Маленькое лыжное шале в Швейцарии

Посвящается моей сестре Линде, с которой мы – как небо и земля. Веселая, добрая и удивительно жизнерадостная, она заслуживает только счастья

Julie Caplin

THE LITTLE SWISS SKI CHALET

First published in Great Britain in ebook format by HarperCollinsPublishers 2021 under the title THE LITTLE SWISS SKI CHALET

Copyright © Julie Caplin 2021

Julie Caplin asserts the moral right to be acknowledged as the author of this work

Cover design by Caroline Young © HarperCollinsPublishers Ltd 2021 Cover illustrations: Shutterstock.com

Перевод с английского Марины Рябцун

© Рябцун М., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Часть первая

Глава 1

Этот вечер запомнится надолго, решила Мина, довольно рискованно взобравшись на стул и пристраивая небольшую пиньяту ^[1] на верхней части арки, ведущей из кухни в столовую. Она стала идеальным завершающим штрихом.

– Неплохо смотрится, – заметила ее сестра Ханна, появляясь в дверях с объемистым пакетом.

– Ты вернулась. – Мина с глухим стуком спрыгнула со стула, запоздало вспомнив о соседях снизу, и хлопнула в ладоши, уступая охватившему ее волнению. – Достала бутылку? Не могу поверить, что я о ней забыла. Я имею в виду, серьезно, мексиканский вечер без текилы! Вообще-то, может быть, надо было попросить тебя взять две.

– Одной бутылки вполне достаточно. Все принесут с собой выпивку, а у тебя есть ящик «Короны». Не думаю, что кто-то будет испытывать жажду.

– Ты звезда. Что бы я без тебя делала? – Мина обняла сестру.

– Думаю, ты бы и так справилась, – высвобождаясь, отозвалась Ханна. – Еды здесь столько, что все смогут забрать ее домой и прожить на ней все выходные.

Мина одарила ее жизнерадостной улыбкой.

– Будет здорово.

Ей не терпелось увидеть всех собравшихся за столом, сервированным ее винтажным фарфором, который она годами собирала по благотворительным магазинам. Увидеть беседующих при свечах гостей за столом, который ломится от еды и напитков. Она готовила весь день и большую часть предыдущего вечера, но оно того стоило. Годовщина. Целый год с Саймоном. Для нее это был настоящий рекорд, и она должна была признать, что наслаждалась спокойствием и стабильностью, которые он привнес в ее жизнь. Он был «инь» для ее «ян», или как там говорится. На самом деле, вероятно, все было наоборот, она была не сильна в китайской философии. Что она действительно знала, так это то, что сегодня вечером она пригласила на ужин восьмерых друзей, включая Ханну. Будет тесновато, но к этому все привыкли, когда приезжали сюда. В прошлом году она организовала парижскую вечеринку (чрезвычайно шикарную), датские посиделки хюгге ^[2] (очень уютные), коктейльную вечеринку с джином (блестящие костюмы 1920-х годов, включая потрясающую шляпу Саймона, которая стоила кучу денег) и тайский банкет (пряный, свежий и невероятно вкусный).

Сегодняшний стол с ярко-полосатой скатертью в мексиканском стиле «серапи» ^[3] был сервирован контрастного цвета наперонами ^[4] из рафии, пластиковыми кольцами для салфеток в виде сомбреро и рядом установленных по центру свечей в металлических подсвечниках в деревенском стиле. Она даже купила несколько пластиковых кубиков льда в форме кактуса для кувшина с водой.

– Твои вечеринки всегда великолепны, но ты вкладываешь в них слишком много усилий. Я бы просто купила пару соусов Old El Paso ^[5] и немного сальсы ^[6] и гуакамоле ^[7] в M&S ^[8].

– Это же не настоящая мексиканская еда! – Глаза Мины распахнулись в притворном возмущении. – А я готовлю настоящую уличную еду. Пойдем. – Мина метнулась на кухню, яростно жестикулируя. – Ты должна попробовать. – Она уже протягивала ложку.

– Что это? – поинтересовалась Ханна, внезапно с подозрением сузив глаза.

