000
ОтложитьЧитал
– Все отходы мы переводим обратно в энергию, тем самым, замыкая цикл круговорота энергии в пространстве, – пояснил Бредамир свой поступок.
– Круто! – не найдя других слов вылетело из меня. – Так как это все работает? – поинтересовался я.
– Все очень просто, – ответил Бредамир. – Закрываешь глаза и представляешь, что яблоко уже лежит на твоей ладони. Самое главное – нужно представить его вкус и запах как можно полней и объемней, иначе результат может быть совершенно непредсказуемым, – закончил он.
Я решился испытать свой контур и тоже закрыл глаза, как это делал Бредамир, вытянув правую руку вперед ладонью вверх. Мозг немного посопротивлялся, но все-таки выдал картинку лежавшего на моей ладони яблока. Картинка оказалась тусклой и не яркой. По руке прокатилось приятное тепло и сосредоточилось в центре ладони. Потом я ощутил, словно кто-то положил мне на ладонь какой-то небольшой предмет.
– Открывай глаза, – негромко скомандовал Бредамир.
Я подчинился. Мои зрачки расширились от удивления, обнаружив, что моя ладонь находится в облаке серого дыма. Я немного опешил и испуганно посмотрел на Бредамира. Он одобрительно кивнул и показал, чтобы я дунул в облако, окутавшее мою руку. Я несильно и несмело выдавил из легких весь запас воздуха в облако на ладони. Облако исчезло, обнажив что-то похожее на яблоко, лежавшее в моей руке. Это яблоко было серым. На ощупь оно состояло из пластмассы и, на вид, явно было несъедобным.
– Ну? Пробуй, – засмеялся Бредамир.
– Что-то не хочется, – я сморщился и предыдущее съеденное яблоко, чуть не вырвалось наружу из того места, откуда оно недавно и вошло в меня.
Бредамир больше не стал настаивать на участии меня в этой дегустации. Он забрал у меня предмет похожий на яблоко и растворил его в воздухе так же, как и огрызок.
– Твоя ошибка заключается в том, что ты не четко сформировал образ яблока. Ты плохо представил себе его цвет, не прочувствовал всю полноту его вкуса и запаха. На самом деле, ты получил ровно то, о чем думал и не капли больше, – указывал на мои ошибки Бредамир. – Это ошибка любого новичка в этом деле. Давай так, – предложил он. – Сделай глубокий вдох, задержи дыхание и медленно выдохни. Потом отсчитай от пяти до одного и заново попробуй получить яблоко.
Я выполнил указания Бредамира. На это раз мне удалось более четко сформировать образ яблока в моей голове. Правда цвет его я увидел зеленый, а вкус в голову лез только кислый, даже слюна непроизвольно выделилась. Когда я открыл глаза и дунул в облако дыма, на моей ладони оказалось самое настоящее зеленое яблоко. Не решаясь пробовать результат своего эксперимента, я восторженно протянул его Бредамиру.
– Может, сам попробуешь? – хитро улыбнулся Бредамир.
Я нерешительно откусил небольшой кусочек и очень осторожно принялся жевать. На этот раз яблоко получилось самым настоящим. Точно такие же яблочки росли у моей бабушки. Яблочки у нее были ужасно кислые, но свои и без всякой там гадости, как утверждала она. Но я то видел, как рядом с яблоней она постоянно выливали помои.
– Ну, вот и замечательно, – радовался моему успеху Бредамир. – Основу ты получил. Теперь запомни самое главное: то, что реально для твоего сознания, то реально и для материализации, но с погрешностью на мощность имеющегося у тебя контура.
Потом я, под чутким руководством Бредамира, тренировался доставать из воздуха другие разные фрукты. Затем он научил растворять отходы в пространстве, превращая их обратно в энергию. Часа через два умственных напряжений, моя неподготовленная к таким фантазиям голова разболелась. Новые знания переполнили мозг и больше не хотели безболезненно существовать внутри черепной коробки. Я предложил сделать перерыв. Бредамир согласился и ушел, но пообещал придти ко мне завтра. Я прилег на свое ложе немного отдохнуть, но сразу, без прелюдии, крепко уснул.
