000
ОтложитьЧитал
Откуда-то справа раздалось раскатистое, усиленное репродукторами сообщение, и я, как заправский журналист, достал из кармана блокнот и перелистал его. На первой странице был рецепт моей авторской пиццы «Мазель», на двух следующих – набросок прошлогоднего алкогольного расследования и коды домофонов моего почтового участка. Я открыл чистую страничку и сокращенно записал то, что транслировали на весь зал: «поб. в номинац. мех. экстрим. короткошерст Пиня».
Шел второй день Южной выставки морских свинок. Признаться, весь первый день я откровенно провалял дурака и ничего не фиксировал, резонно рассудив, что все самое значимое и интересное организаторы, наверняка, приберегли на заключительный день. Поэтому большую часть субботы я провел возле пивного ларька – сидя на бордюре в прохладной тени каштана-великана, дуя пенное и закусывая сушеной таранкой. И вот сегодня где-то к середине дня я с ужасом осознал, что, видимо, ошибся в ожиданиях, и теперь приходилось срочно наверстывать упущенное.
Я пробирался сквозь толпу в поисках того самого Пини, чтобы взять интервью у его владельца. Народу была тьма-тьмущая, а вот свободного места – крайне мало. Расставленные рядами столы образовывали лабиринт с узкими проходами. В плотно прижатых друг к другу открытых вольерах сидели щекастые грызуны, и все дружно что-то жевали. Свинки работали сначала передней частью – с челюстями, а затем задней… а то и обеими одновременно. В огромном помещении духота стояла страшная, и жутко воняло.
Не обращая внимания на неудобства, свинкозаводчики расческами, фенами, бигуди и другими средствами придавали маленьким питомцам наиболее выигрышный вид – точно в соответствии со своими своеобразными представлениями о красоте. Мало того, отвлекаясь от придания лоска будущим чемпионам, свинководы постоянно мельтешили по узким проходам, не давая возможности посетителям выставки как следует приглядеться к причудливым животным за их кровные двести рублей, уплаченные за входной билет.
Чисто инстинктивно я потянулся на свет, туда, где высокие витринные стекла образовывали угол. Там происходила особенная возня и суета. Именно оттуда звучали сообщения ретрансляторов, громкие выкрики, смех и аплодисменты. В огороженном столами светлом уголке вершилось главное таинство всего мероприятия – конкурсные отборы и награждения победителей, а в паузах проводились различные лекции, мастер-классы и рекламные презентации.
«Терпеть не могу зоопарки», – с раздражением поймал я себя на этом открытии. Мне ничего не нравилось, что здесь происходило: ни то, как толкались посетители, ни то, как свинкозаводчики глумились над безобидными животными… ни то, как они стали на меня глазеть, когда я взял в руки каталог выставки, чтобы узнать, где искать этого чертового победителя в номинации «самый короткий мех», ни то, как после этого за мной установили самую настоящую слежку…
«Так и есть, – удостоверился я, – за мной следят трое: мужик и две тетки». Соглядатаи распределились тактически грамотно – позади и по обе стороны от меня. Я поспешно бросил каталог на стол и направился обратно в зал. Три тени последовали за мной.
«Мало им, что эксплуатируют инстинкт свиней, вынуждая тех бесконечно размножаться, устраивают среди бела дня свои шабаши, берут деньги за показ, так еще и не дают работать журналисту… Да что ж это такое, в самом деле?! Что они там себе думают, что я свинью у них украду? или подложу?» – про себя возмущался я, то и дело оглядываясь на преследователей и уходя от погони все дальше вглубь зала.
Поддавшись азарту, я решил непременно «сбросить хвост», как в детективном романе. Как бы не так, это был вовсе не Лоутерский пассаж, а голое пространство торгово-выставочного павильона «Арена».
«Убегать бесполезно, – решил я. – Надо поменять тактику и стать незаметным». Следующие пятнадцать минут я поочередно перепробовал различные способы маскировки: «сливался» с толпой, принимал то равнодушный вид, то, наоборот, проявлял заинтересованность очередной свинкой, не забывая, однако, озираться по сторонам и поглядывать на недремлющих соглядатаев.
Воистину, если что-то сразу не заладилось, то впереди ждут еще большие неприятности. Неумело применяя шпионские хитрости, я вызывал еще больше подозрений. Наверняка, все решили, что со мной происходит что-то неладное, поскольку теперь, помимо троих преследователей, за моими маневрами с нескрываемым любопытством наблюдали не только свинкозаводчики с их питомцами, но даже и посетители выставки. Ситуация накалилась до предела – дальше находиться здесь было просто невыносимо. В мертвой тишине под прицелом сотен пар глаз я медленно двинулся к выходу.
Пока я не смотался, «шпик» решительно перешел от преследования к открытому сопровождению. Быстро обогнав меня перед самой дверью, он грудью преградил путь и, «дружелюбно» улыбаясь, грубо спросил:
– Представьтесь, кто вы? и с какой целью вы здесь находитесь?
– Я – журналист, Семён Киппен, – улыбаясь в ответ, сообщил я и сразу же, как учил Шеф, перешел прямо к делу: – Можно задать вам несколько вопросов? Скажите, а…
– Вон там, – перебил меня грубиян и показал пальцем в судейский угол, – организатор выставки. Можете задать ей все свои вопросы.
После этого он замолчал, но не сдвинулся с места, по-прежнему преграждая путь к свободе, и я, сопровождаемый пристальными взглядами, послушно направился туда, куда указывал «перст судьбы»…
Намаявшись сначала с уходом от «хвоста», потом с допросом-интервью, но так и не преуспев ни в том, ни в другом, я присел на батарею отопления, чтобы хоть немного привести мысли в порядок. Все что мне удалось выудить из подозрительного председателя выставки, уместилось в несчастные две строчки в блокноте. Еще по всей станице вразнобой были разбросаны клички свинок-победителей в нескольких номинациях – единственное, что я успевал записывать по ходу дела. Вот и весь улов, которым я обладал.
Ну не мог же я так жестоко подставить Шефа, ничего не «нарыв» после двухдневной работы?! Выставка подходила к концу, а это значит, чтобы успеть в номер, мне нужно было срочно начинать что-то писать самому, и лучше, если это будет полноценный репортаж. В запасе у меня оставалось часа два-три, если не четыре.
Я с облегчением вырвался из этой свинской кутерьмы – никто меня больше не преследовал, я проверял, – вернулся домой и незамедлительно засел за ноутбук. Работая по свежим следам, мне даже не требовалось вдохновение. Справиться с задачей удалось на удивление легко и быстро. Под конец рабочего дня я уже был в редакции с готовым, как говорят журналисты, сочным, но, главное, правдивым репортажем… пускай и чуточку островатым, но свинководы сами во всем виноваты – обошлись со мной по-свински на своей чертовой выставке…
Старый, тощий, даже какой-то высохший, и безостановочно покашливающий выпускающий редактор с говорящей фамилией Сухонь включил громкую связь, и из динамика телефона на всю редакцию прогрохотал голос Шефа: