Дизайнер обложки Fusion brain
© Ольга Квирквелия, 2024
© Fusion brain, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0062-9876-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ОЛЬГА КВИРКВЕЛИЯ
КАША ИЗ РУБИНОВ И БИБИКОВ
Все географические названия соответствуют действительности, равно как и исторические данные – разве что последние немного приукрашены.
– ХВАТИТ!
Нет, это уже невыносимо! Я немолодой человек, я устал, я больше не могу брать на себя их вину! Пусть отправляются к ее родителям! Может, те найдут управу на свою похотливую дочку и ее муженька-мошенника… А эта шлюшка еще и зла на меня за то, что я ее запер! Да дай ей волю, она со всем городом переспит, а я потом расхлебывай. Вот сбежала и отправилась – куда б вы думали? На исповедь! Обвинила меня во всех смертных грехах и тут же быстренько соблазнила батюшку!.. Нет, надо признаться, что эта парочка была мне очень полезна, но теперь моя миссия выполнена, обойдусь без них. Хватит!
1. понедельник. ПЕРВЫЙ ТРУП
Михаил Анатольевич Дынин, зам. Начальника ОПОП (Отдела по особым преступлениям), потянулся со смаком в кресле и выглянул в иллюминатор. Заерзали и остальные члены группы. Самолет вылетел в середине ночи, и все дружно заснули, благо день им предстоял тяжелый – как и полагается понедельнику.
Между креслами просунулась голова Сергея Пискунова:
– Слушайте, а ведь мы первый раз летим в Италию без Пауля (или Паоло – Павел Петрович Корнецкий, начальник ОПОП)!
– В этой поездке многое в первый раз. Я, например, первый раз еду ответственным за технические и компьютерные вопросы, – Протер глаза Олег Крюков. – Никита Кораблев первый раз остался за главного, Костя Симонов впервые стал руководителем технической группы…
– А я вообще первый раз еду в загранкомандировку! – Радостно добавил Стас Стацкий, один из двух новичков в отделе (Кстати, одним из условий зачисления в ОПОП было знание итальянского языка в связи с уже неоднократными расследованиями отдела в Италии; поэтому все диалоги в присутствии иностранцев идут на итальянском. – Примечание автора).
– Ну, Корнецкий впервые защищает докторскую, его жена Маша – кандидатскую, их сынишка Степушка учится читать, а у дочки Сонечки режется первый зуб. – Подвел итог Толич. – Зато я последний раз еду в командировку…
– Но ты в первый раз уходишь на пенсию, – хохотнул Сергей.
– Да, все сразу навалилось… Трудно Никите будет…
– Ой, да не бросит его Пауль! Для него, небось, сбежать от двух диссертаций и первых класса и зуба – просто мечта!
– Ребята, а кто-нибудь знает, куда, зачем и почему мы летим? – Спросил Стас, невысокий блондин с яркими зелеными глазами. – А то мне просто велели собрать вещи и ехать в аэропорт.
– Семеро российских туристов позавчера, в субботу, поперлись в Богом забытый музейчик на вершине горы и там пятеро попали в больницу, одна – в психушку и одна – в морг. По-итальянски никто из них не говорит, только та, что в психушке, немного лопочет, по-русски никто на этой горе и слова не знает, так что понять, что ж там случилось, никто не может. – Толич пожал плечами. – Мы возьмем в аэропорту машину напрокат, чтоб хоть как-то перемещаться. Насколько я понял, в городке один карабинер и два, скажем так, участковых, так что следствие вести некому. Экспертизу делают в другом городе, Пезаро. Больницы как таковой нет, пострадавшие доставлены в Урбино, город на соседней горе, так что помотаться нам придется. Карабинер должен нас встретить, поскольку по горам, не зная дороги, лучше не кружить…
Самолет пошел на посадку.