“На этот раз я оказался на арене цирка одетый в обтягивающий костюм супермена с большой буквой ”S” на груди. Красивый красный атласный плащ волочился сзади путаясь в ногах. Костюм на мне немного отличался от оригинала. Вместо обычных трусов плавок, как у супермена, поверх костюма на мне были одеты горячо любимые счастливые “семейники” в цветочек. В этом великолепном наряде я демонстрировал, находящимся в зале зрителям, свои удивительные волшебные фокусы. Фокусы с картами не получались. Карты предательски сыпались из всех моих рукавов и тайных карманов, что смешило жаждущих зрелища людей. Фокус с вытаскиванием кролика из якобы пустой черной шляпы, тоже оказался провальным. Кролик, собака, уперся своими лапками в стенки шляпы и я так и не смог его оттуда вытащить. Люди стали расходиться, кидая в меня скомканные в шарики входные билеты. И тут я решился показать свой коронный фокус с распиливанием живого человека. Моя ассистентка выкатила на арену большой деревянный гроб, на крышке которого лежала небольшая бензопила. В зале притихли. Зрители вернулись на свои места, предчувствуя предстоящее захватывающее зрелище. Я открыл крышку гроба и предложил ассистентки лечь в него. Она отрицательно покачала головой. Я завел бензопилу и, угрожая этим оружием, снова предложил ассистентке добровольно принудительно лечь в гроб. Она закричала “Помогите” и с диким визгом убежала за кулисы. Я, с работающей бензопилой, двинулся к зрителям на поиски добровольца для участия в смертельном трюке. Люди в ужасе стали разбегаться в разные стороны. Некоторые прятались под сиденьями, но бензопила в моих руках ловко распиливала любые препятствия. В зале поднялась паника. Это настоящий успех, мелькнуло у меня в голове. Но мой триумф длился недолго. Особо ловкие и сильные зрители повалили меня на пол и отняли пилу. Потом они связали меня и уложили в гроб, стоящий на арене. Крышку для верности заколотили гвоздями. Сквозь стенки гроба я хорошо слышал, как снова завелась бензопила, и гроб начали пилить. Я стал биться руками и ногам, пытаясь вырваться на волю. Сквозь стенки гроба стали пробиваться острые зубья пилы, выплевывая мелкие опилки. От страха я проснулся”
Бредамира в камере не было. Чтобы не скучать, я принялся экспериментировать с материализацией различных предметов. Дело двигалось вполне успешно. У меня в руке появлялись и исчезали: чашка с чаем, сосиска в тесте, обезжиренный торт, было еще полкило черной икры, но она по вкусу оказалась как красная. Это, наверное, вышло потому что, я ее никогда раньше не пробовал. Извлекать предметы из воздуха мне очень понравилось. К моему глубокому сожалению, телевизор материализовать у меня не получилось, вероятно, из-за недостаточной мощности моего “контура”. Вдоволь наигравшись новыми возможностями, я погрузился в мечты. Имея такой “контур” в своем родном измерении, я бы точно перестал бы ходить на работу. Сидел бы себе дома, да пивко бы попивал, сделанное мною. Стоп, хватит! Размечтался. Для начала надо выбраться отсюда на свет белый, а потом уже думать, как домой вернуться. Мои размышления прервал уже знакомый мне голос Бредамира:
– Войти можно?
– Конечно, – ответил я. Бредамир вышел откуда-то сзади.
– Я пришел с хорошей новостью, – широко улыбался он.
– Вы отправляете меня домой? – воодушевился я, предположив, что Бредамир именно это и хотел сообщить.
– Нет,– ответил он, резко испортив мое настроение.
– А чем еще ты можешь меня обрадовать? – не понимал я.
– Сегодня я познакомлю тебя с нашим измерением. Готов к выходу в наш мир?
– Всегда готов, – немного повеселел я, от интересной перспективы знакомства с чем-то новым и неизведанным.