– Попробуй…

Сестра сделала пробный глоток.

– О, вау. – Она быстро заморгала. – Необычно. Но, – Ханна повернулась и лизнула еще разок, – вкуснятина.

– Эквадорский шоколадный соус с чили. Подается на десерт с чуррос ^[9]. Разве это не божественно?

Мина окунула палец и быстро его облизнула, прикрыв глаза в полнейшем блаженстве. Восхитительно. Ей потребовалось время, чтобы разыскать этот конкретный шоколад ручной работы, и он стоил каждого последнего пенни из той грабительской цены, которую она заплатила. Хотя ее в равной степени соблазняли карамельный соленый темный шоколад с Мадагаскара и ромовый аромат из Тринидада и Тобаго. Просто в эти дни оказалось так много великолепного шоколада на выбор.

– Необычно. Хотела бы я уметь готовить так, как ты.

Мина рассмеялась.

– Тогда у тебя не было бы твоей большой, престижной работы и великолепной квартиры, в которой ты живешь, – заметила Мина, оглядывая свою маленькую, тесную кухню. Не то чтобы она завидовала сестре, но хотела бы когда-нибудь обзавестись кухней-студией приличных размеров, где она могла бы развлекать гостей, не покидая их каждые пять минут. Мина даже мысленно представляла себе планировку.

Когда они с Саймоном станут жить вместе, они смогут объединить усилия и купить жилье получше, возможно, даже дом. Несмотря на разные характеры, они оба любили поесть и развлечься – это была одна из причин, по которой они так хорошо уживались.

– Что мне сделать? – спросила Ханна, оглядываясь по сторонам.

– Не могла бы ты натереть сыр для начос ^[10], только убедись, что это чеддер, а не мой особый альпийский сыр.

– А он тебе зачем? Или мне не следует спрашивать? Это что, никому не известное мексиканское фирменное блюдо?

Мина рассмеялась.

– Нет, на работе заговорили о разработке рецепта фондю, поэтому я подумала, что немного потренируюсь дома. Для этого нужен действительно правильный сыр. Амелия прислала мне по электронной почте традиционные швейцарские рецепты.

– Ах как мило. Как она?

Амелия училась вместе с их матерью в школе-интернате во Франции и была крестной матерью Мины. Бедняжка Ханна пропустила это событие, поскольку родители не удосужились ее окрестить, хотя Амелия, в свойственной ей щедрой манере, приняла ее как почетную крестницу и всегда посылала подарки к дню рождения и на Рождество.

– Хорошо. Знаешь, она переехала из Базеля и купила маленький лыжный домик. И впрямь звучит великолепно. Она все приглашает меня навестить ее, и мне немного жаль, что я этого никак не сделаю, но это не то же самое, что запрыгнуть в самолет до города. Она сейчас живет практически у черта на куличках. Три часа езды на поезде из Цюриха или Женевы.

– Да уж, короткой поездкой на выходные не обойтись. Что еще нужно сделать?

– Когда натрешь сыр, можешь помочь мне подготовить бокалы для «Маргариты».

– Что ты с ними делаешь?

– Я собираюсь обмакнуть кромки в сок лайма, а затем в соль, чтобы по краям получилась правильная корочка. Она махнула рукой в сторону фигурных бокалов для коктейлей, которые с восторгом обнаружила в ТК Maxx ^[11]. – И смотри: я хочу присыпать соль небольшим количеством съедобных золотистых блесток, чтобы придать немного пикантности.

Она была весьма довольна этой своей идеей, но еще больше ее порадовала восторженная реакция Ханны.

– Какая блестящая мысль. Вот поэтому ты – пищевой технолог.

– Хм, не думаю, что это так уж увлекательно – создавать новый вид соуса для пасты.

Мина постаралась, чтобы сказанное не прозвучало слишком неблагодарно. Работа на тестовых кухнях ^[12] крупного бренда супермаркетов была неплоха, даже великолепна… просто сейчас уже не вдохновляла ее так, как прежде. Стремиться к общему знаменателю, например добавляя более ароматный соус бешамель поверх лазаньи, могло быть немного скучновато, в то время как ей безумно хотелось пробовать новые вкусы.

