Последнее целование. Человек как традиция

Ну, скажем, идея не нова – половина, если не больше, философов XX века клянут технологическую революцию и рассуждают о том, что технологический этос цивилизации вытесняет сокровенный логос культуры. Вместо глубокого осмысления подлинного человеческого бытия на страницах философских работ перед нами предстают Ничто, смерть Бога, изъятие субъекта, эстетика пустоты, складки зла, территории перверсий, метапатологии. Наверное, все так, но эта книга, в которой философия смешана с публицистикой и какой-то даже излишне рьяной апологетикой, мне не очень понравилась – я почувствовала в ней нечто алармистское, апокалиптическое, как объявление очередной даты конца света. Хотя критиковать постмодернизм, трансмодернизм и, похоже, уже метамодернизм сегодня считается почти философской нормой, читать об этом не всегда интересно. Но, собственно, кому помешает лишнее предостережение от деградации, деконструкции, дегуманизации и других «де-».Гоббс, Буль, Вебер, Витгенштейн, Хайдеггер, Тьюринг… Спору нет, интерпретации и комментарии написаны эмоционально, живо, ярко. Насколько я смогла понять, общая идея, которую защищает автор: не все достижения технического разума стоит воплощать в реальность, поскольку это уводит, отвлекает, в плохом смысле освобождает, «отвязывает» человека от его духовной сущности. Автор – за этический контроль над человечеством, и в этом мне чудится что-то не то.С первой частью книги я, пожалуй, даже внутренне согласилась. Тезис «сначала быть [стать], потом меняться» мне понятен и близок. Метафизику, смещенную с трона позитивизмом, мне немного жаль, но и против когнитивизма я, в общем, тоже ничего не имею: «все течет, все изменяется». В обсуждении эволюции человека от первобытного состояния к сапиентному я не нашла ничего нового, но много слоганового, пропагандистского, вроде «кричалок» на молодежных квазиполитических форумах или мантр научного коммунизма во времена моей студенческой молодости. Тем не менее одновременно с восхищением авторским стилем и эрудицией, в книге я чувствовала «уходящую натуру», некоторое брюзжание человека, уже не поспевающего за веком и все больше погружающего в собственные убеждения. В критике идеи рыночного, реципиентного, цифроизированного/электронного человека, как кажется, не предложено глубоко продуманных и хоть как-то операционализированных альтернатив: неужели же мы должны вернуться к эстетической архаике? К консерватизму? А авторская идея христологической цивилизации? – Нет уж, увольте. А призыв вытеснить с современного философского поля (забыть) Дерриду, Эпштейна и других в целях философского прогрессизма? Нет, похоже, это не мой путь. И авторские метафоры типа «мыслящий зомби», «кремниевое бессмертие», «воля к потреблению», как и вообще, вся его «философская поэтика», как-то не очень меня вдохновили.Но что определенно хорошо: такие неоднозначные книги способны будировать сознание, заставляя думать не только о себе, а о человечестве и Мире. То есть философствовать. А без этого во взрослой жизни никак. И в чем я стопроцентно согласилась с автором, так это в том, что жизнь надо ставить выше поисков ее смысла, дав себе возможность стать Человеком обыкновенным.

В принципе, позиция автора мне близка. Посмодернизм, трансгуманизм, расчеловечивание человека и деконструкция и т.п. – это страшно опасные вещи. В своих книгах нижегородский философ яростно бьется против всего этого; для него наше время – это «время мортидо». Насколько это «философия»? – ну, не знаю, не в этом же главное. Хотя автор прошел большой путь, начав с «философских проблем комплексности». Да мало ли, чем приходилось заниматься в Совке. Щедровицкий вон черепа взрезал, фигурально выражаясь.Но ведь и нынешние темы, поднимаемые автором, гораздо шире. Так, об инстинкте смерти (мортидо) писал еще Шафарефич в своем «Социализме». Почему наш философ связывает губительные тенденции, в основном, с технологиями и идеологиями (в широком смысле). Иные (те же трансгуманисты) шевыревские предупреждения не воспримум. А с точки зрения единомышленников Шевырев часто просто ломится в открытую дверь.Основная претензия к автору состоит в том, что он мало задается вопросом – кому выгодно? Кто так манипулирует технологиями и общественным сознанием, что возникла реальная угроза самому человеческому роду. Сама природа человека поставлена под вопрос – и кем? Сектой трансгуманистического движения? Ну, и в истории мысли надо копать глубже: откуда, к примеру, берет истоки та же федоровщина с идеалом бесполости и воскрешения трупов? Подробности важны, но советское филососфское образование многое не дает увидеть.