Босс, хочу от тебя ребенка

Глава 1. Евгения

Тик-так… Тик-так…

Я смотрела на часы в приёмной и страстно желала, чтобы минутная стрелка двигалась в десять раз быстрее. Как минимум, в десять раз. А лучше – в шестьдесят. Так я бы быстрее покинула ненавистное мне место работы. Или пусть лучше замрёт на месте? Жизнь и так бежит слишком быстро. Не успеваешь сделать очень многое!

О, это в самом начале ты убеждена, что в будущем тебя ждёт головокружительная карьера, большая дружная семья, яхта и домик в Альпах. В реальности же до тридцатилетия остаётся всего один год, а ты до сих пор перекладываешь бумажки в приёмной и носишь кофе боссу, которому хочется вонзить десятисантиметровую шпильку в глаз. В квартире тебя ждёт домашний уж Багет и носок, забытый бывшим мужем в шкафу.

Очередной звонок. Меня едва на месте не подкинуло.

– Евгения, зайдите. Немедленно. Принесите мне кофе. Горячего, чёрного, без сахара.

Босс позвал меня к себе, как обычно, швырнув трубку на рычаги. Что за дурацкая привычка швырять трубку так, что у собеседника неприятно начинает звенеть в ушах. Но босс позвал – значит, нужно идти. Я подхватила ежедневник с ручкой и вошла в кабинет директора.

Москвин Никита Андреевич сидел в своём кресле. Вернее, он в нём не сидел, а полулежал. Босс имел привычку разваливаться в своём гигантском кресле, широко расставляя ноги.

«Да чтоб в очередной раз у тебя брюки на мотне порвались!» – мысленно пожелала я боссу, мило улыбнувшись, и поставила чашку кофе боссу на стол.

Жаль, что моему пожеланию не суждено сбыться. Потому что босс готов всегда. Как тот пионер, который ко всему готов, так и в шкафу у босса висят пакеты с костюмами двух цветов, три рубашки, две пары ботинок и четыре галстука. На полочке сложены боксеры и майки. Такое ощущение, что босс боится… ну, не знаю, опозориться, одним словом. Поэтому он всегда носит с собой запаску. Ах да, и чемоданчик. Как у итальянских мафиози. Что он носит в этом чемоданчике, загадка. Может быть, кровь человеческую.

Иногда глядя на лицо босса, мне начинает казаться, что мои предположения о пакетах с кровью верны. Так и вижу, как он надрывает пакет клыком и начинает причмокивать, выпивая кровь. Потому что босс выглядит как натуральный кровосос.

Лицо у него бледное, даже летом, даже после посещения курортов. Волосы очень тёмные, нос, как у римского гладиатора, ломавшего его неоднократно на арене Колизея. Ой, да что я тут красочно распинаюсь. Кривой нос босса нависает над губами, которые он поджимает в тонкую линию, когда чем-то недоволен. Колючий взгляд тёмных глаз цепко оглядывает меня из-под насупленных бровей. Ага, ещё и нахмурился, как сыч. Сыч-кровопийца, знали, что такой существует в природе? Нет? Теперь знаете!

– Слушаю вас, Никита Андреевич.

Никита Андреевич плотнее сжал челюсти, словно думая, стоит ли меня шокировать гадким поручением сразу или немного промариновать перед неминуемыми мучениями. Почему гадким? Да потому что ничего другого от этого босса-кровососа ждать не приходилось! С тех пор как компания по продаже холодильного оборудования расширилась, хозяин сам встал во главе управления ею. Уволил добродушного толстяка Петра Дмитриевича и начал третировать всех сотрудников. Лично.

– Скажите, Евгения… – вкрадчиво произнёс босс.

Я немного напрягалась. Такой тон не предвещал ничего хорошего.

– Сколько вам лет? – резко закончил Никита Андреевич, сверля меня взглядом.