– А теперь, если собираешься помогать мне на кухне, давай-ка пошевеливайся.

Мина напевала себе под нос, нарезая лук, курицу с приправами и насыпая небольшую горку перца чили, словно миниатюрный вертящийся дервиш. Этот вечер должен стать особенным, и еда – лишь малая его часть. Она хотела показать Саймону, как много он для нее значит. За последний год он стал неотъемлемой частью ее компании друзей, и она хотела поделиться своим счастьем и с ними. Хорошие друзья – это все. Она взглянула на маленькую пиньяту, украшенную папиросной бумагой в розовую и голубую полоску. Ранее она засунула в нее небольшой пакетик, и теперь чувствовала легкий трепет предвкушения: что же скажет Саймон, когда этот пакетик будет оттуда извлечен.

* * *

К моменту, когда пробило шесть часов и они обе попробовали свежесмешанную «Маргариту», практически все было готово.

– Самое время надеть праздничные шмотки.

Мина оглядела кухню и аккуратные ряды всего, что было приготовлено. Она называла это подготовкой в стиле «Блю Питер» ^[13] с акцентом на «я тут кое-что приготовила заранее», чтобы, когда приходят гости, проводить на кухне как можно меньше времени – что непросто, если подавать действительно свежую, пикантную уличную еду. Почему-то она не смогла удержаться и сделала еще немного приготовлений в ожидании, пока Ханна освободит ванную, прежде чем та наконец вырвалась оттуда без двадцати семь. Быстро приняв душ, Мина расчесала светлые волосы, молниеносно нанесла розовую губную помаду и слой быстросохнущей черной туши, чтобы сделать темными до смешного длинные светлые ресницы, которыми она могла бы соперничать с ламой. Готово. Она послала воздушный поцелуй своему отражению в зеркале, взмахнула ресницами ламы, метнулась в спальню, чтобы натянуть новое ярко-розовое платье, и юркнула на кухню, чтобы повязать фартук. На нее и раньше попадали брызги еды, а это платье заслуживало того, чтобы блистать.

Когда в семь часов раздался звонок в дверь, она была во всеоружии. Гостиная заполнялась, и она чувствовала себя в своей стихии, раздавая бутылки «Короны», приправленные обязательным ломтиком лайма, или бокалы с «Маргаритой», способной придать бодрости даже мулу.

– Черт возьми, Мина, – заметил Джордж, один из ее старых университетских друзей, – у меня от этого волосы на груди встают дыбом. И я сомневаюсь насчет блесток – эдак я в понедельник на работе буду мерцать. Но идея убийственная.

– Не будь скучной старой дубиной, – поддел его приятель, которого тоже неудобно звали Джорджем, и за шесть месяцев, что они были вместе, он стал Джи. – Мне нравятся блестки, и это действительно хороший коктейль. – Он быстро заморгал, когда алкоголь попал в горло. – Огненная вода.

– Что, слишком крепко? – Мина сделала паузу, передавая бокал только что подошедшей лучшей подруге Белинде, и улыбнулась стоявшему позади нее Саймону.

– Просто отлично, – заверила Белинда, целуя ее в обе щеки и беря стакан, чтобы сделать приличный глоток. – Вкуснятина. И блестки… – Она изучала свой бокал. – Их можно есть или, скорее, пить?

– Да. Они съедобные. Как будто я могла использовать что-то другое. – Мина чуть не закатила глаза. Белинда была ее подругой со школьных времен, и ее здравомыслие в прошлом часто сдерживало самые безрассудные идеи Мины, но, ради всего святого, теперь-то она была взрослой!

Разве сегодняшний вечер тому не доказательство?

– Конечно нет, – сухо согласилась Белинда, но Мина уже повернулась к Саймону.

– Привет, дорогой. – Ей хотелось, чтобы ее руки не были заняты и она могла бы как следует его обнять. – Хорошо провел время?

– Да, я закончил работу… немного раньше. Подвез Белинду.