2. САН ЛЕО
Великий Данте, побывавший здесь в 1306 году, сказал, что добраться до Сан Лео можно, но для этого нужно иметь крылья. Первое что поразило москвичей – это отвесные, вертикальные скалы, перпендикулярные земной поверхности. Со стороны город выглядел как огромный отполированный корабль с поднятой кверху кормой и с толпящимися на палубе разномастными домиками. В город можно попасть по единственной дороге, которая заканчивается у крепости.
Крепость, в которой размещался интересующий сыщиков музей, оказалась огромным неприступным средневековым фортом с массивной башней и не менее внушительной цитаделью внутри. В 1631 году его владельцем стал Святой Престол. После этого крепость была превращена в тюрьму, где отбывали заключение известные политики и еретики. На ее территории размещены коллекции нескольких музеев: Музей оружия начинается у самого входа в крепость, и продолжается в многочисленных комнатах цитадели, там же лаборатория «Калиостро»; выставка орудий пыток и камеры знаменитых заключенных – в башне. Башня, массивная и внушительная с какой-то врожденной наглостью отпугивала и отстраняла от себя, но одновременно притягивала.
Туда и направились москвичи в сопровождении встретившего их карабинера, молодого темноволосого парня Луиджи с трудно запоминаемой фамилией Сантоммазочетто.
У входа их ждал маленький кругленький и очень возбужденный и смущенный директор музея:
– Добрый день, добрый день, давайте пройдем в мой кабинет, – затараторил он: – сначала я хотел бы кое-что объяснить.
В крохотном кабинетике такой большой группе было не разместиться, и все остались стоять.
– Наш музей очень бедный, совсем нет фондов, местные жители не ходят – сколько раз можно смотреть одно и то же? – а туристы приезжают совсем редко и только летом. А тут такое событие! Таинственная смерть! Граф Калиостро отомстил обидчикам!..
– Подождите, подождите! – Прервал директора Дынин. – При чем тут граф Калиостро и бедность вашего музея? Нас отправили сюда потому, что пострадали российские туристы!
– Так они же пострадали в камере, где то ли умер, то ли нет Калиостро!
– Расследование смерти этого Калиостро нам не поручали! – Категорично заявил Толич, но Олег дернул его за рукав и прошептал: «Потом объясню!». – Хорошо, а бедность вашего музея как нас касается? Вы хотите сказать, что мы должны покупать билеты?!
– Нет-нет, что Вы! Но… Вы уж не сердитесь! Народ валом повалил в музей, как узнал новость! Уже и из других городов экскурсии заказывают!
– Экскурсии на место преступления – это круто! – Хмыкнул Сережа.
– Пока что не преступления, а происшествия, – уточнил Дынин: – Проводите нас в эту камеру!
3. КАЛИОСТРО
Около двери камеры образовалось небольшое столпотворение. Толич было разгневался, потом заметил, что вход перегорожен натянутыми веревками и его охраняют два «участковых», и пожал плечами.
Камера-колодец с небольшим зарешеченным окном выглядела довольно странно: у окна стояло складное кресло, посередине камеры – тоже складные стол и шесть стульев, в углу деревянный лежак, заваленный букетами цветов.
Следователи несколько минут оглядывались, обходя отмеченное мелом место нахождения трупа.
– Смотрите-ка, в потолке люк! – Указал Стас.
– Это не люк, – уточнил Луиджи Сантоммазочетто: – это дверь. Раньше той двери, через которую мы вошли, не было, ее прорубили при создании музея. Преступника здесь доставляли в камеру в специальном ящике, в котором тюремщик при помощи веревок и блоков сначала поднимал его на башню, а потом опускал через люк в камеру.
– А почему на постели цветы? – Поинтересовался Олег.