Бредамир неспешно подошел к одной из серых безликих стен моей камеры. Он прислонил к ней свою ладонь, словно нажимая там потайную кнопку. На месте прикосновения стала появляться обычная деревянная дверь, словно ее рисовал невидимый художник невидимой кисточкой. Это было как в мультике, но дверь была самой настоящей. Когда она полностью нарисовалась, то тут же сам и открылась. Яркий солнечный свет свободы хлынул в образовавшийся приоткрытый проем двери. Я прикрыл глаза ладонью, закрываясь от хлынувшего в камеру яркого дневного света. Бредамир взял меня за руку и потащил за собой навстречу свободе. Первое, что я почувствовал это свежий воздух. Когда глаза привыкли к яркому свету, мне удалось окинуть взглядом окружающее меня пространство. То, что я увидел вокруг, произвело на меня, закоренелого городского жителя, неизгладимое впечатление. Я стоял посередине огромного бескрайнего поля покрытого ровной и ярко-зеленой травкой, как на поле для игры в гольф. Воздух здесь был настолько чистым и прозрачным, что создавалась оптическая иллюзия того, что это все ненастоящее. Казалось, что кто-то словно отредактировал этот пейзаж в графическом редакторе, добавив яркости и без того идеальным природным краскам. Дышать было тяжело. Мои легкие явно отвыкли от чистого природного воздуха. Им не хватало повышенного содержания углекислого газа в атмосфере. Никогда раньше я не видел такой красоты. Голова закружилась от переизбытка кислорода. Чтобы не упасть в обморок, я присел на травку, которая оказалась мягкой как ковролин с высоким ворсом. Справа от меня, вдалеке, поляну замыкали величественные горы со снежными вершинами, упирающиеся прямо в облака.
– Здесь только моря не хватает! – вслух высказал я.
– Море есть и не очень далеко, – ответил Бредамир.
– Где? – я завертел головой по сторонам, но ничего так и не увидел.
– Оно там, – Бредамир указал в сторону противоположную месту, где возвышались горы. Я встал и посмотрел туда, но и так тоже ничего не смог увидеть. Мое внимание привлекли светлые прямоугольники, которыми данная поляна была полностью усеяна. Почему я сразу их не заметил?
– Это что такое? – спросил я.
– Ты о чем? – не сразу понял меня Бредамир.
– Я про эти прямоугольники, – показал я Бредамиру предмет моего вопроса. – Зачем они здесь?
– Это обычные двери, – ответил он.
– А для чего они здесь стоят? Без домов и зданий, – сюрреалистическая картина поляны с дверьми явно не укладывалась у меня в голове.
– Это вход в дома и помещения, – удивлялся Бредамир моим глупым, по его счету, вопросам. – Все так же, как и у вас в измерении.
– У нас к двери прилагается дом, а тут его нет, – объяснял я причину своего удивления. – Дверь без дома, выглядит глупо.
– Я не знаю, поймешь ты или нет, но вот эта равнина, где мы сейчас с тобой находимся и дома, в которых мы живем, находятся в совершенно разных местах, – начал разъяснять мне Бредамир. – Мы построили жилые комплексы на Луне. Темную сторону Луны занимают спальные районы, а на светлой стороне находятся научные центры, здания правительства и прочие сооружения подобного типа. Каждая дверь, это портал в одно помещение, где находиться такой же портал двойник.
– А зачем вам понадобилось строить здания на Луне? – поинтересовался я.
– Используя Лунную поверхность, мы разгрузили нашу планету и сохраняем ее первозданную природу.
– А камера, в которой меня держали, тоже на Луне находиться?
– Да, это стандартная квартира на одного человека. Мы ее используем как акклиматизатор для чужаков из других измерений. Посмотри назад, – предложил Бредамир.
Я обернулся. Позади нас, на траве, стояла простая деревянная дверь. Она была одна одинешенька, без стены и без дома в добротном деревянном коробе с наличниками. Просто одна одинокая приоткрытая дверь, сквозь открытый проем которой я видел свою камеру. Я встал и обошел дверь по кругу несколько раз. Вот это технология! Надо украсть чертежи этого устройства и взять с собой. Дома я смогу это продать за бешенные деньги и разбогатеть.