– Очень любезно с твоей стороны, – сверкнула глазами Мина.

Белинда жила на другом конце города и не водила машину. Он так добр. Так надежен и устойчив. Такой-то ей и нужен.

– Хочешь «Маргариту»? Или предпочтешь пиво?

– Просто воду. Мне позже ехать.

– О, детка, разве ты не собираешься остаться? – С озорной улыбкой она снова поцеловала его в щеку, надеясь напомнить ему о том, чего ему может не хватать. – За эту «Маргариту» можно умереть.

– Держу пари, так оно и есть, но не с футбольной тренировкой по утрам. Ты же не хочешь, чтобы я беспокоил тебя после тяжелой ночи. – Он оглядел стол. – Похоже, ты в своем репертуаре. Выглядит потрясающе. Ты так талантлива на кухне.

Мина вскинула брови в притворном упреке, как бы напоминая ему, что кухня – не единственное место, где она талантлива.

– Что ж, это особенный вечер, – пробормотала она.

Его брови сошлись к переносице, и Мина покачала головой.

– Саймон. Ну что же ты? Неужели забыл? – шутливо обвинила она его. – Так и есть. Мужчины неисправимы. – Она с притворным раздражением повернулась к Белинде. – Сегодня наша годовщина.

Саймон выглядел слегка испуганным, да он и был испуган. Он не любил ошибаться. Его стремление к перфекционизму было одной из тех черт, в которые она влюбилась. Она могла постоянно жить со скоростью девяносто миль в час, стараясь втиснуть в себя как можно больше, но ей все равно нравилось, чтобы все было идеально. Отсюда и отменно организованный тематический вечер. Ханна раздавала тарелки с начос, приготовленными с правильным тягучим сыром и домашней острой сальсой, и, судя по довольному чавканью, они отлично удались.

Оставив гудящую от разговоров комнату, Мина вернулась на кухню и принялась раскладывать еду по тарелкам. Как только все тарелки были беспорядочно расставлены на столе, чтобы все поместилось, она пригласила всех подойти и занять места вокруг полностью раскрытого стола, который занимал весь центр комнаты.

– Мина, это потрясающе, – воскликнула Пэтси, подруга, с которой она познакомилась за рыбным филе пару месяцев назад и которая работала в местной закусочной. – Я должна получить от тебя рецепты.

– Вам, ребята, никогда не надоедает постоянно находиться рядом с едой? – поинтересовался парень Пэтси Джеймс, который был пожарным. – Впрочем, я не жалуюсь. – Он обнял Пэтси, которая со смехом ткнула его локтем в ребра.

Расставляя тарелки и следя за тем, чтобы у каждого было что-нибудь в пределах досягаемости, Мина наслаждалась возгласами восторга и интереса, объясняла, где какое блюдо, и приглашала всех перекусить. Волшебные огоньки, сияние свечей и приглушенный основной свет наряду с негромкой болтовней создали в комнате чудесную, и, по мнению Мины, глубоко умиротворяющую атмосферу.

Напитки лились рекой, беседа оживлялась и затихала, прерываемая взрывами смеха, и Мина расслабилась в своем кресле рядом с Саймоном, успокоенная окружавшими ее счастливыми, улыбающимися лицами. Вот в чем заключается жизнь. Друзья, влюбленные и хорошая компания.

Как только все покончили с чуррос и скатерть покрылась крошечными брызгами шоколада, она достала пиньяту и прилагающуюся к ней деревянную палочку. Все покатились со смеху от ее изящных размеров.

– Знаю, знаю, но это только для одного человека. Одного очень особенного человека. – Она посмотрела на Саймона и протянула ему палочку. – Сегодня наша первая годовщина.

– И они говорили, что это ненадолго, – съязвил Джордж с противоположной стороны стола. Она рассмеялась в ответ.

– Хорошо, что я тебя не послушала, – парировала Мина.