Эх, Никита Андреевич, дожили до своих вампирских трёх столетий и до сих пор не знаете, что девушкам задавать такие вопросы просто неприлично. Особенно тем девушкам, которым позавчера исполнилось двадцать девять лет. Но шутить я могла только мысленно. Ситуация же не позволяла мне кокетливо взмахнуть ресницами, спрашивая: «А сколько дадите?»

– Двадцать девять, – спокойно улыбнувшись, ответила я.

– Так много! – удивился босс и покачал головой.

«Ц-ц-ц…» – читалось на лице босса сожаление. Начальник так на меня посмотрел, как будто всех девушек, пересёкших рубеж двадцати пяти лет, нужно было немедленно усыплять, как старых собак. Я разозлилась и брякнула:

– А вам и того больше…

Никита Андреевич вытаращил на меня свои глаза. Ну да, поддевать своего непосредственного начальника и хозяина фирмы – это не самая лучшая идея, откровенно говоря. Но боссу вот-вот стукнет тридцать семь лет! Не ему меня упрекать, что цветочек не столь свеж, как хотелось бы. У него самого, наверное, тычинка плодоносит раз в год по большим праздникам. Но сейчас босс смотрел на меня так, как будто именно с меня песок вот-вот посыплется. Прямиком на его идеальный стол цвета слоновой кости.

– Кхе-кхе… Заявление, конечно, грубоватое, – усмехнулся босс. – Но перейдём к делу. Я давно заметил, что вы подзадержались в должности секретаря.

– Да?

– Да, – безапелляционно заявил босс. – Разместите объявление о вакансии секретаря. Пятидневный график работы, с девяти до шести, полный социальный пакет, оклад…

Босс задумался и назвал оклад, на десять тысяч больше моего. Я усердно делала пометки в ежедневнике и уточнила размер оклада. Вдруг послышалось? Нет, не послышалось.

– Так… Перечислите обязанности и укажите возраст. Не старше двадцати семи лет. С опытом работы, разумеется, три-пять лет.

Я разозлилась на босса и с такой силой надавила ручкой на бумагу, что круглый шарик на конце ручки, наверное, вылетел. Ручка начала царапать бумагу и рвать её.

– Осторожнее, Евгения, не портите офисные расходные материалы безо всяких причин.

– Позвольте уточнить… – я едва не пыхтела от злости, как бык на корриде.

– Позволяю, – небрежно взмахнул рукой босс.

– Образование?

– Разумеется, высшее. Не средне-профессиональное же, – поморщился босс, надавив на ещё одну мозоль.

Я оканчивала только колледж и не добралась до обучения в ВУЗе. Высшее образование, опыт работы три-пять лет. Итого, получается, что избранницам Москвина будет от двадцати четырёх до двадцати шести лет. По критериям, выставленным боссом, девушка проработает три года на Москвина – в лучшем случае. Или всего один – в худшем случае. О, как недолог век офисных канареек!

– Каких канареек? – спросил босс.

Кажется, я подумала вслух…

– Извините.

– Сосредоточьтесь. А то разместите объявление о поиске канареек и устроите мне здесь птичий базар, – раздражённо фыркнул босс и поморщился. – Да не рвите вы эту бумагу! Возьмите нормальную ручку.

Босс протянул мне свою ручку. Я едва не съязвила, что потом ему придётся мыть после меня эту ручку, потому что я – смерд обыкновенный, а он небожитель. Но решила молча и сурово взять предложенное. Взяла. Да так резко и сурово протянула свои пальцы за ручкой, что опрокинула на босса кружку с кофе.

Что тут началось! Босс подпрыгнул, заматерился так, как не матерился дворник Фёдор из нашего дома, бывший в прошлом сапожником.

– Ручка… Криворучка! – вопил босс, яростно расстёгивая рубашку. – Ошпарила меня! Подай мне новую рубашку и брюки тоже!

Я извинилась и метнулась к шкафу, понимая, что дни мои сочтены. Теперь босс меня точно уволит.