– Ну что? Пошли? – перебил мои размышления о наживе Бредамир.
– Куда? – я, вроде, никуда сегодня не собирался.
– Туда, – снова указал в одну из сторон Бредамир. Я не стал больше задавать вопросов и последовал за ним. Минут через пять молчаливой ходьбы я не выдержал. Любопытство меня одолело, и я принялся расспрашивать своего попутчика:
– А вы можете вернуть меня обратно, в мое измерение? – задал я самый главный свой вопрос.
– Нет, в ближайшее время, не получиться, – огорчил меня Бредамир.
– Почему? – я остановился. – Разве это так сложно, при ваших-то технологиях? – я вспомнил, что мне делали здесь донастройку частоты колебания и предположил, что они могут эту частоту менять полностью.
– Наши технологии позволяют изменять частоту колебания материи только в небольших диапазонах. Величины этих диапазонов недостаточно для перемещения по измерениям. Есть, правда, один способ, но он сложный и требует длительного времени. Давай мы позже вернемся к этому разговору, – Бредамир пошел дальше. Я засеменил за ним.
– Насколько позже? Я домой хочу, – начал нудить я.
– Ты пойми, – утешал меня Бредамир. – Мы тоже очень заинтересованы в твоем скорейшем возращении обратно. Мы обязательно вернем тебя в твое измерение. К сожалению, я не могу сейчас сказать точно, когда мы это сможем сделать. Это может быть завтра или через год. Проблема в том, что порталов у нас нет, но мы может рассчитать место и время появления определенных порталов, которые периодически у нас возникают. Сложней всего вычислить нужный портал, в требуемое измерение. Наши ученые помогут нам его найти.
– Значит, надежда есть? – решил уточнить я.
– Конечно, есть. Но, если ты захочешь, мы можем быстро отправить тебя в первое попавшееся измерение, – предложил Бредамир.
– Нет, я не хочу куда попало. Я хочу домой и готов подождать, – с грустью в глазах произнес я. Хотя, чего тут грустить? Природа здесь замечательная. Воздух свежий. Море и горы рядом. Буду считать себя в отпуске, а то на работе в отпуск уже года три не ходил. То работы много, то начальство не отпускало, то сам не хотел идти зимой.
– Мы пришли, – Бредамир остановился возле одной из дверей, которая немного отличалась от тех, что я уже видел. Эта дверь была железной, а не деревянной как все остальные. Да и в размерах она явно была больше. Выкрашена она была в серый цвет и напоминала мне дверь железную дверь в подъезд. Бредамир прислонил свою ладонь к этой двери. Дверь скрипнула поржавевшим металлом и открылась. Мне было предложено первым пройти сквозь нее.
– А куда она ведет? – не решаясь входить, спросил я.
– Это наш научный центр. Там нам помогут вычислить время и место появления нужного тебе портала. Не бойся, – улыбнулся Бредамир.
Я так и не решился войти туда. Бредамир не стал ждать и первым скрылся за дверью. Я глубоко вдохнул, словно перед погружением под воду, и последовал за ним. Мы оказались в большом светлом холле огромного стеклянного здания, прозрачные своды стен которого уходили высоко в небо. Я смотрел вверх, широко открыв рот, пытаясь увидеть там потолок. Но как я не пытался, заметить его я так и не смог. Здание, изнутри, было похоже на большую стеклянную колбу. Я с Бредамиром стоял на дне этой колбы. Вдоль округлой стены здания винтообразно уходила вверх стеклянная лестница, по всей длине которой, через одинаковые промежутки, расположились двери, сделанные из материала очень похожего на матовое стекло. Никаких лифтов я тут не увидел. Бредамир подошел к началу этой лестнице и принялся подниматься по ней вверх. Мне пришлось следовать за ним. Идти по стеклянной лестнице было очень страшно. Я шел на цыпочках, вплотную прижавшись к стене. Мне казалось, что стекло вот вот треснет и мы с Бредамиром упадем вниз и разобьемся. Бредамир шел смело вперед, сильно топая ногами и крепко сжимая перила своей мохнатой широкой ладонью. От каждого его тяжелого шага мое сердце замирало в испуге, за наши жизни. Но самого Бредамира прочность стеклянной лестницы нисколько не волновала. Он уверенно поднимался вверх по лестнице, не обращая внимания на мой страх и хрупкость конструкции. Поднявшись на высоту порядка трех метров, Бредамир остановился. Прикосновением своей ладони он открыл, оказавшуюся рядом дверь, снова приглашая мне первому войти вовнутрь. На этот раз я не ломался и быстро прошмыгнул под его рукой. Оказавший в более надежном для жизни месте, я облегченно выдохнул.