Когда она начала встречаться с Саймоном – тайно, потому что они были коллегами по работе, – Джордж стал единственным человеком, которому она доверилась. Он пытался отговорить ее, утверждая, что это не очень хорошая идея – смешивать бизнес с удовольствием, особенно учитывая ее послужной список. Ее отношения, как правило, распадались примерно на трехмесячной отметке, и именно поэтому она поняла, что Саймон ей подходит. Он был спокойным, уравновешенным и именно тем, в ком она нуждалась, в отличие от ее предыдущих мужчин, которые, как правило, сегодня были здесь, а назавтра уходили. По общему признанию, хотя с ними было очень весело, им недоставало ответственности, финансовой стабильности или способности быть верными. Саймон обладал всеми этими качествами, хотя иногда мог быть немного занудливым и зацикленным на чем-то своем. Ее непосредственность и готовность сорваться с места являлись для него хорошим противовесом. Они прекрасно дополняли друг друга.

С помощью Джи и Джеймса Мина привязала пиньяту к карнизу.

– Только не разбей окно, – сказала она, и ее сердце забилось от волнения.

Под хор голосов «Постарайся!» и «Продолжай!» Саймон сделал несколько пробных замахов по фигурке ослика из папье-маше. Пара человек подняли телефоны, чтобы заснять момент, Саймон довольно неумело замахнулся по пиньяте. В какой-то момент Мина испугалась, что он вообще никогда не разобьет эту проклятую штуковину, и ей не терпелось повторить его нерешительную попытку. Наконец с последним ударом пиньята разлетелась пополам, и на пол упала коробочка в подарочной упаковке.

Саймон схватил ее с торжествующим воплем, и Мина, чей пульс теперь, как скоростной поезд, отдавался ударами по всему телу, повела его обратно к столу и уселась к нему на колени.

– Я не знал, что получу подарок, – сказал он, разрывая обертку.

Конечно, Мина не слишком облегчила ему задачу, потому что внутри коробочки оказалась еще одна коробочка, а потом – еще одна коробочка. Наконец он добрался до последней, и она затаила дыхание, когда он открыл ее и обнаружил синий мешочек из замши.

Саймон нахмурил брови и озадаченно посмотрел на нее, широко улыбнувшись. Она робко улыбнулась ему в ответ, осознав, что руки у нее немного дрожат. Все сидящие за столом с интересом подались вперед.

Саймон открыл мешочек и извлек золотое обручальное кольцо, зажав его между большим и указательным пальцами. Мина с ослепительной улыбкой заглянула ему в лицо.

– Женишься на мне? В конце концов, это високосный год.

За столом раздалось несколько вздохов и оханье.

Она почувствовала, как напряглось тело Саймона, и, наблюдая за его лицом, увидела, как его глаза скользнули вдоль стола и распахнулись, встретившись с чьим-то потрясенным взглядом. Ее собственный взгляд последовал за ним, и в один миг мир рухнул. Белинда?

В следующую секунду Саймон вскочил с ужасающей скоростью, как будто ему не терпелось поскорее убраться от нее подальше, и она соскользнула с его колен на пол.

Он уронил кольцо на стол, как будто это была горячая лава, и в ужасе уставился на нее.

– Ты с ума сошла? – хриплым шепотом спросил он. – Что ты творишь?

От стыда у Мины перехватило горло, а по коже поползли мурашки, когда она поняла, что все с жадным интересом наблюдают за разворачивающейся катастрофой. О чем она только думала? В то время это казалось такой блестящей идеей. Только в прошлом месяце они говорили о том, чтобы съехаться, и о будущем. Они даже мечтали о том, сколько детей у них когда-нибудь будет. Как могла Мина так неправильно все понять? Она была в нем так уверена. Они строили планы. Саймон в течение последнего месяца был каким-то рассеянным, но она предположила, что причина в долгих часах, которые он проводил на работе, и нагрузке, которая легла на него в отделе, где произошло несколько сокращений. Теперь стало до боли ясно, что у него на уме было что-то – или, скорее – кто-то еще.

– Но… – Она перевела взгляд с Саймона на Белинду, чье лицо теперь покрылось яростным румянцем и исказилось странным выражением, близким к ступору. Лицо Саймона было зеркальным отражением лица Белинды. Они выглядели удивительно похожими: два соотечественника, два синхронных человека – пара.