– Точно уволю, – зашипел этот гад. – Хотел попробовать вас перевести на вакансию личного помощника, а теперь уволю!

Я застыла с рубашкой в руках. Как так? Ну, бли-и-ин… Оказывается, меня хотели повысить, а теперь уж точно выпнут!

– Давайте сюда!

Я всхлипнула едва слышно и подошла к начальнику, раздевшемуся уже до трусов. Взглянув на него, почти обнажённого, я поняла, что немного погорячилась, думая, будто босса пора отправлять в дом престарелых. У Никиты Андреевича было неплохое телосложение. Не качок стероидный, но жилистый и в меру мускулистый.

– Долго мне ждать?

Упс! Меня ещё и поймали на разглядывании тела босса. Я протянула боссу рубашку и брюки, но тот хлопнул себя по бедру, попросив ещё и трусы.

– А теперь выметайтесь! И никого не пускайте.

Ой, да больно надо разглядывать твою иглу, Кащей! Я подхватила ежедневник и поспешно вышла, но дверь за собой плотно не закрыла. Наверное, от злости. Или из забывчивости. Я села за свой рабочий стол и выдвинула первый ящик, начав думать, что из мелочей следует сложить в картонную коробку, чтобы отправляться с вещами на выход. Я так задумалась, что не заметила, как директор по продажам, Михаил, подошёл к двери кабинета босса.

– Туда нельзя! – всполошилась я, кинувшись спасать репутацию босса.

А вдруг зачтётся? Я коршуном метнулась между дверью и директором по продажам. Михаил испуганно вжался в стену, но мотнул ногой. Он подставил мне подножку. Нечаянно, конечно, но результат налицо. Я влетела в кабинет босса, упав на четвереньки. Босс возмущённо посмотрел на меня, прижав трусы к паху, пряча самое ценное. Член он целомудренно прикрыл, но задницу не успел прикрыть.

– Что за цирк? – взревел босс.

– П-п-простите!

Я неловко поднялась, дёрнувшись в сторону так резко, что узкая юбка не выдержала, треснув по шву. Босс, мерзавец, довольно загоготал. А я встала, прикрывая собственную задницу ладошками.

– Розовые, Евгения! – крикнул мне вслед босс, дав понять, что он успел разглядеть мои розовые трусики.

Да и хрен с тобой, подумаешь! Чему радовался-то так? Впервые за тридцать семь лет увидел розовые женские трусики, что ли? Я прикрыла папкой попу, наскоро залатав прореху в женском туалете, и вернулась на рабочее место. Садиться я опасалась: вдруг шов не выдержит, а мне больше шить нечем – нитки кончились.

Всё это суета сует. Гораздо больше меня волновало другое: задница босса. А если быть точной, родимое пятно на правой ягодице босса. Мне показалось, что это был ворон!

Почему меня так волновало родимое пятно на заднице босса? Да потому что мне моя бабушка, баба Сима, царство ей Небесное, нагадала, что отцом моих детей станет мужчина с родимым пятном в виде ворона!

Глава 2. Евгения

Восемь лет назад

– О, глянь-ка… Никак, наша шалопайка приехала! – услышала я немного ворчливый голос свой бабы Симы.

Я помахала бабуле через забор.

– Привет, баба Сима!.

– А ты, Евгеша, что ли, за забором будешь стоять? Давай-ка во двор, родимая…

Бабуля отряхнула узловатые пальцы от земли, вытерла их о передник и пошла отворять мне калитку. Мне пришлось нагнуться, чтобы поцеловать морщинистую сухую щёку любимой бабули. Кажется, что с каждым годом я расту вверх, а бабулечка уменьшается.