Помещение, в которое мы попали, было большое и очень светлое. Вдоль одной из его стен расположились стеклянные шкафы, на полках которых лежали непонятные мне предметы больше напоминающие разные цветные геометрические фигуры. Один из шкафов был полностью забит уже знакомыми мне полосатыми палками. Такой же дубинкой меня бил по голове мужик, когда я попал сюда. Центральная часть помещения была плотно заставлена столами из непрозрачного черного и серого стекла. За большей частью этих странных столов сидели не мене странные для меня люди в ярко зеленых блестящих комбинезонах. Некоторые из этих людей нежно и задумчиво гладили руками крышки своих столов. Другие спали за ними сидя, положив свои руки на столешницу, немного склонив голову, словно студенты во время лекции. Вроде не спят, а сами дрыхнут, как сурки. Ну и работнички здесь собрались. У меня возникло большое сомнение, что они быстро помогут нам. Бредамир потянул меня за рукав, увлекая за собой в узкий проход между столами. Проходя рядом с сидящими за столами людьми, я увидел, что те, кто гладил поверхность своих столов руками, на самом деле, трогали и перемещали по поверхности столов изображения фигур и странных символов, которые были изображены на столешнице, словно на экране телевизора или мониторе компьютера. Эти символы и фигуры они перемешивали и вместо них появлялись новые, более замысловатые. Это процесс завораживал и был полностью мне непонятен. Те, кого я принял за спящих, оказалось, тоже были заняты делом. Между их рук на столешницах появлялись предметы, которые они материализовывали и разносили по стеклянным шкафам. Я засмотрелся на их работу, продолжая идти за Бредамиром, пока не стукнулся об его широкую спину лбом. Бредамир, незаметно для меня, остановился возле одного из этих странных столов. За ним сидел мужчина средних лет, очень похожий на Бредамира, но с более глупым выражением лица, оттененным зеленоватым отраженным светом от его комбинезона. Мужчина крутил по крышке стола замысловатые символы, пытаясь сложить из них какую-то фигуру или формулу. Но символы не подчинялись и разлетались в разные стороны. Мужчина снова пытался сложить из них что-то, но снова не получалось. Бредамир стоял рядом, не вмешиваясь в процесс. Мужчина за столом был поглощен своей работой и совсем не замечал нас. Наконец-то он нас заметил и убрал руки с поверхности стола. Символы на столешнице исчезли. Теперь его стол ничем не отличался от обычного стеклянного стола.
– Это он? – спросил мужчина в зеленом комбинезоне Бредамира, внимательно рассматривая меня с ног до головы. На его лбу ступеньками сложились морщинки, от умственных напряжений.
– Да, – спокойно ответил Бредамир.
Человек в зеленом комбинезоне почесал затылок, встал и молча направился к стеклянным шкафам. Шумно покопавшись в одном из них, он извлек небольшой треугольник стального цвета. Этот треугольник он поставил мне на голову так, чтобы тот не скатывался. Я хотел спросить, что он делает. Но человек в зеленом приказал не шевелиться. Я замер, боясь шелохнуться и помешать ему. Треугольник пикнул два раза. От неожиданности я моргнул и дернулся. Треугольник съехал с моей головы и устремился навстречу с полом. Бредамир ловким движением подхватил его, не дав притяжению доделать свое дело. Пойманный треугольник он отдал мужчине в зеленом комбинезоне. Зеленый покрутил этот треугольник в руках, отыскивая нужную сторону, и положил его этой стороной на свой стеклянный стол.