– Итальянцы любят всякие мистические истории. В этой камере Калиостро провел 4 года. После того, как он умудрился без каких-либо инструментов превратить ржавый гвоздь в прекрасный стальной стилет, испуганные стражи заковали его в цепи. В папскую курию приходили анонимные письма, в которых сообщалось, что поклонники графа намерены освободить его с помощью воздушного шара. Но воздушного шара Калиостро так и не дождался – граф скончался. Одни говорят – от пневмонии, другие – от яда, подсыпанного тюремщиками. Но никто не знает, где именно он похоронен. За сутки до своей смерти он раздал всем своим слугам по экземпляру завещания и приказал похоронить его в Палермо, в родовом склепе. После кончины графа дворецкий с женой перевезли тело в Палермо, но склепа не обнаружили. Гете искал его могилу на кладбище в Палермо, да так и не нашел. По крайней мере, нет абсолютно никаких доказательств того, что могила Калиостро находится в окрестностях Сан Лео. До сих пор ходят упорные слухи, что граф жив и обретает сейчас где-то в Индии или на Тибете. Есть предположение, что он только сделал вид, будто скончался 23 августа 1795 года в замке. Граф вызвал у себя каталепсию, (по-русски говоря – столбняк), после чего его вынесли за бруствер в мешке, но он очнулся и был таков. Так что, может быть, Калиостро и до сих пор где-то бродит, преображаясь сам, дабы остаться не узнанным и не пойманным. Ведь если верить догматам основанной им масонской ложи египетского ритуала, избранные, проходя время от времени процедуру омоложения, могут коптить белый свет целых 5557 лет. А местная легенда гласит, что до сих пор его душа бродит по комнатам крепости в отчаянном и напрасном поиске справедливости. Ну и жители на всякий случай хотят его задобрить – мало ли что…
4. ТУРИСТЫ
– Ребята, давайте-ка работать! Сказки вечером послушаем, – призвал сотрудников к порядку Дынин. – Здесь есть какие-то вещи пострадавших? – Спросил он у карабинера.
– Здесь все, кроме лежака и цветов, принесли они.
– Толич, давай начнем с опросов! У них скоро обед, потом сон, все разбегутся – мы спокойно вернемся сюда и поработаем. А потом поедем к пострадавшим, – предложил Сергей Пискунов.
– Тоже верно. Кто может рассказать, что случилось? – Обратился Дынин к Луиджи.
– Опрос мы провели, я вам все перескажу, а вы уже уточните, что посчитаете нужным, – карабинер открыл блокнот. – Позавчера, в субботу утром, в город приехал микроавтобус с семью пассажирами – трое мужчин и четыре женщины, россияне. Как я выяснил, в тот же день они прилетели из Москвы в Римини, где взяли напрокат микроавтобус и прямиком направились в Сан Лео. Приехав, они зарегистрировались и оставили личные вещи в гостинице, где у них были забронированы номера. Затем они сразу же двинулись в музей. Осмотрев его, одна дама – видимо, руководитель группы и единственная немного говорящая по-итальянски, – обратилась к директору музея с просьбой. Она сказала, что они хотели бы провести что-то типа молитвы – она пыталась объяснить, что именно, но директор ее не понял, – что у них все необходимое есть с собой и что они хорошо заплатят за возможность провести в камере полчаса или немного больше. Директор согласился при условии, что дверь будет открыта и охранник будет за ними наблюдать…
– Ага, вот при чем бедность музея! – Понятливо кивнул Олег Крюков.
– Я не мог отказать! Они заплатили столько, сколько музей за полгода не зарабатывает! – Воскликнул директор: – И мы проверили – у них не было с собой ничего странного – вот эта мебель и свечи.
– Так вот, – продолжил Луиджи: – Договорились, что они останутся в камере на время обеденного перерыва. Охранник сидел в коридоре напротив двери. Та дама села в кресло, остальные вокруг стола. Зажгли свечи. Потом дама что-то восклицала, все бормотали, но что именно – неизвестно, никто из нас русский не понимает. Под это бормотание охранник задремал и проснулся от жуткого визга дамы. В камере пять человек – трое мужчин и две женщины – сидели, навалившись на стол, без сознания, а еще одна женщина, мертвая, упала со стула на пол. Кричала дама. У нее началась истерика, потом вроде бред. Вызвали меня и скорую помощь. Я опечатал камеру и номера в гостинице и отправил труп в Пезаро на экспертизу. Потом посоветовался с начальством и позвонил в ваше посольство. Вот, собственно, и все.