– Ох, ты ж вымахала, каланча! – добродушно потрепала меня за щёку бабуля. – Заходи в дом. Умывальник сама знаешь, где. Переодевайся. Да за стол садись. Я, как знала, пирожков навертела с утра. С яичком и с зелёным лучком. Лучок – домашний, прямо с грядки. А яички я у Никитичны беру, она всегда хорошие даёт, свежие…

Я уже стояла на крылечке старого деревянного домика, а бабуля бормотала себе под нос. Она расхаживала по кухоньке, скрипя половицами, собирая на стол. Я быстро скинула с ног сандалии на каблучке, подхватила полотенце и потопала в летний душ, который стоял у бабули на заднем дворе. Сверху на деревянной кабинке стоял железный бак. Вода в баке за весь день нагревалась и была очень тёплой. Я задёрнула шторку и с наслаждением начала смывать с себя запах пота и дорожную пыль. Я умывалась, напевая себе под нос.

Ничто не предвещало беды, как вдруг я услышала топот ног, отчаянное похрюкивание и мужскую ругань. Я осторожно выглянула из-за шторки и увидела, как в мою сторону несётся круглый поросёнок с чёрными пятнами на боках, а за ним бежит какой-то мужчина, размахивая руками, как мельница. Я взвизгнула и спряталась за шторкой. Но меня это не спасло от конфуза: поросёнок протаранил ткань, извернулся и толкнул меня под колени. О-о-о-ой! Я растянулась на полу маленькой кабины. Голая, с шапкой мыльной пены, сползающей мне на глаза.

Розовый поросёнок триумфально лягнул меня и унёсся в обратном направлении, зацепив пастью шторку. Он потащил её за собой словно мантию. Поросячью королевскую мантию с рисунком жёлтых подсолнухов. Мужик ошалело уставился на меня. Это я заметила одним глазом, потому что в другой глаз мне попало мыльная пена.

– Что пялишься, козёл? – я попыталась прикрыться, но наглый мужчина, не таясь, разглядывал меня.

Я швырнула в мужика мыло. Тот увернулся от летящего куска мыла, пролетевшего над его головой. В отдалении послышался детский крик:

– Ма-а-а-ма!.. Конфуций опять убежал!

– А ты куда смотрел, балбес? – загорланила женщина.

– Это не я! Это дядя Ник его упустил! – оправдывался мальчишка.

Мужик дёрнулся, словно очнувшись. Видимо, это и был тот самый Ник, то есть Николай или Коля, упустивший поросёнка. Сейчас он рванул за вредным домашним скотом. Но поскользнулся на куске мыла и растянулся на тропинке, застеленной толстой резиной.

Смеяться над чужими несчастьями нехорошо, но я засмеялась: так нелепо дядя Ник взмахнул руками перед тем, как упасть. Подстреленный лебедь, не иначе! Но смеяться я быстро перестала. Потому что дядя Ник виртуозно заматерился и встал, зажимая нос. Из-под пальцев бежала кровь: Коля умудрился упасть носом на деревянную оградку бабулиных грядок.

– Ой! – вырвалось у меня.

Дядя Ник бешено зыркнул в мою сторону и поспешно удалился прочь. То ли догонять поросёнка со странным именем Конфуций, то ли спасать свой породистый нос. Нос у неудачного загонщика свиней был выдающийся: Колю можно было смело лепить в профиль на монеты. Да и сам он был ничего, наверное. Многое я не успела разглядеть. Нос и тёмные глаза, вот и всё, что я запомнила о Нике.

Я поспешно смыла с тела мыльную пену и отправилась докладывать бабушке о происшествии на заднем дворе.

– Бабуля, там поросёнок сорвал шторку с душа! – с порога заявила я.

– Ась? Поросёнок? Не с чёрными пятнами, случайно?

– Да, с чёрными пятнами, – подтвердила я, садясь за стол.

Бабушка уже наложила пирожков на тарелочку и налила в вазочку моего любимого вишнёвого варенья.

– Чайку с молоком будешь?

– Буду!

Бабуля плеснула мне чаю и только после этого села на скамеечку, сложив руки под грудью.