– Я все сделаю, – пообещал он Бредамиру, протягивая ему руку, чтобы попрощаться. Мне он руку протягивать не стал, словно меня здесь и не было совсем. Бредамир крепко пожал его руку и приказал мне идти на выход.
Когда мы спустились с ним по стеклянной лестнице вниз, я решился задать скопившиеся у меня за это время вопросы:
– Где это мы были? – задал я самый главный для меня вопрос.
– Это отдел по изучению измерений, – объяснил Бредамир.
– А этот человек в зеленом комбинезоне, он кто? – продолжал интересоваться я.
– Это верховный ученый отдела. Он поможет вычислить появление портала в твое измерение.
– А зачем он мне треугольник на голову ставил? – вопросов у меня скопилось предостаточно.
– Это прибор для измерения предыдущих частот колебаний материи, – спокойно отвечал на все мои вопросы Бредамир. – Он поможет узнать параметры твоего родного измерения, на основе которых будет вычислен нужный тебе портал.
– А почему они все тут носят зеленые комбинезоны? – я продолжал играть в маленького почемучку.
– Это особо мощные контуры для научных работ. Они помогают ученым реализовывать свои новые идеи и изобретения.
– А мне они точно помогут попасть домой? – засомневался я.
– Будем надеяться, что да, – Бредамир видимо сам не очень был уверен в успехе – Пойдем отсюда, я покажу твое новое место пребывания, – мне тем самым намекнули, что вопросов на сегодня уже достаточно. Мы вернулись на поляну. Я, как маленький ребенок, радовался перспективе попасть домой и пьянящей свободе. Через пять минут мы остановились у очередной двери. За ней скрывалось мое новое жилище. Бредамир предложил мне самому прислонить ладонь к двери. Дверь открылась. Мы оказались в той же самой комнате, где меня держали в период адаптации. Я недоуменно посмотрел на Бредамира.
– Это твоя новая комната, – ответил он на мой немой вопрос. – Пока она похожа на акклиматизатор, но сейчас я изменю ее по твоему желанию. Давай мне свою руку и представь себе, то жилище, которое ты больше всего хотел бы сейчас увидеть.
Я точно знал, что я хочу. Это была моя родная однокомнатная квартира в моем измерении с ее вечным беспорядком и всяким ненужным хламом сваленном в самых разных укромных местах. От руки Бредамира тепло передалось моей руке и равномерно распределилось по всему телу.
– Готово, – сказал Бредамир.
Когда я открыл глаза, то увидел, что я нахожусь в своей родной квартире. Я дико обрадовался и безмерно удивился одновременно. Радость охватила всего меня с ног до головы, словно меня окунули в омут счастья.
– Я дома? – не поверил я картинке открывшейся моему взору. Бредамир говорил, что они не могут меня домой отправить, а тут оказываться могут. – Как вы это сделали? А говорили, что не можете меня перенести домой, – не умолкал я от счастья, плюхаясь на свой любимый диван.
– Нет, – прервал мое ликование Бредамир. – Ты все так же находишься не у себя дома, а у нас в измерении. Просто я сделал эту комнату такой, какой ты ее хотел видеть.
Я думал, что это тебя немного успокоит.
– Но как все это здесь оказалось? – я выпучил удивленные глаза.
– Все. У меня дела, я должен покинуть тебя, – Бредамир ушел, не желая мне больше ничего объяснять. Он оставил меня одного, не собираясь, видимо, отвечать на мои постоянные глупые вопросы.