Когда катастрофа наконец замедлилась до полной остановки, она припомнила все свои прежние надежды. Это был единственный вечер, который ей в ближайшее время не забыть.

Глава 2

Мина выбежала из парадной двери и сбежала по ступенькам, сжимая в руках сумку с ноутбуком и кутаясь в шарф в попытке укрыться от пронизывающего январского ветра. Несмотря на предсказанный прогнозом погоды гололед, она надела высокие, потрясающие черные лакированные ботинки под облегающие черные брюки и жакет в тон поверх алой шелковой блузки. И если был на свете наряд в стиле «проиграть, но не потерпеть поражения», то это был он. Этим утром после провального предложения субботнего вечера ей пришлось встретиться лицом к лицу со всеми коллегами по работе, включая самого Саймона.

Пока остальные гости поспешно прокладывали путь к выходу, они с Саймоном удалились в спальню для отвратительного скандала в стиле «назад возврата нет».

– Что, по-твоему, ты натворила? – прошипел Саймон, в редком приступе ярости тряся головой.

– Я считала, что делаю предложение тому, кто меньше месяца назад говорил, что любит меня. Тому, кто согласился найти агента по недвижимости, чтобы оценить наши квартиры, и выбрал имя Виктор для нашего первого ребенка мужского пола – которое, к слову сказать, я считаю ужасным именем, и я решительно собиралась отговорить тебя от этой идеи. И я, кажется, припоминаю, что ты даже предлагал венчаться в церкви Святой Марии, рядом с домом твоей матери. Так что прости меня за то, что я слегка запуталась. Я думала, что делаю то, о чем мы уже договорились.

– Ты в своем репертуаре. Так это моя вина, что ли? Я мог бы догадаться. Не стоило тебе торопиться. Ты постоянно спешишь.

– Ну, я бы не стала этого делать, если бы знала, что ты трахаешься – я предполагаю, что это так, судя по цвету ее лица – с одной из моих самых старинных подруг. – Белинду «отлучили от церкви» – она больше не заслуживала звания лучшей подруги.

На этом моменте рот Саймона сжался в возмущенную прямую линию, что придало ему сходство с беззубой черепахой.

– Как долго это длится? – Мина вздернула подбородок к его лицу.

– Она гораздо спокойнее. Тебе все нужно делать с головокружительной скоростью. Тебя слишком много. Даже твое нелепое предложение о свадьбе так соответствует твоему характеру. Белинда гораздо… более уравновешенная. Я чувствую себя с ней на равных.

– Итак, ты, бесхребетный мерзавец, утверждаешь, что это моя вина, из-за моего характера? – Она с яростью сверлила его взглядом.

– Мы не подходим друг другу.

Слова Саймона прозвучали жестко, он отказывался смотреть ей в лицо.

– Забавно, что тебе потребовалось дотянуть до сегодняшнего вечера, чтобы что-то сказать. Ты никогда раньше ни в чем не сомневался. Все проглатывал… должно быть, это было для тебя просто ужасно. Необходимость продолжать участвовать во всех тех ужасных вещах, которые я для нас организовывала – выходные в Корнуолле, ужин в Le Manoir ^[14], уроки катания на лыжах на крытом горнолыжном склоне. У меня ужасная память, но могу поклясться, что после того, как я заказала прыжки с парашютом в помещении, ты говорил, что со мной всегда так весело.

– Верно, весело. – Саймон наконец посмотрел на нее и холодно добавил: – Но недолго.

– Что? – Ее сердце сжалось от внезапной боли. Недолго.

– Нельзя основывать брак или даже серьезные отношения на веселье. – Он уставился на нее, как директор школы, читающий лекцию, которую обязан прочитать.

Даже теперь, когда холодный ветер бил ей в лицо, Мина на мгновение остановилась, слова субботнего вечера все еще болезненно пронзительно звенели у нее в ушах.