– Спасибо, бабуля!

– Поросёнок… Это Камфуций, наверное, – проговорила бабушка.

– Конфуций? – уточнила я.

– Ага, да. Я так и сказала.

Я не стала поправлять бабулю, сосредоточившись на поедании пирожков.

– А почему Конфуций? – спросила я с набитым ртом.

– А я откуда знаю? Это у Нинки дочка китайский учит, так у них всё теперь по китайскому… этому самому… мен-фую.

– По фен-шую? – спросила я.

– Ага, да. По нему. И грядки все перелопатила. Лук, говорит, должен смотреть прямо на помидоры и видеть капусту слева… Ой, нехристь-то какая, тьфу! Вот и поросёнка они тоже назвали по-китайски.

Я посмеялась над странными соседями любимой бабули, спросив:

– За поросёнком мужик какой-то гонялся.

– А, этот… Знаю! Родственник какой-то! Двоюродный брат, что ли. Так он поросёнка, наверное, и упустил. Ох уж эти городские неумехи!

– Ба-а-а… – возмутилась я.

– Да я же не про тебя говорю! Ты у меня умница, красавица… Окончила свой техникум?

– Колледж, бабуся…

– Да какая разница, – махнула рукой бабуля. – Всё одно!

Я только окончила колледж и приехала к бабуле на две недели. Мама просила помочь бабуле по хозяйству. «Отдохнёшь заодно от городской суеты, загоришь!» – сказала мама и беспрекословно отправила меня за дверь. В принципе, я не сильно расстроилась. У бабули я любила бывать, жаль только, что в деревне не было никакой связи. Но я была уверена, что бабуля загрузит меня работой так, что не до интернета будет.

Соседского Ника мне было немного жалко. Кажется, я зря кинула в него куском мыла, он сломал из-за меня свой нос. А мама всегда учила меня извиняться. Так что на следующий день я хотела извиниться. Но бабуля решила поехать в районный центр за пенсией и попросила съездить с ней вместе. Мы вернулись в деревню уже после обеда, потом надо было помочь бабушке по хозяйству. И о том, что я хотела извиниться перед Ником, я вспомнила только вечером. Я взяла бабушкиных пирожков и пошла к соседям. Я подёргала калитку, во дворе залаял пёс, и на крыльцо вышла полная женщина.

– О! А мы как раз вас с бабой Симой собрались звать. На свежину!

– На какую свежину? – спросила я.

Из дома на звук голосов вышел Ник, с тарелкой в руках. Ник выглядел парадно: джинсы были модными и явно дорогими, даже рубашка с короткими рукавами сидела на нём отлично. Ник что-то жевал, лицо у него было опухшее, а под глазами расплывались потрясающие синяки.

– На свинину, конечно же, – всплеснула руками соседка. – Иди, бабулю позови!

Ник тем временем хмуро взглянул на меня и, подцепив вилкой кусок тушёного мяса, начал его жевать. Меня едва ли не замутило. Я не была вегетарианцем, но почему-то мне стало жалко Конфуция. Извиняться перед Ником расхотелось, тем более он так злостно на меня посмотрел, как будто я лично ему нос лопатой расквасила. Так что я, как дурочка, разревелась и убежала. Баба Сима удивилась, найдя меня обнимающей подушку.

– Неужели кто-то из деревенских обидел?

– Не-е-е… Соседи Конфуция едят и нас с тобой зовут, – всхлипнула я.

– Кого? Порося этого вредного? Да тьфу на тебя! Носится он у них в загоне, грязь разбрызгивает… Ты что, это же их талисман! Нинка так сказала. Они его не зарежут, даже когда он до нужного размера вымахает.

– Да? – спросила я.

– Да, – улыбнулась бабуля. – Нинка сказала, что он им удачу приносит. А зарезали наверное, прошлогоднего хряка… Так что вставай и утри свои сопли! Вон какая вымахала, а ревёшь, как маленькая.