Мой новый и в тоже время старый однокомнатный дом действительно подействовал успокаивающе на мое смятенное новыми событиями сознание. Здесь все было точно так же, как и в моей родной квартире в моем любимом измерении. Но как они смогли все это сюда перенести? Я поднялся, скрипнув пружиной в диване, и подошел к окну, чтобы окончательно убедиться, что я нахожусь не дома. За стеклом ничего не было видно, словно кто-то покрасил его черной краской с обратной стороны. Я попытался открыть окно, но мои попытки закончились неудачно, сломанной ручкой створки окна. Задумчиво повертев сломанную ручку в руках, я положил ее на стол, который располагался рядом с окном в правом углу комнаты. На столе я заметил книги, которых у меня никогда раньше не было в квартире. Они лежали ровной аккуратной стопкой друг на друге и различались по цвету обложки. Верхней в стопке была красная книга, под ней лежала оранжевая, затем желтая, зеленая, голубая, синяя и замыкала цветную стопку снизу – фиолетовая книжка. Книг было ровно семь.
Я взял в руки самую верхнюю красную книжку. На ее обложке красовалась сверкающая надпись золотистыми буквами – «КРАСНАЯ КНИГА». Странная книга. Тут и так понятно, что она красная. Я сдвинул стопку книг, распределив их равномерно по поверхности стола. На всех семи обложках этих книг была надпись соответствующая ее цвету. То есть на обложке зеленой книги была надпись – «ЗЕЛЕНАЯ КНИГА», на желтой – «ЖЕЛТАЯ КНИГА» и так далее. Интересная серия книг. Я сложил книги снова в стопку и понес их к дивану, где я обычно и читал всю свою литературу, подперев подушку под голову и включив для фона телевизор. Изучение этих странных произведений я начал сверху – с красной книги. Я лег на спину, подложив под голову подушку, в предвкушении чего-то интересного, и попытался открыть первую страницу, где обычно находилось оглавление у нормальных книг. К моему удивлению я этого сделать не смог. Как я не старался, книжка не открывалась, словно сильный магнит удерживал страницы между собой. После нескольких неудачных попыток открыть красную книгу, я небрежно бросил ее на пол и взял из стопки следующую книгу с оранжевой обложкой. Но и эту книжку я тоже открыть так и не смог. Оранжевая книга полетела на пол вслед за красной. Потом на пол полетела желтая, зеленая, голубая и синяя книги. Ни одна из них так и не открылась моему взору. Это, наверное, местный прикол такой для гостей или это просто муляжи книг. Но зачем они здесь? Потеряв надежду, но ради доведения дела до конца, я сел и безнадежно взял в руки последнюю фиолетовую книгу. Я положил ее на колени и заметил, что цвет обложки точно такой же, как цвет моего комбинезона. Книга открылась без особых проблем. Представив моему взору текст на понятном мне русском языке, который я принялся читать.
“Высший разум создал СЕМЬ основополагающих цветов, и каждый цвет определяет человека в его общественной иерархии правильного мира, основанного на самом справедливом законе вселенной. Цвет, это единица мерила и степени сознания. И по цвету твоему воздастся тебе человек. Твой цвет, это цвет твоего сознания. Ты новичок в нашем мире и эта книга только для таких как ты – владельцев фиолетовых комбинезонов. Мысли правильно, поступай правильно и будет в награду дарован тебе другой цвет, по сознанию твоему, поступкам твоим и мыслям твоим. Почитай и слушайся людей другого цвета, ибо они выше в мыслях и помыслах своих. Обходи стороной людей в синих комбинезонах, ибо цвет этот дарован им за поступки их неправильные и преступления против справедливости и правильности мира нашего. Синий цвет, это цвет опасности”
Я посмотрел на потолок, чтобы немного поразмыслить. Бред, какой-то. Причем здесь различные цвета? Кто это придумал? У нас цветом опасности является красный, но никак не синий. Я перевернул страницу и продолжил читать:
“Иерархия цветов”
“Красный – самый главный цвет во вселенной. Это цвет правильной мысли и поступков. Человек в красном комбинезоне самый главный творец мира нашего. Его решения самые правильные и верные и не подлежат никакому обсуждению и отчуждению.
Оранжевый – награжденные этим цветом, это люди находящиеся почти на том же уровне сознания, что и владелец Красного цвета. Они помогают ему управлять миром и цветом в мире. Они решают кому, и какой цвет носить. Они решают, что и как в мире нашем и исполняют волю Красного цвета.
Желтый – дарован людям, находящимся на службе у Красного и Оранжевого цвета без права на вынесения решений.
