаю. – Ты так сильно веришь в моего отца? Неужели он успел запудрить тебе голову своими речами? Так быстро? Я был о тебе иного мнения.
– Я тоже была иного мнения о тебе. Но ты, как оказалось, не держишь свое слово и просто трусишь! – выкрикивает звонко.
Резко жму на тормоз, заставляя авто остановиться на обочине.
– В чем дело? Почему мы остановились? – беспокоится Мари.
– Дело в этом.
Надоело сдерживаться. Резко приближаюсь к Марианне, желая поцеловать, попробовать ее губы на вкус.
Прикоснулся, едва не застонав вслух, какая же она охеренная. Марианна приоткрывает ротик, запуская мой язык глубоко и посасывая.
Но через миг клацает зубками по языку, укусив.
– Сучка кусачая, – говорю с улыбкой, разнося по рту вкус крови.
Он меня ничуть не отрезвляет, но еще больше пьянит.
– Ты трус, трус, трус! Ты просто испугался ответственности! – говорит со слезами Марианна, оттолкнув меня за плечи. – Ты предпочитаешь находиться под полным контролем у папочки и даже согласился жениться на другой, лишь бы не вступать в нормальные отношения. Лишь бы не подпускать меня близко! Я так не могу! Мне мало того, что ты мне можешь дать… Я не смогу жить только одним сексом, мне нужно тепло, а ты холодный, как айсберг, и совсем не можешь быть другим.
Слова Мари больно ударили под дых.
Неужели с ее колокольни все выглядит именно так? А с моей?
Я чуть не сдох, решив в самом начале, что девчонка мне изменила, отдалась другому…
Мне сдохнуть хотелось. Просто сдохнуть.
Слова никогда не были моей сильной стороной. Сейчас они тем более сбиваются в кучу, как бесполезные овцы в загоне.
Осторожно обнимаю Марианну, прижав к своей груди. Она вырывается, как бестия, бьет меня кулаками и царапает шею, выкрикивая обвинения одно за другим, которых оказывается охренеть как много.
Я признавал за собой вину лишь в некоторых моментах, а у Мари, оказывается, претензий накопилось с гору.
Каждая из этих обид сидела глубоко в сердце и разъедало мою проблемную изнутри…
Обиды. Недомолвки. Собственные страхи.
Они тянут на дно мутных, липких сомнений.
Кажется, я всегда посмеивался над теми, кто открыто не мог признать ошибки и просто поговорить. Над другом Ринатом потешался, почти открыто ткнул в то, что было под его носом, а он не замечал, от ревности и злости.
Оказывается, со стороны советовать легко, судить здраво, направлять.
Когда же ты находишься в этом адовом котле, все видится немного иначе, и те самые демоны, питающиеся разрушением, так просто не отпускают.
– Ненавижу! Лучше верни меня назад!
Очередная глубокая царапина на моей шее расчерчивается красной, кровавой полосой. Словно желая заколотить меня до смерти, Анна-Мария лупит кулачком.
Шиплю. Не все сломанные ребра еще зажили, после недавней заварушки я заново сломал одно из них. Даже дышать было трудно, но я боли не замечал, когда узнал, что папаша совсем обнаглел и все же нарушил обещание, забрав Марианну.
Пришлось спешно и довольно грязно завершить одно задание и броситься по следу, чтобы вытащить девочку, пока папаша не поженил моего брата на Проблемной.
Старый хрыч заигрался в божка…
И меня подбил под свои условия, и зад моего младшего брата из числа сексуальных меньшинств решил прикрыть. Решил, что все сойдет ему с рук?
Ни хрена подобного!
Марианна немного успокаивается, прорыдавшись. Теперь бьет меня не так активно, лишь тыкает кулачком в одно и то же самое место, как назло, самое болезненное, и бормочет о своей ненависти ко мне.
Целую ее волосы, ставшие влажными.
– Давай мы двинем дальше, завалимся на снятую мной хату и там поговорим?
– Ты всегда затыкал мне рот! – поднимает зареванные глаза. – Так что это самая дерьмовая и невозможная из твоих идей. Другие имеются? Например, вернуть меня обратно и вернуться к своей женушке?! Яков сказал, что вы единодушно спелись!
– Я спелся?! С кем? С гюрзой? Не смеши. Это вынужденное сотрудничество. Не более того!
– Я ни за что не поверю, что ты к ней ни разу не притронулся!
– И тем не менее это так.
– Но почему? Она же такая красивая и богатая! Под стать тебе…
– И характер у нее, как у осла.
– Исправь. Выколоти из нее дурь, сделай идеальной! – предлагает Мари.
– Зачем? Если у меня есть ты – идеальная.
Пожалуй, это правда. Она идеально несовершенна и на каждый мой пунктик у Мари найдется тысячу противоречий, миллион глупостей и неисчислимое количество слов.
Я даже объяснить не могу, чем она меня так сильно зацепила.
Пожалуй, только собой. Каждым миллиметром кожи, каждым вздохом и сказанным словом, каждым острым, ясным взглядом.
Не оставила мне ни единого шанса, заполнила все мысли и стала тем самым смыслом, ради которого хочется сворачивать горы.