Я послушалась бабулю и привела себя в порядок. Но к соседям мы пошли не сразу, а где-то через час. Я опять настроилась извиниться перед Ником, но того и след простыл. Соседка Нина сказала, что Ник заезжал всего на полтора дня, а сейчас погостил и укатил на своём серебристом внедорожнике.

Сначала я убедилась, что Конфуция никто не резал: поросёнок блаженно валялся в грязи и махал своими ушами, но свиное мясо есть не хотелось. Я жевала пирожки и запивала их тёплым компотом, сидя и слушая разговоры.

– …А ты у бабы Симы спроси, как лучше поступить! – убеждённо советовала соседка Нина своей дочери. Та была немного старше меня.

– У бабы Симы?

– Конечно! Она с вечера водицу заговорит, с утра на неё посмотрит и всё тебе скажет…

Я улыбнулась: баба Сима слыла в деревне кем-то вроде ведуньи, к ней часто приходили за советом. Я не очень-то верила, что моя бабушка умеет делать что-то такое, но бабуля кивнула.

– Подскажу, конечно…

Дочка соседки начала что-то спрашивать у бабушки, как поступить с молодым человеком, у них в отношениях был разлад.

Было уже поздно. Я почти клевала носом, поэтому фыркнула, когда бабуля с важным видом пообещала помочь.

– Ой, ба-а-а… Ты такая смешная. Это же всё не правда!

В комнате разом наступила тишина, как будто я сказала что-то жутко неприличное очень громко.

– А вот это ты зря, – покачала головой соседка Нина. – Твоя бабуля мне двоих деток предсказала. Так вот они, двое: дочка и сыночек! Даже цвет глаз моего мужа предсказала и что у него будет шрам на левой ноге.

– Ой, не верю! – засмеялась я.

– А давай, внучка, я и тебе погадаю, – лукаво усмехнулась бабуля.

Я заливисто рассмеялась. Не верила я ни капли в бабушкины сказки, но согласилась. Бабуля же дома набрала воды в глиняный горшок, что-то над ним пошептала и поставила на подоконник на всю ночь. Утром она выплеснула воду за порог и позвала меня:

– А ну, красавица, сюда смотри!

Бабуля указала мне на мокрое пятно посреди сухого двора.

– Птицу видишь?

– Вижу, – согласилась я, действительно увидев в мокром пятне очертания птицы. – Кажется, ворон.

– Не кажется, а ворон и есть. Ворон. Будут у тебя детки от мужчины с родимым пятном в форме ворона!

– Ага, – кивнула я и поцеловала бабулю в щёку. – Спасибо, ба! Буду знать, кого искать. Потом… Лет так через… Не знаю сколько. Я ещё об этом не думала!

Я не приняла бабушкино предсказание близко к сердцу.

Ох, знать бы мне тогда, что через восемь лет я буду грызть ногти от отчаяния, потому что забеременеть при хорошем здоровье у меня не получается!

Если бы я знала, что так получится, я бы спросила у бабули, какие ещё приметы есть у будущего отца моих детей? А то ищи теперь этого загадочного мужчину с родимым пятном!

Глава 3. Евгения

Восемь лет назад я не придала значению предсказанию бабы Симы. В двадцать один год меня не волновали мысли о ребёнке. Но потом начали волновать. В особенности, когда начала встречаться с парнями. Иногда бывало, что страсть захлёстывала и было не до презерватива, а потом я тряслась: не забеременею ли я? Нет, не беременела.

«И хорошо!» – думала я, пока не начала встречаться с парнем, вскоре ставшим моим мужем.

Все наши попытки завести ребёнка сводились к нулю. Мы проверялись. Оба. Были здоровы: и мой партнёр, и я сама. Но желанный ребёнок не хотел появляться.