– В то время, когда группа была здесь, никто не входил в музей?
– Нет, он был закрыт на перерыв.
– Мог ли кто-нибудь находиться наверху, у люка?
– Это лучше спросить у кассирши, я не уточнял.
Толич повернулся к директору, тот кивнул и, высунув голову в коридор, закричал:
– Эй, позовите сюда Лючию!
Лючия, немолодая женщина в очках, вошла, запыхавшись.
– Лючия, был ли кто-то в башне в день происшествия? Посетители или наши сотрудники?
– Утром приходили мальчишки, пятеро, лет 12—14. Потом слесарь Марио приходил, там какой-то замок заело. Еще был один посетитель, не из наших, лет 35—40…
– Иностранец? – Заинтересовался Сергей.
– Не знаю, – пожала плечами Лючия: – Он ни слова не сказал, подошел к кассе, протянул деньги, взял билет и прошел в башню.
– Они все вышли?
– Тоже не знаю. Выход посетителей с другой стороны башни, мне отсюда не видно. Марио вышел точно, он остановился со мной поболтать. Еще был один посетитель, тоже мужчина, итальянец, южанин.
– Он пришел до первого прихода группы или после?
– После, когда группа уходила, а синьора разговаривала с директором.
– Понятно, спасибо, – сказал Дынин и обратился к карабинеру: – Значит, планы такие: пока народ отдыхает, мы проведем здесь обыск. Надо забрать отсюда вещи пострадавших.
Директор музея прошептал:
– Вы не против, если мы поставим сюда похожую мебель и свечи? Для посетителей…
– Не против. Но мы мелом отметим места, где стоит сейчас стол, кресло и стулья, это не затирайте. Потом осмотрим номера потерпевших в отеле. Ты, Луиджи, если хочешь, присоединяйся к нам, а нет – приходи после перерыва, поедем опрашивать пострадавших.
– Я остался бы с вами, опыта поднабраться. До перерыва еще полчаса. Давайте быстро перекусим в траттории, за это время посетители отправятся по домам, и мы займемся делом.
– Логично. Так и сделаем.
5. МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ
– Так, ребята, работаем быстро и грамотно. Поскольку вещи мы отсюда унесем, главное – все тщательно промерить и сфотографировать с масштабной линейкой. Пронумеровать свечи и стулья, сфотографировать с номерами, отметить, как именно стоял стол, отметить на полу всю мебель. Нам надо точно знать ее расположение, – скомандовал Толич.
– Отпечатки пальцев снимать? – Спросил Стас Стацкий.
– А ты как думаешь? Снимать, нумеровать, фотографировать. Сергей, поднимись наверх, разберись с люком. Олег, на тебе чертеж комнаты с промерами и с мебелью, чертеж стола с промерами и ориентацией, и фотографии. Луиджи, на тебе помощь Олегу, Стас – отпечатки пальцев. А я пока просто подумаю…
Все работали слаженно и почти молча. Дынин аккуратно ходил по камере, осматривался, потом вдруг спросил:
– Луиджи, в какое время группа здесь молилась или что там она делала?
– Да вот как сейчас – приблизительно с половины второго.
– Олег, отметь прямо на столе как падает солнце! И как бы нам отметить расположение люка? Пусть Серега спустит в углах веревку с грузом – и я начерчу. – Толич задрал голову: – Сережа, ты там веревку не найдешь? Надо бы к ней грузик привязать и по углам люка спустить. Заодно и высоту потолка промерим.
– Вроде видел где-то. Здесь уже не туристическая зона, а что-то типа склада. Сейчас сделаю. И тут пылища на полу и следов нет – сюда никто не поднимался.
– Мне вопросы задавать можно? Для опыта… – Смущенно спросил карабинер.
– Можно, если по делу.
– А зачем это нам? В смысле высота камеры и люк. – Поинтересовался Луиджи.