– Ты не можешь всю жизнь быть непредсказуемой и все время пускаться на поиски приключений. Брак – это когда ты взрослый, остепеняешься, знаешь, что у тебя все в порядке. А с тобой – это все равно что постоянно мчаться на американских горках или в самолете, и я никогда не знаю, в какой момент ты выставишь меня за дверь. Ты слишком сумасшедшая, слишком торопишься со скоростью мили в минуту, слишком все время хочешь чего-то нового. Я никогда не знаю, где нахожусь, и я не хочу так жить. Вероятно, дело в твоих генах, и я не уверен, что хочу, чтобы они были у моих детей.

– В генах? – выплюнула она.

– Твои родные мать и отец. Похоже, они вечно гнались за приключениями. Похоже, они были безрассудны и безответственны. Не воспринимали всерьез важные вещи в жизни. Я так не хочу.

У нее от ярости чуть глаза не вылезли из орбит из-за того, что он упомянул ее давно умерших родителей, и эта ярость лишила ее дара речи. Саймон ничего не заметил и продолжил:

– Жаль, что ты не похожа на своих приемных родителей, Мириам и Дерека. Не могу поверить, что Мириам была сестрой твоей матери; она такая нормальная.

Мина никогда, никогда не была так близка к тому, чтобы кого-нибудь задушить, как в этот момент. Ее пальцы и в самом деле сжались, как когти, готовые сделать свое дело. К счастью, Саймон покинул зону досягаемости, дав еще один прощальный залп.

– Нам было весело, но… невозможно веселиться все время. Наступает момент, когда нужно сосредоточиться на том, что действительно важно. И я не могу представить, чтобы ты когда-нибудь это делала. Ты как бабочка, постоянно порхающая в поисках очередной замечательной вещи. Быть с тобой слишком утомительно.

С этим прощальным выстрелом он покинул квартиру, оставив ее с остатками званого ужина, на которые она набросилась с яростной энергией, представляя, как съездит его сковородкой по голове, когда будет ее скрести. Она отказалась плакать, хотя, возможно, у нее немного потекло из глаз, когда она протирала поверхности. Наконец, когда кухня и обеденный стол стали почти чистыми и прибранными, Мина взяла кастрюлю с шоколадным соусом и села, скрестив ноги, посреди кухни прямо на пол, зажав ее между колен. Окунув палец в шоколад, она тщательно облизала его дочиста и закрыла глаза. Жизнь может быть дерьмовой, но всегда остается шоколад. По крайней мере, в сфере еды у нее серьезные сверхспособности. Она сделала еще один глоток. К черту Саймона, он ее не заслуживает.

Конечно, после мероприятия, когда ее успокоило изрядное количество съеденного шоколада, она смогла придумать дюжину блестящих, остроумных реплик. Главная из них: что изменилось? В то время Мина чувствовала себя так, словно ее ударили. Эти слова крутились у нее в голове до конца выходных, как безумная карусель. Он даже ни разу не извинился. То, как он говорил, выглядело так, будто она заслужила его измену. Кстати, насчет большой толстой трусихи (конечно, она вовсе не была толстой; если уж на то пошло, она была худощавой, с идеальным пятым размером и талией 1950-х годов, но она была очень трусливой): Белинда ускользнула с остальными гостями и до конца выходных так и не прислала эсэмэску с извинениями или объяснениями.

Ханна отговорила Мину от визита в дом родителей Белинды, чтобы бросить ей вызов, совершенно справедливо указав, что Мина, вероятно, закатит ей пощечину. Последнее, в чем она нуждалась, так это в обвинении в нападении вдобавок к тому, что и так выставила себя перед друзьями полной дурой. Правда, она собирались вычеркнуть из этого списка Джорджа и Джи, потому что один из них выложил видео Саймона с пиньятой и катастрофическим предложением в Сеть. Несмотря на то, что, по-видимому, это вышло случайно, потому что один из них забыл изменить свои настройки конфиденциальности.

Когда Мина выходила из общего палисадника, ее остановил мужчина.

– Простите, вы Мина Кэмпбелл?

– Да? – с вопросительной интонацией отозвалась она.

– Я хотел спросить, не будете ли вы так любезны ответить на несколько вопросов.

– Конечно.