Что только мы не пробовали! Всё без толку. Муж Вадим всё чаще начинал коситься в мою сторону, задумываясь о чём-то, а потом огорошил меня новостью о том, что он скоро станет папой. Соседка Нинка понесла от моего милого муженька, так что именно я оказалась бесплодной пустыней. Нинка, разумеется, оказалась оазисом – благодатным и плодоносящим, потому что была беременна двойней.

С первым мужем мы развелись. Я ещё раз обошла все обследования. Я была абсолютно здорова. Потом очень быстро появился второй муж. И опять всё было впустую. Второй муж испарился ещё быстрее первого. Не потому, что хотел от меня детей и не получал их. Я сама его прогнала, потому что застукала его за просмотром гей-порно. Фу-у-у… Муж с такими наклонностями мне точно был не нужен!

Так что слова бабы Симы всплывали в моей памяти, всплывали, да и всплыли окончательно именно сейчас, при взгляде на задницу босса. Всплыли и никак не хотели топиться!

Босс переодевался в кабинете, а я за несколько минут успела так накрутить себя и передумать о столь многом, что настроилась очень решительно. Мне нужно было узнать наверняка: ворон на заднице босса или нет! Узнать это можно было только одним способом: стянув с босса нижнее бельё. Значит, мне нужно было получить доступ к телу босса!

С одной стороны, я очень-очень сильно хотела ошибиться. Ведь если у босса на заднице именно ворон, выходит, что именно он – будущий отец моих детей. Как-то не чувствую я особенной радости по этому поводу, честно говоря. Босс, конечно, не урод, но если представить нас вместе в постели…

Я представила поджарое тело босса над собой. Жар прилил к щекам. «Ничего особенного!» – успокоила я взбесившиеся гормоны. Просто у меня давно не было секса. Сейчас для меня и босс-кровосос сгодился бы в качестве партнёра по знойной акробатике в кровати.

Но если представить, что на заднице босса родимое пятно не в форме ворона, всё обстоит ещё печальнее. Потому что в таком случае мне неизвестно, сколько ещё придётся искать родимое пятно в форме ворона. И придётся мне шпионить, подглядывая за мужчинами в бане, или устроиться медсестрой в военкомат, чтобы осматривать призывников и ждать, пока мальчик созреет… Конечно, при условии, если вдруг среди призывников окажется тот самый.

Уф, что за идиотские мысли! Пойдём простым путём. Для начала мне нужно увидеть задницу босса. Вломиться к нему в кабинет ещё раз? Вдруг получится?

Я не успела подойти к двери кабинета босса, как он резко вышел сам. Я автоматически отшатнулась и села на своё рабочее место. Нитки всё-таки не выдержали, юбка вновь затрещала по швам.

– Ха-а-а… – насмешливо протянул босс.

Я прикинулась пристыженной ланью и спряталась за листом бумаги.

– Помогите! – простонала я.

– Чем? Я не Марья-Искусница, – фыркнул босс, однако, не двигаясь с места. – Шить не умею.

– Я уже шила. И вот результат.

– Шикарный результат, просвечивающий нежно-розовым. Прекрасное зрелище!

– Нравится?

– Не ожидал. Обычно под чёрное надевают чёрное. Но вы, Евгения…

– То есть вы думали о цвете моих трусиков? – спросила я, осторожно поглядывая на босса.

– Конечно, после того, как я их увидел… Стоп! – босс так возмущённо посмотрел на меня, будто я села на рабочий стол и раздвинула ноги, соблазняя его.

Не раскатывай губы, вампирёныш! Мне от тебя нужен только вид голой задницы. Для начала…

– Я предпочитаю комплекты белья, – невозмутимо сказала я и улыбнулась. – Но сейчас мы же говорим не об этом, да? На чём мы остановились?

Я потянулась за ручкой, преувеличенно громко вздохнув.

– Кажется, мы говорили о вакансии секретаря. Я это записывала…

Босс наблюдал за мной. Пристально. Я подтянула к себе ежедневник, лизнула указательный палец и начала листать ежедневник, ища нужную мне страничку.

– Кажется, нашла, – взглянула на босса, надеясь, что он прельстился на то, как я облизываю палец. Но Никита Андреевич презрительно скривился.

– Надеюсь, вы хотя бы ногти не грызёте?..

– Почему я должна грызть ногти? – возмутилась я.

– Пальцы облизываете, а вы ими везде хватаетесь, за всё подряд. Бактерии, микробы, частицы чужой кожи… И тянете потом это в рот!

Наверное, босс хотел, чтобы меня стошнило от отвращения. Но меня не вывернуло наизнанку. Потому что руки я мыла незадолго до того, как он вызвал меня к себе, а всё остальное, как говорила, моя бабушка: «Больше грязи – шире морда!»

– Вам плохо? – спросила я участливо, – Вы так скривились! Боюсь даже предположить, как вы берёте в рот что-нибудь другое… Не палец.

Кажется, я только усугубила ситуацию. Потому что у босса задёргался левый глаз.

– Дамы и господа! На лицо – нервный тик! – мысленно обратилась я к палате собрания моих тараканов. – Нужен ли нам такой нервный мужчина в качестве осеменителя? Разумеется, нет!

Но тараканы в ответ сурово произнесли, что сначала нужно произвести тщательный досмотр подозреваемого в будущем отцовстве. Нужно осмотреть босса и следует придумать, как это сделать. Желательно, поскорее.

– Я всё нашла, – радостно сказала я, глядя в ежедневник.

Я ничего не нашла, но повернула ежедневник так, что боссу ничегошеньки не было видно. Босс резко нагнулся, заглянув через плечо, скептически хмыкнув:

– У вас есть третий глаз, видящий сокрытое? Потому что страницы ежедневника девственно чисты.

– Как и мои помыслы, – брякнула я, пообещав. – Завтра с утра я размещу объявление о вакансии, честное слово.

– Хорошо. Тогда до завтра. И постарайтесь, Евгения, ничего не пролить на меня завтра, идёт?

Босс прошёлся до выхода, обернувшись.

– Одежду отвезёте в химчистку.

– Будет сделано, шеф! – отрапортовала я, а потом вспомнила. – Ой!

Босс дёрнулся и оглянулся.

– Что «ой»? Мне не нравится ваше «ой»!

– Мне оно тоже не нравится. Но у меня на юбке красуется дырка.

Я встала и перевернула юбку прорехой на правое бедро. Юбка была узкая, сидела на мне тесно, так что пока я её переворачивала, она ещё и задралась выше колен. Я одёрнула юбку.

– Вот. И всё равно прореха.

– Да что вы такое говорите? – удивился босс. – Так это решаемо!

Я мило улыбнулась. Во мне теплилась надежда на то, что босс, может быть, джентльмен где-то в глубине души. Босс подошёл ко мне. Я улыбнулась ещё милее: сейчас он проявит чудеса галантности и предложит мне свой локоток!

Но произошло то, чего я никак не ожидала. Босс нагнулся и просунул пальцы в прореху. Я не успела ничего возразить.

– Прореха превращается… Прореха превращается… – начал говорить босс.

Треск ткани. Босс рванул юбку, разорвав её по шву до самого низу.

– В сексуальный разрез! Не благодарите.

Босс приложил два пальца к виску и направился на выход. А я осталась стоять в юбке, разорванной от бедра до самого колена. Разрез? Ни хрена ж себе разрез! Да если я двину ножкой, все увидят мои трусики!..

Я плюхнулась в кресло. И на что я надеялась? На то, что босс-кровосос окажется галантным? Да он просто изверг! Ещё и юбку порвал. Снизу вообще рванул так, что вырвал клок ткани. Теперь юбку даже в ателье не зашьют. Придётся мне попрощаться с моей любимой юбочкой! Но для начала нужно придумать, как мне добраться до дома…