Зеленый – этот цвет дарован ученым мира нашего.
Голубой – это цвет всех остальных людей, за исключением приговоренных к Синему цвету и чужаков из других миров, которым дарован, для их же блага, Фиолетовый цвет.
Синий – это люди, сбившиеся с пути истинного. Им дан этот цвет, дабы поступками и мыслями своими не смогли они принести вред измерению нашему
Фиолетовый цвет – цвет детства и становления. Он для детей наших и гостей наших, дабы сберечь мир от хаоса ума неокрепшего”
Дочитав до конца эту страницу, я понял, что это измерение не такое уже и идеальное, как мне показалось сначала. Я знал, что в любом человеческом обществе люди разделяют себя между собой, дабы возвысить себя или унизить других. Но разделение на цвета, это уникальное событие. В моем измерении людей делили на царей, бояр, крестьян, богатых и бедных. А здесь все гораздо проще. Семь цветов и семь ниш, которые можно занять в этом мире. Может это и есть оптимальная иерархия устройства мира? При этом всего лишь по твоему внешнему виду всем понятно кто ты есть на самом деле. И не нужно показывать никаких там бумажек или предоставлять иные доказательства. Причем, по цвету виден не только статус владельца, но и то, что человек из себя представляет по духу и совести. А если ты дальтоник? Наверное, тяжело здесь таким людям жить? Я перевернул страницу и продолжил читать.
Далее в ней рассказывалось, что цвет, это еще и основа разделения мощности контуров. Красный контур является самым мощным из всех существующих в мире контуров. Его обладатель способен творить свою реальность в масштабах целой планеты. И нет никаких для него ограничений, кроме собственной совести и прирожденной скромности. Оранжевые контуры имеют намного меньшую мощность, чем красные и способны материализовывать только объекты любого объема и даже простейшие живые организмы. Желтые “контуры” слабей оранжевых и каждый последующий цвет контуров в иерархии цветов слабей предыдущего. Из всех существующих здесь контуров самым слабым является фиолетовый, то есть мой. Получается, что они мне даровали наименьшие возможности в этом мире, что в принципе обидно и, на первый взгляд, несправедливо. В этом идеальном обществе я помещен в самую нижнюю иерархию, которая ниже, даже, наказанных за всякие провинности, которые носят синие контуры. Почему так? Судя по цвету комбинезона, я теперь местный “ЛОХ” и эта моя судьба здесь. Несмотря на все свои личностные обиды, я их прекрасно понимаю. Я чужой и что у меня на уме им пока непонятно. Поэтому, от греха подальше, дали мне самый маломощный “контур”, чтобы не приставлять ко мне сиделку, которая будет реализовывать мои желания и превращать мои отходы, обратно в энергию. Мне, наверное, надо радоваться, что они меня не растворили сразу, как отходы, а наоборот, решили помочь с моим возращением в родное измерение. И за это им большое человеческое спасибо!
Я решил немного отдохнуть от чтения и прогуляться на свежем воздухе. Если я правильно понял Бредамира, я теперь свободен и могу выходить на улицу когда захочу. Я поднялся с дивана, потянул затекшие руки и подошел к двери, гонимый желанием пополнить организм кислородом и избавить себя от мрачных размышлений. Я прислонил свою ладонь к двери, как научил меня Бредамир, но ничего не изменилось. Дверь оставалась запертой и не собиралась выпускать меня отсюда. Я принялся судорожно прислонять обе ладони в разные места двери, но она все равно не открывалась, словно спасала от меня внешний мир. От злости я сильно пнул ее ногой. Полностью потеряв надежду выбраться отсюда, я вернулся на скрипучий диван. Уроды! Опять заперли одного. За что они так со мной? Что я им сделал плохого? Мое возмущение нарастало, как снежный ком. Захотелось плакать, а точнее зареветь как маленькому ребенку, у которого отняли любимую игрушку. Глубоко вдохнув и выдохнув несколько раз для успокоения, я взял фиолетовую книгу в руки и продолжил ее читать. Других развлечений здесь у меня больше не было.