Мина подумала, что нынче забавное время для маркетинговых исследований, но поскольку на такие исследования была направлена большая часть ее работы, она всегда чувствовала, что должна остановиться и внести свою лепту.

– Что вы почувствовали, когда вам отказал ваш парень?

– Что? – Она вскинула голову.

– Вы та девушка, чье предложение отвергли? Девушка с пиньятой.

Она отступила от него, а он ободряюще улыбнулся.

– Кто вы такой? Откуда вам это известно?

– Я Джейми Дженкинс, работаю в «Миррор». Информация разошлась по Сети. У вас есть шанс изложить свою точку зрения на эту историю.

– Я не желаю, чтобы моя история становилась достоянием общественности. Точка.

– Немного поздновато, дорогуша. Джинн выпущен из бутылки. Ну же, поделитесь парой слов. Что вы почувствовали, когда он вам отказал? Как долго вы вместе? Вы все еще вместе?

– Нет, мы не вместе, – выплюнула она, прежде чем успела себя остановить. – И я не была ни самонадеянной, ни опрометчивой – мы говорили о браке в течение нескольких месяцев. Оказывается, он забыл упомянуть, что у него появилась новая подружка… и что она была моей лучшей подругой. Обратите внимание на прошедшее время. Была.

Едва заговорив, она знала, что должна остановиться, но все вдруг выплеснулось наружу: негодование по поводу выходных, чувство несправедливости. Да, она импульсивна и склонна прыгать очертя голову, но на этот раз действительно проявила должную осмотрительность. Мина могла бы назвать дату и время точного разговора, который у них состоялся насчет церкви Святой Марии, и рассказать кому угодно, где она была, когда Саймон заговорил о том, что однажды у них будут дети. Чего она не учла, так это того, что Саймон завел интрижку и с тех пор охладел, как арктическая глыба.

Внезапно она заметила фотографа с длинным черным объективом, делающего снимки с другой стороны улицы, и поняла, что поведала репортеру чересчур много.

– Это не для репортажа, – произнесла она, запоздало ощущая дрожь и едва припоминая, что только что выпалила.

– Похоже, вы сильно на него разозлились, – сказал репортер, который со своим проницательным взглядом и длинной шеей при более внимательном рассмотрении напомнил ей хорька. – Что вы ему сказали? Я бы врезал ему коленом по яйцам. Какова была ваша реакция?

– Без комментариев, – сказала она, хотя ей действительно хотелось врезать Саймону коленом по яйцам. – Послушайте, я не хочу, чтобы это попало в газету. Все это ошибка. Здесь нет никакой истории. Вы ведь не будете фотографировать, не так ли?

Он с напускным безразличием пожал плечами, подчеркнуто не глядя в сторону фотографа.

Нет! Мина поняла, что в левой руке у него крошечный диктофон. Она попыталась его схватить, но он так ловко убрал устройство за пределы досягаемости, как будто уже не в первый раз это делал.

Сообразив, что фотограф стал проявлять к ней интерес, она остановилась и свирепо посмотрела на репортера.

– Оставьте меня в покое!

Кипя от злости, Мина перекинула сумку через плечо, обогнула репортера и бросилась через дорогу к своей машине. Фотограф, неправильно истолковав ее действия, сделал еще несколько снимков, а затем, решив, что она бежит за ним, припустил по улице в обуви, куда более удобной для бега, чем ее черные ботинки. Хотя в голове у нее и мелькнула идея с ним разобраться, она направилась к своему маленькому темно-синему «Жуку», мстительно посмотрев на репортера, который теперь топтался между двумя припаркованными машинами. Он бросил взгляд на ее лицо, помахал рукой и быстро зашагал прочь.

Забравшись в машину, Мина уткнулась лбом в руль. «Черт, черт, черт, гребаный ад!» Мало того, что узнали на работе; теперь, кажется, вся страна вот-вот услышит историю о Мине, тупой блондинке, которая сильно ошиблась в своем мужчине. Для того, чтобы придумать заголовки, не нужно быть гением.

«Ну и кто теперь осел?»

«Какие будут предположения?»