– Можно подумать, что ты считаешь меня идеальной!
– Так и есть.
Марианна скользит по мне оценивающим взглядом.
– У тебя непроницаемое лицо! Я не понимаю твоих эмоций, и ты совсем ничего не говорил раньше. Да и сейчас, – машет ладошкой, вытирает слезы. – Как обычно…
– Не умею говорить о том, что чувствую. Научи меня.
– Я боюсь! – снова начинает реветь, говорит с обидой. – Ты эгоист, а я все-таки беременна. Двойней. У меня не самые лучшие прогнозы, если я стану рисковать. Или в этом и кроется твой умысел, а?
– Прекрати пороть чушь! Вот сейчас реально можешь по заднице отхватить. Я не монстр, Мари. Мне очень жаль, что ты думаешь обо мне настолько плохо. Думаешь, я могу заставить тебя…
Блять, аж дыхание перехватило.
Я отпускаю Проблемную и просто заставляю себя шевелиться.
Каждой клетке тела нужно донести, что нельзя долго оставаться на одном месте, Мари могут хватиться…
Наверное, уже хватились, кинутся к комнате охраны.
Любопытных там будет ждать сюрприз – не функционирующая система видеонаблюдения и вырубленная охрана. Им повезет, если выживут.
– За беременность не переживай. Я о тебе позабочусь.
– Почему это обещание звучит, как кара небесная? Кажется, боженька меня совсем не любит, если проклял тобой.
Она не может перестать болтать всякий вздор.
– Ты боишься?
– Нет.
– Все признаки на лицо, Проблемная.
– Я боюсь не тебя. Я боюсь того, что будет, если я останусь с тобой. Боюсь, что для меня это плохо кончится, а ты просто поправишь свой член в трусах, перешагнешь через меня и пойдешь дальше.
– Такого не будет. Поговорим о другом?
– О чем? Я не знаю, о чем можно с тобой разговаривать! – заламывает пальцы. – Ты вообще никогда не хотел болтать со мной о пустяках. Я не уверена, что даже когда я болтаю, ты меня слушаешь. Вдруг я для тебя как источник белого шума?
– Ты для меня как источник вдохновения.
– Оу, – выдыхает потрясенно, на миг прерывая фонтан своей милой болтовни.
– Ага. Источник вдохновения, как решить проблемы, которых не было в моей жизни до появления в ней тебя. Ты все рушишь, Анна-Мария, привносишь хаос туда, где все было четко и понятно.
– Это не тянет на признание!
– Зато тянет на правду. Я люблю порядок, а ты – мой хаос. Ужасающих размеров хаос.
Смотрю на нее, Мари готова разреветься пуще прежнего.
Скриплю зубами.
– Короче, признания – не мое. Точка. Хватает того, что я тебя забрал. Значит, ты мне нужна. Сойдемся на этом, идет?
– Хам. Грубиянище…
– Согласен. Лучше расскажи мне о том, как ты оставила Дитмара в одних трусах, – не могу сдержать улыбку.
Мне до колик в груди понравилось фото, что Мари отправила с телефона Дитмара на телефон Эда. Откровенно говоря, я ржал до слез.
Такое провернуть…
Горжусь своей Проблемной. Она та еще заноза в заднице!
– В одних трусах? Пусть не врет! Я оставила ему плед! – возмущается. – Фон Говнюк!
Смеюсь.
Забрав ладонь Мари, перетягиваю ее к себе. Присваиваю.
– Хотел бы я на это взглянуть своими глазами.
– Чтобы проверить, вдруг тебе соврали?! – вскидывается Марианна.
– Чтобы рассказывать потом детям, – последнее слово дается с огромным трудом.
Представить, что Мари беременная, получается легко.
Я уже вижу ее, тонкую, как тростинка, но с круглым, как арбуз, животиком. Смешную, еще больше неуклюжую и плаксивую, взрывную…
Опасную, словом. Ведь от мысли о том, как я обнимаю ее сзади, опустив ладони на живот, и трахаю, член становится колом и не опадает.
Однако это лишь начало, да?
Потом живот станет еще больше и больше, пока из Мари не выползут на свет два кричащих младенца.
Почему я уверен, что они будут такие же горлопаны, как их секси-мамочка?!
Два младенца.
Это же не просто две галочки.
Дети.
Семья…
Дом.
В голове не укладывается. Я не могу представить себя папашей.
Как ни старайся, не получается.
Об аборте и речи быть не может. Уже слишком поздно.
Я сам виноват. Дал слабину, повелся на поводу у собственного члена, так вот теперь Проблемная беременна от меня.
Двойня!
Отличный повод для гордости. У любого мужика от важности шишку бы раздуло…
Вот только я этого никогда не хотел. На то есть свои причины, о которых Мари рассказывать не стоит. Нельзя, если быть точным.
Она и без моих тяжелых рассказов из прошлого дико нервничает, переживает.
Сейчас передо мной стоит херова туча важных задач, во главе которых есть необходимость позаботиться о Мари, дать ей желаемое.
То, чего она так сильно хочет – возможность выносить детишек.
Придется быть папашей, что ли?!
Разве таким, как я, можно?
Это точно мне не снится?!