– Ну, у нас же две основных гипотезы: что с группой что-то случилось – отравились или заразились чем-то – по дороге в башню и что это случилось здесь. Если здесь, то каким способом? Через окно? Через люк? Через дверь – нет, там охранник сидел… Спрыгнуть из люка никто не мог – высоко, охранник бы услышал… Но мог спуститься по веревке или даже проще – пропитать веревку отравляющим веществом, поджечь ее и спустить в камеру или сбросить что-то. Надо все варианты предусмотреть, потом проще будет.
– Лишь бы тайника и подземного хода не было, а то у нас просто беда какая-то: в Кастеллуччо – подземный ход и тайник, во Флоренции – тайник, в Венеции – подземный ход и тайник, в Альпах – тайник, в Турине – подземный ход! Мне уже плохо от них, – Олег передернул плечами.
– Подземелье есть, и, наверное, подземный ход был, но от камеры далеко, да и вход туда совсем из другого места. А тайник – это вряд ли, при реставрации тут все проверили.
– А вход в подземелье – это где? Может, проверить на всякий случай? – Загорелся Стас.
– Проверим, если понадобится. Давай сначала с необходимым минимумом разберемся. – Оборвал его Дынин.
6. ЕЩЕ ОДИН РУССКИЙ
Закончив с осмотром и упаковав вещи, сыщики отнесли их в соседнюю камеру.
– Ну, что ж, теперь в отель. Сколько там номеров они заняли? – Спросил Сережа.
– Четыре: два женских и один мужской двухместные и отдельный номер для еще одного мужчины.
– А в вещах рыться будем? Они же, вроде, почти все живы, разрешение надо просить. – Сказал Олег.
– Нет, пока не будем, только в вещах покойной. Вещи остальных перенесем сюда и спросим разрешение. Думаю, мы там быстро управимся, они же оставили вещи и сразу уехали.
С отелем действительно управились очень быстро. Напоследок Дынин спросил на регистрации:
– Скажите, а в этот же период или чуть раньше не поселился ли у вас какой-то иностранец?
– Да, был еще один русский. Он приехал накануне, в пятницу, и уехал на следующий день.
– Вечером?
– Он освободил номер в 10 часов утра, но попросил оставить саквояж, за которым пришел около 5 часов вечера.
– Вы можете дать мне его данные?
– Конечно. – Девушка протянула Толичу журнал регистрации.
– Так, Иван Кузьмин, номер паспорта… – Дынин записал данные в блокнот и протянул его Крюкову: – Свяжись с Костей, пусть пробьет мужика. Синьорина, а как он выглядел?
– Не старый, с усами, такими… лохматыми. В соломенной шляпе. С портфелем. Очень молчаливый.
– Луиджи, надо будет спросить у кассирши в музее, не он ли приходил в башню. Луиджи кивнул.
– А южане не останавливались в то же время?
– Нет, только эти русские были.
– Что дальше? – Спросил Сергей.
– Хочу сказать, что в больницу пока ехать рано, там тихий час. – Заметил Луиджи.
– Тогда по чашечке кофе – и за микроавтобус. Славно мы поработали. Глядишь, к вечеру сможем хоть что-то прояснить.
В микроавтобусе был только мусор и карта Италии.
– Отпечатки пальцев, наверное, бессмысленно брать – машина напрокат… Поехали в больницу! Надо допросить пострадавших.
– Боюсь, это будет сложно, – сказал Луиджи: – насколько я знаю, только один из них может говорить, не очень хорошо, но все же. Еще две женщины в состоянии сказать пару слов. Двоим врачи не разрешают напрягать гортань. И их руководительница говорит без умолку, но бессвязно.
– Весело! – Воскликнул Стас.
– Ну, хотя бы поговорим с врачами, узнаем диагноз. Уже что-то… Поедем на микроавтобусе, потом вещи на экспертизу в Пезаро завезем. Луиджи, ты будешь нас от дорожной полиции отмазывать, машина-то не на нас оформлена.
– Давайте лучше я поведу микроавтобус, а вы езжайте на своей машине. Ко мне погрузим то, что надо везти в Пезаро на экспертизу.
– Хорошая идея! Ребята, загрузите стол, стулья и свечи.